Love and the Dead (Любовь и Мертвецы)

Офис корпорации Азатот представлял собой два рядом стоящих небоскрёба, в каждом из которых было 105 этажей и 400 метров в высоту. Небоскрёбы были соединены двумя переходами: один был по середине, а второй на крыше. Сами здания были окружены 95-и метровыми бетонными стенами, которые приказал строить Итан Дэвис еще до конца света. Сейчас эти стены защищали офис и, по совместительству, базу Всадников от толп кровожадных мертвецов, что выходили на улицы города по ночам, — но мертвецы, в основном, не выходят за пределы города. Спереди небоскрёбов был Слотердэт, а сзади пустошь, где не было ничего живого, только руины и пыль. Они находились в четырёх километрах от города и в пяти от пустоши, — прямо между ними. За стенами, помимо офиса, находилась база Всадников. У них было всё: техника, оружие, транспорт, боеприпасы, провизия и безопасность. На стенах стояли часовые со снайперскими винтовками, и даже ракетные установки. На самих небоскрёбах, на крыше, находились гигантские солнечные батареи, что обеспечивали электричеством оба здания. Помимо солнечных батарей, на базе было множество генераторов, которые выполняли ту же функцию. Численность людей, находящихся за стенами, превышала тысячу человек. Правда, большая часть людей — это Всадники, а остальные — сотрудники корпорации Азатот. Заправляет всем Итан Дэвис, но он в основном не спускается и не выходит из небоскрёбов, так что наемниками командует Шон. Итан Дэвис весь день проводит в лабораториях на верхних этажах, где ставит опыты и тесты на детях и некоторых взрослых. Вместе со своим другом и коллегой, Говардом, он пытается изобрести вакцину от вируса, чтобы спасти свои жизни, ведь они оба заражены и только лишь отсрочивают свою смерть инъекциями. Именно чтобы выжить, они разрабатывают вакцину, ибо на инъекциях всю жизнь не проживёшь. Но, за прошедшие почти три месяца, у них так и не получилось разработать вакцину, которую они надеялись получить из крови Рикки. Сама же Рикка даже и не догадывалась о том, что она имеет полноценный иммунитет к вирусу и не может им заразиться. О том, чтобы она это не узнала, позаботился сам Итан, да бы у неё не появилась надежда на спасение мира. Рикка содержалась в некой подобии тюрьмы, на 87 этаже. Она находилась в камере, сделанной с одной стороны из броннерованного стекла, а с остальных трех из бетона. В таких камерах содержалось по три человека, а самих камер было несколько десятков. Сами же заключённые, что находились в этих камерах, выглядели просто ужасно: голодные, истощенные, избитые, все в синяках и ссадинах, исхудавшие и очень слабые. Они настолько измучены, что у них даже нет сил сопротивляться наемникам, или даже просто встать и пройти несколько метров. Но среди них были и те, у кого силы еще оставались, ведь наёмники часто привозят из Слотердэта новых людей для опытов. Рикка лежала на кровати и держалась за руку, которая была вся покрыта синяками и следами от уколов. Рука пульсировала болью и не давала Рикке расслабиться. В камере также находились Саманта и Дженни. Их состояние было не лучше, а даже хуже чем у Рикки, но они не сдавались и не показывали слабость наемникам, охранникам и, тем более, учёным, что каждый день их мучают. Правда, когда у этих самых ученых хорошее настроение, они могут быть и помягче, но чаще всего наоборот. — Ай… — тихо вырвалось у Дженни. — Рука болит… — Здесь у всех что-то болит… — произнесла Рикка. — Но это же не значит, что мы должны прогибаться под них… — Тогда учёные будут еще жёстче с нами… — Нет… Тогда они поймут, что сильнее тебя, и вот тогда станут еще жёстче. А если ты не будешь показывать слабости, то они и не будут относится к тебе, как к говну… — Рикка! — оборвала ее Саманта. Рикка замолкла на несколько секунд, потом вздохнула и спокойно сказала: — П-прости… Не сдержалась… Просто мы находимся здесь уже почти три месяца… Я удивляюсь, как мы еще остаёмся в живых. — Но ты ведь права, — сказала Дженни. — Не будем показывать слабости и, может тогда, нас… отпустят? — Не будь такой наивной… Они не отстанут от нас, пока не выжмут из нас всю кровь… То есть, пока мы не умрём… — Девочки… — произнесла Саманта. — Давайте оставим эту тему… Поговорим лучше о чём-нибудь хорошем… — Например, мама? — спросила Дженни. — Подумаем о том, что там с Лиззи? Что с Джейсоном? — Они за тысячи километров от нас. И у них все гораздо лучше, чем у нас. Вот и всё. Тут больше не о чем думать. Внезапно, по щеке Рикки потекла маленькая слеза, — так бывает каждый раз, когда она вспоминает Джейсона, или Лиззи, или еще кого-то, кого она потеряла. — Рикка, ну ты чего… — Дженни подошла к ней и присела рядом. — Мы никогда их не увидим… — с сожалением произнесла Рикка и закрыла намокшие глаза руками. — Всё! Отбой! — крикнул охранник и свет погас, оставив заключённых во тьме. Кто-то отправился спать, а кто-то наоборот встал и начал ходить по камере, чтобы размять затекшие ноги. Так делали по тому, что днем охранники запрещали ходить по камере. Именно ночью, люди могли почувствовать хоть какую-то свободу действий, поэтому большинство начинало подниматься со своих коек именно ночью. При этом, ночью охранники шли спать и оставляли заключённых одних, так как были полностью уверены в том, что они не смогут открыть или сломать двери, ибо они были настолько прочные, что даже прямой выстрел из дробовика оставил бы на стекле лишь мелкие царапины. Поняли люди это только через месяц и, до этого времени, даже по ночам боялись вставать с постелей, но, когда поняли, то ночь стала их любимым временем суток. Рикка встала с кровати и потянулась, тут же почувствовав облегчение. Затем, они начали обсуждать уже давно разрабатываемый план побега. На счёт видеокамер они могли не беспокоиться, ведь они не записывали звук. — Что-нибудь новое в поведении охранников заметили? — спросила Рикка. — Не-а, всё как обычно: начинают в восемь, стоят тут до часу, потом идут на обед, три раза обходят все камеры, встают обратно на места, стоят так еще до ужина, потом делают еще один обход и меняются смены. Вторая смена тут до полуночи, при этом не делая обходов. — Хорошо. Мы учили распорядок их рабочего дня целый месяц и теперь пришло время действовать. — И что же мы будем делать? — спросила Саманта. — В нашей камере, на стене, есть вентиляция. Через неё мы и попробуем сбежать. — Но ведь камеры нас засекут, — сказал Дженни. — Поэтому мы полезем туда во время перезагрузки и проверки камер. Их перезагружают около пяти-десяти минут каждую неделю, но мы еще потом посчитаем точное время. В это время камеры не работают. — Перезагрузка происходит ночью? — К сожалению, нет… Ведь ночью некому их перезагружать. — Но, если не ночью, то значит днем. А днем тут охранники. — Да, именно. Поэтому нам нужно выждать момент, когда у охранников будет обед, ужин или пересменка, и это совпадает с перезагрузкой. Тогда мы и осуществим наш план. — Попадём мы в вентиляцию и что дальше? — спросила Саманта. — Дальше мы как можно быстрее иследуем все ходы и то, куда они ведут, чтобы найти наиболее подходящий маршрут. Мы должны успеть до того, пока камеры не перезагрузятся. А уже на второй попытке, когда мы найдём путь, устроим побег. — Но мы же ведь не сможем спустится по вентиляции на первый этаж. Значит нам придётся выйти в коридор и добраться до лифта, а там будет полно народу. — Да… Тут наш план, пока что, и заканчивается. Нужно думать, куда идти после побега. — Но, мы даже не знаем план здания. Я уже даже не помню дорогу, которой нас три месяца назад сюда привели. — Значит, будем думать… — Подождите. А что, если нам постараться найти план эвакуации на случай пожара? Ведь он должен висеть на каждом этаже, — предложила Дженни. — Как вариант. Но, думаю, он мало что нам даст. Но попытаться стоит. — И когда начинаем? — Завтра должна быть перезагрузка камер. Мы посчитаем сколько времени она занимает и уже через неделю попробуем наш план. — Отлично. Тогда ложимся спать, чтобы поскорее наступило завтра, — сказала Дженни и легла в кровать. Рикка и Саманта тоже отправились спать, в надежде, что их план не провалится. На следующий день, во время перезагрузки камер, они насчитали 7 минут и тридцать секунд, — именно столько она длится. Через неделю, во время такой же перезагрузки, которая происходила на обеде, они пролезли в вентиляцию и начали реализацию плана. Вентиляция была довольно-таки широкой, так что они могли без проблем ползти по ней. Они решили разделиться, так что Рикка направилась направо, Дженни налево, а Саманта вперёд. Ограниченное время держало их в постоянном напряжении и страхе быть пойманными. Локти уже начинали болеть от непрерывного трения о металлические стенки. Во время исследования, они поняли, что вентиляция соединяет все камеры с людьми. Большинство ходов соединялись на развилке, из которой шло множество проходов в разные направления. На этой развилке было отверстие вниз, по которому можно было попасть в комнату на этаже ниже. Они присмотрелись в щели, но не увидели внизу никого, поэтому бесшумно сняли крышку и спустились из вентиляции. Они попали в тёмную комнату, из которой вела только одна запертая дверь. Из-под двери пробивался свет, а это значит, что выходила она в коридор, из которого постоянно доносились шаги. Сама комната представляла собой какое-то подобие склада, — хотя, на деле тут был ужасный беспорядок. Много вещей, мебели, оборудования и так далее. Среди всего этого Рикка нашла спички и свечку, которую зажгла. Тусклый свет огня немного осветил комнату и они увидели некоторые запасы еды, а именно: несколько сухпайков. — Сколько у нас времени? — спросила Саманта. — Еще четыре минуты, — ответила Рикка. — Успеем поесть? — Конечно успеем! И они принялись открывать сухпаек. Немного перекусив нормальной едой, они еще раз осмотрелись и быстро залезли обратно в вентиляцию, ведь у них оставалась всего минута. Вернулись в камеру они буквально за считанные секунды до включения видеокамер. — Успели, — произнесла Рикка, пытаясь отдышаться. Ее сердце так и стучало, медленно успокаиваясь. — Ага, — кивнула Дженни. — Что дальше, Рикка? — спросила Саманта. — У нас было слишком мало времени… Придется делать еще один заход через неделю… Вдоль коридора начали идти два охранника, болтающих о своем. Когда они проходили мимо камеры Рикки, она услышала невероятно важную информацию: — Что, ты заходил к Робу в мониторную? — Да. Этот бездельник опять сидел играл в игры, вместо того, чтобы следить за камерами. И ведь так каждый день. — А ночью-то он работает? — Ха-ха. — Он рассмеялся. — Да он ночью спит. — Серьёзно? — Ага. — Босс узнает и отправит его на стену, жарится под палящим солнцем. — Точно. Они отдалились уже далеко и их разговор был не слышен Рикке. Она горящими глазами посмотрела на Саманту и Дженни, затем спросила: — Вы это слышали? — Что? — спросила Саманта. — Парень, следящий за камерами, за ними получается и не следит. — Это значит… — Это значит, что теперь камеры для нас не проблема. Теперь наша главная проблема — охранники. Когда их нету, мы можем спокойно отправляться в вентиляцию. А ночью они вообще спят, так что мы можем всю ночь провести вне камеры. В этот момент их троих охватило несдерживаемое чувство радости и триумфа. Спустя три месяца, у них наконец-то появился шанс, комната с запасами еды и давно утраченная надежда на спасение. Дженни впервые улыбнулась. Саманта была настолько рада видеть улыбку дочери, что ее глаза начали слезится. А Рикка от радости уже даже и забыла о той боли, что терзает ее каждый день, — эта боль утихла и она уже ей не страшна. Теперь им нужно было оповестить других людей об их плане. Собрать всех, кто может еще стоять на ногах, и реализовать этот план в действии, надеясь лишь на то, что их не поймают. Вечером того же дня нескольких человек забрали для проведения экспериментов. Их было четверо: два парня и две девчонки. Им было по 15 лет. Сначала Рикка подумала, что их снова повели на сдачу крови, но, когда время приблизилось к полуночи, эти мысли сразу отпали, ведь вернулись только трое. И вернулись не в обычном состоянии, а перепуганными и измученными. Будто их избивали, но без телесных повреждений. А когда их стали расспрашивать сокамерники насчёт того, что с ними там делали, они не смогли ничего внятно ответить. После этого они еще всю ночь дергались от каждого шороха, закрывая уши руками и зажмуривая глаза. Этой же ночью Рикка, Дженни и Саманта снова отправились в вентиляцию. Они пробрались к каждой камере и рассказали всем о комнате, где они могут наесться нормальной еды. Из всех ста с чем-то человек, на просьбу откликнулись только десять. И то, они были не знакомы Рикке, так как были пойманы в Слотердэте. Остальные просто боялись покидать камеры, — боялись наказания. Эти десять человек проследовали за Риккой в вентиляцию и попали в комнату, которую сразу же стали называть «Секретная база». Как только они попали в комнату, то тут же ахнули от удивления. Они несколько месяцев не видели ничего, кроме четырёх стен камеры. Рикка