Эпоха Разума: Лабиринт Интриг

✧ ✧ ✧

✧ 0 ✧

https://pin.it/6JJ2zrko7

✧ 0 ✧

✧ ✧ ✧

      До того как Вселенная возникла в результате Великого взрыва, существовала лишь тьма. Абсолютная тишина и неподвижность заполняли бескрайнее небытие. Не было ни пространства, ни времени, ни малейшего движения атомов. Не существовало ни звука, ни тепла, ни света. Всё было охвачено непроглядной пустотой, бесконечным и безмолвным ничто.       Но даже в этом состоянии небытия, в сердце абсолютного хаоса, существовал он — Эрли. Он был всегда. Вне времени, вне пространства, вне любого понимания. Его присутствие парило над этой первозданной пустотой, словно маяк, неподвластный законам, которые ещё не появились.       Эрли ждал. Он наблюдал за хаосом и тишиной, ожидая момента, чтобы воплотить свой замысел. В нём скрывалось нечто неизмеримо большее, чем просто сила.       Эрли — существо, управляющий Вселенной. Разум, стоящий за каждым атомом, каждой звездой и галактикой. Он — основа всего сущего, энергия, объединяющая противоположности, баланс между порядком и хаосом.       И всё же, несмотря на своё присутствие, Эрли одновременно близок и далёк. Его влияние ощущается повсюду, но сам он остаётся за пределами понимания, наблюдая за миром, который он создал.       Эрли наблюдал. Он парил над пустотой, ожидая того самого момента, когда небытие уступит место чему-то иному. Его разум, необъятный и неподвластный времени, был охвачен интересом, граничащим с восхищением. Он хотел, чтобы что-то наконец появилось, чтобы тишина и мрак уступили место движению, свету, жизни.       И тогда, в бескрайней пустоте, Эрли создал нечто, чего прежде не существовало. Это было ничто и всё одновременно. Маленькая, едва заметная точка, невероятно плотная и наполненная всем, что когда-либо могло быть. Сингулярность.       Она была крошечной, но внутри её скрывалась необъятная мощь, сила, превосходящая любые пределы. Однако эта сила была нестабильной, слишком большой для самого её вместилища. Эрли наблюдал за этой точкой, за её состоянием на грани взрыва. Его взгляд был полон непередаваемого интереса, словно он знал, что вот-вот произойдёт нечто поистине грандиозное.       И это случилось. В один миг сингулярность высвободила свою энергию. Случился бум. Большой взрыв. Свет, энергия и материя разлетелись во все стороны, заполняя пустоту бескрайним хаосом, который только предстояло упорядочить.       Эрли не отвёл взгляда. Он смотрел на это зрелище, на рождение Вселенной, словно художник, наблюдающий за первым мазком на своём холсте. Это был его замысел, его воля, и он знал, что это лишь начало великого пути.       Эрли наблюдал за развитием своего замысла. После Большого взрыва он начал формировать базовые законы, которые должны были стать основой существования. Он создал атомы, заложив фундамент материи, даровал Вселенной гравитацию, магнитизм и ядерное взаимодействие — силы, что связали хаос воедино.       Вселенная начала развиваться стремительно, словно раскрывающийся цветок. Её расширение происходило настолько быстро, что даже необъятный разум Эрли ощущал величие этого процесса. Он наблюдал за этим с неподдельным восхищением, порой вмешиваясь, чтобы помочь. Его прикосновение было лёгким, почти незаметным, но оно направляло события, делая их ход чуть более упорядоченным.       Электрон, протон… Первые элементы начинали складываться, и Эрли, почти как заботливый садовник, подталкивал процесс, ускоряя рождение атомов. Водород, первый и самый простой из них, стал основой всего. Эрли видел, как свет становится прозрачным, как из хаоса частиц формируется упорядоченный поток энергии, наполняющий пространство. Свет, некогда запертый в тёмной пелене, теперь мог спокойно распространяться, даруя жизнь Вселенной.       Эрли наблюдал, как вокруг него кружились вихри материи, как рождались первые атомы и разлетались по просторам. Излучение заполняло пустоту, проникая в каждый уголок новой реальности. Он смотрел на всё это с чувством, близким к восхищению, и видел, как его творение обретает форму.       Но не всё шло гладко. Первый хаос дал о себе знать, когда начали рождаться звёзды. Огромные массы газа сжимались под воздействием гравитации, вспыхивали ярким светом и… взрывались. Это было опасное, но красивое зрелище. И хотя хаос угрожал порядку, Эрли быстро восстановил баланс. Ведь он сам и был воплощением порядка и хаоса одновременно.       Он направил процесс, заставив взрывы звёзд стать частью цикла. Эти катастрофы больше не разрушали, а порождали новые элементы, новые структуры, новые возможности. Так, спустя миллиарды лет, появился объект, который станет источником жизни для одной из миллиардов планет. Появилось Солнце.       Эрли наблюдал за его рождением. Яркий шар огня и энергии стал кульминацией его работы, ещё одной ступенью на пути к чему-то большему. Он видел, как из хаоса возникает гармония, и не переставал восхищаться совершенством своего замысла.       И он оказался полностью прав. Спустя миллиарды и сотни миллионов лет, Солнце наконец стабилизировалось. Планеты заняли свои места, кружась вокруг светила в гармоничном танце, который теперь выглядел идеально упорядоченным. Всё, что Эрли задумал, наконец воплотилось в реальность. И тогда, на одной из орбит Солнца, появилась она — идеальная планета. Земля.       Или почти идеальная. Эрли смотрел на неё с интересом, которого не испытывал уже долгое время. Это был мир, полный потенциала, место, где жизнь могла обрести невероятное разнообразие. В голове Эрли возникла идея — дерзкая, грандиозная, та, которую он не мог игнорировать.       До этого момента он вмешивался в ход событий лишь мельком, осторожно, словно лёгким касанием направляя Вселенную. Но теперь всё изменилось. Эрли решил вмешаться по-настоящему. Он сам, своими руками, создаст нечто великолепное.       Эрли сотворил могущественных существ, наделив некоторых из них своей силой. Эти существа, возвышенные и грандиозные, были созданы для того, чтобы следить за Землёй, оберегать её и поддерживать баланс. В будущем люди назовут их богами, но для самого Эрли они были не более чем стражи, исполнители его воли.       Каждый из этих «богов» получил имя, образ и сущность, созданные самим Эрли. Он продумал всё: их внешний вид, способности, даже их характеры, чтобы каждый мог выполнять свою задачу в гармонии с замыслом. Но самое важное — он дал им знание.       Эрли сделал так, чтобы с самого момента их появления они понимали устройство Вселенной. Они знали, что произошло, как был создан этот мир, от первых вспышек света до появления Земли. И вместе с этим знанием Эрли наделил их обязанностями.       Каждый из них получил свою сферу влияния, свою ответственность. Один должен был следить за движением звёзд и планет. Другой — за океанами и водами Земли. Третий оберегал саму жизнь, заботясь о том, чтобы она не угасала. А кто-то должен был следить за балансом между хаосом и порядком.       Эрли создал этих существ с единственной целью: они должны были стать его глазами и руками, следить за тем, чтобы этот мир продолжал жить, развиваться и существовать в гармонии. И вот, его замысел начал воплощаться в жизнь.       