О дикий новый мир II / Победа Шрёдингера

      Отгадайте, сколько у меня было дней отпуска с тех пор, как я начал работать у Бенуа? Можете включить туда больничные и отгулы. Короче, перестаньте искать дополнительные пальцы в добавление к загнутым, потому что ответ — ноль. Неудивительно, что когда я спросил, нельзя ли мне не работать одну пятницу, он подозрительно прищурился. — Что ты задумал? — Мне нужно отдохнуть. — Отдыхай в воскресенье. — Schwilze, Бенуа, не будь мудаком! Мне надо на склад, он по воскресеньям не работает. — Зачем тебе на склад? — Мне нужна кое-какая мебель. — Тебе? Мебель? — Почему ты не добавил «нужна?», «кое-какая»? — Ты не хочешь мне что-нибудь рассказать? — Нет. Я что, должен отчитываться за любое изменение в своей обстановке? Ну, если тебе так интересно, у меня новый стакан появился, и пришлось поменять лампочку. — Ладно, отпускаю. — Спасибо. — В воскресенье отработаешь. — О… кей. Один? — Конечно! Кто же еще захочет работать по воскресеньям? — Только не думай, что я не расскажу об этом Еве. — Сколько угодно. — Я возьму синий грузовик для перевозки. — Не поцарапай. — Ты серьезно сможешь отличить новые царапины от миллиона старых? — Свободен.

***

      Было чрезвычайно важно закончить все до прихода Маурицио, потому что, если бы я попросил его задержаться и начал напускать таинственности, ситуация показалась бы более значительной, чем она есть на самом деле. Подумаешь, новая кровать и перестановка… На то, чтобы еще и еду приготовить, меня уже не хватило, но я воспользовался предложениями общей столовой и принес еду в комнату. Выражение его лица стоило всего этого. — Это… Мэтью! — Ну да, места меньше стало. — Теперь ты можешь начать меня добиваться. — А я еще не?.. Ладно, хорошо. У тебя красивые глаза. — Сойдет! — быстро сказал Рири и сбил меня с ног.

***

      Когда я попытался утром тихо отправиться на работу, мне это не удалось. Маурицио обвился вокруг меня. — Джентльмены так не поступают. Ты не можешь меня сейчас бросить. — А через пятнадцать минут? — Дай-ка подумать… Я не отпущу тебя раньше, чем…никогда! — Это довольно долго. За это время я успею умереть от голода и получить нагоняй от Бенуа. — Мне все равно. — Да? — Ничего он тебе не сделает. Он тебя обожает. — Ой, какое неправдоподобное заявление! — Ну, может, не обожает, но уж точно не желает зла. — Если ты так говоришь…       И, конечно, через пару часов в мою дверь забарабанили, и голос Бенуа сказал: — Матфей, что за дела? — Хочешь, я с ним поговорю? — прошептал Ри. — Нет, конечно! Я справлюсь. Минуту! — крикнул я в сторону двери и, натянув штаны, вышел в коридор. — Доброе утро. — Ты знаешь, который час? — Нет. — 10:30! — Спасибо. Это все? Или еще прогноз погоды расскажешь? — Ты свихнулся? Работа началась три часа назад! — И с чем это вы там не справляетесь без меня? Какие из моих уникальных навыков незаменимы: копание, подъем тяжестей или сгребание мусора? — Ты пил? — Не на этой неделе. — Давай-ка зайдем и серьезно поговорим. — Нет. Я предпочту остаться здесь и отшутиться. — Nazzo, Мэтт, что с тобой? И кто? — Не помню их имен. — Ты прогулял работу из-за какой-то оргии? Почему я тебе не верю? — Потому что не из-за «какой-то», а очень качественной, фантастической оргии. Тебе тоже стоит попробовать. Но не сейчас. И не в моем присутствии, и никогда мне об этом не рассказывай. И не забудь выпить свои таблетки и поставить у дверей медсестру. Нет! Медсестра нужна в гуще событий! А также пожарные, карабинеры и другие персонажи, создающие уют и ощущение защищенности. Но с защитой на таких мероприятиях у вас не очень… Короче, забудь. Ну, все, я могу продолжать? Меня, вроде как, ждут. — Если ты думаешь, что только потому, что мы родственники… — Ну, все, хватит вам, — заявил появившийся из-за двери Маурицио. — Это все из-за меня. — Отлично! Это все-таки случилось? — Что значит «все-таки»? — поинтересовался Ри. — Он строил на тебя планы с первого вечера! — Правда? — Рири улыбнулся и потерся носом о мое плечо. — Это так мило с твоей стороны. — Прекратите…это! Мне-то что теперь делать? — Уйти, — предложил я. — Найти нам квартиру получше, — сказал Маурицио. — Ри! — возмутился я. — Что? Мы не сможем жить тут вечно. И Мэтту нужна другая работа. И если ты этого не понимаешь, Ева поймет. — Что за манера — постоянно угрожать мне Евой! — Бенуа даже скрипнул зубами. — Она — наше орудие в борьбе с несправедливостью. И у кого-то из нас должен быть хороший заработок, пока я решаю, чем хочу заняться. Видите, из этого предложения совершенно ясно, что за доходы буду отвечать не я. — Я что-нибудь придумаю, — проворчал Бенуа. — И расскажи отцу, я не хочу нести этот груз в одиночку. — А ты не неси, а просто порадуйся за нас, — предложил Рири, обнимая меня. — Точно. Поздравляю! — Ага. До встречи! — Ри уже затаскивал меня обратно в комнату. — Ты уверен, что это его не взбесит? — спросил я. — Конечно, уверен. Я слышал, как они обсуждали, что недостаточно используют твой потенциал. Я вот такой ошибки не допущу. Какого черта ты все еще в штанах?

