Ночная жрица

Гравий на дороге характерно хрустел под шагами озорницы. Ночное небо было усеяно звёздами, а белый полумесяц отдавал лишь слабый свет на землю. Но работу луны никто не мог оценить из-за множества фонарей в округе, которые излучали желтое свечение, не позволяя ничему спрятаться в тени. Но никакой свет не мог осветить бесконечную тьму обсидиана в глазах девицы, а большие ресницы создавали притягательный эффект, затягивая каждого, кто в них заглянет. И голос озорницы тоже был манящим, лукавым, словно каждое слово было создано для обмана и лжи. Бесчестие тоже было в крови у девицы. Что-то ей или в два раза больше нуждающемуся? Пусть умрёт с голоду, это нужно ей! Смертельно больные дети из бедных семей? Глупые их матери, раз не убили этих существ ещё в утробе. Ах, разврат и соблазнение? Безусловно! Паувер словно была порождением греха. Но даже среди всей лжи и обмана, тихое нагревание девушки, посланное в ночную тьму, звучало почти невинно и беззаботно. Даже истинные добродетели позавидовали её ангельскому пению, которое скрывало любое бесчестие. И без оправданий привлекало каждого. - Эй, девица-красавица, чего одна идёшь так поздно? Не страшно тебе? Уверенный голос падали был словно скрежет мела по школьной доске, который резал уши озорницы. Она бы отрезала ему язык за такую глупость, лично бы откусила в греховном поцелуе. Лишь эта мысль заставила демоницу ярко и весело засиять. Озорница плавно и ловко подошла к падали, как лёгкий лист, что летает на воздухе. Она оценивала его, как её кошка свою еду. - А к чему вопрос? Дражайший джентльмен хочет проводить милую девушку до дома? Если так, то… Я буду только рада вашей компании~ Под конец голос девицы сошёл к заговорческому шепоту, который застилал предвкушением глаза любой падали. Нежные и ловкие руки девушки скользнули по предплечью жалкого существа, спустившись ниже, чтобы обхватить ладонь. Аккуратные когти озорницы ласково впились в кожу падали, от чего тот лишь самоуверенно усмехнулся, видимо поверив в себя. - Пойдёмте со мной, дражайший джентльмен. Девица, не дожидаясь ответа падали, повела его прочь с освещённой дороги. В деревья, в кромешную тьму, в место, где их никто не увидит. Жалкое существо лишь весело улыбался, предвкушая события, которые он сам себе придумал - Как смело с вашей стороны, красавица. Не боитесь, что я какой-нибудь маньяк? Ответом на это был лишь смех озорницы, звонкий и саркастичный. Руки девушки аккуратно прошлись по торсу падали, переходя к шее, касаясь сонной артерии. Девица без капли стыда прижало своё тело к мерзкому созданию, которое сразу же отпустило свой взгляд на манящий вырез платья озорницы, где приглядывалось прекрасное декольте и очертания упругих грудей. Пальцы соблазнительницы коснулись подбородка падали, поднимая его взгляд к звёздному небу. Пусть тот насладиться ночной тьмой и маленькими светилами. Горячее дыхание озорницы прошлось по шее жалкого существа, обжигая мерзкую кожу. - Знаешь, почему я не боюсь? Потому что встреча двух маньяков – слишком большая редкость. Не прошло и секунды, как белоснежные зубы соблазнительницы вонзили в падаль, ровно в то место, где должна сонная артерия. Жалкое существо резко начало сопротивляться, но нежные руки девицы моментально превратились в прочные канканы с щипами, которые до крови прорезали кожу жертвы. Падаль повалилась на землю, на мокрую траву, а девица без сомнений прильнула к телу несчасливчика. Озорница продолжала глубоко вгрызатся в плоть ничтожества, пробуя алую жидкость с металлическими привкусом. Кровь окропляла подбородок , губы и шею девушку, стекая по её бледной коже, как у голодной вампиршы. Постепенно падаль ослабевала, жалкие хрипы слышались из его мерзкого рта, а обсидиан упивалась сладостной властью. И вот, несчастный издал последний стон и окончательно обмяк. Девица убрала свои зубы от его шеи, смотря на прекрасную картину. Бледное тело, перегрызенная сонная артерия и много крови. Озорница весело засмеялась, словно над хорошей шуткой. Паувер аккуратно вытерла остатки крови на своей нежной коже влажными салфетками со вкусным запахом ягод и бесцеремонно бросила их сверху трупа. Раз веселье закончилось, ей больше нечего здесь делать. Озорница развернулась и неспешно пошла по траве обратно к дорожке парка, чтобы ещё немного погулять под ночным небом.