Но как бы иронично это ни было, сами боги, созданные для поддержания порядка, постепенно начали нарушать установленные ими же правила. Они стали объединяться, создавая нечто вроде религиозных систем. Так появились пантеоны: греческие, египетские, скандинавские и многие другие. Каждый из них формировался вокруг отдельных народов, обретая уникальный облик и свои традиции.       Боги начали делить сферы влияния, устанавливать свои порядки и жить отдельно от Земли, хотя и оставались её хранителями. Они обосновались в особом измерении — где-то между земной поверхностью и бескрайним космосом, что был владением самого Эрли. Этот мир стал их домом, возвышенным, но всё же отличным от вселенской бесконечности.       Изначально Эрли был удивлён. Их нахальство, казалось, шло вразрез с его замыслом. Он задумался о том, чтобы проучить их, напомнить, кто является истинным создателем и владельцем всех миров. Однако, поразмыслив, он решил оставить всё как есть. А почему бы и нет? Это было любопытно. Что получится, если дать им свободу? Какие новые ходы и повороты родит эта ситуация?       Эрли отступил, позволяя богам развиваться по собственному желанию. У каждого из них была своя история, своё предназначение, своя роль в сложной мозаике мира. Они жили так, как хотели, и постепенно всё больше отдалялись от изначальной миссии, заданной Эрли.       И поскольку он не вмешивался в их дела, они обрели полную свободу действий. Каждый из них творил свою жизнь: заключал союзы, воевал, создавал собственные законы. Их пантеоны начали не только взаимодействовать, но и конфликтовать между собой, иногда даже за спиной Эрли.       Его же это лишь забавляло. Он наблюдал за их поступками, словно за театральным спектаклем. Что-то в их непокорности интриговало его, напоминая о том, как человечество, несмотря на свою слабость, стремится вырваться за пределы ограничений. Эти боги стали ещё одним отражением того хаоса и порядка, что он всегда пытался понять. И так, в своём новом «небесном» доме, они продолжали создавать свои мифы, свои правила, свои миры, оставаясь не более чем тенью в замысле самого Эрли.       Но всё же, Эрли решил вмешаться, хотя и совсем иначе, чем прежде. Он создал двух существ, которые должны были стать его новым замыслом — Адама и Еву. Они не обладали никакими силами или способностями, их не сопровождали ни величие, ни могущество. Это были просто люди. Простые, смертные существа, способные жить в гармонии с миром, созданным для них.       Их появление впечатлило богов. Эти существа, ничем не наделённые, обитали не в величественных небесах, а на самой Земле. Эрли поселил их в Эдеме — месте, находящемся где-то между земным миром и раем. Почти рай, но не совсем. Однако, даже без силы, эти существа привлекли внимание не только Эрли, но и богов, которые начали наблюдать за ними с интересом.       Для Эрли это был эксперимент. Он хотел увидеть, что произойдёт, если оставить своих новых созданий без сверхспособностей, просто дать им возможность жить. Он считал, что отсутствие силы может быть ключом к настоящей гармонии. Сила, как он уже понял, слишком часто становится источником хаоса.       Имя Адам было символическим — оно обозначало человека. Именно как воплощение человеческой сущности Эрли видел своё творение. Вместе с Евой он поселил Адама в Эдеме, в этом первозданном месте, полном жизни и изобилия. Там они могли жить, наслаждаясь миром, созданным специально для них.       Эрли внимательно наблюдал за ними. Некоторые боги тоже проявляли интерес, изучая этих новых существ, столь отличных от них самих. Всё шло своим чередом, пока в их историю не вмешался змей.       Ева, поддавшись его соблазну, откусила плод от древа познания. И с этого момента их пребывание в Эдеме закончилось. Эрли не остановил этот процесс. Он не вмешивался, когда Адам и Ева покинули свой рай. Напротив, он воспринял это как начало новой главы.       И действительно, их история закончилась лишь в Эдеме, но началась в другом месте — на Земле. Адам и Ева стали родоначальниками человечества. Люди начали размножаться, развиваться и процветать.       Эрли наблюдал за этим процессом с новым интересом. Он хотел понять, как эти существа, начавшие с простоты, смогут найти свой путь в мире, полном как хаоса, так и порядка.       Понятное дело, история Адама и Евы была далеко не началом жизни на Земле. Ещё задолго до их появления планета кишела жизнью. Первые обитатели — гигантские динозавры, некогда властвовавшие на суше, в море и в небе. Они прошли долгий путь эволюции, перешли из воды на сушу, адаптировались, менялись, занимая каждую нишу, которую предоставляла им Земля.       Изначально Эрли наблюдал за ними с любопытством, как за любым новым процессом. Однако вскоре это любопытство угасло. Динозавры не представляли для него особого интереса. Они были лишь существами, подчинёнными инстинктам, неспособными выйти за рамки природы, которая их породила. В их жизни не было сложности, противоречий, поиска смысла. Эрли смотрел на этот мир и чувствовал скуку.       И когда к Земле приближался метеорит, предвещая катастрофу, он даже не подумал вмешиваться. Почему бы и нет? На другие планеты метеориты падали часто, и ничего значимого от этого не происходило. Жизни на них всё равно не было. Он решил, что Земля не заслуживает исключения. Пусть всё идёт своим чередом.       Метеорит обрушился на планету, и царство динозавров прекратило своё существование. Для Эрли это было не более чем очередным этапом. Впрочем, ему казалось, что из их исчезновения могло родиться нечто более интересное.       Именно после этого момента Эрли начал формировать новый замысел. Он создал богов, которые должны были следить за Землёй, а уже через них появились и люди — те, кто действительно привлекли его внимание.       История динозавров, несмотря на её грандиозность, быстро утратила для Эрли свою значимость. Она была лишь прелюдией к чему-то большему. Человечество, как результат его замысла, обещало куда больше тайн, сложностей и возможностей для исследования. И Эрли сосредоточил своё внимание на них.       И вот, человечество начало развиваться. Эрли, как всегда, просто наблюдал, не вмешиваясь в их дела. Это было начало пути людей, их первые шаги в мир, полный испытаний, трудностей и открытий.       Каменный век. Палеолит. Люди охотились, собирали плоды, учились использовать каменные орудия, превращая их в инструмент выживания. Они жили в постоянной борьбе с природой, полагаясь на свои инстинкты и растущий разум. Именно тогда появилось искусство. Наскальная живопись, примитивные, но удивительно выразительные изображения на стенах пещер. Пещеры Ласко во Франции стали одним из первых свидетельств их стремления к самовыражению.       Мезолит. Люди сделали шаг вперёд. Они начали приручать животных, превращая природу из врага в союзника. Их кочевые пути стали короче, появились первые признаки оседлого образа жизни. Семена цивилизации только начинали прорастать, но Эрли уже видел в этом потенциал для великих перемен.       Неолит. Наступила эпоха, когда человечество изменило свои отношения с землёй. Люди научились выращивать растения, начали обрабатывать почву, развивать сельское хозяйство. Появились первые поселения, места, где жизнь текла уже иначе — более осмысленно, более организованно. Иерихон и Чатал-Хююк стали символами этого перехода, первых шагов к созданию цивилизаций.       