***

      С ним очень легко. Это незнакомое потрясающее чувство. Но легко не значит, что все понятно, и я всегда знаю, чего ожидать. Он догадался, как привести меня в ярость, растерянность или превратить в бесконечный океан спокойствия и умиротворенности. Он олицетворяет собой какой-то недостижимый уровень уверенности в себе и неспособности поддаваться на провокации.       Благодаря ему мои солдаты (да перестану я их уже так называть или нет?!) восприняли все, как должное, мне даже не пришлось что-то говорить или делать. Я ведь уже упоминал, что в ЕМ не было обилия развлечений? Так вот, я преуменьшал. Если у тебя нет семьи, интересной работы, не устроена личная жизнь, и ты, к тому же, язык учишь с большим трудом — смирись, страдай и надейся, что рядом с тобой случится что-то интересное. А что может быть интереснее и загадочнее твоего командира, который внезапно затаскивает в свою комнату большой матрас! А еще, только представьте, он первый раз прогулял работу! И ещё — если вы от кого-то услышите, что в суровых мужских коллективах не сплетничают — можете смело рассмеяться этому человеку в лицо.       Совершенно естественно, что на следующий вечер всем внезапно что-то от меня понадобилось. Мы только успели привести себя в относительный порядок и попытаться нормально поесть, как раздался стук в дверь. Я открыл. Там стоял наш повар. — Сэр, я хотел узнать… — знаете, как люди пытаются заглянуть вам за спину? Именно это он и делал. — У меня по списку 324 человека, а тут сейчас проживает 260. Так на скольких мне готовить? — Те, кто здесь не живет, приходят сюда за едой? — Бывает иногда. — Это точно нужно упорядочить. Давай я уточню и сообщу тебе через пару дней? — Ладно, — тут ему удалось рассмотреть Маурицио, и он радостно помахал рукой. — Привет! Я во вторник маффины пеку, мне привезли кучу тыкв и моркови! — Здорово! — Ри помахал в ответ. — Ни за что не пропущу.       Только я сел обратно, снова постучали. — Не буду открывать. — проворчал я, пытаясь проглотить холодную курицу. Сделать это было нелегко, так как горло неслабо болело. Вот что бывает, когда на долгое время остаешься без практики, а потом, не задумываясь о последствиях, пытаешься впечатлить человека. Человека я однозначно впечатлил, но голос у меня был странным, так что, видимо, голосовые связки тоже успели поучаствовать — нет, не в производстве звуков, хотя и в этом тоже. И если бы это было единственной проблемой… Похоже, прошлой ночью неосмотрительность стала моим вторым именем буквально во всем. У меня даже спина болела. Наверное, во всем виновата кровать, которую я перетаскивал в одиночку. — А вдруг что-то важное на этот раз?       Но нет, конечно! Просто один из солдат внезапно решил узнать про возможность обучаться сварке. После третьего посетителя Маурицио сказал: — Просто устрой вечер открытых дверей! Нараспашку! Так все быстрее кончится. — А тебе это как, нормально? — Совершенно. Я даже могу сделать вот так, чтобы зрелище заменило расспросы, — он забрался ко мне на колени и попытался поцеловать. — А, нет, не могу. Кажется, у меня на языке мозоли. Подозреваю, я еще некоторое время не смогу целоваться. Или ходить. А также стоять, сидеть, думать или связно говорить. Прекрасно! Почаще бы так! Ты-то почему такой бодрый? — Потому что я все ещё пытаюсь произвести на тебя впечатление. И потому что меня радует мысль, что я смогу выспаться сегодня.       И да, некоторые стали просто проходить мимо, но дюжина человек все-таки поинтересовалась: — У вас перестановка? — Ага, мне надоело на полу спать, — отвечал Маурицио, как будто это он, а не я провел там две недели! Он так часто повторял эту фразу, что она стала получаться почти без акцента. Я уже упоминал, что он ещё и лингвистически одарён и к этому времени мог более-менее свободно говорить на английском? Из-за этого мне все чаще приходила в голову мысль избавиться от оригинала своих записей.