даже не успела начать говорить, как они тут же накинулись на сухпайки, как голодные звери. — Ребята, подождите, — пыталась остановить их Дженни. — Оставьте остальным! Но они ее не слушали и продолжали есть. — Ну-ка хватит! — выкрикнула Рикка достаточно тихо, но грозно, чтобы не было слышно в коридоре. Они тут же остановились и переглянулись. — Тут много еды, но нужно оставить остальным. Тем более, мы здесь не для того, чтобы есть. — Вы видели, что случилось с теми, кого забрали? Вернулись только трое, — начала Дженни. — Перепуганные… — добавил один из парней, оставив еду. — Да. Один из них не вернулся и мы должны выяснить, что с ним случилось. — Какая разница, что с ним случилось? — Разве вы не понимаете? С любым из нас может случиться тоже самое. Если не вернулся один, значит потом будут забирать и остальных. Мы должны выяснить, что произошло. — Это нереально. Если мы начнём лезть к охранникам с расспросами, то нам несдобровать. — А это и не нужно. — Как тогда нам выяснить? — Это вам расскажет Рикка, — сказала Дженни и заметила, что люди косо поглядывают на Рикку. — Зачем нам слушать ее? Она же ведь дочь Итана Дэвиса, — заявил один из парней. — Точно, — хором произнесли остальные. — Что, если она нас предаст и расскажет все отцу? Ты не думала об этом? — спросил парень у Дженни. Дженни нахмурила брови и со злостью посмотрела на людей, будто ей нанесли оскорбление. — Вы что, совсем с ума сошли? — бросила Дженни и взглянула на Рикку, которая опустила глаза и смотрела в пол. — Вы хоть знаете, что ее, так называемый, отец делал с ней в детстве? Через что ей пришлось пройти? Думаете, после такого она стала бы ему помогать? — Дженни, не надо… — остановила ее Рикка. — Я… понимаю, о чем вы думаете. Что я такая же, как он… Но уверяю вас… Мне отвратительно даже думать о том, что я его дочь… Настоящий отец не стал бы стрелять своей дочери в ногу. — Она задрала штанину и показала шрам, оставшийся от сквозного пулевого ранения. — Настоящий отец ставил бы на своей дочери эксперименты? Заставлял бы смотреть на смерть своих друзей… Создавал бы вирус, убивший миллиарды людей… Убивший мою маму… — Рикка… — Дженни положила руку Рикке на плечо. — Я клянусь вам… Если бы у меня был шанс, я бы уже давно лишила его жизни за всё то, что он натворил… Все, кто считал Рикку предателем, уже теперь сомневались в своих предположениях, но не полностью отказались от них. — Хорошо… Допустим, мы тебе поверили. Так какой план? — спросил один из парней. Рикка глубоко вздохнула, чтобы избавится от всех чувств и эмоций, которые вызвали у неё болезненные воспоминания из детства, затем, на выдохе, начала говорить ровным голосом: — С чего начнём: с плана побега или выяснения пропажи мальчика? — План побега, — сказали они с такой интонацией, будто им совершенно не интересно то, что случилось с тем мальчиком. — Для создания плана, нам сначала нужно раздобыть план эвакуации на случай пожара. Они должны висеть на каждом этаже и на нашем тоже. Нам нужно раздобыть его. Так, мы выберем лучших ход. — Не проще ли просто сбежать также, через вентиляцию? — спросил один из них. — Если вы собираетесь ползти по гигантским лабиринтам вниз целых восемьдесят семь этажей и надеятся не заблудиться, то вперед. Хотя, уже на первом спуске на этаж ниже вам придётся прыгать, при этом с очень громким шумом, после которого вас тут же схватят. — Поэтому лучше будет именно наш вариант, — вставила Дженни. — Но теперь первая проблема — кто добудет план эвакуации? — спросила Саманта. — Если так подумать, то все сейчас спят. Можно попробовать выйти из этой кладовки и поискать план, — сказал один из парней. — И кто же будет это делать? — спросил другой. На несколько десятков секунд комната погрузилась в тишину. Каждый боялся выходить в коридор, но, в какой-то момент, один из них выставил свою кандидатуру: — Думаю, я смогу. — Не дури, Мэт! — сказал другой парень. — Ты что, смерти хочешь? — Все нормально, Крис. Я справлюсь, — сказал он и подошел к Дженни. — Меня зовут Мэтью. — Он протянул ей руку. — Думаю, стоит познакомиться сейчас, а то, если меня поймают, будет уже поздно. — Он улыбнулся, после чего она нехотя пожала ему руку. — Может пообщаемся, после того, как я достану карту? — Сначала достань её, а потом уже предлагай, — ответила она достаточно дерзко. — Не подходящий момент для подкатов, чувак, — рассмеялся его друг, Крис. — Да ладно. Если я не вернусь, то знай — я сражался с честью! — пафосно проговорил он и дёрнул за ручку двери, выходящей в коридор. Дверь не открылась. Дженни рассмеялась, смотря на недоумевающее лицо Мэта. — Она закрыта, — произнесла она с насмешкой. — Я уже заметил… — Тихо! — резко сказала Рикка. Из коридора послышались быстрые, приближающиеся шаги. Рикка, вместе с Дженни и Самантой, спряталась за большой коробкой. Остальные попрятались по разным углам. Благо, в темноте их было не заметно. В замочную скважину двери вставили ключ и повернули. Замок освободил дверь и она отварилась. В комнату забежало двое человек: парень и девушка. Они были в форме охранников. Парень обернулся и посмотрел, нет ли за ними хвоста, затем закрыл дверь. — Как же я тебя хочу, — проговорил он шёпотом. — Ну так возьми меня, — возбужденно сказала она. Парень подошёл к ней и посадил ее на стол, после чего стал целовать. В этот момент в голове у Рикки была только одна мысль: «Хоть бы они не заметили открытую еду на столе». Но они не обращали ни на что внимание, ибо были слишком заняты. — Ты уверен… что нас не поймают… — сквозь стоны и тяжёлое дыхание проговорила девушка. — Полностью… — ответил он, раздевая ее. В конечном итоге они занялись сексом, даже не подозревая, что с ними в комнате есть еще кто-то. Когда они достигли кульминации и полностью потеряли бдительность, Рикка взяла тяжёлую небольшую статуэтку и вырубила обоих. Мэт нашел среди всего хлама верёвку и связал их. Чтобы они не закричали, им вставили кляпы. Дженни обыскала их и из полезного нашла: ключ от двери в кладовку, две карты доступа, два ножа и две рации. Очнулись они через полчаса. Рикка взяла нож и стала их допрашивать. — Вы расскажете нам всё или умрёте, — угрожала она. — Вам все ясно? Они начали испуганно кивать и мычать. — Хорошо. Сейчас мы освободим вам рты. Отвечайте только шепотом, и не вздумайте кричать! Крис и Мэт вытащили у них кляпы и встали за Риккой. — Вчера забрали четырёх человек, а вернулось только трое. Куда делся четвёртый? — Откуда нам знать… — ответил парень. — Говорите, живо! — Он же сказал, что не знает! — дерзнула девушка. — Хорошо. Допустим, вы не знаете. Куда тогда их уводили? — На сдачу крови… — ответил парень. — Да? Почему же тогда один не вернулся? — Не знаю я… Рикка подошла к девушке сзади и приставила нож к ее горлу. Та тут же начала лить слезы. — Последний шанс даю. Или вы отвечаете, или… — Доктор Дэвис забрал его в лабораторию! — перебил он Рикку. — Какую? — На сотом этаже… Там их главная лаборатория… — Что он с ним там сделал? — Этого я не знаю… Рикка прикоснулась лезвием ножа к шее девушки, показывая, что готова сделать разрез. — Стой-стой… Он говорил что-то про новые исследования… — Новые исследования? — Да, черт возьми! — ответил он стиснув зубы. — Спасибо за информацию, — с сарказмом поблагодарила она и перерезала девушке горло. Кровь хлынула ей на колени и стала стекать на пол, пока она задыхалась, захлебываясь собственной кровью. — Н-е-е-е-т! — завопил парень в полный голос, но тут же заткнулся, когда Рикка воткнула нож ему в горло. Все замерли, боясь услышать из коридора приближающиеся шаги охраны, но никто не пришел. Люди, которые и так недолюбливали Рикку, теперь стали относится к ней еще хуже после того, как она хладнокровно убила этих двух. — Да она такой же монстр, как и ее отец! — послышалось в толпе. — Вы что, совсем идиоты? — грубо спросила Дженни. — Они убивали ваших друзей! Нам бы в любом случае пришлось их убить! Если бы мы оставили их в живых, они бы все рассказали! — Дженни, хватит… Если они так считают, то пусть, — проговорила Рикка. — Мы тут уже долго находимся, нужно возвращаться в камеры… Люди замерли, будто не слышали того, что сказала Рикка. — Так, вы ее слышали. Все возвращаемся в камеры! — твердо сказал Мэт и люди по одному начали забираться в вентиляцию. — Что будем делать с трупами? — спросила Дженни. — Сымитируем самоубийство… Думаю, они не будут вдаваться в подробности того, что здесь произошло. — Рикка взяла нож и вытерла тряпкой на всякий случай, затем развязала парня и вложила нож ему в руку. Все выглядело так, будто он затащил девушку в кладовку, изнасиловал, а потом убил ее и себя. — Так сойдёт. Внезапно, из коридора послышались шаги. Остальные уже ушли в вентиляцию и в комнате были только: Рикка, Дженни и Мэтью. Они незамедлительно залезли в вентиляцию и притаились. Дверь в комнату открылась и внутрь зашел один из охранников. — Чего тут за херня произошла?! — удивлённо произнёс он, увидев трупы. Затем, он выбежал из комнаты и убежал дальше по коридору. Через пять минут он вернулся и привел за собой человек десять, в числе которых был Шон. Они осмотрели трупы и, как и предполагала Рикка, решили, что произошло самоубийство. — Сер, я пришёл сюда и обнаружил их в таком состоянии. Трупы не трогал, — сказал парень, который их обнаружил. — Охренеть, похоже у неё был убийственный оргазм, — рассмеялся Шон. — Что делать с трупами? — Сожрите их, — сказал он и усмехнулся. Головорезы испугались и переглянулись, потому что знали, что Шон может говорить вполне серьёзно. — Да я прикалываюсь, расслабьтесь. Выбросите их за стену, охотники ночью растащат их на кусочки. — Есть! — сказали они и взяли трупы. Одни унесли трупы на тележке, другие оттёрли кровь с пола и покинули кладовку, закрыв ее на ключ. Рикка, Дженни и Мэтью спрятали все вещи, которые нашли у тех двух, в вентиляции и отправились в свои камеры. Ночь была полна перешептываний на счет того, что Итан сделал с тем четвёртым, который так и не вернулся… На следующий день к камере Рикки пришли охранники, открыли ее и увели Рикку с собой. В этот момент ее одолел не поддельный страх. Она боялась того, что ее сейчас уведут и она больше не вернётся. Она уже давно поняла, что сопротивляться охранникам не стоит, ибо потом они ее изобьют, но, в этот раз, она старалась вырваться особенно сильно. Охранникам это, конечно, не понравилось, и они хорошенько избили ее дубинками. С каждым ударом Рикка чувствовала боль все сильнее и, когда она стала уже невыносимой, она замахнулась и врезала одному из охранников по лицу. Охранник, удивлённый такой наглостью, сломал ей палец. Рикка завопила от адской боли и схватилась за палец. На уголках ее красивых голубых глаз появились слезы. Охранникам было наплевать на все. Они схватили Рикку за руки и потащили к лифту, после чего поднялись на 99 этаж и завели ее в тот самый кабинет Итана Дэвиса, где она часто бывала, когда была маленькая. Посадили ее в кресло и вышли, закрыв за собой двери. Рикка осталась наедине с собой, ведь в кабинете больше никого не было. Когда она немного успокоилась и боль чуть-чуть поутихла, ей в голову сразу хлынули воспоминания из детства: то, как её сюда приводил отец, как он колол какие-то препараты, как она увидела в комнате за железной дверью истощенных, умирающих детей. «Дети…» — подумала Рикка и посмотрела на ту самую железную дверь, которая находилась тут до сих пор. Рикка встала с кресла и сделала пару шагов к двери, но подходить не стала. Детская травма, полученная в этой комнате, заставила Рикку задрожать. У неё перед глазами предстала та самая сцена, когда она еще маленькая открыла эту дверь. Страх быть пойманной отцом снова появился и был куда сильнее и страшнее, чем тринадцать лет назад, поэтому она отшатнулась от двери и судорожно вернулась к креслу. На солидном столе перед креслом был тот самый компьютер, где Рикка читала информацию о детях. Компьютер был выключен и, сейчас, Рикка даже включать его боялась. Внезапно, Рикка обратила внимание на то, что в кабинете ее отца большие панорамные окна, выходящие прямо на Слотердэт. Рикка отошла от кресла и медленными шагами подошла к окнам. Из них открывался прекрасный вид на город, который находился в двух километрах от неё. Между офисом корпорации Азатот и городом, на протяжении этих двух километров, не было ничего. Там был сплошной песок и пыль, — все было уничтожено. Но эти руины и создавали невероятную красоту постапокалипсиса: гигантский мегаполис и два небоскрёба, а между ними руины — невероятно красиво. Это подметила и Рикка. Она взглянула вниз, на стены, которые окружали здание, в котором она находилась. У неё на секунду даже закружилась голова от осознания того, на какой она находится высоте. На стенах ходили дозорные, которых было очень много: человек двести точно. Около стен находилось еще больше народу: около нескольких тысяч человек. На территории находилось также множество военной техники: танки, военные хаммеры, мотоциклы и так далее. Рикку поразило ещё то, что тут есть все, даже при том, что сейчас апокалипсис и все