Эрли наблюдал за всем этим с живым интересом. Он видел, как люди постепенно учились управлять своим миром, как их руки, некогда ловившие лишь добычу, теперь возводили стены, обрабатывали землю и создавали будущее.       Не только Эрли следил за ними. Некоторые боги тоже обратили свой взор на человечество. Но ни он, ни они пока не вмешивались. Люди были предоставлены сами себе, свободны в своём развитии. Боги обитали на небесах, живя своей жизнью, а люди обживали землю, преодолевая свои страхи, находя своё место.       Эрли лишь наблюдал, позволяя истории разворачиваться перед его глазами, не вмешиваясь в её ход. Его интерес был сосредоточен на том, как далеко эти существа смогут зайти, какими путями они выберут идти, что смогут создать из своего хаоса и своего порядка.       И всё продолжалось дальше. Люди не останавливались в своём развитии, переходя к новым эпохам. Наступил Бронзовый век — время, когда человечество сделало огромный шаг вперёд. Металл, открывший новые возможности, стал основой для орудий, оружия и искусства. Появились первые города-государства, сложные и величественные для своего времени.       Месопотамия, Египет, Индия, Китай. В этих землях зарождалась цивилизация. Люди начали осваивать основы управления и создавать законы. Письменность стала ключом к передаче знаний и сохранению истории. Шумерская клинопись, первая из систем письма, дала людям способ запечатлеть свои мысли и поступки. Кодекс Хаммурапи стал символом закона, порядка и ответственности.       И среди людей начали появляться личности, выделяющиеся на фоне остальных. Они оставили неизгладимый след в истории, становясь фигурами, которые будут помнить тысячелетиями. Гильгамеш, мифический царь Урука, стал не просто правителем, но легендой, чья история вдохновляла поколения. Хаммурапи, законодателем и создателем великого свода законов, показал, что порядок может быть не только божественным, но и человеческим.       Эрли заметил этих людей. Они казались ему чем-то особенным, примечательным. Их жизни и деяния выделялись на фоне остальных, словно яркие звёзды на ночном небе. Они были результатом той свободы, что он дал человечеству.       Однако свобода людей не осталась без внимания богов. Боги, которые долгое время наблюдали со своих небес, начали постепенно вмешиваться в жизнь людей. Их вмешательства не были постоянными или систематическими. Это были случайные акты, вызванные скорее скукой или мимолётным интересом.       И всё же люди воспринимали каждое бедствие, каждую катастрофу как знак божественного гнева. Боги становились объектами их страха и поклонения. Они объясняли через богов то, чего ещё не могли понять.       Но Эрли смотрел на всё это иначе. Он наблюдал за свободой богов — свободой, которую он дал им, чтобы они могли выбирать свои действия. И за свободой людей, которая позволяла им находить свои ответы и свою истину.       Свобода… Это слово всё чаще звучало в его мыслях. Эрли видел её во всём: в решениях людей, в капризах богов, в хаосе и порядке, что пронизывали мир. И всё же этот феномен оставался для него загадкой. Что такое свобода? Истинна ли она или лишь ещё одна иллюзия? Эрли продолжал смотреть.       Вот-вот наступает новая эпоха — Железный век, время перемен и прогресса. Железо стало новым инструментом, преобразившим жизнь человечества. Его прочность и доступность дали людям новые возможности, открыли пути для создания орудий труда, оружия и новых технологий. Железо стало основой роста, позволив цивилизациям укрепить свои позиции и расширить влияние.       Именно в эту эпоху формируются античные цивилизации, которые изменят ход мировой истории. Древняя Греция и Рим становятся центрами развития науки, философии и культуры. Здесь рождаются идеи, которые будут вдохновлять человечество ещё тысячи лет.       Эрли, как всегда, наблюдал. Он видел, как люди шаг за шагом формируют свои миры. Их стремление к познанию восхищало его. Они перестали быть просто выживающими созданиями; теперь они творили искусство, изучали природу, искали ответы на вопросы, которые даже Эрли считал важными.       И снова среди них начали появляться личности, чьи имена войдут в историю. Гомер, поэт, чьи строки «Илиады» и «Одиссеи» о великих подвигах и героизме прошли через века, стал голосом человеческой души. Его произведения были больше, чем просто рассказы — они стали основой культуры, примером того, как слово способно преодолевать время.       Сократ, Платон и Аристотель — философы, чьи идеи превратили размышления в науку, изучающую саму жизнь, разум и устройство мира. Они задавали вопросы, которые заставляли думать не только людей, но даже Эрли. Их слова, изречения и теории стали основой для будущих поколений, отражением человеческого стремления постичь истину.       Но, пожалуй, самая яркая фигура этой эпохи — Александр Македонский, величайший завоеватель, чья харизма и сила изменили мир. Эрли с интересом смотрел на этого человека, который стремился объединить народы, распространив греческую культуру от берегов Средиземного моря до Индии. В Александре он видел нечто уникальное: человека, чьи действия, казалось, приближались к божественным, но оставались глубоко человеческими.       Эрли видел, как Железный век стал временем невероятного роста и расцвета. Люди создали философию, что помогала им понять себя, искусство, которое отражало их мечты, и завоевания, которые расширяли их миры. Боги же продолжали наблюдать за этим, иногда вмешиваясь, но с каждым поколением всё меньше влияя на ход истории.       Эрли был поглощён этим движением. Люди, несмотря на свою слабость, вновь доказывали, что способны на великие дела. И в их жажде знаний, искусства и власти он видел нечто, что всё больше напоминало ему о той свободе, которую он так стремился понять.       И вот, наконец, наступила новая эпоха — эпоха рыцарей, или Средние века. Это время, когда мир изменился до неузнаваемости, став ареной великих потрясений и выдающихся достижений.       Раннее Средневековье началось с распада Римской империи. Могущественная некогда цивилизация прекратила своё существование, уступив место хаосу переселения народов и формированию новых государств. Именно в этот период зародились две великие мировые религии — христианство и ислам. Их распространение навсегда изменило ход человеческой истории, подарив людям новые верования, ценности и правила жизни.       Эрли наблюдал за этой эпохой, как всегда, с интересом. Его внимание привлекали личности, которые оставили неизгладимый след в истории. Карл Великий, император, объединивший большую часть Западной Европы, и Мухаммед, пророк, основавший ислам, стали символами этой эпохи. Их поступки и влияние отразили дух времени, в котором религия, власть и культура сплетались в неразрывный узел.       Затем наступило Высокое Средневековье, время, которое Эрли наблюдал с ещё большим любопытством. Это был расцвет рыцарства, эпоха чести, мечей и громких подвигов. Крестовые походы, которые потрясли тогдашний мир, удивили даже Эрли. Люди, движимые верой, отправлялись на другой конец света, чтобы сражаться во имя Бога, чьё существование они даже не могли доказать.       