Febris erotica

Она выпивала по бутылке кальвадоса в день. Все пророчили ей раннюю смерть. Но она жива до сих пор. А пророки давно умерли. © Эрих Мария Ремарк

Глава европейского концерна «NordicTech» Мейсон Хейз отчаянно хотел нажраться в хлам и уснуть до самой весны. Конец двадцать второго столетия выдался хаотичным и насыщенным — чего стоила одна только драка с его заклятым соперником Натаном Лэнджем на свадьбе старшего сына Мейсона. Их не могли разнять новоиспеченные супруги, оба — элитные бойцы тяжелого веса, пока враги детства молотили друг друга в кровь. Они разнесли главный холл лучшего ресторана Лос-Анджелеса и почти добрались до входных групп, когда их наконец вышвырнула охрана. Мейс тогда хорошо навалял Натану, и осознание этого факта грело ему сердце холодными январскими ночами. Здесь, на морском побережье, на краю его любимого фьорда, где власти разрешили ему построить фамильный особняк, было очень холодно и сыро, но Мейсон в своем лихорадочном стремлении превзойти Натана во всем изнемогал от внутреннего жара. Лэндж, неуступчивый целеустремленный ублюдок, почти догнал его по совокупному состоянию и величине того влияния, которое он имел в тихоокеанском регионе. Принципиальные соперники, готовые убить друг друга при первой же подвернувшейся возможности, они соревновались буквально во всем. Натан женился на красавице Софии, а месяц спустя Мейсон праздновал свадьбу с первой леди Европы. Лэндж купил первый магнитоплан, а Хейз насмешливо сообщил, что сделал это неделей ранее, и у него модель была дороже и быстрее. Нат стал чемпионом мира в тяжелом весе, а Мейсон был им троекратно, и в очном поединке раскатал врага разгромным нокаутом. Он мог бы считать себя победителем их многолетнего противостояния, но многочисленные шавки Натана прилично портили ему кровь, не давая забыться крепким спокойным сном под шепот ледяного ветра Норвежского моря. Одной из них был любовник Натана, смазливый итальянец Маттео Романо. Отбитый на всю голову хакер спровоцировал утечку данных с серверов «NordicTech», последствия которой вылились Мейсу в многотысячные потери и подрыв клиентского доверия. Хейз помнил, как кричал плененный Маттео под его помощником, как умолял не показывать Натану запись, где он обильно кончал под афродизиаком и старательно отсасывал Мейсону, преданно глядя ему в глаза, пока другой мужчина жестко трахал его сзади. Лэндж тогда был просто в ярости, а Маттео наглотался таблеток. Хейз не знал, выжил он или нет, но у Натана появился новый сексуальный партнер, который устроил аварию с участием дяди Мейсона. За такое наказание было уже жестче — второй любовник Ната попал на операционный стол и две недели провел в реанимации. О его дальнейшей судьбе Мейс не знал ничего. Сломанные игрушки врага его не интересовали — ему нравилось ломать новые, и делать это так, чтобы отбить у Лэнджа любое желание их заводить. Натан обладал уникальным талантом собирать вокруг себя разный сброд, который он гордо именовал своими бизнес-партнерами. Иногда среди них попадались действительно занятные личности, как тот же Маттео, но чаще всего это были отчаянные, не имеющие никаких идеалов головорезы, готовые пойти за ним на край света. Мейсон тщательно отслеживал список тех, кого Натан называл друзьями, и одно имя среди них не нравилось ему особенно сильно. Демиан Фостер. Двадцатитрехлетний глава собственной индонезийской группировки, боец с мировым именем, близкий друг и бывший любовник Натана, Демиан нервировал Мейсона не меньше своего союзника. Тот знал Фостера с детства — лучший друг его старшего сына, главный кретин в классе и олимпиадник по физкультуре. Веселый, неугомонный мальчишка, вечно втягивающий сына Хейза в разные авантюры, вырос и превратился во второго по силе врага Мейса. Встретив двадцатилетнего Демиана в джакартском ночном клубе, Мейсон был неприятно удивлен. Тощий гиперактивный мальчишка стал первоклассным бойцом, способным играюче сломать шею любому, кто встал бы у него на пути. Теплая шкодливая улыбка и ямочки на щеках остались прежними, а вот приветливый взгляд темно-карих глаз изменился. Вместо озорной детской насмешки теперь в нем сквозила взрослая понимающая ирония, открытый вызов этому миру, приглашение сыграть в его любимую игру — и мягкий совет быть готовым к любому ее исходу. В тот вечер Демиан был в стельку пьян, но это не помешало ему отделать Мейсона непонятно за что и сломать руку его телохранителю. Хейз вообще не понял, что это было, но пообещал себе набить ему морду при первой же возможности. Он не был готов к их драке после полученной в недавнем спарринге травмы; вес Фостера перевалил за сто килограммов, и остановить лучшего