такое. Но вид открывался поистине великолепный… Жаркое солнце ярко светило и приятно согревало нежную кожу. Рикка уже собиралась насладиться его лучами, но пульсируящая боль сломанного пальца дала о себе знать. Рикка рефлекторно схватилась за палец, которым уже не могла шевелить, — он начинал неметь и синеть. Не понятно было только то, где же Итан? Если Рикку привели сюда, значит он хотел с ней поговорить о чем-то, но его здесь нет. Рикка подошла к входным дверям и дернула за ручку: двери были заперты. Она снова вернулась к креслу, присела и начала рассматривать палец, то и дело дотрагиваясь до него и ощущая боль. То, что он был сломан, даже особо не волновало ее. Ее больше волновала сама ситуация, в которую она попала. Еще ни разу ее не приводили сюда за последние три месяца, — это ее и пугало. С какой это стати Итану понадобилось видеть Рикку здесь? За все время пребывания здесь ее водили только по одному маршруту: камера, коридор, лифт, 90-й этаж и комната сдачи крови. То, что ее привели именно в этот кабинет, было очень странно. «Что, если того мальчика тоже сначала привели сюда, а потом он пропал?» — подумала Рикка и испугалась собственных мыслей. Вся эта обстановка нагоняла жути, хотя в кабинете было довольно-таки уютно: компьютерный стол, заваленный аккуратно сложенными справочниками и документами; мягкое кожанное кресло, приятное и удобное; два книжных шкафа, стоящие около окон; на стенах висело множество портретов известных личностей XX и XXI века, среди которых были: Фредди Меркьюри, Чак Берри, Брайан Джонсон, Оззи Осборн, Честер Беннингтон, Джеймс Хэтфилд, Тилль Линдеманн, Кори Тейлор, Макс Кавалера, Митч Лакер и Дэвид Дрейман. Глядя на все эти портреты рок и метал исполнителей, Рикка сразу подумала о Джейсоне, ведь он тоже заядлый металлист и обожает слушать их песни. На Рикку тут же накатила волна безмерной тоски по Джейсону. Все эти три месяца она безумно скучала по нему и уже потеряла всякие надежды снова встретится с ним. Рикка посмотрела на часы и поняла, что сидит в этом кабинете уже 20 минут. Когда боль стала уже совсем невыносимой, Рикка заметила около стола мини бар. Внутри она обнаружила лёд, который приложила к пальцу, и тут же почувствовала облегчение. Время тянулось невероятно медленно и эти 20 минут показались ей несколькими часами… Она еще раз посмотрела на железную дверь. Любопытство, снова, как и в детстве, начало брать верх над ней. Она встала с кресла и подошла к двери. Увидела панель с цифрами, на которой нужно было ввести пароль. Ее руки сами потянулись к панели, будто она не контролировала их, но потом тут же опустились, так как появилась проблема — Рикка не помнила пароль. Она стала во всех подробностях вспоминать тот день, когда она открыла эту дверь. Ей стало еще страшнее, ведь она вспомнила и того бедного мальчика, который убил себя у неё на глазах. «Пароль, пароль, пароль, — повторяла она, пытаясь вспомнить. — Или… посмотреть в компьютере…» Она перевела взгляд на компьютер и уже хотела пойти к нему, но, вдруг, остановилась. В голове начали появляться цифры. — Пять… Восемь… Ноль… Восемь… Четыре… Шесть… Восемь… Семь… — проговорила она. Руки снова потянулись к панели и ввели код. Панель загорелась зелёным цветом. Рикка взяла ручку и потянула на себя. Дверь скрипнула и медленно начала открываться, — за дверью была тьма. И это была не просто темнота, а абсолютная, кромешная тьма. Было ощущение, что, если шагнуть в неё, — пропадёшь навсегда. Рикка, переборов страх, шагнула во тьму. Глаза будто ослепли и не видели ничего. Она нащупала выключатель и попыталась включить свет, но он не зажегся. Ноги сотрясала дрожь, но Рикка сделала еще несколько шагов во тьму и об что-то споткнулась. К счастью, она удержала равновесие и не упала. По ощущениям, она предположила, что споткнулась о какую-то тонкую палку, лежащую на полу. И, чтобы проверить предположение, она присела на корточки и стала водить руками по полу, стараясь найти этот предмет, — и она нашла. Руки нащупали какой-то твёрдый предмет. Она провела руками по нему и нащупала на одном из его концов ботинок. Ее руки тут же начали дрожать, ведь она поняла, что это никакая не палка, а чья-то нога! Причем, она была уже разложившаясь и представляла собой кость, без единого куска кожи! Рикка тут же выпрямилась, обернулась и увидела, как железная дверь начинает закрываться. Она тут же побежала к ней, но не успела… Ее кто-то запер во тьме, наедине со скелетом неизвестного человека. Рикка замерла у двери. Из-за того, что комната была герметично заперта, в ней образовалась сильная звукоизоляция, которая ударила по ушам Рикки. Ей показалось, что она оглохла и ничего не слышит, кроме непрерывного, учащенного от страха, биения своего сердца и ускоренного дыхания. У Рикки никогда не было клаустрофобии, но, в этот момент, ей показалось, что стены давят на неё, хоть она и не видела их. Внезапно, в комнате послышался скрип костей, — скелет поднялся на костлявые ноги и смотрел из темноты прямо Рикке в душу. Дьявольски ужасный звук царапания костей о бетонный пол настолько напугал Рикку, что она начала задыхаться. Ей было нереально страшно, ведь скелет все приближался к ней, а она даже не видела его! В этой тьме невозможно было что-либо разглядеть, ведь даже свет фонаря пропал бы в ней навсегда… Звуки костей стали максимально близко к Рикке и, вскоре, она почувствовала, как к её нежной коже прикоснулись холодные, костлявые пальцы. В этот момент её будто током ударило: она застыла на месте, чуть ли не падая в обморок, и заплакала, но она не услышала собственного голоса. Ей хотелось кричать, но она не могла издать ни звука, — горло, будто, что-то блокировало. Дышать стало невозможно и она поняла, что костлявые руки схватили ее за шею и начали душить. Еще никогда в жизни ей не было так страшно. Затем, случилось то, что навлекло на разум Рикки беспроглядную мглу, — раздался голос. Голос был низким, вязким, глухим, далеким, замогильным, нечеловеческим, бесплотным. Первые же произнесенные им слова заставили Рикку лишится чувств. Кости все сильнее сжимали шею, а голос произнёс: — ТЫ! УБИЛА МЕНЯ! После этих слов Рикка впала в беспамятство. Её рассудок не выдержал и она потеряла сознание… Очнулась она уже лёжа на диване в кабинете Итана Дэвиса. Она не помнила, что происходило с ней после того, как она услышала голос. Рикка приподнялась, взглянула на железную дверь и поняла, что она закрыта. Её руки все еще дрожали после пережитого. Она легла обратно и глубоко вздохнула. Тут к ней в голову пришла мысль, которая облегчила ей душу. Она подумала о том, что все, что с ней произошло — это всего лишь дурной сон. И это было вполне логично, ведь дверь закрыта, а она сама проснулась на диване. Ее лицо медленно расплылось в улыбке от того, что все это ей всего лишь приснилось… Она встала с дивана и хотела подойти к окну, чтобы еще раз взглянуть на город, но, как только она поднялась, то тут же начала кашлять от сильной боли в горле. Держась за горло она подошла к окну и ужаснулась: в своем отражении она увидела синяки и следы на шее! Эти следы доказывали правдивость сна и это напугало Рикку не на шутку. От страха сердце начало стучать у неё в груди. Голова закружилась и она ухватилась руками за край стола, чтобы не упасть. Боль все еще отдавалась в горле и Рикка еще раз взглянула на свое отражение. Она попыталась что-то сказать, но у неё получилось только сипло прохрипеть. Внезапно, железная дверь с режущим уши скрипом открылась сама по себе. Послышались шаги. В голове Рикки сразу возникла страшная мысль — скелет идет, чтобы закончить начатое! Бежать из кабинета было некуда. От ужаса она зажмурила намокшие глаза и стала судорожно глотать воздух. На лбу выступил ледяной пот. У неё свело мышцы и она не могла не моргнуть, не пошевелиться. Руки и губы безостановочно дрожали. Ей до последнего хотелось верить, что все это не по-настоящему, но шаги становились все ближе и ближе, пока, внезапно, не стихли. Комната, на мгновение, погрузилась в тишину и Рикка даже подумала, что никаких шагов не было вовсе, но вскоре, она почувствовала, как к ее плечу кто-то прикоснулся. По телу будто провели электрический ток и она вздрогнула, а затем вскрикнула от ужаса настолько громко, что чуть не сорвала голос, и ее горло мгновенно начало болеть еще сильнее, затем последовал кашель, усиливающий боль. В этот момент она рефлекторно открыла глаза и не увидела ни какого ходячего скелета, но увидела своего отца, который держал ее за плечо. Опасность миновала, но, в расширенных зрачках Рикки, все еще был отчетливо виден страх. Ее глаза лихорадочно метались из стороны в сторону, пока нервная дрожь сотрясала ее тело. На бледном лице были видны бисерины пота, стекавшие со лба. Непрерывная одышка буквально заставляла ее задыхаться. Итан Дэвис взглянул на свою дочь и ужаснулся от того, насколько напуганной она выглядела. Он наконец-то понял, что эксперимент вышел из-под контроля, и принялся приводить Рикку в чувства: — Тихо-тихо, — говорил он, — успокойся. Рикка не сразу успокоилась и Итан еще около нескольких минут пытался убедить ее в нереальности произошедшего. В конце концов страх отпустил Рикку и оставил ее в покое. Она пришла в чувства и заговорила: — Ч-что со м-мной было… — спросила она дрожащим голосом. — Галлюцинации, — ответил Итан, присев в свое кресло. — К-какие еще галлюцинации… — Как только ты зашла в ту комнату, то сразу вдохнула галлюцинагенный газ, специально разработанный мной. Твое самое болезненное воспоминание из детства воплотилось в галлюцинацию, которую ты и видела. Тебе было достаточно просто вспомнить, а дальше твой мозг сделал все сам. Тебе, наверняка, казалось, что с тобой в той комнате находился тот мёртвый мальчик, который вонзил карандаш себе в глаз — это и был твой самый главный страх из детства. Меня, конечно, не было рядом с тобой после тех событий, но могу предположить, что ты еще очень долго не могла спокойно спать по ночам, ведь тебе каждый раз становилось страшно даже при мысли о том, что тебе может присниться сон, в котором ты стоишь в этой комнате, а перед тобой мёртвый мальчик с карандашом в глазу, не так ли? Ведь даже когда ты только увидела эту дверь, то сразу вспомнила о тех событиях, что и послужило толчком для галлюцинаций. И, когда дверь закрылась и ты осталась в этой комнате одна, твое сознание буквально вырвало из твоих воспоминаний ту сцену и тебе стало казаться, что, спустя столько лет, тот мальчик все еще находится в этой комнате и ждёт тебя, чтобы отомстить. Что до отметин и синяков на твоей шее — это ты сама пыталась себя задушить, хотя, тебе наверняка казалось, что душит тебя именно тот мальчик — призрак твоего прошлого. В конце концов твое сознание не выдержало нагрузки и ты отключилась. Затем пришёл я и вытащил тебя из комнаты. Кстати, скажи спасибо за палец. Рикка взглянула на свой палец и обнаружила, что он вправлен и перебинтован, но она даже и не собиралась благодарить своего отца, ведь именно он отдал приказ, чтобы охрана вела себя как можно жёстче с заключёнными. — Зачем ты все это сделал… — спросила Рикка. — Зачем? Надо же было испытать газ на ком-то. И, тем более, благодаря тебе, мы теперь можем использовать его. — Н-на ком? — На людях конечно же. А если быть точным: на сопротивленцах, которых в Слотердэте полным полно. Они часто нападают на наши блокпосты и штабы в городе. Шон их выслеживает и убивает. У них есть несколько поселений в городе и, с помощью этого газа, мы сможем без потерь захватывать их. — В городе много людей? — Много. Очень много. Даже при том, что ночью в этом городе творится сущий ад, они научились выживать в нем. Наши бойцы ночью даже выходить за стены бояться, а вот они спокойно передвигаются. — Но зачем вы их убиваете… Они просто хотят выжить… — А откуда, ты думала, мы берем новых подопытных для экспериментов? У вас там на восемьдесят седьмом этаже много соседей, которых мы поймали в Слотердэте. И ты, наверно, заметила, что иногда, когда их забирают, их нету гораздо дольше, чем обычных заключённых. Помимо изъятия крови мы еще и допрашиваем их: выпытываем информацию о главарях поселений в городе. Но пока никто из них так и не рассказал нам ничего полезного. — Итан откинулся в кресле, заложил руки за голову и широко развёл локти. — А тебе как, понравился мой галлюцинагенный газ? Думаю, стоит придумать ему название. — Да пошёл ты… — со злостью ответила Рикка. — Когда Джейсон придет за мной, ты сдохнешь! — Картер? — переспросил Итан и от души рассмеялся. — Ты серьёзно все это время думала, что он еще жив? — Ч-что ты имеешь ввиду? — спросила Рикка и ее лицо резко изменилось. — А то, моя дорогая доченька, что твой паренёк уже давно гниёт под завалами нашей прошлой базы. После этих слов Рикка заметно побледнела. Ее колени задрожали, а ладони вспотели. В душе снова зародились страх и волнение. — Ах да, ты же ничего не знаешь, — сказал Итан и улыбнулся. — Сразу после того, как мы взлетели тогда на вертолётах, здание взорвалось. Ты отчетливо видела, что твой Джейсон был скован наручниками на крыше и, как только мы взлетели, здание тут же взлетело на воздух. Хоть ты и не видела самого взрыва, но ты почувствовала, как вертолет в тот момент резко тряхнуло — это до нас донеслась ударная волна. Спуститься вниз за считанные секунды было просто нереально, хотя Картер мог спрыгнуть с крыши и разбиться насмерть. В общем, в любом случае, он мертв. Так что нету больше твоего Джейсона, — закончил он говорить, после чего еще раз рассмеялся, показывая Рикке свой триумф. — Нет… — проговорила Рикка опустив голову и уставившись в пол. — Он не мог умереть… — Ее глаза начали наполнятся слезами, а к лицу прилила кровь. — Он обещал мне… — Ее взгляд был полон отчаяния и страха. — Что не умрёт… — Из ее покрасневших глаз начали стекать слезы и капать на колени. Солёные капли также стекали по щекам и попадали в слегка приоткрытый рот. — Обещал… — произнесла она это слово еще раз и горько заплакала. Рикку трясло изнутри. Руки не слушались и дрожали. Ей было так больно в груди, будто сердце крепко сжала чья-то тяжёлая, холодная рука. Так плохо ей не было еще никогда. Внутри образовалась пустота. Весь ее мир был разрушен и уничтожен. Интерес к жизни пропал без следа и жить дальше было уже бессмысленно. Мучения и страдания всю жизнь преследовали ее и, в итоге, она потеряла самого близкого для себя человека. Так она и думала: что все, кем она когда-либо дорожила, теперь мертвы или страдают только из-за неё. Ведь только после того, как Итан Дэвис узнал, что его дочь жива, он уничтожил лагерь и убил многих ее друзей. Даже в смерти того самого мальчика, что вонзил карандаш себе в глаз, она тоже винила себя… Эмоции переполняли её, что выливалось в горькие слезы утраты и скорби. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя настолько виноватой. Джейсон был для неё всем, чем она дорожила больше всего, и погиб он тоже из-за неё. Ведь он пришёл на базу Всадников в одиночку, чтобы спасти ее, но теперь он мертв. И все из-за нее, — считала Рикка. — Чувствуешь себя виноватой в его смерти? — спросил Итан. Но Рикка ничего не ответила и продолжила горько плакать. Слезы уже начали жечь ее глаза. — Знаешь… В его смерти действительно виновата ты и только ты. Я не убиваю людей просто так. Для этого нужна веская причина. И у Картера такая причина была — это ты. Я дал ему шанс, там в лагере, когда не спустил курок и его голова не разлетелась на части, но он все же решил попытаться спасти тебя и вот, во что это вышло. Тебе стоит задуматься над тем, что из-за тебя уже погибло столько людей. Стоит ли вообще заводить с кем-то дружбу? Стоит ли сближаться с кем-то? Если потом они умрут. И каждый раз снова и снова ощущать эти болезненные чувства, которые уже стали частью твоей жизни. Стоит ли пытаться? Думаю, ответ очевиден и ты сама прекрасно понимаешь, что лучше будет, если ты просто прекратишь сопротивляться. Или, в противном случае, смерти не прекратятся. Все вокруг давило на Рикку. Слова Итана были намного болезненней, чем даже та самая галлюцинация. Рикка не знала, куда ей деться. Она хотела просто сбежать от всех и укрыться где-нибудь в одиночестве. Хотела, чтобы этот кошмар закончился. Чтобы никто больше не умирал. Никто больше не страдал… Она нуждалась в Джейсоне как никогда. Только он мог утешить её. Ей просто хотелось утонуть в его объятиях. Но, осознание того, что она больше никогда в жизни его не увидит, ударило еще сильнее и намного больнее… Боль уже стала синонимом её жизни. И, как бы она не старалась сбежать от нее, боль всегда настигала ее, и каждый раз с новой силой. И только в тот самый момент, когда она встретила Джейсона пять лет назад, боль ушла. Она ушла и на ее место пришла любовь. Джейсон буквально спас Рикку. На протяжении этих пяти лет она чувствовала себя лучше всего, но, после всех событий, что произошли, после их встречи с Итаном Дэвисом и последующей разлуки, боль снова вернулась. И, как бы Рикка не старалась избавится от нее, ничего не получалось. — Как ты еще живёшь с этим? — спросил Итан, смотря на заплаканное личико Рикки. — Как ты еще не вскрыла себе вены, после всех смертей? Как ты еще держишься? — Итан прищурился, а затем широко улыбнулся. — А-а… Джейсон… Все из-за этого Джейсон Картера… Смелости и стойкости этому парню было не занимать. Он человек целеустремлённый, самоотверженный, с охренненой силой воли. Правда, был крайне глуповат, раз решил, что может в одиночку спасти тебя. Идиот, одним словом. — Не смей говорить так о нем! — в истерике выкрикнула Рикка, сжав кулаки до крови. Слезы сильнее брызнули из ее глаз. — Ты даже и рядом с ним не стоишь! — К чему так кричать, девочка моя? — передразнил ее Итан. — Ты будешь гореть в аду, мразь! — кричала Рикка. — Ты начинаешь говорить, прямо как твой Джейсон. Интересно, во время смерти он говорил эти же самые слова? А какое у него было лицо в тот момент, когда огромный бетонный блок расплющил его недоразвитую голову? — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — повторяла Рикка, сквозь слезы. Ее трясущиеся руки сильнее сжимали кулаки. Она уже почти приблизилась к грани, но Итан этого и добивался, — он хотел вывести Рикку из себя. Ему хотелось увидеть, какой она станет в этот момент. Хотелось увидеть жажду крови в ее глазах. Жажду мести. Несдерживаемую первобытную ярость, выплеснутую наружу, словно дикий зверь, выпущенный из клетки. Ему хотелось увидеть это, поэтому он продолжил доводить ее: — Ох, какой же он был жалкий. Даже не знаю, почему я не убил его раньше. Было бы большим удовольствием смотреть на то, как его лицо корчится в предсмертных мучениях. Как пуля просверливает его череп, пробивает мозг и вылетает через затылок. Или, как нож изящно входит в его грудь и протыкает легкие, затем он начинает задыхаться, как рыба на суше. Или, как его кости перемалывает мясорубка, скручивая куски его мяса в кровяную колбасу, — с наслаждением говорил Итан. Рикка не могла слушать эти садистские фантазии. Язык уже не поворачивался выговаривать какие-либо слова. Тело лихорадило. Внутри все сжималось то ли от страха, то ли от злости. Пот смешивался со слезами. Глаза безостановочно моргали сами по себе. В сердце появилась резкая колющая боль, словно в него вонзили иглу во всю длину. Также боль образовалась в голове, будто кто-то вылил кипяток на мозги. Из-за напряжения виски начали пульсировать болью. Это была самая жестокая и невыносимая пытка в мире. Хоть, телесных повреждений и не было, но та боль, что чувствовала Рикка, была намного сильнее, чем даже если бы ей отрубили руки и ноги. Но Итану Дэвису этого было мало. Он желал окончательно довести свою дочь. — А что до его трупа? Я бы вспорол ему живот и вытащил бы кишки, затем намотал бы их ему на шею и подвесил бы где-нибудь на видном месте, чтобы все смотрели. Вырезал бы сердце и засунул ему в глотку. А потом раздавил бы голыми руками его мелкие глазёнки. А тебя заставил бы нам все это смотреть! — Заткни п-а-а-сть! — в порыве вырвавшейся ярости закричала Рикка. Ее голос жутко исказился от злости, а в глазах блеснула убийственная ненависть. Ей хотелось лишь одного — вырвать своему отцу его поганый язык! Она резко вскочила со стула, опрокинув его на пол, и устремилась к Итану. Рикка было готова разорвать его на куски и изувечить его тело настолько, что даже самая лучшая экспертиза не доказала бы, что это кровавое месиво является человеком. Ее руки уже были запрограммированы на убийство и она не могла контролировать себя. Ей хотелось, хотелось пустить кровь! Выпустить эту алую жидкость наружу! Чтобы она растеклась и покрыла собой весь пол. Она хотела услышать предсмертную агонию, которую часто слышала в детстве, но теперь уже агонию не детей, а своего отца. Хотела заглянуть ему в глаза и увидеть в них мольбы о помощи, которую он никогда не получит. Хотелось руками сжать его шею также, как недавно шею Рикки сжимал мёртвый скелет, и в этот момент жизнь в его глазах угаснет и пропадёт в бездонной пустоте, уходящей в вечность. И наступит в мире покой. И упокоиться душа Рикки. Она вскочила со стула и с яростным криком набросилась на отца, но, не успели ее руки и приблизиться к его шее, как, внезапно, сверкнуло острое лезвие, возникшее практически из ниоткуда, и Рикка почувствовала холодную сталь, касающуюся ее горла. Клинок мурамасы, словно живой, жаждал свежей крови, — ему нужно было напиться ею. И жажда была такой сильной, что даже рукоять дрожала, под крепкой рукой Итана. Лезвию было достаточно просто дернуться, чтобы на шее Рикки образовался длинный порез с вытекающей кровью, но рука Итана сдерживала всю демоническую силу катаны. Рикка напряглась и задержала дыхание. Ей было прекрасно понятно, что малейшее движение может стоить ей жизни. И все вокруг будто замерло, — время, словно, остановилось. Итан медленно склонился к уху Рикки, все еще держа клинок на ее шее. Его губы розомкнулись и он зашептал пугающе властным голосом, растягивая слова: — Твоя жизнь принадлежит мне. Жизни всех твоих друзей принадлежат мне. Как у тебя вообще хватает смелости сопротивляться и дерзить мне?.. Из-за таких, как ты… появляются такие, как я… А из-за таких, как я… умирают миллионы людей… Вспомни… скольких твоих друзей я убил… Ты помнишь каждого… Я знаю… И сколько еще людей погибло не от моих рук… но по моей вине… Тебе хочется убить меня за это, да… Знаю, что хочется… По глазам вижу… Но твоим мечтам не суждено сбыться… Это мечты маленькой девочки, не способной принимать серьёзные решения… Девочки, которая думает, что может спасти весь мир… Но тут же приходит злодей и рушит все ее мечты… Ты мечтала о счастливой жизни, но пришёл я и привел за собой апокалипсис… Ты мечтала снова увидеть свою маму, которая погибла… из-за меня… Ты мечтала быть всю жизнь вместе с Джейсоном, но и его я отнял у тебя… Значит у тебя ничего нету и даже ты сама себе не принадлежишь… Так как же тогда ты хочешь спасать мир, если и мира больше не существует… Я уничтожил его… И даже если бы мы могли вернуться в прошлое, я бы поступил точно также… И все началось бы по второму кругу… Я бы снова с удовольствием переубивал бы всех, кого ты любишь… А тебя, моя дорогая доченька… моя любимая, драгоценная, прелестная… игрушка… Тебя бы я сломал самой первой… И никакой Джейсон тебе бы не помог… Бледное лицо Рикки застыло от досады. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной. Слова, сказанные Итаном, вонзились в ее душу холодным клинком, — изувечили и изничтожили ее. И все краски мира тут же потускнели. Вид из окна, который раньше казался ей прекрасным, теперь не вызывал никаких эмоций, — словно все стало черно-белым. И пропало всякое желание что-либо делать, желание жить дальше. Ее душа пропала в бездне нескончаемой тьмы. И на месте души теперь пустота. А если нет души, значит человек мёртв… Мёртв внутри. Последние капельки слез появились на уголках ее опухших глаз. Они выступили и медленно потекли по ее розовой от расширенных сосудов щеке, стекли по подбородку и собрались в одну единую каплю, которая полетела вниз и упала на клинок мурамасы. Появилось ощущение, что клинок сейчас зашипит и от него поднимется пар вскипевших слез, но ничего этого не произошло. Наоборот, клинок медленно отстранился от шеи Рикки и опустился острием вниз. Теперь Рикку ничего не держало. Ее ноги подкосились и она обессиленно рухнула на колени, сильно ударив их об пол. Руки опустились вниз, голова тоже. Глаза безжизненно уставились в пол между коленями. — И потускнела вся тяга к жизни в глазах юной девицы, — говорил Итан, ходя кругами вокруг Рикки и раскручивая катану в правой руке. — Когда узнала она о смерти своего любимого… — Итан остановился напротив Рикки и опустился перед ней на одно колено. — И не осталось больше света в этом мире для неё. — Он зловеще улыбнулся. — И поглотила тьма вселенную её. Рикка уже никак не реагировала на отца. Ей уже было все равно, что он там говорил, что он там делал. Она просто хотела, чтобы все это исчезло. Чтобы все оставили ее в покое… Пока в груди ее медленно догорали остатки ранимой души, в сознании творился хаос из беспорядочного повторения одних и тех же мыслей: «Как я могла допустить это…», «Почему мне так больно…», «Чем я так заслужила эти мучения…», «Могу ли я все исправить…», «Я виновата в смерти Джейсона…», «Прости меня, пожалуйста…», «Хочу умереть, чтобы всегда быть с тобой…». Итан выпрамился и плавным движением вложил катану в ножны, закреплённые на поясе. На белой стали клинка на мгновение блеснуло отражение солнца и лезвие тут же скрылось в ножнах. Черный плащ Итана скрыл присутствие мурамасы, будто ее и не было. В комнате, на несколько секунд, повисла гробовая тишина, но ее прервал щелчок пальцев, после чего открылась входная дверь и в кабинет зашло двое охранников. Они буквально оцепенели, когда увидели, во что превратилась Рикка, которая, всего несколько часов назад, упрямо сопротивлялась, а сейчас отрешенно сидела на полу и даже отдалённо не была похожа на прежнюю себя. Итан метнулся к компьютеру и вставил в него флешку, после чего