Для богов же это было приятно. Крестовые походы, как казалось людям, были во славу небес. Хотя церковь поклонялась не самим богам, а их концепции, боги всё же восприняли эти события как олицетворение своей власти. Это была их война, пусть и скрытая за человеческими мечами.       Здесь тоже были великие личности. Ричард Львиное Сердце, легендарный английский король и воин, воплощение рыцарской доблести. И его противник, Салах ад-Дин, султан, чья мудрость и честь сделали его символом исламского мира. Их противостояние стало отражением всей эпохи: борьбы не только за землю, но и за идеалы.       Наконец, наступило Позднее Средневековье, время перемен и предвестник нового мира. Развивалась торговля, города становились центрами жизни, а в искусстве и науке начинал зарождаться Ренессанс. Эрли наблюдал за людьми, которые своими трудами подготовили почву для этой великой перемены.       Данте Алигьери, автор «Божественной комедии», который открыл людям видение мира, полного глубоких символов и религиозного размышления. И Джованни Боккаччо, чьи «Декамерон» показал новую глубину человеческой мысли, раскрыв всю сложность человеческой природы.       Эрли видел, как человечество продолжает двигаться вперёд, преодолевая трудности и создавая новые миры — в искусстве, науке и вере. Каждый этап истории был для него открытием. Люди, несмотря на свою слабость, продолжали удивлять его, а их жажда свободы, веры и самовыражения вновь заставляла его задуматься о природе этой свободы.       Наступила Эпоха Возрождения, время, когда человечество обратило свой взор к античному наследию, возвращаясь к давно утраченной мудрости. Это был расцвет искусства, науки и познания, время великих открытий и новых горизонтов.       Люди создали шедевры, которые вдохновляли поколения. Леонардо да Винчи, человек, олицетворявший универсальный гений, творил не только на полотне, но и в чертежах, мечтая о полётах и открытиях, которые его эпоха ещё не могла воплотить. Микеланджело, с его величественными скульптурами и росписями, превратил религиозные образы в воплощение человеческого духа.       Наука тоже сделала свои шаги вперёд. Коперник разорвал оковы геоцентрической системы, предложив миру новую, смелую концепцию. Галилей доказал, что звёзды и планеты подчиняются тем же законам, что и земной мир, заставив человечество взглянуть на Вселенную иначе.       И всё же для Эрли эта эпоха показалась мимолётной. Её яркость была ослепительной, но недостаточно глубокой, чтобы удержать его внимание надолго. Искусство и наука — всё это было прекрасно, но для него, существа, видевшего расцветы и упадки цивилизаций, Возрождение оказалось лишь одним из множества витков в истории человечества.       Следом пришла Эпоха Просвещения, и вот тут человечество сделало шаг, который Эрли наблюдал с большим интересом. Это было время, когда разум и наука стали вершинами человеческих стремлений. Люди начали искать ответы не в религии, а в логике, эксперименте, философии.       Эпоха породила таких титанов мысли, как Исаак Ньютон, чьи законы движения и тяготения стали основой современной физики, открывая людям путь к пониманию Вселенной. Вольтер и Руссо бросили вызов старым догмам, превратив философию в инструмент изменения общества, сея зерно революций, которые изменят мир.       Кроме того, индустриальная революция преобразила саму природу человеческой жизни. Машины, изобретения, технологии — всё это началось с искры разума, который люди направили на освоение своей реальности.       Эрли наблюдал, как наука и философия переплетаются, как знания становятся силой, а человеческий разум продолжает развиваться. Его восхищало то, что люди, несмотря на свои ограничения, продолжали искать истину, не боясь разрушать устои прошлого ради будущего.       Эти эпохи были не просто временем великих открытий. Они стали доказательством того, что человеческий дух способен стремиться к звёздам, даже если его ноги прочно стоят на земле. Эрли смотрел на их путь и вновь размышлял: а не в этом ли скрыта свобода?       И вот, наконец, наступило Новое время. История человечества вступила в эпоху грандиозных перемен, где революции, войны и научные прорывы переплелись в сложный, противоречивый узор.       Сначала мир потрясли революции. Американская революция провозгласила новые идеалы свободы и равенства, дав начало государству, которое станет символом демократии. Французская революция взорвала устои старого мира, свергнув монархии и породив новую эру политических преобразований.       Эрли наблюдал за этим с интересом, ведь люди начали переосмыслять саму природу власти и свободы. Их стремление изменить порядок вещей не было вызвано силой богов или божественными знамениями — оно исходило изнутри, от их собственного разума и желания построить лучший мир.       В то же время появились фигуры, которые стали символами этой эпохи. Наполеон Бонапарт, чья амбициозность и гениальная тактика позволили ему захватить почти всю Европу, воплощал человеческое стремление к величию. Эрли видел в нём не просто лидера, но и отражение той силы, которая двигала человечество вперёд.       Научные прорывы изменили представления людей о жизни и Вселенной. Чарльз Дарвин показал, что мир эволюционирует, что жизнь — это процесс, развивающийся на протяжении миллионов лет. Альберт Эйнштейн перевернул понятие времени и пространства, доказав, что Вселенная куда сложнее, чем представлялось раньше.       Но не все фигуры этой эпохи были светлыми. Эрли также обратил внимание на мрачную сторону человечества. Джек Потрошитель, убийца, чья жестокость и таинственность стали символом страха, показал, что внутри людей скрываются не только мечты о свободе, но и демоны, которые могут разрушать.       И вот, наконец, наступила Современность. Люди стали глобальным обществом, объединённым технологиями и идеями. Глобализация связала мир воедино, а цифровые технологии дали человечеству возможность мгновенно передавать знания, делая то, что раньше казалось невозможным.       Человечество стало стремиться к звёздам. Освоение космоса стало новым этапом их пути. Эрли с интересом наблюдал за моментом, когда Нил Армстронг ступил на Луну, сказав свои знаменитые слова. Это был символ человеческой силы, их способности преодолевать любые границы.       Современность также породила личности, изменившие ход истории. Адольф Гитлер стал символом разрушения и войны, показав, как опасна может быть власть, не сдерживаемая моралью. Стив Джобс и Илон Маск стали воплощением технологического прорыва, людей, которые мечтали и творили, прокладывая новые пути для всего человечества.       Эрли наблюдал за этими эпохами, за людьми, которые продолжали бороться, создавать, разрушать и восстанавливать. Каждая из них была частью одного грандиозного пути. Теперь, когда человечество достигло этого уровня, он снова задумался. Что будет дальше? Что люди сделают с той свободой, которая всё ещё остаётся для него загадкой?       На Земле наступил 2025 год. Эрли, величественный наблюдатель, парящий над бескрайними просторами космоса, вновь обратил свой взгляд на этот крошечный, но удивительный мир. Он, высшее существо, наделённое безграничной силой и знаниями, считал себя хозяином всех законов и материй. Однако в этих размышлениях, в этой вечной тишине его бытия, его всё больше захватывало то, что создавали люди — крохотные, как муравьи, обитатели этой голубой планеты.       