спортсмена индонезийской сборной не ожидавший удара Мейсон не смог. Хейз был уверен — в бою один на один он победил бы Дема, как и его старшего друга Натана. Он искал возможность подловить Демиана в одном из темных переходов Лос-Анджелеса и сделать с ним то, что сделал с Маттео. Повторить это несколько раз, сделать непригодным для спорта калекой и залить видео в даркнет. Долгими норвежскими ночами Мейсон не спал, продумывая варианты мести Дему и способы усиления своего влияния в южноазиатском регионе. Мейс ненавидел Демиана искренне, всем сердцем, но вовсе не избиение в Джакарте и дружба с Натаном были тому причиной. Фостер забрал у него старшего сына. Мейсон умолял Яна одуматься, найти себе красивую девчонку, завести с ней ребенка, вернуться в спорт и забыть Дема как страшный сон. Он обещал ему долю в своем бизнесе, место в совете директоров, часть акций, которыми владел сам и помощь в управлении двумя крупными компаниями, принадлежащих Яну. Он пытался помириться со своевольным первенцем в ущерб отношениям со вторым сыном, единокровным братом Яна. Просил, убеждал, угрожал, напоминал о его детских мечтах, взывал к совести. В ход пошла даже тяжелая артиллерия — в пылу очередной их ссоры Мейсон заявил, что покойная мать Яна была бы в ужасе от такого решения сына. Тот в ярости набросился на него с кулаками, и их перепалка в сотый раз закончилась классическим финалом. Мейс предлагал Яну любые условия, он откровенно ему подыгрывал, стремясь не дать сыну угробить свою карьеру в спорте и бизнесе. Нет! Ян выбрал быть подстилкой черного дегенерата с огромным хуем. Вторым номером в их отвратительных любовных случках, назвать которые отношениями у Мейсона не повернулся бы язык. Ведомой сучкой Демиана, боящейся сказать что-то против слова своего хозяина. Сердце Мейса обливалось кровью при виде их наигранно счастливой пары. Когда эти двое были просто друзьями, Дем прислушивался к словам Яна и воспринимал его как равного (хотя уже тогда имел на него слишком большое влияние). Сейчас же мнение младшего Хейза было повторением мнения Фостера, и вот этого от своего упрямого как баран, неуступчивого сына Мейсон не ожидал. Сделав его своим мужем, — Мейса все еще передергивало от этого слова, — Демиан получил сильнейшего союзника, готового помогать ему во всех его делах и прикрывать со спины. Взамен он полностью разрушил психику Яна, уничтожил его как мужчину, стер ему личность и переписал ее заново. Мейсон все еще помнил стеклянный, бессмысленный взгляд Яна, когда он встретил их в аэропорту Вегаса. Он казался красивой куклой, которой руководил умелый кукловод. Увидев отца, Ян вздрогнул и отвел глаза. Демиан по-собственнически обнял его за талию и мягко подтолкнул к выходу из зала. Он наградил Мейсона тяжелым предупреждающим взглядом, в котором ясно читалось «попробуй, сука, подойди». Тот с внутренней дрожью отметил, насколько изменился Фостер по сравнению с 2097-м годом. Получив годовое отстранение за свои безобразные выходки в Джакарте, Демиан год выступал в частных бойцовских лигах без любых правил и после возвращения в большой спорт дважды стал чемпионом мира в тяжелом весе. Он танком выносил всех — талантливого бойца и популярную порнозвезду Энтони Галлахера, лучшего бойца Америки Джеса Рэмси, гениального Ганнара Нельсона и остальных. Мейсон не знал, чем кормил его тренер, из-за чего Демиан в двадцать три выглядел на все тридцать, но не мог вспомнить ни одного спортсмена, который сумел бы дать этому зверю равный бой (кроме, естественно, себя). Даже тренированный Ян, всю жизнь не отличающийся от друга ростом и весом, на его фоне выглядел младше своих лет. Фостер глянул на отца своего мужа с таким холодом, что Мейсу захотелось набить ему морду прямо здесь. Он все еще не мог отойти от порноролика этих двоих, якобы случайно попавшего в сеть. В коротком домашнем видео обнаженный Демиан жестко драл Яна в коленно-локтевой на старой кровати какого-то дешевого гостиничного номера. Старший сын Мейсона в тонкой белой футболке, открывающей подтянутый спортивный живот, бесстыдно стонал под этим животным и помогал себе рукой. Расфокусированный взгляд Яна был подернут пеленой удовольствия, искусанные губы приоткрылись, волосы слиплись и потемнели от пота. Демиан жадно целовал его везде, куда мог дотянуться, оставлял красные следы от укусов на спине и плечах Яна. Он жестко убрал его руку от налившегося кровью члена и завел ее за спину. Фостер заставил любовника уткнуться лицом в подушку и довел его в несколько глубоких толчков. Несчастного Мейсона чуть не вырвало, когда он увидел, как Дем собрал рукой сперму Яна и тщательно вылизал пальцы. Сцену минета он досматривать