загрузил неизвестные данные, связанные с Риккой. Затем, он отдал флешку одному из охранников и окинул взглядом несчастную Рикку. — Уведите ее на сотый этаж, — говорил Итан, — а флешку передайте Говарду прямо в руки. И смотрите не потеряйте, головой за нее отвечаете. Все уяснили? — Так точно, доктор Дэвис, — произнесли они хором. — Идите, — скомандовал он. Охранники подхватили Рикку за руки и приподняли, думая, что она сейчас начнёт сопротивляться, но она даже не посмотрела в их сторону и свободно дала притронуться к себе. Они потащили Рикку к лифту, волоча ее ноги по полу. Волосы упали и закрыли ее лицо. Итан лишь мельком бросил взгляд им вслед и отправился за компьютер, где начал анализировать последствия галлюцинагенного газа с помощью данных, полученных от своей дочери. Пальцы быстро набирали на клавиатуре отчёт: «Последствия воздействий газа могут быть следующими: непрерывная одышка, расширенные зрачки, полное непонимание нереальности происходящего, сильный страх и ужас, долгий приход в себя, возможна психологическая травма.» Охранники встали перед лифтом и нажали на кнопку вызова. Рикку они опустили на пол и усадили на колени, чтобы не держать, пока едет лифт. Панель показывала, что лифт едет с 23-го этажа, поэтому времени на подъем у него должно было уйти не мало. Один из охранников посмотрел на Рикку, как на животное, с отвращением. Было точно видно, что он не знал, что перед ним дочь Итана Дэвиса. Он начал работать охранником в этом здании совсем недавно, а уже строит из себя главного и к содержащимся в камерах людям он относится, как к скоту. Его глаза буквально пылали от желания кого-нибудь избить или поиздеваться. Он перевёл взгляд на своего напарника и толкнул его в плечо. — Слушай, как думаешь, что доктор Дэвис сделал с этой сучкой? Его напарник взглянул на Рикку, но в его взгляде не было ни капли злости. Ему наоборот было очень жалко Рикку. И он даже сам не до конца понимал, почему решил вступить к тем, кто держит детей в камерах и каждый день проводит никому не известные исследования на них. — Не знаю… Ничего хорошего… — Ты посмотри на неё. Она будто призрака увидела. Доктор Дэвис прямо отрывался на ней, — с насмешкой сказал он. — А ты уверен… что она этого заслужила… — Какая к черту разница. Если он это сделал, значит заслужила. Хотя… мне плевать. — Тебе на все плевать… — И это мое преимущество, — сказал он и улыбнулся. — Преимущество над кем? — Над такими сопляками, как ты. Вам жалко каждого бомжа, когда как мне абсолютно нет. А соответственно, я лучше выполняю свою работу, которая и не предназначена для таких неженок, как ты. — В чем-то ты прав… — Ну, а я о чем говорю. — Только вот такие, как ты, часто становятся причиной ненависти со стороны таких, как эта девушка… — Что есть, то есть. Надо же чем-то жертвовать. — И тебе это нравится? — Что? — Быть последней тварью, на которую всем наплевать, также, как и тебе на всех. — Вполне, — сказал он с раздражением. — А если ты… — Так, все, — перебил он. — Оставим этот разговор. — Но… — Или ты хочешь, чтобы Шон отправил тебя за стену? — угрожающе произнес он. Парень напряжённо выдохнул и ответил: — Не хочу… — Значит, больше не поднимай таких тем, если хочешь оставаться мои напарником, а не стать патрульным за стеной. Понял? — Он устрашающе посмотрел на своего напарника. — Ты понял? — Понял-понял… — Ну и отлично. Раздался звонок, оповещающий о том, что лифт приехал. Двери открылись. Охранники подхватили Рикку за руки и затащил в лифт, после чего один из них нажал на кнопку 100-го этажа. Двери закрылись и лифт тронулся, затем тут же остановился и двери снова открылись. — А не проще было просто подняться на этаж выше по лестнице? — спросил один из охранников. — Уже не важно, — ответил тот, и сам задумался о том, почему они так не сделали. Пройдя по коридору, мимо нескончаемых лабораторных комнат, где сотни ученых что-то усердно исследовали, они дошли до главной лаборатории, большая дверь в которую была герметично закрыта на электронный, кодовый, голосовой и биометрический замки. Охранники постучали в дверь, после чего на видеокамере загорелся огонёк, говорящий о том, что за ними наблюдают. — У нас посылка от доктора Дэвиса, — сказал охранник и показал Рикку в камеру. Дверь с характерным звуком открылась и охранники завели Рикку внутрь. Внутри находилась довольно обширная по размеру комната, в которой трудились главные учёные корпорации «Azathoth». Их было двадцать человек. Они все руководили корпорацией с момента ее основания, но все же Итан Дэвис являлся главным из главных. Рикка, наконец, подняла глаза и посмотрела на тех, кто создал вирус вместе с Итаном. В ее глазах так и читалась ненависть ко всем в этой комнате. Но больше них, она ненавидела себя, поэтому не стала начинать сопротивляться, чтобы поубивать всех здесь. В толпе одинаково одетых ученых появился Говард, который жестом указал охранникам усадить Рикку в кресло. Они взяли Рикку и посадили в кресло, после чего зафиксировали ее руки и ноги ремнями. Затем, они отдали флешку Говарду и удалились обратно на свои посты, закрыв за собой дверь. Рикка почувствовала боль от перетянутых ремней: ее кисти уже начали краснеть от этого. Говард вставил флешку в компьютер, стоящий на столе рядом с креслом, и открыл папку. Пока Говард был занят документами, Рикка решил осмотреть эту комнату, в которой она находилась: множество медицинских приборов, бумажных документов, отчётов и всего прочего. Но было и то, на что Рикка не сразу обратила внимание. Справа от герметичной двери, в пятнадцати метрах, находилась камера, с одной стороны закрытая бронерованным стеклом, чтобы можно было наблюдать. В этой камере находился заражённый человек. Он был одет в белый больничный халат, — только вот халат был уже не белый, ведь от шеи и до самых колен он был испачкан кровью, которая также была на полу и на стенах. Было видно, что он обратился совсем недавно, ведь в нем еще можно было разглядеть человека, когда как в тех ходячих разлагающихся мешках с мясом, что бродят по улицам Слотердэта, уже нельзя было разглядеть ничего похожего на человека. Его красные от крови глаза с неистовой яростью смотрели на людей, находящихся за стеклом. Изо рта и носа вытекала темно-красная, густая жидкость. Сильно выпирающие вены так и готовы были лопнуть и забрызгать все жидкой соединительной тканью человеческого организма… Заражённый дернулся и резко побежал на одного из ученых, но тут же врезался в бронированное стекло и упал на пол. На его лбу появилась вмятина и под кожей возникло внутреннее кровоизлияние. Кровоподтек приобрел насыщенный красный, багровый оттенок. Заражённый поднялся на ноги и еще раз попытался пробить стекло своей головой, — и снова неудачно. Кряхтя и извиваясь, он валялся на полу и кричал во все горло. Благо, до Рикки доносились лишь приглушённые крики, ведь комната была еще и звукоизолирована. Заражённый снова поднялся на ноги: его челюсти клацали зубами, пока глаза метались от человека к человеку. Странно было то, что он перестал пытаться пробить стекло. Неужели, он понял, что не сможет этого сделать? Но вот, он медленно подошёл к стеклу и начал водить по нему руками, оставляя на нем кровавые следы. Его глаза, внезапно, сфокусировались на своих руках. Он медленно поднес руку ко рту и сунул внутрь палец, после чего сжал челюсти. Кровь хлынула ручьём по его подбородку и начала стекать на халат, еще сильнее пачкая его. Не чувствующая боли тварь беспроблем откусила свой собственный палец, прожевала и проглотила его, а из места, где раньше был его палец, торчала острая кость и вытекала кровь. Теперь эта тварь начала царапать стекло ногтями и торчащей костью. Его челюсть ходила верх-вниз, пока не вывихнулась: теперь ее нижняя часть висела и не двигалась. Тварь сунула руку в рот и потянула вниз, пока кожа на щеках не порвалась, а челюсть не отсоединилась: теперь на месте его рта находилась кровавая каша, в которой судорожно подергивался язык. Рикку чуть не вырвало, при виде столь отвратительной картины… Такую смерть не заслуживает никто и Рикка больше всего на свете боялась умереть именно таким способом — превратившись в ходячую, голодную, ничего не соображающую тварь, которой движет лишь жажда крови. Она и раньше боялась, но сейчас, страх умереть, превратившись в ходячего мертвеца, стал максимально сильным, после того, что она увидела. Даже мысль о том, как она представляет себя в таком виде, заставляла ее тело содрагаться… В этот момент, глядя на кровожадную тварь, Рикка решила, что никогда не превратится в это существо. И даже если ее когда-нибудь укусят, она убьёт себя быстрее, чем это сделает вирус. Она решила, что ни в коем случае не допустит своего обращения. Решила, что лучше будет умереть по своим правилам, а не от чертового вируса, который, потом, воскресит ее мёртвое тело и заставит скитаться по уничтоженому миру. Она твёрдо решила. И она сделает все, чтобы не стать одной из чудовищ этой демонической армии нежити. «Если меня вдруг укусят… Я всажу пулю себе в голову, но не стану одной из них.» — мысленно поклялась себе Рикка. Сквозь переговоры учёных до Рикки донесся звук включившегося принтера. Машина съела листок бумаги и, вскоре, отдала свежий документ. Говард взял листок и проверил на наличие ошибок и качества распечатки. Затем, он взял ручку и что-то записал в этот листок. На листке появилась подпись. Говард отложил листок на стол и одел очки, после чего достал фонарик из кармана и вежливо произнес: — Здравствуй, Рикка Дэвис. Меня… — Хирано, — резко прервала она Говарда. — Что, прости? — Он непонимающе взглянул на свою пациентку. — Моя фамилия — Хирано. Никакая я не Дэвис. — Правда? — Он еле заметно улыбнулся и поправил очки. — Тебе идет эта фамилия. Сама придумала? Рикка сначала подумала, что он так шутит, но потом поняла, что он спрашивает серьёзно. — Сама придумала… — раздражённо ответила она. — Ты очень похоже на отца, — сказал он. — По-вашем, это комплимент? — Ее голос звучал устало. — Ну уж не знаю, какие у вас там отношения с отцом. Я просто говорю то, что вижу. Рикка отвела взгляд. Ее забинтованный палец начал страшно чесаться, а возможности почесать не было, — для неё это было пыткой. Тем более ее руки уже начали бледнеть от нехватки крови, которую блокировали ремни. — Прошу прощения за этих олухов, сейчас я ослаблю ремни, — сказал Говард и немного высвободил руки Рикки из мёртвой хватки, после чего ей тут же полегчало. Ей хотелось сказать «Спасибо», но, в тоже время, ей хотелось причинить себе боль за смерть Джейсона. — Так на чём мы… Ах, да. Меня зовут Говард. Я — заместитель твоего отца и, по совместительству, второй по главности человек в корпорации. Рикка услышала его имя и вспомнила, что уже видела его в детстве, когда отец приводил ее в свой кабинет. Тогда Говард редко заходил в кабинет Итана, но все же такие моменты были. Каждый раз он приветствовал Рикку с улыбкой и ласково гладил ее по голове. — Попрошу вас, пожалуйста, открыть рот, Рикка. — Он включил фонарик. Рикка не доверяла никому в этой комнате, но она, почему-то, чувствовала, что Говард не причинит ей зла. Слишком уж добрым и вежливым он выглядел. Рикка послушалась и Говард посветил фонариком внутрь, после чего осмотрел полость рта. — Никаких болезненных ощущений не чувствовали в зубах или деснах? — спросил он, выключив фонарик. — Не-а. — Она поматала головой. — Аллергических реакций ни на что нету? — Вроде бы нет… — Хорошо. Сейчас я подключу к тебе несколько аппаратов, но ты не бойся. Говард подкатил к креслу небольшую панель, из которой достал несколько проводов, один из которых заканчивался пластиковой штукой, которую он одел Рикке на палец. — Что это? — спросила Рикка. В ее голосе были слышны нотки страха. — Будем фиксировать твой пульс, — ответил Говард. На панели появились полосы. Говард взял листок и снова начал что-то записывать. — Сейчас мы будем проводить с тобой ряд осмотров и взятий анализов. Это будет длиться долго и довольно неприятно, а также больно, так что мне придется сделать тебе общую анестезию. Говард подкатил к креслу еще один аппарат и достал дыхательную маску, после чего приготовился одеть ее на Рикку, но она отвернулась и сказала: — Не нужно… Говард убрал маску от ее лица и спросил: — Уверена? — Да… — Но ведь ты будешь чувствовать сильную боль и даже есть небольшой процент получить болевой шок. — Я же ведь не умру от этого… — Вообще, такого не может случится, но боль будет ужасной. Сам пробовал на себе. Даже пулевое ранение по степени боли не такое сильное. Эти слова должны были напугать Рикку, но она наоборот только сильнее возжелала ощутить всю эту боль. Она решила, что для неё это будет хорошим наказанием за все смерти, что произошли по ее вине. Она действительно этого хотела. — Ну так, что ты решила? — Без наркоза… Говард положил маску на стол и тяжело вздохнул, снял очки и расстроено посмотрел на Рикку. Было видно, что он не хотел причинять ей боль. Говард вообще сам по себе был очень миролюбивым человеком и всегда старался избегать моментов, когда