Эрли смотрел, как на Земле, несмотря на войны, катастрофы и кризисы, продолжались жизнь и прогресс. Люди, казалось, не знали покоя. Они строили города, исследовали свой мир, обращали взоры к звёздам, пытались понять законы природы и создать что-то, что останется после них. В каждой их попытке, даже в неудачах, он видел силу.       Но больше всего его поражала человеческая свобода. Не физическая — она была ограничена их слабым телом, смертностью и неизбежностью. Не умственная — их разум был скован своими пределами. Нет, это была свобода духа.       Люди могли мечтать о недосягаемом, ставить себе невозможные цели и стремиться к ним. Они искали смысл в хаосе, создавали из ничего нечто, боролись с собственными страхами и демонами. Эрли не раз видел, как они падали, но находили в себе силы подняться и двигаться дальше. Это умение противостоять невзгодам, не сдаваться перед лицом неизбежного поражения было тем, что он, в своей божественной полноте, не мог не восхищать.       Эрли размышлял: не эта ли свобода делает их по-настоящему сильными? Может быть, именно их ограничения, их смертность и слабость позволяют им находить ту искру, что ведёт их к величию? Люди не только выживали в враждебной среде, но и искали красоту в этом мире, создавали её, делились ею.       Он знал, что их свобода была ограничена рамками, которые он сам для них создавал. Но даже эти рамки они научились обходить. Люди творили так, будто никто не мог их остановить, даже сам создатель. И это заставляло Эрли задуматься.       Возможно, они действительно были свободнее, чем он. Он, сущность, заключённая в своей бесконечности, видевшая всё и знавшая всё, но не способная почувствовать то, что чувствовали они: риск, отчаяние, надежду. Их пути, их борьба с самим собой, казались ему чем-то, что выходило за пределы понимания.       Эрли продолжал наблюдать. Его восхищение и непонимание переплетались, как свет и тень. Люди, со своими ограничениями, всё же были свободны там, где он, несмотря на всю свою мощь, оставался пленником.       Эрли, движимый всё возрастающим интересом к человечеству, стал уделять особое внимание их культуре. Он открыл для себя аниме, мангу, книги, фильмы и видеоигры — плоды человеческой креативности, насыщенные идеями, чувствами и стремлением к самовыражению. Эти произведения, разнообразные и порой противоречивые, стали для него окном в их душу.       Каждая история, каждая картина или мелодия, казалось, содержали в себе частицу создателя. Эрли видел в них невероятную гениальность, граничащую с безумием, и страсть, с которой люди пытались выразить свои мысли и чувства. Ему особенно полюбились истории о борьбе и преодолении. В этих рассказах герои, несмотря на свои слабости, страхи и несовершенства, находили в себе силы преодолеть преграды, чтобы достичь невозможного.       Эрли видел в таких историях отголоски своей собственной борьбы — жажду чего-то большего, стремление к свободе, поиск истины. Эти произведения не просто развлекали; они вдохновляли, задавали вопросы, передавали надежду и боль.       В процессе своих наблюдений Эрли начал замечать людей, которые выделялись на фоне остальных. Его внимание привлекли талантливые дети — юные гении, чьи способности далеко превосходили их возраст.       Одним из таких детей был Юки, двенадцатилетний изобретатель из Японии. Этот мальчик, обладая неординарным умом и творческим подходом, уже создал несколько удивительных прототипов, которые могли бы изменить ход истории, если бы получили должное развитие. Его изобретения, будто пришедшие из будущего, выходили за рамки понимания даже взрослых учёных.       В другой стране жил Ли, юный художник, чьи картины поражали глубиной эмоций и философским подтекстом. Его работы, полные цвета и смысла, вдохновляли миллионы, заставляя их по-новому взглянуть на мир.       А в далёкой Европе жила Анна, десятилетняя композитор, чья музыка не просто трогала сердца, а словно говорила на языке самой вселенной. Её мелодии, одновременно простые и сложные, наполняли слушателей ощущением безграничности.       Эрли наблюдал за этими детьми с восхищением. Они были доказательством человеческой жажды творчества, стремления превосходить ограничения и менять мир. Несмотря на свою молодость, они не просто выражали себя, но и вдохновляли других на то, чтобы стремиться к большему.       «Почему они, столь ничтожные существа, имеют возможность выбирать свою судьбу?» — размышлял Эрли. Эта мысль, словно заноза, не покидала его. Он, высшее существо, создатель миров, владыка, чьей воле подчинялись законы вселенной, оказался заключён в собственных бесконечных возможностях. Его всеведение стало клеткой, его сила — стенами, а его бессмертие — тяжёлым ярмом. Он мог всё, кроме одного — познать то, что значит быть по-настоящему свободным.       Эта мысль не давала ему покоя, разъедая его изнутри. Люди, столь хрупкие, столь ничтожные на фоне вселенских масштабов, всё же обладали той самой искрой свободы. Они были ограничены телом, разумом, обстоятельствами, но даже в этих рамках находили возможность выбирать, мечтать, строить и разрушать.       «Я, обладатель безграничной силы, не знаю того, что доступно им,» — думал он.       В попытке найти ответ, Эрли задумал нечто грандиозное. Это должно было стать его величайшим творением, созданным не для того, чтобы просто восхищаться или управлять. Нет, это будет инструмент, который поможет ему постичь то, что ускользало от него миллиарды лет.       Лабиринт.       Это не будет обычный лабиринт из камня и коридоров. Эрли задумал сооружение, которое станет воплощением его замысла. Лабиринт, где каждое испытание, каждый поворот, каждая загадка станет проверкой не только интеллекта и хитрости, но и моральной силы, способности к выбору и принятию последствий.       Для этого он решил привлечь лучших из лучших.       Эрли намеревался перенести в свой лабиринт персонажей, созданных человеческим разумом: героев из аниме, манги, книг и игр. Эти вымышленные существа, каждый со своим набором уникальных навыков, стратегий, хитростей и противоречий, станут участниками его эксперимента.       Каждый из них был гением своего мира. Кто-то строил величайшие планы, кто-то манипулировал другими так искусно, что оставался незамеченным, кто-то мог разгадать загадку, от которой зависела жизнь, а кто-то — побеждать благодаря силе духа, даже находясь на грани отчаяния.       Эрли хотел видеть их в действии.       Как они поведут себя в условиях абсолютного контроля? Смогут ли они использовать свои способности, чтобы вырваться за пределы границ, которые он сам для них создаст? Что они выберут — союзничество или предательство? Способны ли они осознать, что каждый их шаг, каждое действие — это лишь часть игры, придуманной им?       Но главным вопросом оставалось одно: смогут ли они доказать, что свобода реальна? Или же их борьба лишь подтвердит его подозрения — что даже самые свободные духом существа всегда остаются пленниками своих ограничений?       «Этот лабиринт станет ареной, где их интеллект и стратегия будут проверены на пределе,» — зловещая улыбка мелькнула на лице Эрли, отражая его внутренний азарт. Идея создания чего-то столь грандиозного и сложного наполнила его существование новым смыслом. Эрли знал, что этот лабиринт станет не просто испытанием для участников — он станет зеркалом, в котором отразятся их слабости, страхи и настоящая суть.       «В этом лабиринте они будут сражаться не только друг с другом, но и с самими собой,» — размышлял он, его мысли кружились, словно вихрь. Он видел каждую деталь своего замысла, каждую ловушку, каждую головоломку. «Каждое испытание будет требовать не только силы и хитрости, но и мудрости. Только те, кто смогут взглянуть за пределы простых ловушек, смогут приблизиться к истине.»       Эрли понимал, что это будет больше, чем просто игра. Это будет проверка воли, интеллекта и духа. Героям придётся делать выбор, в котором каждое решение станет решающим. Союзы и предательства, победы и поражения — всё будет частью одной великой мозаики, которую он сам соткал из хаоса и порядка.       Он осознавал, что его действия могли показаться жестокими, даже бессердечными. Но ему это было безразлично. Эрли был существом, чьи цели превосходили любые моральные суждения. Люди и даже боги были бы неспособны понять глубину его замысла.       «Это не жестокость,» — рассуждал он, словно оправдывая сам себя, — «а необходимое испытание. Только через страдания и борьбу они смогут постичь истинное значение свободы. Их боль — это путь к прозрению, их борьба — путь к истине.»       Он знал, что будет наблюдать за ними с холодным, почти клиническим интересом. Однако, в глубине души, он надеялся на что-то большее.       «И через них, через их страдания, борьбу и победы, это пойму и я,» — думал Эрли. Он ощущал, как внутри него разгорается пламя, похожее на человеческую жажду познания. Он, высшее существо, разыгрывал спектакль, в котором его участники не подозревали о своей роли.       Но что произойдёт, если кто-то из них найдёт выход? Если кто-то, несмотря на все его правила, сумеет нарушить границы, выйти за пределы лабиринта?       «Всё же, я не понимаю своих же чувств,» — размышлял Эрли. Его разум, бескрайний и могущественный, вдруг оказался запутанным. Люди — эти крошечные, смертные существа — вызывали у него такие противоречивые эмоции, что он уже не знал, как правильно к ним относиться.       Сначала он восхищался ими. Их творческий дух, их воля и способность бороться за свои цели были поразительными. Затем, со временем, они начали утомлять его. Их бесконечные амбиции, сопровождаемые хаосом и разрушением, казались ему однообразными и бессмысленными.       Но даже в моменты раздражения он продолжал восхищаться ими. Они были несовершенными, ограниченными, но каким-то образом их слабости становились их силой. Их свобода, которую они воспринимали как нечто само собой разумеющееся, сводила его с ума.       Эрли смотрел на человечество с одновременно гордостью и гневом. Это раздражение смешивалось с неподдельным интересом. Как они могли быть свободнее, чем он, высшее существо? Как эти ничтожные создания могли использовать свои ограничения для достижения того, чего он сам никогда не испытывал?       «Что со мной не так?» — думал Эрли. Он не знал, как правильно относиться к людям. Его мысли метались между восхищением и гневом, радостью и завистью. Именно поэтому он решил использовать их, чтобы найти ответ. Он хотел через их борьбу понять, что такое свобода.       Но размышления тянулись слишком долго. «Ладно, хватит всего этого,» — решил Эрли. «Нужно приступать к главному.»       Единственное, что его беспокоило, — это возможное вмешательство богов. Хотя они были его творениями, их характер был сложным и порой непредсказуемым. «Я выше них,» — уверенно подумал Эрли, — «и к ним не лезу. Надеюсь, они ответят мне тем же.»       Его решение было принято. Эрли начал создавать свой шедевр — лабиринт, который станет ареной для величайших испытаний. Он выбрал для этого своё отдельное измерение, уникальный мир, находящийся в космосе, за пределами любого человеческого понимания.       Этот лабиринт был местом, где законы физики были лишь иллюзией. Пространство и время искажались, менялись, ломались по его воле. Коридоры могли растягиваться в бесконечность или замыкаться в кольцо, а полы превращаться в стены. Каждый поворот был не только ловушкой, но и проверкой ума, воли и характера.       Эрли мысленно улыбнулся, глядя на своё творение. Это было нечто большее, чем просто испытание. Это была сцена, на которой он разыграет свою великую пьесу.       «Наверное, всё-таки пора начинать. Или… ещё подождать?» — задумался он, едва заметно улыбаясь.       Но что-то внутри него требовало немедленного действия. Этот лабиринт был ключом к его загадке. И он знал, что долгое ожидание больше не имеет смысла.       Но всё же, в очередной раз Эрли задумался: правильно ли это всё? Он, создатель миров, нарушал законы и правила, которые сам же и установил. Персонажи, которых он собирался перенести в свой лабиринт, не существовали в привычном для людей смысле. Они были порождением человеческого разума, частью их воображения.       Чтобы воплотить их в реальность, Эрли придётся сделать немыслимое — вмешаться в структуру мультивселенной, вытянуть этих героев из их двухмерного существования и придать им полноту трёхмерного мира. Это могло нарушить баланс измерений, который он сам создавал миллиарды лет назад.       «Мерность — серьёзная штука,» — размышлял он. — «Переносить из 2D в 3D — это не просто нарушение порядка, это риск. Всё может пойти не так, как я задумал, и повлиять на то, чего я не предвижу.»       Эрли застыл в своих мыслях. Мог ли он позволить себе такую оплошность? Этот замысел, столь грандиозный и многообещающий, теперь казался ему шагом в неизвестность.       Но затем он усмехнулся. «Что ж, я постараюсь избежать последствий. Если кто и сможет это сделать, то только я.»       Эрли отложил сомнения в сторону. Его лабиринт был практически завершён. Это было не просто место — это была настоящая вселенная, наполненная бесконечным множеством испытаний. Лабиринт состоял из комнат, каждая из которых была уникальной. Одни представляли собой головоломки, где требовались блестящий ум и логика. Другие ставили участников в моральные тупики, где приходилось выбирать между верностью и предательством. Были также комнаты, которые превращались в сцены психологического испытания, вынуждая участников сталкиваться со своими страхами и внутренними демонами.       Но Эрли понял, что этого недостаточно. Чтобы лабиринт функционировал так, как он задумал, ему нужны помощники.       «Ведь в раю есть ангелы, в аду — демоны. А что будет у меня?» — задумался он.       Эрли решил создать нечто подобное. Он сотворил существ, которые будут следить за порядком в лабиринте, управлять его механизмами и помогать поддерживать баланс. Эти создания не обладали такой силой, как боги, они не были способными на самосознание или независимость. Они были лишь инструментами Эрли, воплощением его воли.       Каждый из помощников был уникален. Одни были похожи на безликих стражей, хладнокровных и точных в своих действиях. Другие напоминали мифологических существ, хитрых и загадочных, способных путать участников лабиринта. Эрли наделил их способностью взаимодействовать с гостями, но всегда в рамках установленных им правил.       