не стал — хватило и того, что его первенец, которым он так гордился и на которого возлагал большие надежды, заглотил огромный член Демиана полностью без какой-либо подготовки. Мейс не сомневался в том, что Фостер сделал это специально. Слитая запись давала ему много очков репутации в тех кругах, где он вращался. Ублюдок Дем утверждался за счет его сына, как бы демонстрируя всем, кого он сумел завалить и отыметь. Над Мейсоном втихую смеялись его знакомые и бизнес-партнеры, а пресса не упускала случая напомнить, как старшего сына норвежского миллиардера смачно отодрали на камеру. Мейсону было горько осознавать, что его ребенка использовали как трофей. Что Ян с его огромным потенциалом и званием экс-чемпиона мира по смешанным единоборствам стал просто красивой куклой, секс-игрушкой другого мужчины. Мужчины, сумевшего подчинить его себе и перемолоть личность наследника огромной империи Хейза. А недавно у него на горизонте нарисовалась еще одна проблема. Разведка донесла, что в их многолетней игре появился еще один игрок. Натан Лэндж сделал очень дорогой подарок некоему Акире Фостеру. Он оформил на имя Акиры уникальную Rolls-Royce Quantum Eclipse Astralwings последней модели. Мейсон впервые слышал про Акиру, но факт того, что эта машина стоила двадцать миллионов долларов, прояснял многое в отношениях Натана и Акиры. Мейсон знал о многочисленных братьях и другой родне Демиана, но никого из них так не звали. Судя по всему, у него появился еще один влиятельный враг, кто-то из числа дальних родственников Дема, которого информаторы Хейза благополучно проморгали. Спрашивать о нем Яна было бессмысленно — подстилка черного дегенерата без разрешения мужа не сказала бы ему ничего. Мейс вышел на связь с Энтони Галлахером, бывшим одногруппником и другом Яна. Энтони занимал нейтральную позицию в их разборках и все свободное время тратил на потрахушки с любовником. Мейсону было отвратительно это всё, но Энтони знал слишком многое, и заплатить ему за рассказ об Акире определенно имело смысл. Галлахер на удивление быстро согласился рассказать ему все, что знал сам, и даже не потребовал за это денег. Мейсону определенно стоило засомневаться в словах этой двуличной суки, у которой архетип клоуна был выражен ярче архетипа нормального человека, но время не терпело — Акира мог появиться на сцене в любой момент. То, что рассказал ему Энтони, вселило в сердце короля норвежской экономики смутное чувство страха, в котором он не признался бы даже самому себе. Точный возраст Акиры Энтони назвать не мог, так как боялся разозлить Дема, но этот мужик определенно был моложе, чем Мейсон себе представлял. Характер у него был тяжелый, но сдержанный. С незнакомыми людьми Акира общался мало, предпочитал находиться в кругу своих, а последних было немного. Обладал приличными активами, но особо их не использовал, держал про запас, управление ими доверял Дему и его братьям. Особым терпением не отличался, свои эмоции проявлял редко, но если что-то не нравилось — не стеснялся в выражении чувств. Мог наорать, вспылить, но отходил быстро, в этом плане был похож на Дема. Энтони тоже от него досталось, но обиды он не держал — все знали, что Акира был скор на расправу. Мейсону сильно не понравились его слова про отношения Яна и Акиры. Его сын в открытую боялся Акиры и старался делать все, как тот хотел. Демиан прислушивался к его мнению и побаивался вступать с ним в конфронтацию, хотя иногда спорил с ним и осмеливался даже ругаться. Акира не занимался спортом, по крайней мере, ни разу не выступал на соревнованиях, но в зале, где тренировался Дем, появлялся регулярно — Мейс пообещал себе достать фотографии загадочного незнакомца. Судя по всему, и Энтони согласился с мнением Хейза, Акира являлся еще одним братом или отцом Демиана, о котором никто никогда не говорил — видимо, он пожелал оставаться в тени. Искусный кукловод, главный среди всех представителей семейства Фостеров, центральный элемент управления, которому старался угодить даже гордый Натан Лэндж со своими дорогими подарками. Мейсон очень не обрадовался его появлению и готовился узнать о нем больше любыми доступными ему способами. Напоследок Энтони посоветовал ему спросить про Акиру напрямую у Яна. «Это является секретом для всех, но не для вас, Мейсон», — честно сказал он. Хейз удивился его глупости: все знали, что после вступления в брак Ян полностью растворился в Демиане и без его ведома не доверил бы отцу никакую информацию. Мейс тяжело вздохнул, читая сводки новостей, и подкинул дрова в огромный камин. Новый 2201-й год обещал быть насыщенным и долгим, но он и его второй сын Райан, его главная гордость, были к этому готовы.