***

      С семьей было немного сложнее. Это у Дженкинсов, стоило Дейву дотронуться до моего плеча, все сразу познали всю глубину нашего грехопадения, тут же все постоянно находились в таком близком контакте, что наши объятия не сказали им ровным счетом ничего. — Может, просто рассказать? — в отчаянии прошептал я. — Но сначала нужно убедиться, что есть пути к отступлению. — Подожди, я намекну маме, пока она на кухне. — А твои братья? — Они уже знают. Кроме Марио. И остальные взрослые не в курсе. Ну, кроме Бенуа, ясное дело. И Инги, я полагаю. Не волнуйся!       Легко сказать! От этого зависела моя жизнь! И ни черта не фигурально! Судя по тому, как Жюли вошла в комнату нетвёрдой походкой и с глазами в пол-лица, Ри ее удивил. Но она попыталась мне улыбнуться — хорошо, значит, не придется уворачиваться от сковородок. — Что с работой Мэтью? — спросил Рири за ужином. — Думаешь, это так быстро? — вздохнул Бенуа. — Но мы с Тано и Евой накидали пару вариантов. — Старайтесь лучше. Он мне не нужен уставшим до смерти каждый день. И я жду не дождусь мехового манто со шлейфом в четыре метра. — Рири! — воскликнула Жюли. — Мэтти, он не серьезно! Сейчас же скажи, что ты не серьезно! — Мам, он знает, не паникуй, — успокоил ее Ри. Я кивнул. — Я всесторонне знаком с его искрометным чувством юмора. — А в Мэтью много хорошего и без безумных заработков, — сказал Ри. — Не то, что я против кучи денег… — он подмигнул мне, но я мог смотреть только на застывшее лицо Марко и сдерживающего смех Тано. — Надо же какая неожиданность, — совсем ровным тоном сказал Бенуа. — Ведь этого и предположить было нельзя. Так вот, мы подумали, что Тано прикинет, что бы ты мог делать в его отделе. — Я уже подумал, но мы должны обсудить это наедине, — сказал Тано. — Не стоит надеяться, что это доходное или непыльное дело. Или что у тебя будет приятная компания. Я предполагаю, что ты будешь взаимодействовать с вашими. — Может, лучше с вашими? — я резко погрустнел. — С нашими мы и без тебя неплохо взаимодействуем. — Вот черт. Ладно. — Может, это и не ужасно будет, — сказал Ри. — В конце концов, ты же еще жив — это хорошая примета. — Так. Кто-то тут излишне информирован? — спросил Тано. — Я, что ли? — Маурицио невинно захлопал ресницами. — Не-е-ет. Я думаю, что когда вы говорите «ваши», вы имеете в виду казарму. Ну, знаете, Макса, Филиппа, Пола, Алекса… всех ребят. — Дженкинс, или ты срочно докажешь, что просто говоришь во сне, или… — Тано не договорил, но его взгляд был весьма выразителен. Честно говоря, он был единственным человеком в этом мире, которого я опасался. — Стойте. Все! — Марко предостерегающе поднял руку. — Что происходит? Маурицио Павел Витторе Альфа? — Да ничего катастрофичного, пап, — спокойно сказал Рири, но судя по тому, как тряслась его нога, обвившаяся вокруг моей, ситуация его совсем не расслабляла. — Я встречаюсь с Матфеем. — В каком смысле? — Ну, па-а-ап, серьёзно? — в один голос воскликнули Ри, Энцо и Этторе. — Так на самом деле бывает? — больше удивленно, чем шокированно спросил Марко. — Дорогой, — толкнула его в бок Жюли. — Что? Я думал, это как всякие церковные чудеса: все об этом говорят или что-то слышали, но мы же понимаем, что в реальности этого не происходит. — Это самая потрясающая аналогия, которую я когда-либо слышал, — признал я. — И не ляпни про ненастоящие церковные чудеса при моем ребенке, — сказал Бенуа. — Но какова ирония! Это оказался не я! Во мне и 1% нет! Все досталось ему! Так что — tringleur te! То есть… — он слегка покраснел. — Я не имел в виду… — Всё, заткнись! — мне хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. — Но я все равно кое-чего не понимаю… — в недоумении начал Марко, но Рири его прервал: — Мы не будем ничего обсуждать здесь. И вообще, это несправедливо! Марио и Энцо обошлись без публичного унижения и допросов! — Со мной просто не успели поговорить, — сказал Марио. — А со мной говорили, да еще как! — сказал Энцо. — Поверь, это было достаточно неловко, хоть и не публично. И теперь я требую, чтобы с ним произошло то же самое! — Да что я-то буду ему советовать? — Марко откинулся на спинку стула. — Сам справится. — Так нечестно! — Энцо решил, что настала его очередь возмущаться. — Поменяемся? — предложил Ри. — Не думаю… — но по его лицу было понятно, что он как раз думает. — А это вообще как выявить? Со мной уже всё понятно или окончательно выяснится ближе к пятидесяти? — Давай проверим, — предложил Маурицио. — Внимательно посмотри на Мэтью и скажи, что тебе первое приходит в голову. — Нуууу… он на Бенуа похож, — морща лоб, выдал Энцо после долгого раздумья. — И это всё? — поражённо уточнил Ри. — Это единственное, что ты можешь сказать о прекраснейшем из мужчин? — А что? Он, типа, довольно высокий ещё, — не без труда нашёлся его брат. — О господи, Эн! Я готов сделать окончательное заключение: ты точно не ценитель мужских форм, — усмехнулся Ри. — Или я недостаточно впечатляющий, — предположил я. — Ничего неправдоподобнее я в жизни не слышал, — безапелляционно заявил Маурицио и прошептал в сторону брата. — Серьёзно? Ты вообще этого не видишь? Скулы? Ключицы? Плечи — ну же! — А что с ними? — не понял Энцо. Маурицио только закатил глаза и, посмотрев на меня, покачал головой, как бы говоря: «Ты вообще можешь в это поверить?». Я почему-то почувствовал легкое головокружение. — Кстати, если кому интересно, у нас снова пополнение, — как бы между делом бросил Марио. — Поздравляю! — стали восклицать все наперебой, побросали вилки, и скоро Марио исчез в куче обнимающих его людей. Только иногда мелькала его торжествующая улыбка.       Это было прекрасно! Все забыли про нас с Рири. Но когда мы собирались уходить, Жюли протянула мне несколько свертков. — Бери. Я знаю, что Рири не так легко прокормить. — Жюли! У нас есть столовая, и он сам готовит, и… — на меня нахлынуло нечто, что я не смог облечь в слова, и просто сжал ее в объятиях. Она погладила меня по голове, подозрительно шмыгнула носом и сказала: — Все будет хорошо, Мэтти, мальчик мой. — Да? — Конечно. Мы с тобой. Марко иногда ведет себя, как дурачок, но и он уже все принял, просто продолжает осознавать. Рири — наш первый малыш, нам было бы страшно за него в любом случае. Он такой… — Я знаю. Он такой. И мне тоже страшно, — признался я. — Но раз он не может без тебя… Все будет хорошо, — повторила она.       Но и она, и я не могли не заметить, что я не стал говорить: «И я не могу без него. Я сделаю все возможное…бла-бла-бла». Я не сделал ничего, чтобы успокоить ее. Но тут появился Ри, и она повернулась к нему. — Так ты готовишь? — Ясное дело. Я же на два часа раньше домой прихожу.       Жюли прикусила губу после слова «домой», но комментировать это не стала. — В следующее воскресенье у Бенуа собираемся, — сказала она, поправляя Рири воротник. — Ага. Мы придем.       И ничего, что мы совсем это не обсуждали. Впрочем, я и раньше ни разу не пропускал ни одного воскресного обеда-ужина, так что… — Хочешь, заходи к нам, — предложил он. — Это временный вариант, и там довольно тесно, но… — Вам что-нибудь нужно? — Пока нет, спасибо, — Маурицио обнял и расцеловал ее.