Он сделал шаг назад, рассматривая своё творение. Лабиринт был почти завершён. Всё, что оставалось, — это перенести участников, запустить игру и наблюдать за тем, как они будут бороться за свою свободу.       «Всё готово. Или почти готово,» — подумал он. На мгновение он позволил себе ещё раз задуматься, но быстро отбросил сомнения.       «Время начать,» — решил Эрли, чувствуя, как волнение сменяется тихой уверенностью. «Этот эксперимент — моя возможность приблизиться к истине.»       «А, нет, стоп… один момент забыл,» — подумал Эрли, внезапно остановившись. Его замысел был почти совершенен, но он осознал, что упустил важную деталь.       До этого он создал только стражей — существ, полностью подчинённых его воле, лишённых индивидуальности. Они были идеальными механизмами для поддержания порядка, но им не хватало глубины, размышлений и самостоятельности. Эрли понял, что его творению нужно что-то большее, чтобы оно действительно ожило.       «Им нужны помощники, существа со своим мышлением, с характером, с мнением, с чем-то человеческим,» — размышлял он.       И он начал творить.       И так, Эрли завершил создание своих помощников — уникальных, мифических существ, рожденных из его собственного воображения. Каждый из них был искусно продуман: их характеры, мотивация, принципы и роль в лабиринте были созданы с дотошной точностью. Они не просто существовали — они были частицами великого замысла Эрли, его продолжением.       Иерархия, которую он разработал для них, была чёткой, но многослойной. Каждый из помощников занимал своё место в этой системе, исполняя строго отведённую роль. Их функции, взаимодействия с участниками, а также то, как они будут вести себя в испытаниях, были покрыты завесой тайны. Всё это, как и сам лабиринт, раскроется только тогда, когда начнётся великая игра.       Однако Эрли понимал, что простая иерархия будет недостаточной для создания уникальной атмосферы лабиринта. Он ввёл в игру игральные карты, но не как безликие символы, а как масти, наделённые смыслом, загадкой и влиянием. Каждая масть имела своё значение, скрытый мотив, который станет известен только в процессе.       Помимо этого, Эрли добавил множество других деталей, которые обогатят игру и наполнят её неожиданностями. Всё было подготовлено с предельной тщательностью, ведь даже самые мелкие элементы лабиринта должны были отражать его величие и задумку.       Прямо сейчас Эрли и его помощники находились в центральной комнате лабиринта, специально созданной для них. Их было немного — около десяти существ, но каждое из них имело важнейшее значение в системе лабиринта.       Центральная комната       Комната, в которой они находились, была не просто роскошной, а настоящим произведением искусства. В её дизайне Эрли использовал элементы, вдохновлённые различными эпохами человеческой истории, соединяя их в гармоничный ансамбль.       В центре возвышался круглый стол, выполненный из отполированного чёрного мрамора, инкрустированного золотыми узорами. Его поверхность переливалась мягким блеском, отражая свет, падающий от огромной люстры, сделанной из хрусталя и стали. Люстра свисала с высокого потолка, озаряя комнату тёплым светом, который играл бликами на стенах.       Стулья, окружающие стол, были уникальными, каждый отражал личность своего владельца. Один был обит тёмной кожей с гравировками древних символов, другой был сделан из тёмного дерева и украшен золотыми вензелями.       Стены комнаты были украшены артефактами разных эпох, собранными из человеческой истории. Здесь были массивные рыцарские доспехи, идеально сохранившиеся, настенные часы в резных рамах, тёмная кожа, древние манускрипты, обрамлённые в золото. Всё это, несмотря на своё разнообразие, выглядело удивительно гармонично, словно каждый элемент идеально вписывался в общий замысел.       Величественная тишина окутала центральную комнату лабиринта. Все помощники Эрли сидели за круглым столом, каждый на своём месте, погружённые в свои мысли. Тишина была почти осязаемой, словно сама комната впитывала эту кратковременную паузу, готовясь к началу обсуждения.       Но внезапно её нарушил голос самого Эрли. Его слова прозвучали спокойно, но в них чувствовалась скрытая мощь, как в раскате далёкого грома:       — Итак, мои слуги. Я уже дал вам необходимые знания, но всё же повторю: в этот лабиринт придёт человечество… точнее, их творения. Работы, порождённые человеческим разумом. Как вы к этому относитесь?       На мгновение вновь воцарилась тишина, но её быстро разрушил лёгкий, почти насмешливый смех.       — Ха-ха-ха! На мой взгляд, это будет весело, — раздался голос одного из помощников, полный игривого, но холодного веселья. Это был Джокер, существо, чья природа воплощала в себе хаос и непредсказуемость. Он сидел, развалившись на своём стуле, одетый как шут, но его взгляд сверкал острым умом и скрытой угрозой. — Я хочу развлечься с людьми, ведь для этого ты нас и создал, не так ли?       Эрли кивнул, его губы тронула лёгкая улыбка.       — Ты прав, Джокер. Иначе какой был бы смысл вас создавать? — отозвался он. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась едва уловимая насмешка. Затем он добавил, словно размышляя вслух: — Впрочем, я уже создавал богов. Однако они вели себя, скажем так, слишком хаотично, часто забывая, зачем были рождены.       С другого конца стола раздался глубокий, тяжёлый голос, который будто перекатился по комнате, заставив стены слегка дрогнуть:       — Да, но мы не боги.       Говоривший был скрыт под массивной чёрной мантией, лицо его оставалось в тени, недоступным взгляду. Его фигура излучала величественное спокойствие, граничащее с угрозой.       Эрли взглянул на него с интересом, легко откинувшись на спинку своего кресла.       — В этом ты прав, — ответил он, его голос приобрёл задумчивую нотку. — Но даже если вы и не боги, вы всё равно стоите выше людей. И именно поэтому я создал вас — для испытаний. Хотя это и так очевидно.       Он закатил голову, будто усмехаясь своим же словам, но его внимание всё ещё было приковано к скрытому под мантией помощнику.       Тот продолжил, его голос вновь прорезал воздух комнаты, как гул далёкого колокола:       — Мы не боги, но мы тоже способны на многое.       — Ну что ж, тут ты прав, — ответил Эрли, тихо хохотнув. — Хехе.       Джокер хмыкнул, услышав этот обмен. Его тонкие пальцы постукивали по краю стола, словно он уже планировал, как будет «веселиться» в лабиринте. Остальные помощники, каждый со своей позицией и ролью, наблюдали за разговором молча, но в их взглядах читалось понимание.       — Хихи, мальчики, — раздался мелодичный, но тревожный женский голос, полный одновременно насмешки и опасности. — Не знаю, как вы, но я, как Джокер, хочу знатно повеселиться с этими людишками. Только… совсем в другом смысле.       Голос принадлежал Серафелле, полу-ангелу, полу-демону, чьё присутствие вызывало смятение даже среди других помощников. Её внешность была столь же противоречивой, как и природа: одно крыло белоснежное, словно символ чистоты, а другое — чёрное, как бездна, отбрасывающая зловещую тень. Её глаза завораживали своей пугающей красотой: правый глаз был полностью белым с чёрным зрачком, а левый — чёрным с белым зрачком. Этот контраст усиливал её ауру загадочности и неуловимого зла.       