ему нужно было причинить кому-то боль. Но работа вынуждала и он делал. — Ты такая же настойчивая и упрямая, как твой отец. — На его лице, на мгновение, появилась незаметная улыбка и тут же пропала. — Жалко конечно… что все так обернулось. — Вы о чем? — спросила Рикка. — О твоём отце, и, конечно, о вирусе… — А что с ним? Говард достал платочек и начал протирать очки, во время этого вспоминая прошлое: — Итан не всегда был таким, каким ты его знаешь. Ведь раньше, до создания вируса, он был настоящим авантюристом. Брал на себя много исследований. Что-то, конечно, не получалось, но он с энтузиазмом брался за новое дело. Каждому успеху радовался так, словно открыл научный прорыв. Начинали мы, конечно, обычными учёными сначала. Потом, все переросло в более серьёзные должности. А когда компания, в которой мы работали, лишилась своего начальства, на этот пост решили взять Итана Дэвиса. Меня он, конечно, сделал своим заместителем. Нам выделили бюджет и вскоре наша компания превратилась в большую корпорацию, которую мы назвали: «Azathoth». Над названием очень долго ломали голову, особенно Итан, но остановились мы именно на «Azathoth». По началу я не понимал, почему Итан решил остановится именно на нем, но, спустя время, до меня наконец дошло, что название нашей корпорации полностью соответствует тому, что из-за нас произошло. Если ты вдруг не знала, Азатот — вымышленное древнее божество, символ первозданного хаоса. По своей сути, Азатот является олицетворением страхов на метафизическом уровне. Воплощение самого безумия. Говорят, что день пробуждения Азатота вернет мир к его изначальному состоянию абсолютного нуля, изначальному хаосу, которым является Азатот. Он — великий и всемогущий правитель, который в конце времен, после Своего пробуждения, уничтожит все живое и не живое во вселенной. Понимаешь теперь, почему корпорация называется так? Потому что мы уничтожили этот мир. Обратили его в руины и заставили миллиарды людей погибнуть, а миллионы страдать. Словно Итан знал, что день гибели земли вскоре настанет, и настанет из-за нас, поэтому и назвал корпорацию таким образом. Мне самому становится плохо от всего того, что мы натворили… Но ничего уже не вернуть назад… — Говард виновато склонил голову вниз, словно извиняясь перед Риккой за то, что сделала корпорация. — После создания вируса, Итан был необычайно рад результатам его испытаний. Постоянно твердил о том, что наш проект изменит мир. Что мы добьёмся небывалых высот. Но потом его словно подменили. Он стал сам на себя не похож. К нему, внезапно, пришло осознание того, какой невероятной силой обладает созданный им вирус. Он мог не только воскрешать мертвых, но и выполнять роль биологического оружия. Итан понял, что с помощью вируса можно по щелчку пальцев устроить геноцид всего населения планеты. Так его и захлестнула мания величия. С его слов, он хотел уничтожить старый мир и на его руинах построить новый, совершенный мир, где будет править лишь он. Лично я считаю это настоящей утопией. И его план, как ты видишь, реализовался в реальности. После этого он стал отдавать всего себя на изучение этого вируса и, в частности, на создание вакцины от заражения. — Говард резко замолк. Ему хотелось сказать Рикке о том, что она и есть вакцина от вируса, но он не мог этого сделать. Он обещал Итану, что не будет ничего ей рассказывать, а обещания для Говарда были не пустым словом. — Но ее так и не удалось разработать… Максимум, что у нас получилось — это сделать специальный препарат, который лишь замедляет действие вируса в организме. Препарат, который жизненно необходим мне и твоему отцу… Да, я уже не молодой, поэтому вирус уже находится во мне. Благодаря этим препаратам, мы выиграли себе времени. Но всю жизнь сидеть на игле у нас не выйдет. Организм рано или поздно вырабатает иммунитет к этим препаратам или быстрее вирус адаптируется к ним, затем доберётся до нашего мозга. Что будет дальше, ты и сама прекрасно видишь… — Он посмотрел на заражённого в камере. — По нашим подсчётам, у нас осталось чуть больше полугода. Когда это время истечёт, скорее всего, вирус просто напросто сожрёт нас, не смотря на препараты. Поэтому сейчас главной нашей задачей является поиск вакцины. Но ты не думай, что вакцина как-то изменит мир. Она всего лишь даст возможность вылечиться от заражения вирусом. Но вот вернуть уже обратившегося обратно в человека она не сможет, к сожалению. Так что даже если мы разработаем вакцину от вируса, мир останется прежним, то есть уничтоженным… — Говард снова задумался над тем, чтобы рассказать Рикке правду о ее иммунитете к вирусу. Ему хотелось рассказать это, но что-то мешало. Был ли это страх или преданность Итану Дэвису, он и сам не мог понять, но скрывать такую важную информацию было мучительно трудно, особенно такому открытому человеку, как Говард. — Слушай, Рикка… Мне страшно жаль, что по нашей вине ты потеряла многих близких… Весь мир потерял… Но ты можешь нас всех… — Говард! — неожиданно раздался голос внезапно появившегося в дверях лаборатории Итана Дэвиса. От этого голоса по телу Рикки пробежали мурашки, а Говард вздрогнул от испуга. — Позволь мне узнать, почему ты до сих пор не начал проведение плановой проверки состояния здоровья моей дорогой доченьки? — А-а… — Говард растерялся. — Уже начинаю… Рикка зашевелилась в кресле. С приходом Итана над ней снова повисла тоска утраты любимого человека. Теперь она уже была готова наказать себя. Окончательно готова. — Сейчас мы проведём небольшое обследование на выявление у тебя хронических заболеваний. Затем, проведём ряд опытов, — пояснил Итан. — Это будет больно?.. — спросила Рикка, не поднимая глаз на отца. — Обследование — нет, а вот опыты — безусловно. Но ты это не почувствуешь. — Она хочет быть без наркоза… — сказал Говард Итану. — Вот как? — Итан улыбнулся. — Хочешь причинить себе боль из-за смерти Картера? Очень смело. Я предоставлю тебе такой шанс. Тогда делаем без наркоза. — Ты уверен, Итан? — переживающе спросил Говард. — Она же ведь еще… — Уверен, — перебил Итан своего друга. — Ей пойдет на пользу. Да и она сама этого хочет. Не будем же мы отказывать? — Он зловеще усмехнулся. Говард почувствовал дикий дискомфорт. Он не хотел причинять Рикке боль, но именно он должен был сделать это. Даже если бы он сказал «Нет», Итан Дэвис все равно заставил бы его это сделать. Рикка же наоборот хотела, чтобы ей причинили боль. Но главное — она хотела, чтобы это сделал не Итан, ведь он уже и так причинил ей достаточно боли за всю ее жизнь. Она хотела, чтобы это сделал Говард, поэтому она медленно кивнула ему, давая понять, что она готова к тому, что ее ждёт. — Хорошо… — смирившись выдохнул Говард. — Начнём с вопросов… — Он взял листок и начал читать: — За этот год, как часто ты болела простудой? Рикка задумалась. Целую долгую минуту она пыталась вспомнить хоть один раз, когда она болела простудой, но ничего не приходило в голову. — Я… ни разу не болела, — ответила она. Говард взглянул на Итана, будто услышав невозможное. Итан кивнул, без слов намекнув, чтобы Говард продолжал задавать вопросы. Рикка краем глаза заметила, как остальные учёные поглядывают на неё, будто изучая. — Головные боли часто беспокоят? — спросил Говард. — В обычное время не беспокоят… Только после ваших «обследований». — Дальше, — сказал Итан. — Есть ли у вас боли в грудной клетке? Рикка медленно поматала головой, отвечая отказом. Все учёные отложили свои дела и стали внимательно слушать допрос. — Переносили ли вы в течении этого года какие-нибудь сильные заболевания? — Эпидемия в нашем лагере, вызванная им, считается за сильное заболевание? — спросила Рикка и всё-таки взглянула на отца. В его глазах читался восторг и Рикка не могла понять, чем он был вызван. — Эпидемия? — спросил Говард и взглянул на Итана. — Считается… В лаборатории сразу поднялся гул поражённых ученых. Они переговаривались, перешептывались и изумительно смотрели на Рикку, как на подопытного кролика, выжившего после жестокого эксперимента. Обстановка становилась все более оживлённой. — Дальше, — сказал Итан. — Были ли у тебя в детстве какие-нибудь хронические заболевания? Например: сахарный диабет? — Думаете, я помню это? — осторожно спросила Рикка, стараясь сделать свою речь как можно менее грубой. — Разве, мой отец не должен этого знать? Итан задумался. Он припоминал, что у Рикки в детстве была какая-то хроническая болезнь, возможно, это даже был сахарный диабет, но научные исследования настолько затуманили его семейные воспоминания, что он не помнил ничего связанного с болезнью дочери. Итан глубоко вздохнул, затем сказал: — Нужно достать её медицинскую карту. — Он нажал на кнопку, после чего в лабораторию вошёл Скотт. — Передай Шону, чтобы он зашел ко мне в кабинет через пол часа. — Есть, доктор Дэвис, — отчеканил парнишка и незамедлительно удалился из лаборатории. — Продолжим, — сказал Итан. — Так… Последний вопрос… Насколько у тебя высокий болевой порок? Этот вопрос он сказал от себя, не по листку. Ему хотелось знать, выдержит ли Рикка то, что ее ждёт. — Не знаю… — ответила она и снова почувствовала внутреннюю, душевную тоску от потери любимого человека. Итан презрительно посмотрел на Говарда, после чего сказал: — Этого достаточно. Начнём испытание на совм… — Подожди, — перебил его Говард. — У нее есть аллергические реакции на медицинские препараты? Итан взглянул на дочь. Рикка снова медленно поматала головой, давай понять, что никакой аллергии у неё нет. Ей уже самой побыстрее хотелось, чтобы они начали проведение своих испытаний. — Начинаем, — приказал Итан. Учёные тут же окружили Рикку. Ей стало трудно дышать. От такого большого количества людей, сосредоточенных на том, чтобы провести над Риккой эксперимент, ей стало жутко. У нее было ощущение, что они сейчас разорвут ее на куски. Каждый постоянно прикасался к ней, что-то подключал и присоединял. Ей было неприятно ощущать это давление. Они, словно, превратили ее в подопотную куклу… Вот в вену на руке ввели иглу и по трубке побежала темная кровь. Затем, кто-то достал шприц с иглой и вонзил его в ее кожу на 15 миллиметров, нажал поршень. Кровь уже не брали и она перестала бежать по трубке. Рикка, внезапно, почувствовала, как ее руки начинают неметь. Вскоре, она вовсе не могла ими пошевелить. Врачи освободили ее руки от ремней, так как они были больше не нужны. Рикка не понимала, что происходит. Врачи присоединили к ней несколько присосок, которые выводили на экране пульс. Ее глаза резко ослепил яркий свет операционного светильника, а когда глаза привыкли, она увидела, что прямо над ней находится неизвестное устройство с длинными иглами, — словно гигантские осы направили на неё свои жала. У Рикки появились пугающие мысли: «Что, если они сейчас разорвут мою голову на куски?». И это все выглядело действительно так, словно сейчас эти длинные иглы резко вонзятся в ее шею, пробьют ее на сквозь, а затем окончательно разрежут горло и ее голова слетит с плечь. Рикка невольно представила эту картину у себя в голове и ее тут же одолел неподдельный ужас. Счётчик пульса на мониторе с характерным звуком начал повышаться. Страх одолел Рикку с еще большей силой, когда ее голову прижали к спинке кресла и зафиксировали ремнём, протянутым через лоб. Она машинально попыталась пошевелить головой, но у нее ничего не вышло. Ее тело полностью обездвижили. Учёные безостановочно ходили вокруг неё, что-то записывая, что-то проверяя. Итан Дэвис, внезапно, остановил их всех. — Итак, друзья мои, — начал он. — Сегодня мы наконец-то совершим то, что так долго пытались сделать. Сегодня знаменательный день. Давайте же поблагодарим квинтэссенцию нашей работы — мою любимую дочь Рикку. — Итан начал хлопать в ладоши. Остальные учёные тоже подхватили аплодисменты. — Прошу, передайте мне пульт управления. По рукам учёных начал перемещаться планшет, управляющий тем неизвестным устройством, под которым находилась Рикка. Планшет медленно переходил из рук в руки, пока не дошёл до Итана. Он взял планшет и подключил его к устройству. Кровожадные иглы зашевелились — начал работать механизм. Они раздвинулись в стороны, а затем нацелились на Рикку. В этот момент ее глаза округлились от ужаса и перестали моргать, чтобы не упустить движение машины. — Джентльмены, — торжественно произнес Итан. — Пора… Его рука, облаченная в чёрную перчатку, нажала на кнопку и в машине что-то щёлкнуло. Казалось, что этот щелчок означал начало страшных мучений. Рикка замерла в ожидании скорой волны боли, зажмурив глаза. Сердце стучало, как бешеное, и, казалось, вот-вот должно было пробить грудную клетку. Она начала сомневаться в том, что выдержит боль. Ей хотелось закричать: «Стойте, я передумала! Я не выдержу без наркоза!», но пути назад уже не было. Точка невозврата была пройдена, поэтому она попыталась успокоиться. В конце концов, она сама хотела причинить себе боль за смерть Джейсона. Хотела… нет, она хочет! Хочет заставить себя мучиться и страдать, только чтобы не чувствовать вину. Только чтобы погибшие больше не