***

      По дороге я не мог не спросить: — Тебя точно устраивает наш временный вариант? — С тобой меня устраивает что угодно. Но я должен был сказать это для мамы, а то бы она предложила с ними жить. — А мы не хотим жить с твоими родителями? — Нет. Мы слишком независимы. И все равно Бенуа уже через пару дней нам что-нибудь предложит. — Уверен? — О, да! Он ответственный. Вы в этом похожи. Руки замерзли.       Я выловил из рюкзака перчатки. — Вот об этом я и говорю.       Когда мы переходили мост, я заметил, что река начинает покрываться первым льдом. И конечно, мы провели там минут двадцать, бросая камни и находя для меня все более замысловатые мишени. — Если я буду кидать левой рукой, можно даже посоревноваться. Или стой! Лучше связать мне руки за спиной. Тогда у тебя появится шанс, — совсем не высокомерно сказал я. Маурицио улыбнулся. — Такой момент… — Для чего? — Для того, чтобы сказать, что я тебя люблю. Но я не буду этого говорить. — Почему это? — Потому что ты еще к этому не готов, — он спрыгнул с перил и зашагал дальше. — А когда я буду готов? — Когда-нибудь… Может быть. А сейчас ты просто переволнуешься, почувствуешь ответственность, наговоришь всякого… — И тебя это не беспокоит? — Так-то должно… Но я очень легкомысленный человек во всем, что касается тебя. Я даже старался почти совсем не представлять нас вместе в старости.       Тут я вспомнил, что оказался здесь почти год назад. И непостижимым образом стал привыкать. У меня столько всего появилось.       Никто уже не видел во мне копию Бенуа. Я больше не видел себя продолжением Дэвида. Я пока не мог разглядеть своё будущее, но, в каком-то смысле, моя жизнь здесь гораздо более наполнена, чем Там.       И однажды это до меня окончательно дойдет. Может быть.