Серафелла сидела величественно, словно королева, но в её позе была лёгкая насмешка, как будто она наслаждалась абсурдностью всего происходящего.       — Да-да, — с лёгкой усмешкой отозвался Эрли, его взгляд был слегка насмешливым, но при этом заинтересованным. — Я знаю, ты больше всех стремишься наконец увидеть людей… или, точнее, их страдания. Разве не так?       — Разумеется, мой господин, — её голос приобрёл почти сладострастную интонацию, когда она наклонилась чуть вперёд, её губы изогнулись в демонической усмешке.       Если Джокер хотел повеселиться с людьми ради чистой забавы, насмехаясь над их слабостью, то Серафеллу привлекала совсем иная сторона. Она хотела наблюдать за их болью, видеть, как они пытаются утешать друг друга, лишь чтобы в конечном итоге предать своих товарищей. Этот цикл надежды и отчаяния приводил её в восторг.       — Аххх, не могу дождаться начала, — почти простонала она, прикрывая рот правой рукой, из-за чего тонкая ниточка слюны медленно стекла по её пальцам. Левой рукой она провела по своим коленям, словно её накрывала сладкая предвкушающая дрожь.       Её поведение вызвало лишь краткую реакцию остальных. Они продолжали сидеть, как прежде, лишь изредка кивая или бросая на неё косые взгляды.       Джокер, наблюдая за ней, тихо усмехнулся, барабаня пальцами по столу.       — Ну что ж, — протянул он с ноткой насмешки. — Похоже, ты уже настроена на волну. Только смотри, Серафелла, не слишком увлекайся. У нас ведь будет ещё много времени насладиться их страданиями.       Серафелла лишь бросила на него взгляд, полный тонкой, почти игривой угрозы, и снова расслабилась в своём кресле. Эрли, наблюдая за этим, лишь качнул головой с выражением тихой удовлетворённости.       — Но всё же, кто примет участников и будет… что-то вроде организатора для первой игры? — раздался тихий, едва слышный голос из одного конца стола. Его обладатель выглядел необычно даже среди этих странных существ. Его растрёпанные волосы спадали на лицо, придавая ему неухоженный вид, а из всей фигуры исходила странная, почти удушающая аура, будто он был создан из самого беспокойства и мрака.       Эрли посмотрел на него, уголки его губ изогнулись в лёгкой, почти ленивой улыбке.       — Ха! Конечно же, это буду я, — сказал он с ноткой гордости, слегка выпрямившись. Его голос прозвучал громче и увереннее, чем обычно. — Я, как создатель этого лабиринта, должен сам явиться перед ними. Расскажу всё, что нужно, и объявлю начало. Это очевидно. Всё остальное будет вашей заботой.       Тихий голос помощника не выражал эмоций, его слова прозвучали ровно:       — Как скажете.       — Нууу, а я хотела принять их, — вмешалась Серафелла, её голос был напевным, но в нём слышалось лёгкое разочарование. Она посмотрела на Эрли своими глазами с контрастными зрачками, словно пытаясь угадать его намерения. — Но если так хочет господин, то ладно.       Её тон был почти игривым, но едва уловимая нотка раздражения всё же проскользнула в последних словах. Она откинулась назад, качая ногой, словно пыталась прогнать скуку.       — Не переживай, Серафелла, — с усмешкой добавил Джокер, повернувшись к ней. — У тебя ещё будет возможность поиграть со своими «гостями».       Серафелла лишь изогнула бровь и молча отвернулась, будто намекая, что её интерес к разговору пропал.       Эрли, не обращая внимания на их обмен репликами, продолжил:       — Впрочем, я сомневаюсь, что это займёт много времени. Всё, что нужно, — дать им понять, где они находятся, и немного объяснить правила. А дальше… неважно. Лабиринт уже готов, а значит, и вы можете быть свободны.       Он обвёл взглядом своих помощников.       — Всё, что вам остаётся сейчас, — это разойтись и просто ждать. Участники прибудут совсем скоро.       С этими словами Эрли встал, словно обозначая конец разговора. Помощники медленно поднялись, кто с лёгкостью, кто с явной неохотой. Атмосфера в комнате всё ещё сохраняла ощущение напряжённого ожидания, но каждый понимал, что это всего лишь затишье перед началом чего-то великого.       Когда последние из помощников покинули центральную комнату, дверь за ними закрылась с мягким, но звучным щелчком. Эрли остался один. Тишина наполнила пространство, нарушаемая лишь легким, почти неуловимым звуком мерцающего света люстры.       Эрли задумчиво взглянул на свои руки, а затем провёл ладонью по лицу. Его физическая оболочка. Её у него никогда не было. Он, бесплотное существо бесконечного разума, существовал всегда как чистая идея, воплощение силы. Но создание лабиринта потребовало формы, которая была бы ближе к участникам.       Теперь его облик был почти человеческим. Высокий, стройный, с внешностью, подходящей для современного мира. В нём не было ничего поразительного, ничего необычного. Обычная короткая причёска, строгие черты лица, тонкий, но уверенный взгляд. В этой простоте таилась ирония — столь великое существо выбрало облик, не привлекающий внимания.       Но Эрли знал, что это не имеет значения. Его оболочка была лишь инструментом, временной формой для реализации великого замысла.       Его губы слегка дрогнули, когда он вспомнил слова Серафеллы и Джокера. Эти создания, столь разные, каждое со своей природой, готовились к игре. А теперь настало время для главного шага.       Эрли встал, его фигура, кажется, слилась с пространством, и комната заискрилась. Он начал колдовать, вытягивая энергию из глубин своего измерения. Легкий вибрирующий шум заполнил воздух, и свет в комнате изменился, становясь странно переливающимся, будто само пространство вокруг стало жидким.       Перенос начался.       Эрли с абсолютной концентрацией тянул нити реальности. Теперь, откуда-то из глубин вымышленных миров, он переносил героев — тех, кого люди когда-то создали в своих историях, тех, кто стал частью аниме, манги, книг, игр. 2D миры, столь далекие и хрупкие, трескались, как тонкий лёд под натиском его силы.       Границы между измерениями рушились. Эрли осторожно, но уверенно перемещал их, вдыхая в них новую жизнь. Каждый перенос был точным, как кисть художника, рисующего идеальную картину. Он преобразовывал их сущности в полноту трёхмерного существования, делая их реальными, давая им тела и возможность дышать в его мире.       Лабиринт, его величайшее творение, начал пробуждаться.       Его коридоры, комнаты и механизмы ожили, заполнившись звуками и движением. Пространство, нарушающее законы физики, медленно приходило в движение, словно древний зверь, пробуждающийся от долгого сна.       Эрли стоял в центре этой вселенной, ощущая, как каждая деталь обретает своё место.       — Вот и всё, — тихо произнёс он. Его голос прозвучал глубоко и уверенно, как набатный колокол.       Лабиринт готов. Участники вот-вот прибудут. Всё было настроено. Испытания, игры, ловушки, испытатели. И, самое главное, наблюдатель — он сам.       Эрли улыбнулся, его глаза сверкнули холодным светом.       — Лабиринт начинается.       Великая игра вот-вот должна была начаться, и с каждым мигом его желание постичь истину становилось всё сильнее. Скоро всё начнётся. Скоро он сможет найти ответы.