***

Тихо закрылась входная дверь огромного трехэтажного особняка с панорамными окнами. Теплый свет неяркой коридорной лампы отразился в блестящих разноцветных шарах, украсивших нарядную искусственную елку. Слабый порыв ветра заставил спящего на диване мужчину проснуться. Сонный Демиан улыбнулся вошедшему и тихо, не зажигая света, вышел в коридор. Просторная гостиная освещалась одним-единственным ночником, с трудом разгонявшим густую темноту. Сейчас, в период сезонных дождей, тяжелые плотные тучи перекрывали слабый свет звезд и Луны. По оконному стеклу барабанил сильнейший тропический ливень. Тридцатиградусная жара и липкая, удушающая влажность навевали сильную сонливость. Демиан скинул с себя пропитанную потом футболку и не глядя бросил ее в бельевую корзину. Попал. — Привет, солнце мое, — улыбнулся он и обнял вымокшего под дождем Яна. Тот обнял его в ответ крепче и приник к его шее жестким поцелуем. Дем вздрогнул от удовольствия, сжал пальцами упругую задницу мужа. Член сразу же налился кровью и встал, и плевать ему было, что они уже трахались сегодня утром, и его капризная принцесса ни за что бы не согласилась на принимающую позицию еще раз. Они целовались так минуту, наслаждаясь физическим контактом, не в состоянии насытиться друг другом после долгого дня. — Пять минут до полуночи, — прошептал Демиан, на секунду оторвавшись от зацелованных губ мужа. — Я все приготовил. Он кивнул на стопку чистой сухой одежды и небольшой, богато заставленный стол. Ян благодарно улыбнулся и глянул в сторону гостиной. Акира, проснувшийся от их шума, перехватил его взгляд. Он внимательно осмотрел промокшего насквозь Яна. — Все получилось. У меня полноценное двойное гражданство, — сообщил тот, быстро переодеваясь в домашние вещи. У Дема отлегло от сердца. Акира молча улыбнулся. — Наконец-то, Ян. Как давно я этого ждал, — с облегчением выдохнул Демиан. Он погасил коридорную лампу и включил огромный настенный телевизор. На американском канале показывали последние приготовления к проводам уходящего века и приветствию нового. Акира без особого интереса глянул на экран и отвернулся. Ян интересовал его больше. — Я быстро вымою руки и вернусь. — Не торопись. Дем с плохо скрытым желанием проводил взглядом Яна, закрывшегося в ванной. Стройная рельефная фигура его мужа, одетого в тонкую домашнюю пижаму, вызвала в нем едва утихшее желание. Они так долго изводили друг друга жестокими проверками на прочность, так упрямо пытались доказать свое превосходство и подчинить волю другого. Двадцать три года выматывающего, принципиального противостояния, семь лет открытой вражды, жаркие ночи и дни ледяного молчания, когда при редких встречах искрило между ними так, что иногда оба не выдерживали и кидались на другого в стремлении то ли избить и принудительно трахнуть, то ли поцеловать и на коленях вымолить прощение. Лучший друг, названый брат, извечный соперник, заклятый враг и любимый муж — они с Яном прошли все круги ада и поставили красивую точку получением свидетельства о браке. Демиан не мог простить себе недавнюю утечку одного из их домашних видео, его любимого, которое он хранил в отдельной папке у себя на ноуте. Слитая в интернет запись взорвала соцсети в жаркий предновогодний период, омрачив радость от заключения брака. Неизвестный самоубийца решился на взлом личных файлов Дема для последующей продажи их в даркнете, и в наступающем году его ждала неминуемая жестокая расправа — за такое Фостер был способен хладнокровно убить. Он и так избил до отключки нескольких человек, неосмотрительно оставивших насмешливые комментарии с ядовитыми шутками в адрес Яна. Это могло бы вылиться для него в серьезные проблемы, если бы не вездесущий Натан Лэндж, прекрасно предсказавший реакцию вспыльчивого друга и успевший отвести от него гнев правосудия. Самому