терроризировали ее рассудок, который и так уже получил достаточно повреждений. Хочет получить справедливое наказание за все смерти, что произошли по ее вине. И весь страх исчез… Машина, весящая над ней, больше не пугала её. Ей было все равно, какую физическую боль она ощутит, ведь ни что не сравнится с той душевной боль, которую она чувствует уже большую часть своей жизни. Она была готова ко всему, даже к смерти на этом кресле от болевого шока, ведь ей уже было нечего терять, если все, кем она дорожила, сейчас или мертвы, или находятся под куполом жестокости и страха, поставленным ее отцом. Рикка медленно открыла глаза и в этот же самый момент иглы сорвались с места и вонзились ей в шею. На это ее организм среагировал резкой и невероятно мучительной болью, из-за задетых нервов. Дыхание перехватило, Рикка не могла сделать глубокого вдоха. Все мышцы, которые не были парализованы, напряглись и на ее коже выступили синие вены. Это было лишь началом. Затем, через иглы в тело Рикки начала проникать какая-то жидкость, которая сопровождалась еще более сильной болью, которую мало кто мог выдержать. Ее дыхание заблокировало и она не могла сделать даже малейшего вдоха. Ее тело будто бы пробивало электрическим током насквозь, заставляя ее мышцы сокращаться. Боль от игл, пронзивших ее шею, чуть ли не лишала Рикку сознания. На ее глазах выступили слезы, а изо рта вырывались мучительные стоны. От напряжения ее лицо покраснело, а на лбу выступил пот. Боль была настолько невыносимой, что Рикка чуть ли не со всей силы сжала челюсти, почти ломая зубы. Говард не мог наблюдать мучения Рикки, поэтому решил хоть как-то ей помочь. Он вмешался и дал ей прикусить сложенную в несколько слоёв чистую ткань, чтобы Рикка не сломала себе зубы. На уголках ее рта появилась слюна, которую она не могла сглотнуть, и начала медленно стекать вниз. Говард сожалеюще склонил голову и повернулся к Рикке спиной, чтобы не видеть ее страдания, но от этого ему не стало легче. Невнятное мычание от пронзительной боли все еще было слышно его ушам. Он хотел их закрыть, но понимал, что этим жестом выдаст свою слабость, которая не приветствуется в обществе глав корпорации. Рикка, внезапно, почувствовала невероятное облегчение — машина остановила свою работу. Иглы все еще были в ее шее и она отчетливо чувствовала их, но боль была в разы меньше. Сбитое дыхание начало возвращаться в более-менее стабильное. Руки медленно начали отходить от онемения: она уже могла тихонечко шевелить пальцами. Ей показалось, что на этом все закончилось, но это было далеко не так. Итан Дэвис кивнул учёным и они подскочили к Рикке. Вокруг нее снова начало крутится много народу. Вот ей снова воткнули шприц в вену и взяли образец крови, а Итан за всем этим с наслаждением наблюдал. В конце он достал фонарик и проверил реакцию ее зрачков. Рикка должна была следить за светом, но у нее на это не было сил. Ее взгляд был заторможен и опаздывал на секунду от света. Итан лишь усмехнулся на это и решил продолжить мучить свою дочь. Он нажал кнопку на планшете и иглы глубже вошли Рикке в шею, — в ее тело снова начало что-то просачиватся. На этот раз боль была сильнее настолько, что сама Рикка была полностью уверена в том, что в этот самые момент ее шею режут изнутри. Она уже не могла сдерживаться и терпеть эту адскую боль, поэтому начала истошно кричать, крепче сжимая зубами ткань. Руки, отошедшие от онемения, крепко вцепились в подлокотник кресла. От сжатия ее ногти сломались и начали кровоточить, а на кресле остались следы царапин. Слипшиеся от пота и слез пряди волос упали ей на глаза, которые были широко раскрыты от ужаса. Ее голова была чуть закинута набок и Рикка не видела, что происходит с ее шеей, но ощущения и представления того, что может там твориться, и заставили ее ужаснуться. Изнуряющая боль полностью лишила ее здравого разума, но она все же смогла представить то, что могло происходить. Она представила, как ее шею прорезают иглы и кровь брызгает во все стороны. Масло в огонь подлило еще то, что она, внезапно, почувствовала, как по ее шее что-то стекает. Мысли о том, что это кровь вытекает из тысячи разрезов, появились сами по себе и до дрожи напугали Рикку, — она еще сильнее начала кричать от страха. Ее истерический крик перемешивался с плачем и превращался в душераздирающий вопль, заглушающийся тканью. Сердце билось уже с критической скоростью и вот-вот могло остановится. Ее глаза закатились к верху, а из носа потекла струйка крови. — Итан, ты же ее убьёшь! — вскричал поражённый Говард. Но Итан не ответил, а когда Говард взглянул на него, то по его телу пробежали холодные мурашки. Лицо Итана было совершенно спокойным, даже безразличным. Ему было абсолютно плевать на то, что его дочь сейчас мучилась от страшной боли. Он полностью проигнорировал слова Говарда. — Итан, черт возьми! Остановись! — переживающе завопил Говард. — Она больше не выдержит! Итан снова проигнорировал слова Говарда. Рикка, тем временем, уже была на грани потери сознания… или даже смерти. — Остановите это безумие! — выкрикнул Говард и резким движением выхватил планшет из рук Итана. Иглы медленно вышли из шеи Рикки. Она выплюнула ткань и, наконец-то, почувствовала лёгкость. Резко вдохнула воздух, пытаясь отдышаться, затем последовал болезненный кашель. Рикка трясущимися руками схватилась за шею, боясь почувствовать там свисающие обрубки кожи, но там не было ничего: ее шея была в полном порядке. А то, что она приняла за стекающую кровь, оказалось ее слюной. Рикка почувствовала резкое головокружение, после чего ее сознание медленно погрузилось во тьму. Ее бессознательное тело облакотилось на спинку: она не выдержала всего того напряжения, что давило на нее на протяжении всего процесса. Говард взял салфетку и аккуратно вытер кровь у носа Рикки, после чего приложил ладонь к ее лбу: он оказался горячий. Остальные учёные, взяв образцы крови и саму смертоносную машину с иглами, разошлись по своим рабочим местам. Итан разочарованно вздохнул и заговорил с Говардом: — Знаешь, в чем твоя проблема, Говард? — спросил он. — В чем твое отличие от меня? — В чем же… — В том, что ты не готов чем-либо жертвовать для достижения главных целей… — говорил Итан, отходя за угл вместе с Говардом. — В любом случае, я тебя не осуждаю. Ты правильно сделал, что остановил меня. Признаю, в тот момент я действительно слишком увлёкся. Но не думай, что я собирался убить Рикку. Всё-таки она — наш единственный шанс на создание вакцины… — сказал Итан нужной интонацией, чтобы Говард ему поверил. — Значит, ты притворялся? — Не сказал бы. — Он улыбнулся. — Но это все было частью моего плана. — Плана? — непонимающе спросил Говард. — Рикка… Она слишком похожа на Картера… Такая же самоотверженная, строящая из себя лидера… дура. Ее сразу можно различить среди тех остальных заключённых тем, что у нее есть сила воли. Я давно знаю, что она каждый день пытается придумать план побега, или что-то в этом роде. Хочет вернуться к Картеру. Поэтому я и решил «сломать» её дух, ее силу воли. Метод, конечно, очень жестокий, но действенный. Результат ты уже видел. — Прости, друг… — выдохнул Говард. — За что это? — За то, что чуть не рассказал Рикке правду… — Знаешь… Рано или поздно, она в любом случае все узнает. Но запомни — это не должно случиться до создания вакцины. Потому что если она это узнает, то возомнит себя последней надеждой человечества и поймёт, что теперь у нее есть власть над нами, ведь после этого мы уже не сможем держать ее в страхе смерти или мучительной боли. Она будет ставить нам свои условия, объединять людей и все в этом роде. Потом пойдут слухи среди Всадников Шона и все захотят завладеть вакциной. Позже об этом узнают и люди в Слотердэте. Возможно даже начнётся война. Мы не должны допустить этого. — Не допустим. — Говард заглянул за угл и посмотрел на Рикку. — Что теперь с ней будет?.. — Ну, я уже и так ее психологически сломал. Думаю, этого пока достаточно. А сейчас пускай приходит в себя, потом я отведу ее в камеру к остальным. А пока я разбираюсь с Риккой, ты изучи образцы, полученные сегодня с помощью машины, хорошо? — Да. Тогда не будем с этим затягивать. Всё-таки нам с тобой осталось жить всего полгода, если не создадим вакцину. — Поэтому я и говорю тебе: научись жертвовать, чтобы добиться нашей главной цели. Без жертв не будет успеха. — Хорошо, Итан. Я постараюсь быть хладнокровнее… — И еще, — сказал Итан, уходя за угл. — Оповести остальных о срочном брифинге, который состоится завтра в девять утра. — Понял, — проговорил Говард и отправился в другой сектор лаборатории.

…

Спустя несколько часов, Рикка очнулась в том же самом кресле, в той же самой лаборатории. Ее веки медленно открылись, оголив покрасневшие глаза. Температуры уже не было, но вся одежда была мокрая от пота. Она почувствовала лёгкую головную боль, которая то быстро нарастала, то медленно убывала. Рикка попыталась осмотреться, но все, что она смогла — это посмотреть вперед, ведь она не могла даже чуть-чуть пошевелить шеей, не почувствовав при этом боли в мышцах. В ушах звенело, слышался непонятный писк — это было из-за чрезмерной тишины. Судя по тому, что лаборатория была пустой, все рабочие места убраны, приборы выключены и горела всего лишь одна тусклая лампа прямо над Риккой — на улице была глубокая ночь. Рикка попыталась встать, но ноги совершенно ее не слушались, словно, она не использовала их очень долгое время. В свете лампы кружилась пыль, а вокруг освещенного кресла находилась тьма. Она взяла Рикку в кольцо, — заточила ее в светлой тюрьме. Всё, что могла сделать Рикка — это просто сидеть и ждать. Ждать, что кто-то вспомнит о ней. Ведь она осталась одна. Единственный круг света в бескрайней тьме. Беспомощного света, что остался один… Рикка склонила голову чуть вниз, до момента, пока шея не заболела. Замерла в таком положении и задумалась, ведь ей больше было нечего делать. Вся эта обстановка и угнетающая атмосфера безнадёжности и отчаяния, вполне подходили для этих целей. Рикка начала вспоминать самые счастливые моменты своей жизни, чтобы хоть как-то абстрагироваться от всей той жестокости, что окружает ее. На ум ей пришел момент, который произошёл 3 года назад. В тот день, 3 года назад, Рикка впервые села за руль автомобиля. Для нее это был совершенно новый опыт, который она хотела полностью постичь. Она долго решала, кого выбрать в качестве наставника, но, в конце концов, решила именно Джейсона, который, к тому моменту, уже имел водительское удостоверение, попросить научить ее водить машину. В тот день, сразу после последней пары в колледже, она подошла к нему: — Слушай, Джейсон, — начала она. — Я тут подумала и решила: а может ты поможешь мне научиться водить? Джейсон, от неожиданности, поперхнулся свежим кофе и удивлённо посмотрел на Рикку, после чего произнёс: — Ты щас пошутила? — А-а… — Она растерялась, даже не зная, что на это ответить. — Я… — Да ладно, конечно научу. — Правда?! — Только я не уверен в том, что из меня хороший учитель. — Вот и проверим, — сказала она и улыбнулась. — Хорошо, тогда пойдем возьмём машину у Дяди Славы. — Он разрешит? — За бутылку водки — запросто. Рикка мило посмеялась и они направились к гаражам, что находились за их домом. По приходу туда, они обнаружили, что старик находился на своем же месте. Джейсон отдал старику бутылку водки, которую предварительно купил в магазине, и они с Риккой поехали на пустую, заброшенную парковку. По приезду на место, Джейсон расчистил парковку и поменялся с Риккой местами. — Азы вождения знаешь? — спросил Джейсон у Рикки. — Ну… Это руль. — Она покрутила руль. — Это, кажется, передачи. — Она положила руку на ручку коробки передач. — Это педали, — сказала она и нажала на педаль газа. Машина начала гудеть, а на спидометре повысились обороты. Рикка вздрогнула от неожиданности. — Так, стоп, — сказал Джейсон и заглушил мотор. — Для начала начнём с этого. Попробуй, заведи машину. — Сейчас. — Она повернула ключ и машина завелась. — Хорошо, теперь сними с ручника. — Вот так? — Она сняла машину с ручника. — Да. Теперь будем учиться трогаться. Тебе нужно выжать сцепление, затем переключиться на первую скорость. Только сцепление не отпускай. — Хорошо… — сказала она с лёгким страхом в голосе. — Не бойся. У тебя получится, — подбодрил ее Джейсон. — Получиться… — Она выжала сцепление и переключилась на первую скорость, после чего взглянула на Джейсона. — Так, теперь плавно отпускай сцепление и одновременно нажимай на газ. Рикка медленно нажала на газ, но слишком быстро отпустила сцепление и машину начало трясти, после чего она заглохла. Рикка перепуганно взглянула на своего учителя. — Ничего страшного. Попробуй еще раз. Рикка завела авто и снова попробовала тронуться с места, — и снова неудачно. Спустя еще несколько попыток, у неё, хоть и с небольшой тряской, но все же получилось тронуться и при этом не заглохнуть. — Отлично, теперь медленно едь прямо, не разгоняйся. — Хорошо, — сказала она заметно повеселевшим голосом. — Разворачивайся, после чего отпускай