Бездна

      Неловкость.       Когда я шла в офис, первую встречу в своей голове представляла иначе. Не то что сейчас мне стало стыдно… скорей всего, неловко.       — И как Лондон? — Сукуна восседал за своим огромным столом, прожигая во мне дыру. Атмосфера в его кабинете давила на меня так же, как и его тяжёлый, подозрительный взгляд. — Старушка не подохла?       — Королева жива, а Лондон, — я отпустила взгляд в сторону, делая вид, что заинтересовал меня кашпо с цветком на полу, — а Лондон, как Лондон. Пасмурный.       А что я ещё могла сказать? Эмоции во мне бурлили, хоть внешне я оставалась спокойной. Не прошло и минуты, как мы встретились в приёмной, как он меня чуть ли не за шкирку потащил в свой кабинет, попутно звоня Фушигуро. Ну что за неуважение?!       — Лондон… — протянул мужчина сбоку от меня. — Я, кстати, был там недавно, и погода стояла чудесная. Так где ты пропадала на самом деле, Мэй?       Ситуацию усложнял ещё один человек, что сидел на кожаном диване сбоку.       — Фушигуро-сан, — обратилась я к нему, робко опустив голову: в глаза этому человеку смотреть боялась, раскусит быстрее, так что приходилось халтурить, делая вид, что смущена, — после нашей последней встречи, мне стало стыдно… я сбежала и хотела побыть одна. Простите, мне неловко об этом говорить.       Я закусила губу, потупив взглядом в пол. Стоять перед ними на каблуках, как провинившаяся школьница перед директором, вызывало во мне смуту: с одной стороны страшно, с другой — интригующе.       — И где ты была? Мы искали. Телефон отключён. В академии руками разводили, словно сквозь землю провалилась. Никто не знал, где ты. Было так стыдно, что даже мать свою в известность не поставила?       Тоджи меня отчитывал, а я молча слушала, судорожно думая, что ответить.       Они искали. Беспокоились? Странно… Не думала, что смогу так быстро их заинтересовать. Или не заинтересовала? Может, они боялись, что я… что я — что?        — Мне стыдно за своё поведение. Извините меня, Фушигуро-сан, — я поклонилась ему, сложа руки вдоль туловища. — Извините меня, Сукуна-сан.       А затем и ему, запомнив его ошалевший взгляд и приоткрытый рот: Рёмен явно не ожидал подобного. Я выпрямилась и с надеждою в глазах посмотрела на Сукуну, молча умоляя отпустить меня. Мужчина выглядел немного возмущённым. То ли дело было в моём поклоне, которого никто не ожидал, то ли в том, что он явно о чём-то догадывался, но в слух не произносил.       К счастью, по итогу он сжалился надо мной, махнул рукой, прогоняя, как навязчивую муху, напоследок бросив принести им по чашке кофе.       — Я всё сделаю, — с улыбкой отозвалась я, стараясь сохранять спокойствие: не хотелось, чтобы они начали подозревать меня ещё больше, чем сейчас.       На кухне, отведённой нашему отделу, стояла суета. Конечно, дело было не во мне. Никто из работников и словом со мной не обмолвился, пока я готовила кофе для начальства. Столпившиеся пятеро мужчин в отдельной кучке у кулера с водой что-то бурно обсуждали.       Я их особо не слушала, размешивая сахар в кружках. Но когда услышала «пожар на складе» и «Тоджи уже рвёт волосы на голове», напрягла свой слух на максимум. А чтобы не выглядеть, как клуша, долго размешивающая сахар, я вылила приготовленный кофе в раковину, по-тупому промямлив, мол, перепутала соль с сахаром. Они клюнули, а я принялась готовить кофе заново и слушать их.       — Говорят, это сделали конкуренты, — чуть громче, чем следовало бы, сказал мужчина в строгом сером костюме. Отпивая воду с пластикового стаканчика, он то и дело нервно поглядывал по сторонам, боясь, наверное, быть услышанным: меня за сборщика информации не воспринимал, поэтому продолжил, но уже чуть тише, нагибаясь к остальным поближе. — Я слышал, как Юто-сан разговорил с кем-то по телефону, говоря, что если они не поймают «крыс» раньше, чем те не сбегут со с страны, то Тоджи вместе с Рёменом нас всех тут порешают!       — Да не преувеличивай, — легкомысленно отмахнулся на его взволнованные слова парнишка в синей рубашке. — Тоджи вспыльчив, конечно, но не настолько, чтобы сносить головы своим сотрудникам за какой-то малюсенький склад. Их знаешь ещё сколько у порта?! Дохерища! Чему ему один из?       — Идиот! — вспылил самый здоровенный мужик из их толпы. — Это был не просто «склад один из»! А лаборатория!       — Да заткнитесь вы оба! — прикрикнул тот на своих спорящих товарищей, что до этого говорил тихо: на этот раз он уже косился на меня, приметив, что я подозрительно долго мешаю сахар.       — Я уже ухожу.       Успокоила я уже серьёзных в моменте мужчин, беря подносик с кофе и мило улыбаясь.       — Кстати! — воодушевлённо добавила я, останавливаясь возле них, чуть не хихикнув от их переросшихся лиц в испуге. — Рёмен-сан просил меня съездить на тот сгоревший склад, а я, такая дурёха, адрес забыла. Представляете?! Вы бы не могли напомнить мне его, а то я боюсь лишний раз тревожить господина.       Идея наведаться на пепелище склада пришла мне неожиданно. Сама я толком не знала, зачем мне это сдалось, но я чувствовала, что эта информация мне ещё пригодится. Возможно, я ошибалась. Но я была готова хвататься за любую соломинку, лишь бы побыстрее прекратить свой кошмар.       — Токийский порт. Он один в городе, дамочка, — невозмутимо отозвался парнишка в синей рубашке.       — А! Точно! — я стукнула ладонью себя по лбу: и нет, не ради игры, а просто потому что идиотка! — Спасибо, мальчики! Только, пожалуйста, никому не говорите, что я у вас спрашивала: не хочу чтобы господин ругал меня за глупость.       Надув губки, виновато проговорила я и, не дожидаясь их ответа, гордо пошагала прочь, помахав им наманикюренной ручкой на прощание. Я молча вернулась в кабинет к Сукуне с Тоджи. Они, кстати, что-то бурно обсуждали, но после моего вторжения заткнулись, глупо смотря на меня: Рёмен, как обычно, занимал своё место за столом, а Тоджи уже сидел у другого его края, сцепив перед собой огромные руки в замок.       Побыв секунду в ступоре, я сделала глубокий вздох и вместе с подносом в руках спокойно подошла к столу. Стараясь не бегать глазами по их лицам, я начала расставлять содержимое подноса: сначала серебристая корзинка с печеньем, после фарфоровый молочник, а затем блюдце с чашками свежеприготовленного кофе, в каждом по которому находилось по две ложки сахара, предварительно мною брошенных и размешанных.       — Что-нибудь ещё, Сукуна-сан? — как только я закончила с сервировкой стала, я выпрямилась и сложила руки, свободно держась за край повисшего подноса, после чего продолжила, виновато опустив глаза. — Просто я бы хотела отпроситься на сегодня пораньше.       — Ты только вышла на работу. Уже устала? — наигранно обеспокоенным тоном спросил Сукуна, беря свою чашку с кофе и делая глоток. — Нет.       — Почему? — удивилась я, резко посмотрев на его нахальную рожу.       — А почему я должен? — вопросом на вопрос ответил он, невозмутимо отпивая напиток. — Я юлить не буду и скажу прямо — я тебе не доверяю, как и Тоджи, к слову, тоже.       Мужчины обменялись друг с другом странными взглядами, но я поняла это и без подтекстов.       — Твоя история про Лондон звучит как… как Юджи, когда пытается мне соврать: до одури по-тупому. Я бы больше поверил, если б ты сказала, что все эти дни зависала со своими пиявками где-нибудь на окраине Токио. Но вот этот бред, что тебе якобы стало стыдно… Нет.       — Да, серьёзно, Мэй, — включился в разговор Тоджи, — после всего, что с нами было, сказка про Лондон попахивает ложью. Говори, где была, иначе лишишься ещё одного пальца, раз не понимаешь по-хорошему.       С той серьёзностью, с которой Тоджи проговорил мне об ещё одном наказании, повисшем в воздухе, становилось ясно, что мужчины не купились и теперь я в полной жопе.       — Я была в Токио.       Призналась для начала я, решив, что этого для них будет достаточно. Но Сукуна укоризненно помотал головой, а Тоджи подтолкнул вопросом:       — В какой именно части города?       — На окраине.       — Где? — чуть грубее уточнил Фушигуро, испепеляя меня взглядом.       — Я не знаю, — честно призналась я, делая шаг назад подальше от стола: становилось страшно, и я готовилась бежать, если так и дальше будет продолжаться. — Я правда не знаю…       — Тебя там держали насильно? — уже более мягче проговорил он, смотря, как я делаю мелкие шаги обратно спиной к двери. — Двери заперты, Мэй. Сукуна закрыл её, как только ты вошла.       Я замерла, выпучив глаза на татуированного, ухмыляющегося козла, а он легонько постукивал пальцем по золотистой кнопке на столе: кнопке, которая закрывала двери автоматически. Вот сукин сын!       — Ты либо говоришь добровольно, либо мы из тебя достанем информацию тем самым способом. Решать тебе.       Они не выглядели, как люди, которым можно лгать, это точно. Но также они не были людьми, которые просто так отпустят заслонного казачка. Я в тупике и запасного плана в своём арсенале не имела.       — Если я скажу правду, что вы со мной сделаете? — я пошла на крайние меры, но для этого нужно было уточнить о последствиях: лишиться ещё одного пальца была так себе перспектива. К тому же, я ни в чём не виновата!       Но если скажу правду, пусть и частичную, то, что меня ждёт? Снова покалечат? Убьют? Или отпустят? Сейчас от их ответа зависело, насколько моя правда станет для них действительной.       — Смотря, что ты скажешь, — Тоджи был непоколебим. Он явно не собирался сдавать все свои козыри, видя, как я тушуюсь под их взглядами с каждой чёртовой секундой. — Возможно, ты отделаешься лёгким испугом.       — А возможно, мы тебя убьём, предварительно ещё раз трахнув, — оскалился Сукуна в своей же грязной манере с ноткой пошлости и явной опасности. — Давай, признавайся, пташка. Хватит тянуть кота за яйца.       И дабы их угрозы для меня не оставались пустым звоном, Сукуна невозмутимо достал охотничий нож с нижнего ящика стола. Глаза мои наполнились слезами от вида холодного двадцати сантиметрового лезвия. В памяти всплыла та самая страшная ночь, и фантомная боль от отрубленного пальца вновь напомнила о себе.       — Хорошо, хорошо, — нервно затараторила я, вытягивая руки: то ли успокаивала их, то ли сама пыталась держать дистанцию подальше от этих людей. — Всё это время я была с Сатору в его поместье! С нами был ещё Сугуру! Мы… Мы…       — Трахались? — пока я мямлила, пытаясь подобрать слова, Сукуна «помог» мне, гнусно хмыкнув.       — Да! — я тут же согласилась, ведь частично это была правда, на что он только одобрительно закивал, пошло улыбаясь, а Тоджи как-то странно закатил глаза, явно не одобрив это. — Понимаете, у нас странные отношения…       — Странные отношения? У вас? — перебил меня Фушигуро старший, кривясь чему-то. — Мэй, ты сама странная. Я видел много разных женщин… Тебе вообще самой нормально?       — Конечно, нет! — возмутилась я его намёку: он считал меня шлюхой, раз я, по его словам, и там, и там успевала задницей светить. — Вы, что, решили, что я это добровольно?!       Теперь настал мой черёд бросаться обвинениями. Глядишь, прокатит.       — За кого Вы меня принимаете, господин Фушигуро?!       — Спокойно. Я не хотел тебя обидеть, — теперь он выставил одну ладонь вверх, почти как я до этого. — Хочешь сказать, что тебя в особняке Годжо держали насильно? Почему не сбежала тогда?       — Я была невменяема.       — Течка? — Сукуна вставил свой нелестный комментарий, за что от нас двоих с Фушигуро получил укоризненный взгляд в ответ. — О господи! Уже и пошутить нельзя!       Он недовольно проворчал, откидываясь на спинку большого кресла.       — Зануды херовы!       — Продолжай, Мэй, — спокойно дал добро Фушигуро, больше не обращая внимания на надувшегося взрослого мужчину в рассвете сил и с шилом в жопе.       — Понимаете…       — Давай прямо, — твёрдо сказа Тоджи, когда словил меня на том, что я начинала юлить над ответом. — Я был в том доме, и знаю, где он находится. Поверь, оттуда можно сбежать, если мозгов хватит. Говоришь, была невменяемая? Хорошо. Допустим. Наркота? Алкоголь? Что? Поконкретней.       — Лёгкие наркотики…       — О-о-о…       — Помолчи, Рёмен.       Тоджи вновь остановил парня рукою, даже не глядя на него, на что Сукуна опять надулся больше прежнего: теперь смотрел на меня так, будто бы я его враг номер один. Идиот. Я-то тут причём была?!       — Хорошо, ты была под лёгкой наркотой, — продолжил Тоджи, привлекая моё внимание, на что я охотно закивала, готовая соглашаться с любим его словом, лишь бы мне поверили и не убили после, — тебя держали взаперти и насиловали?       — Не совсем.       — Да мать вашу! — хватаясь за голову, взорвался Рёмен так, что от испуга я подпрыгнула на месте. — Ты скажи прямо: тебя там трахали насильно или что?! И учти, начнёшь мямлить, я тебе мозги все выбью нахуй!       И на этот раз Фушигуро не торопился успокаивать своего взбунтовавшего друга, что говорило о том, что шутки кончились. И как сказал Сукуна ранее, больше не следует тянуть кота за яйца.       — Когда я поступила в академию, я случайно познакомилась с Сатору в библиотеке, подглядывая за Сугуру, пока он там… занимался кое-чем, — я сделала паузу, проглотив вязкую слюню, и из-под ресниц посмотрела на мужчин, наблюдавших за мной, не перебивая. — С Сатору у меня завязался роман. И всё проходило вполне неплохо до того момента, пока он не привёз меня на вечеринку к тебе.       — Я помню, — отозвался Сукуна, столкнувшись со мной взглядом. — Тогда они накачали тебя и использовали впервые, верно?       — Да, — согласно закивала я. — Весь процесс они снимали на камеру, а после этим самым видео начали шантажировать меня.       — А в полицию ты не обращалась, потому что боялась? — сделал правильные выводы Тоджи, которые я так же потвердела кивком головы. — Поэтому ты согласилась на сделку с Сукуной, решив, что он тебе сможет помочь?       — Да. Но когда я приходила к вам на собеседование, я не знала, что тут будете Вы. Меня направил Масамичи-сан, но это уже ничего не значит, — отмахнулась я от ненужных подробностей, продолжая, — я согласилась предоставлять информацию господину Рёмену в обмен на его защиту, и я уже собрала кое-какие данные… Но после того балла всё пошло не по плану: когда я возвращалась в общежитие… В общем, я встретила кое-кого…       — Кого? — с нетерпением проговорил Тоджи.       — Вам это не понравится, Господин Фушигуро, — я понимала, что бежать некуда, что я влипла и после всех моих слов мне крышка. Но я уже не знала, как быть: в какую сторону ни глянь, везде меня ждёт один конец — смерть. А от кого именно? Зависело только от меня и никого больше. — Я встретила своего бывшего парня. Вашего сына. Мегуми.       Как сказал один мудрец: смерть — это только начало. Я была с этим согласна. Смерть — начало твоего пути. Но умирать в столь раннем возрасте я не хотела. Поэтому я пошла на отчаянный шаг: говорить правду с малой каплей лжи, которая спасёт меня от смерти.       — Погоди. Ты ведь говорила, что с Мегуми вы были друзьями в школе ещё в Лондоне… — Тоджи был в растерянности. Хмурился. Я же стояла совершенно невозмутима. А Сукуна только и успевал стрелять глазами то в меня, то в сторону задумавшегося Фушигуро: у полосатого явно были свои мысли в голове насчёт моей «дружбы» с Мегуми, но он старался молчать, кривя ухмылкой от переизбытка чувств. Козлина. — Ничего не понимаю. С каждым твоим словом история о твоём исчезновении только больше путается. Причём здесь мой сын? Он тоже был вместе с вами в том поместье?       На лице Фушигуро отразилось всё его омерзение от произошедшего со мной: теперь он думал, что и его сын тоже был участником в том преступлении.       — Нет, нет. Мегуми не такой, он хороший, — успокоила я распереживавшегося отца. — В том доме нас было трое: я, Сатору и Сугуру. Больше никого.       — А Мегуми?       — С ним я встретилась до момента с домом. На перекрёстке. Было поздно, мы разболтались по старой памяти. Зашли в круглосуточное кофе. После Мегуми предложил проводить меня до общежития, и я согласилась. А там нас вместе увидел Сугуру. Я не знаю, что он наплёл Сатору об этом, но до общежития я так и не дошла: как только распрощалась с Мегуми, Сугуру выловил меня у двери здания, а после затолкал в машину. А дальше… Дальше я не хочу вспоминать.       Частичная ложь сама лилась с моего рта, пока я пыталась грамотно подбирать свои слова. Я была горда собой: почти не заикалась и не мычала. В конце своего рассказа смотрела покрасневшими глазами, будто собираясь заплакать, и опустила их вниз, понизив голос от волнения.       — Сатору приревновал меня. И Сугуру тоже, — как только я поняла, что мои слушатели не намерены задавать мне вопросы, я продолжила, но уже не смотря на них, а строя из себя жертву, какой я, к слову, и была. — У нас сложные отношения, как я уже говорила. Я думала, что это они — те самые «крысы», которых ищет господин Сукуна, но я ошиблась… За всё то время, что мы провели в том доме, они относились ко мне с заботой…       — Накачивая тебя дурью и насилуя? — со смешком перебил меня Сукуна, посмотрев на меня из-под бровей. — Сказала бы раньше, что тебе нравятся подобные игры, я не строил бы из себя джентльмена.       — Простите меня, Сукуна-сан, я сама во всём запуталась.       Повисла неловка тишина. Каждый делал свои выводы. Я же понимала, что, сказав всю правду им, меня продолжили бы использовать, только на этот раз к моим основным мучителям добавились бы и они. А так, солгав, я их запутала и убрала с подозрения себя и тех болванов, что плетью тянули меня на дно. Но это же не так страшно, как быть убитой в одно мгновение за правду?       — Я ещё не до конца отошла от случившегося. Вы только не думайте, что я их защищаю… у меня просто шок, — я вздохнула, потирая глаза и смаргивая липовые слёзы, — я записалась сегодня на приём к психологу.       Голос мой стал ломаться, и я выдавила из себя первый всхлип для убедительности картинки того, что я тут жертва, а они, козлы, заставляют вспоминать меня страшные моменты прошедших дней!       — Мне нужна помощь! Квалифицированная! Я запуталась, понимаете?! — я заплаканными глазами и с истерикой уставилась на двух мужчин, что находились в таком шоке из-за моей игры, что аж приоткрыли рты. — Я люблю их обоих! Это неправильно! Они воспользовались мною, а я, как дура, влюбилась! Прошу, пожалуйста, прекратите давить на меня! Я больше не выдержу! Я не смогу!       О-о-о, если бы мою актёрскую игру видел Наоя, то он бы заценил, как я рыдала, давясь соплями.       — Пожалуйста, господин Рёмен, отпустите меня с работы пораньше, — шмыгая носом, я жалобно уставилась в глаза мужчине, что выглядел так, будто бы впервые в жизни видел женщину в истерике: он был растерян, обескуражен! Но главное, он верил, как верил и Фушигуро Тоджи вместе с ним! — Не заставляйте меня переживать весь этот ужас вновь…       — Ладно, ладно, — чуть нервничая сам, Сукуна сдался, брезгливо глядя на моё заплаканное лицо, — ты только вымой лицо перед походом к своему мозгоправу. А то вид такой… прям фу.       — Спасибо! Огромное спасибо! — я радостно шмыгнула носом для большей убедительности и поклонилась в знак глубокой благодарности.       — Всё. Иди, — Сукуна отмахнулся от меня, продолжая кривить рожу: ублюдку было явно мерзко наблюдать за сей представлением, что я устроила специально для него и Тоджи. — Ты только смотри там у своего психотерапевта сильно не лечись. А то станешь нормальной, кто же меня потом развлекать будет?!       Он хохотнул, возвращая прежнее выражения своего козлячего лица. Ублюдок!       — Сукуна-сан! — смущённо буркнула я, отступая назад и хватаясь за ручку запертой двери. — Откройте, пожалуйста       — Ну, за пожалуйста открою, — ухмыльнулся он, нажимая кнопку. Раздался щелчок замка, и я мигом вылетала с душного кабинета, оставляя двух мужчин переварить мою «истерику».       Быстро собираясь на пепелище сожжённого склада, я надеялась, что они поверили мне полностью. Ведь если в реакции Сукуны не было намёка на сомнения, то в Тоджи я сомневалась. Когда я уходила, он смотрел не на меня, а как будто в сквозь. Становилось страшно, потому, что в отличие от Рёмена, Тоджи мне не верил.       На улице я вызвала такси до первого попавшего объявления частного психолога: я переживала, что за мной устроят слежку, и на всякий случай подстраховалась. Оттуда села на автобус до промышленной зоны города, а после своим ходом дошла до порта.       Представляясь журналистом, я, спрашивая дорогу у прохожих работяг о сгоревшем складе, быстро отыскала нужное мне здание. Пепелище, что обсуждали работники офиса, отнюдь не выглядело как «малюсенький склад», а было вполне себе нехилым таким ангаром размером с тенистое поле.       От склада, к слову, почти не осталось и следа: там уже во всю работала различная техника, очищая завалы и руша то, что служило его конструкцией.       Я стояла вдалеке, почти у дороги, ближе к огромным грузовым контейнерам. Меня никто не видел из рабочих. Сама я толком не понимала, что тут забыла, но всё происходящее снимала на телефон, на всякий случай. Возможно, это видео и вовсе мне не пригодится, но, опять-таки, предчувствие шептало мне, что против моих врагов пригодится всё.       В какой момент меня отвлёк ветер с чётким запахом мужского одеколона. Я обернулась на манящий замах и охренела: пока я снимала, как рабочие разрушают остатки склада, меня снимали на камеру два парня, что стояли у обочины дороги и выглядывали из своей тачки, похожую на джип Сугуру, только белого цвета.       — Улыбнись, сучка, ты на прицеле, — воодушевлённо крикнул один из них с крашенными голубыми волосами и говоривший, как папуас, сбежавший из леса, — Чё вылупилась, больная?! Сейчас с этим видео, и к ментам! В курсе, что это частная территория и съёмка тут запрещена?!       — Да погоди ты, Кашимо, вдруг она одна из нас?       — Тогда тем более к ментам!       Парень, которого назвали Кашимо, выпрыгнул из тачки и сплюнул на сухой бетон. Я поморщилась и сделала шаг назад от приближающегося папуаса. Затем с водительского места выбрался ещё один. Сначала я была в сомнениях, когда впервые услышала его голос. Но после, как увидела его во весь рост, сомнений не осталось.       От испуга я выронила свой телефон и бросилась бежать, куда глаза глядели. Позади меня в погоню помчались двое: Кашимо и Сугуру Гёто.