Яну было плевать; его любимой заносчивой сучке в принципе всегда было плевать на всех, кроме их двоих, а вот Дем бесился с каждого едкого комментария в сторону мужа. К сожалению, их сексуальная жизнь была объектом пристального внимания фанатов обоих спортсменов. Фостер профессионально подливал масла в огонь — иногда, после долгих тренировок и воздержания перед соревнованиями они с Яном трахались в раздевалках, туалетных кабинках, примерочных и его собственной машине. После одного случая, когда уставший Ян от двух оргазмов потерял сознание прямо в аэропорту и на дрожащих ногах едва дополз до магнитоплана мужа, по пути еще и встретив своего отца, Демиан начал жестче контролировать свои порывы — но не перестал хотеть Яна от этого меньше. — Как же я хочу тебя трахнуть, — прошептал он и осекся, увидев, что Акира не спит. — Энтони передавал, что Мейсон услышал об Акире и спрашивал, кто он, — крикнул Ян из ванной. Демиан рассмеялся. — Боюсь представить, что он ему ответил. — Не представляй. Я там рыдал от смеха. Дем фыркнул и перевел насмешливый взгляд на Акиру. — Видишь, какие люди тобой интересуются. Тот промолчал, задумчиво глядя перед собой. Ему было три месяца, он только что обнаружил свои руки и теперь с искренним интересом на них смотрел. Руки хаотично двигались перед его лицом и иногда задевали его пухлые щеки, но они все равно ему очень нравились. Отец зачем-то надел на них розовые носки, и теперь Акира не мог хватать себя за волосы, устраивать скандал и царапать себе нос. По правде говоря, ему очень хотелось к папе на ручки, но плакать было слишком лень, да и руки — интересные, непослушные, его собственные руки — временно отвлекали его внимание. Увидев наконец-то папу после такого долгого дня, Акира обрадовался и разулыбался ему, но папа не обратил на него никакого внимания и снова куда-то исчез. Поняв, что на ручки его брать никто не собирается, Акира горько и безутешно расплакался. Папа мгновенно откуда-то появился и — какая радость! — вытащил его из этой дурацкой колыбельки, но тут его забрал отец. — Ян, я побуду с ним, сделай что хотел. Акира неохотно перестал плакать. Отец — это тоже ничего, у отца можно и полежать без скандалов минут пять. Папа, конечно, лучше, но с отцом он провел весь день и почти привык. Отец строже, он не разрешает ему переворачиваться на живот и утыкаться лицом в постель, доводя родителей до инфаркта. Отец капает в нос неприятные горькие капли, у него ниже и жестче голос, более резкий запах, темнее кожа. Папа всегда ему улыбается и чаще целует, он никогда с ним не спорит и разрешает облизывать ногу. Папа бежит к нему по первому его писку и чаще носит на руках. А еще он мажет ему щеки кремом и не надевает на руки розовые носки. Непослушная рука зачем-то ударила его по щеке, и Акира резко вздрогнул. — Зачем ты по лицу себя бьешь? — рассмеялся Демиан. От обиды на руку Акира хотел заплакать, но тут появился папа и наконец-то забрал его себе. От счастья Акира издал полный радости младенческий звук, на который тот отреагировал яркой улыбкой и тихими непонятными словами. На экране телевизора появились какие-то черточки, отец крепко обнял их и поцеловал папу в губы. Эти двое целовались по десять раз в день, а Акира лежал и терпеливо ждал, когда с ним снова продолжат играть. В этот раз они целовались долго, намного дольше… а папа крепко прижимал его к себе, так крепко, что Акира слышал биение его сердца. Он уже начал засыпать, когда ночную тишину гостиной прорезали резкие и страшные громкие звуки. Малыш с ужасом вздрогнул и отчаянно расплакался. Ян сразу же закрыл его маленькое ухо ладонью, и звуки разом исчезли, а Дем перевел систему дома в тихий режим, и в гостиной снова наступила тишина. За окном с шумом и грохотом взрывались ослепительными красками первые салюты наступившего года.