газ, выжимай сцепление и переключайся на вторую скорость. Рикка развернулась и сделала все, как сказал Джейсон. Дорога уходила прямо. — Снова выжимай сцепление и переключайся на третью. — Ага, — сказала она и переключилась. Машина уже разогналась до 60 км/ч и это была довольно приличная и даже, можно сказать, по-настоящему быстрая скорость для Рикки. В этот момент она была счастлива. Разгон по прямой смог придать Рикке ощущение свободы, хоть и на короткое время. — Паркуйся сбоку, — сказал Джейсон и Рикка остановила машину у бордюра, после чего поставила на ручник. — Для первого раза вполне неплохо. — Это было просто офигенно! — воскликнула радостная Рикка. — Спасибо тебе, что согласился поучить меня! — Не за что, — сказал Джейсон и улыбнулся. — Это было круто! — не переставала повторять Рикка. — Очень круто, — согласился Джейсон. В тот момент в машине царила невероятная атмосфера доброты и тепла. Рикка часто была весёлой, особенно в кампании Джейсона, но, там в машине, она просто светилась от счастья. Хотя, тогда ничего такого масштабного не произошло, но тот день очень хорошо запомнился Рикке. Она ощутила кучу эмоций, которыми дорожит по сей день. Джейсон вышел из машины. Рикка заглушила машину и тоже поспешила на улицу, чтобы, как следует, отблагодарить своего учителя. Она, неожиданно, обняла Джейсона и даже он сам не ожидал, что она так сделает, но был рад этому. Его руки неуверенно обхватили Рикку, обняв ее в ответ. Сердце застучало быстрее. Рикка же, охваченная радостью, внезапно поняла, что обняла Джейсона только в своей голове, ибо ей это лишь показалось, когда как на самом деле она резко остановилась перед ним, смотря ему прямо в глаза. Радость сменилась неловкостью и Рикка поняла, что встала к Джейсону слишком близко. Она стеснительно отвела взгляд, будто в чем-то провинившись. Повисла гробовая тишина: был слышен лишь гул проезжающих за зданием машин. За время, что Рикка училась водить, они и сами не заметили, что уже наступил вечер. Джейсон решил нарушить неловкое молчание: — Ну… Как я себя показал?.. — спросил он, посмотрев Рикке прямо в глаза. Она растерялась. — Ч-что? — переспросила Рикка, не услышав того, что сказал Джейсон. — Ну в роли учителя?.. — А-а… Я могу сказать, что ты все понятно объяснял и, можно сказать, научил меня ездить. А это значит, что учитель из тебя вполне неплохой, — ответила она и поняла, что только что сказала комплимент, после чего застеснялась собственных слов. — Спасибо, — искренне поблагодарил Джейсон. — Мне важно твоё мнение… После этих слов лицо Рикки заметно покраснело. Она попыталась скрыть свое смущение, наклонив голову вниз, но, тем самым, случайно уронила на асфальт ключи от машины. Джейсон поспешил поднять их, но Рикка тоже устремилась их взять. В конечном итоге они столкнулись лбами и одновременно схватились за головы от боли. Джейсон, внезапно, начал смеяться над всей этой ситуацией. Рикка, не сдержавшись, тоже начала заливаться смехом. — Ты уж прости, — говорил он, не переставая смеяться, — но это было похоже на сцену из какой-то дешёвой комедии. — Или ситкома, — добавила Рикка и продолжила смеяться. Хоть Джейсон и перевёл всё в шутку, но, в тот момент, они оба почувствовали, что у них друг к другу что-то появилось. Те чувства, что возникли у них в тот момент, когда их взгляды соприкоснулись, нарастали с каждым днем с первой их встречи, — и этот инцидент на парковке был первым толчком в становлении их любви… Приятные, греющие душу воспоминания того дня вызвали у Рикки непроизвольную, легкую улыбку, которая сама по себе появилась на ее лице. По мимо этого к ее глазам подступили слёзы и даже сама Рикка не понимала: это слёзы грусти или радости? Не то, не другое — это были слезы ностальгии, перемешанные с печалью и тоской по погибшему Джейсону. Слёзы медленно начали стекать по ее щекам и капать на колени. И только звуки соприкосновения падающих капель с одеждой были слышны в этой пустой, тихой лаборатории. Рикка уже было хотела утереть слезы рукавом, но руки тоже отказывались подчиняться ее командам. Она могла лишь немного шевелить пальцами. Рикка напрягала руки, как могла, но она так и не смогла взять их под контроль. Ее тяготило то, что она была настолько беспомощной, настолько бесполезной в этой жизни. Даже не думая продолжать, Рикка просто напросто оставила все попытки хоть как-то вырваться из плена парализованных конечностей. Она прижалась спиной к креслу и откинула голову назад, затем закрыла глаза. Свет лампы пробивался сквозь ее веки и заставлял Рикку жмуриться. Все, чего она хотела, закрыв глаза в этот момент, — это увидеть далёкий световой мост, уходящий в вечность. Она хотела открыть глаза и увидеть его, пройти по нему и придти в лучшее место, где никому не пришлось бы страдать. Хотела встретить там всех своих друзей, родных и близких, которых лишилась. Хотела даже больше, чем сама могла представить. Но, как только ее глаза открылись, то не увидели ничего волшебного и лишь обожглись о яркий свет лампы. Зрачки сузились. Она осталась одна… Спустя несколько долгих минут одиночества, у Рикки появилось странное чувство, будто за ней кто-то следил: кто-то из темноты. Она ощущала на себе чей-то взгляд. Темнота была хоть и практически кромешной, но глаза, вскоре, привыкли к ней и Рикка сумела разглядеть неизвестный силуэт. Виднелись очертания рук, головы, туловища, — это точно был человек. Он стоял во тьме и наблюдал. «Снова эти галлюцинаци? — подумала Рикка. — Нет… Это все происходит по-настоящему.» Сущность все еще пряталась, или нет, просто стояла в тёмном углу лаборатории и смотрела на Рикку. Страх охватил ее тело, но она все еще не могла пошевелиться. Ей в голову сразу полезли самые жуткие мысли: например, что учёные, перед тем, как уйти, открыли камеру с мертвецом, а он выбрался наружу и сейчас стоит в углу лаборатории. Плохие мысли только усилили страх, но даже если это на самом деле был мертвец, Рикка парализована и надежды на спасение у нее нету. Так что она решила собрать всю смелость в кулак и взглянуть в лицо опасности без страха, даже если затем последует смерть. — Выйди на свет и покажи себя! — выкрикнула она. — Хватит прятаться в тени! Силуэт сдвинулся с места. Он зашагал уверенной походкой, — это точно был человек. Громкие стуки подошвы о пол разносились эхом в тихой лаборатории. Рикка уже догадалась, кто это был. Лишь один человек мог так загадочно прятаться во тьме, нагнетая атмосферу, а потом зрелищно и эффектно выйти на свет. Именно — это никто иной, как Итан Дэвис. Он раскрыл себя, выйдя на свет: на нем был одет уже привычный чёрный плащ, который и скрывал его в темноте, а глаза были скрыты за линзами чёрных солнечных очков. — Кто не спрятался, я не виноват, — послышалось из его уст. Рикка, завидев отца, не сказала ни слова, а лишь только разочаровано склонила голову. Ей было крайне неприятно находиться с ним в одной комнате. Итан же только ближе подошел к Рикке, пока не встал к ней вплотную. — Нечего сказать? — Он коснулся рукой ее головы и пригладил волосы. — Думаешь о погибших? — спросил он. Рикку снова одолела печаль. — А ты не думала, почему мертвецы восстают из мертвых? Скажешь: из-за вируса? Да, но если они воскресли, то почему их можно убить? Они же ведь были мертвы, но вернулись к жизни… Ответ в том, что они не возвращались. Они все еще мертвы. А значит и вылечить их нельзя. Вирус, конечно, в каком-то смысле их оживляет, но не возвращает к жизни. Превращает в безмозглых марионеток. Заставляет их скитаться по миру, в поисках еды. Да, по сути, главной целью этого вируса является уничтожение человечества. И я тут на досуге подумал и пришел к, хоть и немного странному, но довольно-таки логичному выводу. Ты не думала, откуда этот вирус мог взяться? Думаешь, мы изобрели его? Нет, все намного сложнее. Он, конечно, появился в ходе ошибки, но почему? А может, это вовсе была не ошибка? Может, сама природа создала его? Создала и вручила нам, чтобы, в какой-то момент, такой же человек, как я, случайно или не случайно выпустил его на волю? Если подумать, человечество — это болезнь планеты и таким способом наша родная Земля решила избавится от паразитов. Решила создать вирус, что выкосил большую часть населения, чтобы вернуть себя к истокам. В то время, когда человек еще не господствовал на земле. И ведь у нее это получилось. Через каких-то несколько тысяч лет от человечества уже ничего не останется и даже города превратятся в пыль. — Итан замолчал, затем улыбнулся и произнёс: — Наша земля та еще стерва. Хотя, уничтожить человечество, по сути, теми же самыми людьми, хоть и мёртвыми, очень креативно. Ведь что мертво — умереть не может… Ладно, я уже наверно утомил тебя своими апокалиптическими размышлениями. Пора покончить с тобой, — сказал он и, с характерным стальным звуком, резко вытащил катану из ножн. Рикка вскинула голову вверх. В свете лампы блеснули ее испуганные глаза. Она ожидала чего угодно, но только не этого… Итан положил клинок Рикке на плечо. Она почувствовала, как холодная сталь коснулась ее шеи. Ей было страшно. Очень страшно, но как-то помешать этому она не могла. Рикка не слышала собственного сердцебиения, — сердце замерло, остановилось. Но, в тоже время, ее не пугала смерть. Если Итан прицелился в шею, значит: смерть будет мгновенной. Это немного облегчало Рикке смирение со своей участью. Она закрыла глаза и почувствовала, как лезвие катаны удалилось от ее шеи — Итан замахнулся. Послышался звук сорвавшейся с места мурамасы, с характерным звуком разрезающей воздух. Рикка крепче зажмурила глаза и уже была готова отправится в иной мир, но осталась жива. Катана не нашла свою цель. Рикка резко открыла испуганные и мокрые от слез глаза и посмотрела на Итана. Тяжёлое дыхание заставляло Рикку задыхаться. — Расслабься. Я не собираюсь тебя убивать. Лишь хотел посмотреть на твое испуганно лицо. Такое прекрасное зрелище ни с чем не сравнится. — Он взглянул на катану. — Когда в твоих руках чья-то жизнь, это так странно. Но, когда кто-то смотрит на тебя испуганными глазами, ожидая смерти от твоих рук, просыпается совесть… У меня ее нет… И, скажу чесно, твои испуганные глазки доставляют мне удовольствие. Да… Я говорю прямо, как маньяк. Рикка все еще не могла прийти в себя. Учащённое дыхание и пульсация в висках были невыносимы. Рикка уже не могла терпеть давление. Ее хотелось просто спокойно отдохнуть, но даже она сама понимала, что единственный отдых будет только после ее кончины. — Ну, на этом, думаю, хватит. Тебе пора возвращаться обратно в камеру. Итан ушёл в темноту и вернулся с креслом-коляской для инвалидов. Поднял Рикку и посадил ее в кресло, ведь она все еще не могла пошевелиться. Итан выкатил ее в коридор, затем они спустились на лифте на 87-й этаж. Все заключённые уже спали, кроме Саманты и Дженни, которые сильно переживали за Рикку. Итан подкатил коляску к камере, затем открыл дверь и вкатил Рикку внутрь. Закрыл дверь и развернулся к камере спиной. — Еще увидимся, — сказал он и зашагал вдоль коридора, к лифту. Саманта и Дженни тут же подскочили к Рикке. Их ужаснуло то, в каком она была состоянии, но они были безумно рады ее видеть. — Рикка! — выкрикнула Дженни. — Боже, что с тобой сделали… — Тебя не было целый день. Мы думали, что больше тебя не увидим, — сказал Саманта, обняв Рикку. — Мы думали, что тебя забрали также, как и того мальчика, который больше не вернулся… — Спасибо, что переживали за меня… — прошептала Рикка. — Почему ты в кресле? — спросила Саманта. — Я не могу пошевелиться… — ответила Рикка. — Они что, сломали тебе ноги? — испуганно спросила Дженни. — Нет… Думаю, это пройдёт к утру… — Хорошо, давай положим ее на кровать. Саманта и Дженни аккуратно подняли Рикку и посадили ее на кровать, после чего она легла на спину. — Спасибо вам… — сказала Рикка и уставилась поникшими глазами в потолок. — Что с тобой произошло? — спросила Дженни. — Они тебя избивали? — Нет… — Заставляли делать… — Нет… — Над тобой издевались охранники? — Нет… — Что же там произошло? Я никогда не видела тебя такой… На Рикку снова накатила волна безмерного отчаяния. Она старалась сдерживаться, как могла. Ей было очень тяжело об этом говорить, но она все же сказала: — Мой отец… рассказал мне кое-что… — Что же? — Он сказал… ч-что Джейсон м-мёртв, — ответила Рикка и взорвалась слезами. — Не может быть… — Дженни не могла поверить в это. — Он п-погиб от в-взрыва п-прошлой базы Всадников… — сквозь слезы говорила Рикка. — Мне так жаль… — Саманта, вместе с Дженни, обняла Рикку, пытаясь ее успокоить. — Почему все так не справедливо… Почему вокруг меня все умирают… — Мы с тобой… Рикка продолжила плакать. Ей никогда в жизни не было настолько плохо, как сегодня. Она возненавидела себя и всю свою жизнь. Она хотела закончить свои мучения, но не могла сделать это сама, поэтому стала надеяться на то, что, в какой-то момент, на одном из экспериментов что-то пойдет не так и ее страдания будут окончены. Она освободиться от оков боли и наконец-то обретёт покой, оставшись навеки с любимым человеком…