В бомбоубежище окон нет

      Ветер вихрем ворвался в комнату, распахнув окно и запустив за собой неприятный звук сирены.       Женщина открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. В последнее время она спала чутко и малейший звук мог разбудить её, тем более такой громкий и неприятный. По спине побежали мурашки, а руки сильнее сжали одеяло.       Ещё не совсем проснувшееся сознание подсказывало, что нужно что-то делать, а лучше обратиться к человеку, что уже однажды защитил её.       Майя поднялась с дивана и постаралась найти в темноте одежду. Увы, ничего не вышло и тогда она потянулась к свету. Но пощёлкав выключателем, она поняла, что света нет.       Пришлось на ощупь искать штаны и футболку, быстро одеваться и так же быстро выходить в коридор. Там было ещё темнее, чем в комнате. Как он говорил? Прямо и на право? Или на лево? В такой темени вовсе не различишь где право, а где лево.       Женщина уже было отчаялась, как услышала за спиной шаги и увидела свет от фонарика. Она обернулась, будучи безмерно рада, что хоть кто-то ходит этими коридорами в такой час.       Щурясь от резкого света, она пошла навстречу группе людей, что буквально спасла её. Среди них был и президент.       — Почему Вы ещё не в бомбоубежище? — довольно грубо спросил он. — Вы должны знать, что делать в таких ситуациях.       — Я не нашла где… — стала оправдываться Санду. — Тут очень темно и света кажется нет.       — Ах, да, отключили, — ответил Владимир, доставая из кармана ещё один фонарик. — Держите и не отставайте.       Они направились куда-то в глубь президентского офиса в сопровождении охраны. Гостья пыталась запомнить дорогу, но в темноте это было крайне трудно. Опомнилась она лишь тогда, когда они спустились по лестнице и оказались у огромной двери.       — Это и есть бомбоубежище, — объяснил их появление именно здесь Зеленский. — Скорее всего нам придётся проводить тут большее количество времени. Здесь за себя можете не волноваться.       Они зашли внутрь, а такое ощущение, что просто свернули в очередной коридор: много дверей и нескончаемый туннель. Там тоже не было света, зато были фонари на стенах, работающие видимо на собственных акамуляторах.       — Мне спать не стоит сейчас, а если вам хочется, то можете лечь у меня в кабинете на диване, — предложил украинец, хотя прекрасно знал, что гостя откажется. — Или у любого другого моего коллеги. Думаю, они не откажут.       — Нет, спасибо, — ответила, как и предполагалось, она. — Здесь ловит связь? Мне нужно сделать звонок.       — Да, конечно, — кивнул Владимир. — Однако с перебоями. — Спасибо ещё раз, — слабо улыбнулась Майя, доставая телефон для звонка. Зеленский проводил её взглядом и направился в свой кабинет, размышляя о всей ситуации.

***

      До утра опасность миновала, но никто так и не уснул. Женщина угрюмо стояла у окна в своей комнате и смотрела куда-то в даль. Ей удалось поспать около часа и хотя бы поесть, но проблемы, окутавшие её со всех сторон, не давали нормально жить.       Ну, побудет она какое-то время в Украине? А дальше что? Её страна захвачена, она буквально сбежала и теперь является правительством в изгнании, да и кто будет доверять теперь такому президенту.       На её глаза навернулись слёзы, и Майя от бессилия опустилась на диван. Она всё ещё держала связь с некоторыми из своих коллег, но большинство уже выехало за границу, сменило симки и начало новую жизнь. Это было легче всего, она понимала и не осуждала их.       Неожиданно двери за её спиной скрипнули. В комнату вошёл Владимир Зеленский.       — Не хотел бы тратить наше драгоценное время, но должен передать, что ваши дела плохи, — он остановился у неё за спиной.       — Насколько? — переспросила женщина, не оборачиваясь.       — Игорь Додон провозгласил себя президентом, а некоторая часть вашей страны была объявлена независимым государством, — он был готов перечислять дальше, но остановился. — Вы плачете?       — Что? Нет, — она солгала.       — Я вас понимаю, но считаю, что не стоит лишь плакать. Нужно что-то делать, подумайте, что именно, — его слова звучали грубо, но иначе он не мог.       Женщина кивнула и закрыла глаза. Она действительно должна действовать, а не плакать над разбитым кувшином. Додон не получит её страну, не разделит её на части. Она должна всё изменить.