Следы от сигарет

      В квартире пахло сталью, алкоголем, сигаретами и послевкусием секса. Кавински затягивался сигаретой, смотря в окно. Ночь, огни города с высоты выглядели прекрасно. Город даже в это время жил, освещая даже дальние закоулки своим светом. Но лишь в дальних, самых-самых дальних таились свои секреты, свои тайны, страшные и тёмные, до которых он не доходил. Одним из таких была как раз его квартира. Это было приятное место. С одной стороны. Но с другой, у этого места была зловещая атмосфера. Особенно если знать самого бывшего надзирателя. И то, чем он увлекается.       — Ты неплохо постарался прошлой ночью, — говорит он, выпуская дым изо рта и оборачиваясь к кровати, медленно и угрожающе подходя к ней. Сел рядом с телом, ухмыляясь и проводя по оголённой спине. На некогда светлой коже цвели фиолетовые синяки да багровые засосы.       — Ы-ыгх… — кряхтит тот, кого он тронулся, и раздался звон. Их издали наручники, что прицепили его кисти рук к изголовью кровати. Голова поворачивается к обладателю крашенных в пшеничный цвет волос, карие, почерневшие то ли от злости, то ли от расширенных зрачков.       — Ох, наркотик тебя ещё не отпустил? — усмехается, ещё раз затянувшись и после потушив сигарету о чужую кожу. — До сих пор языком онемевшим не можешь говорить.       — Кх… — тело лежащего содрогнулось. Хоть вещество и подавляло большую часть его физических ощущений, но так как он уже медленно, но верно начал отпускать голое тело, он уже немного начал чувствовать. Парень прогнулся в спине, лишь бы кончик не касался его, но он не смог полностью отстраниться, ибо он был обездвижен, а этот мог в любом случае прижать обратно.       — Ох, да ладно, Калеб, не противься, — Винс обхватил его талию, переворачивая на спину. Алые глаза также потемнели, но не как у названного, а именно от похоти. — Ох бля… — улыбка сама по себе растянулась на лице, образовывая ямочки на щеках. В одежде резко стало тесно. Он навис над парнем, прикусив губу, и оглядел его. То, что он сделал… — Даже синяки и засосы на тебе так хорошо не смотрятся, как эти следы от сигарет, — почти вся передняя часть туловища была усыпана красными пятнами ожогов, каждый был разных оттенков: что-то ярче, что-то тусклее, что-то мягче. Но это неимоверно возбуждало. — Ради подобного зрелища я готов выкурить все свои пачки и купить ещё больше, лишь бы всё тело было в них.       Перед глазами всплывают воспоминания прошлой ночи: когда этот длинноволосый парень скулил, всхлипывал и тихо плакал, пока Кавински грубо его втрахивал в матрас, раз за разом, несмотря на то что до этого уже испытывал несколько пиков, кульминации сия процессов, лишь во время перерывов, всё ещё не выходя из пульсирующего от боли входа, из которого буквально почти рекой текла его сперма вперемешку с кровью от порванного анала, он прилегал к его телу сверху, брал сигарету, закуривал, дразняще выдыхал дым в изнурённое лицо, иногда выдыхал дым в его рот, от чего тот кашлял, дрыгаясь, но исключительно из-за закованных рук он не мог ничего сделать, а после прижимал конец сигареты к бледной коже, иногда чуть ли не вжимая, делая круглый ожог глубже и отчётливее, а иногда и в нескольких местах одной и той же.       — Знаешь… — Винс потянулся к его уху, тяжело и горячо одновременно дыша и так же продолжая говорить… — Я не жалею, что тогда споил тебя, напичкал наркотой и прихватил с собой… — ладони похотливо заскользили по талии вверх, к груди, и после резко опускаясь обратно вниз, к талии, и ниже, к копчику, прижимая Калеба за него к себе, заставляя его промежность упираться в его пах, ухмыляясь. — Возможно, оставлю тебя на подольше, чем остальных…