Солдат и Инфанта

Лурам очнулся спустя каких-то пятнадцать минут. Когда очередная слеза испуга упала ему на лицо, Стелла заметила первые признаки пробуждения: дыхание стало частым и неровным, последовала череда полу-стонов и полу-вздохов, мелко задрожали веки, будто бес перелистывал фотокарточки ночных кошмарных видений и, закончив любоваться образами своего подсознания, Лурам медленно открыл глаза и сосредоточился на картинке перед собой. Опознав в своём собеседнике княгиню, сомнение сменилось радостью, а радость - спокойствием. - Отлично. Либо нас обоих покрошили и остаток вечности мы проведём вместе, либо мы оба уцелели, и наши планы остаются в силе. Леди Стелла, пожалуйста, не плачьте и помогите мне привстать. Услышав живой голос Лурама, Стелла моментально очнулась от ступора, пристыженно протёрла припухшие веки ладонью и предельно бережно помогла бесу подняться на копыта, стараясь не дотрагиваться до ушибленного бока её спутника. Глаза Лурама потемнели от накатившей на него боли, лицо стало серым и вымотанным, но бес старался держаться невозмутимым по мере своего медленного подъёма на ноги. - Болит? - участливо спросила княгиня, уже предвидя ответ, и не ошиблась. - Только когда смеюсь. Вы-то сами как, леди Стелла? Не пострадали? - Только моя гордость, - горько усмехнулась Стелла, стараясь не показывать страха и отчаянья. - И надо было мне так глупо попасться в эту крысоловку... -Пустое, - помотал головой бес, но всё же вцепился рукой в свой раненый бок и оскалился, медленно и поверхностно дыша сквозь зубы. - Ладно, нас не ищут, это хорошо... Вы можете нас вытащить отсюда, леди Стелла? И где наш саквояж с документами? Стелла вздрогнула повторно, но на этот раз - от страха. Словно она опять оказалась в холодном, вечно не отапливаемом кабинете биологии, у грязно-зелёной доски с вековыми разводами от мела и воды, и изо всех сил старается не расплакаться от обиды, потому что в очередной раз у неё пропадает домашнее задание: виновники даже не скрываются и злорадно хихикают, заспиртованные в колбах мёртвые звери и птицы безучастно смотрят на очередную безобразную сцену, в то время как преподаватель, с точно такими же бездушными глазами экспоната, подбирает лучшие слова для внушительной нотации и выбирает очередное наказание для нерадивой ученицы. - Мы только что потеряли все ваши наработки, документы и большую часть денег, если я правильно понимаю? Фраза была произнесена рассудительным и задумчивым тоном, но душа Стеллы извратила её до обвинения - лишь спустя несколько секунд, разум демонессы счёл подобное заявление полным абсурдом. Лурам бы ни за что её не стал ругать, и принцессе удалось сохранить спокойствие, хоть и с трудом: голос дрогнул совсем как у маленького ребёнка, а руки сами потянулись для объятий. - Простите... прости меня, Лурам. Это я виновата. Лурам обнял в ответ, снова скрипнув зубами от боли в боку: оставалось надеяться, что это просто сильный ушиб, а не сломанные рёбра. Тем не менее, бармен не отстранился и ничего не сказал, и Стелла позволила себе слабину. - Это я виновата! - повторила княгиня. - Ни у кого из нападавших не было освящённых, серебряных или карминовых пуль, а я просто бросилась наутёк как перепуганная курица! Лучше бы я закидала этих уродов огнём, льдом и электричеством или рвала их на кусочки собственными когтями, чем болталась здесь как копчёный окорок! - Глупости, Стелла, - не терпящим возражений тоном ответил Лурам, после чего усадил взвинченную принцессу Гоэтии на пол клетки, а сам начал исследовать плетёные стены клети. - Во-первых, вы не знали наверняка о числе врагов и о их полном плане, так что мы оба могли погибнуть или попасть в плен. Во-вторых, я не зря рисковал. В-третьих, мы оба живы и у нас есть время, и это сейчас самое главное на текущий момент. Ну, а в-четвёртых, я всё ещё держу оба обещания из двух данных. - Каких обещаний? - спросила принцесса. - Оставаться живым, - ответил бармен, пробуя прочность стен рукой и ножом. - А второе - найти в городе одного подлеца по имени Кинкер и вернуть ему должок. - Кто это? Случайно, не твой бывший подельник по бандитскому ремеслу? - Стелла поспешно прикусила язык, побоявшись оскорбить Лурама такой формулировкой. - Да, один из трёх, - отозвался Лурам, кивая, словно соглашаясь с каждым словом собеседницы. - Кинкер-Паровоз, Кабруз-Харя и Таип-Факир. Если к последнему у меня нет никаких прямых претензий, то вот второй попытался меня убить, погубив при этом кучу хороших парней. А Кинкер бил и пытал Домино, так что в качестве оплаты я посмотрю, что у него внутри. - Мне холодно, - Стелла вздрогнула от нервного озноба. - И страшно. Прости, я опять жалуюсь и ною... и ничем не могу тебе помочь. Между прутьями вшиты амулеты, они подавляют мою магическую силу, я не смогу призвать даже маленький огонёк, чтобы посветить тебе. Может быть, ты попробуешь встать мне на плечи и тогда... Лурам, не оборачиваясь, указал пальцем вверх на потолок клетки, усеянный заточенными кольями, делая вход в ловушку похожим на зубастую пасть жуткого чудовища. - Даже если я смогу выбраться, то не смогу вытащить вас отсюда. Прутья тоже не распилить и не сломать. Эта клетка сплетена из мерзотного дуба, из него же у меня дома делают ловушки на крокодилов. Впрочем... - Что «впрочем»? - неуверенным голосом спросила Стелла. - Обычно работорговцы бы воспользовались клетками из какого-нибудь подавляющего магию сплава, - заметил Лурам, втиснув пальцы в крошечный промежуток между переплетёнными прутьями. После нескольких рывков, бармен выдернул оттуда круглый предмет бледно-жёлтого цвета размером с блюдце, на котором были вырезаны незнакомые Стелле символы: от амулета повеяло зловещим холодом, и принцесса рефлекторно вздрогнула. - Плетёные ловушки, сделанные вручную заговорённые талисманы, - Лурам всерьёз задумался, после чего вернул кусочек кости-подавителя обратно на место. - Возможно, что нам... Бес неожиданно замолчал и прислушался к звукам, и Стелла последовала его примеру. К шумящему фону текущей из труб грязной воды и писка копошащихся канализационных труб добавился ещё один звук, похожий на тихое рычание. - Спокойно, - прошептал Лурам, по мере своего роста закрыв Стеллу и вытаскивая револьвер правой рукой, взводя курок большим пальцем. - Мы нужны им живыми. Иначе бы не стали возиться. Принцесса, всё ещё мелко дрожа и готовясь к самому худшему, выпустила свои когти на руках и ногах. Первая пуля достанется этому глупому, храброму бесу, а она трясётся как осиновый лист. Больше всего ей сейчас захотелось поменяться с Лурамом местами. Сквозь плетёные стены и пол клетки ничего не было видно, но рычание становилось всё ближе, звук стал резче и отчётливее, при этом утратив свою прежнюю грозность: незримое чудовище стало вполне доступной воображению старой моторной лодкой. Спустя пару секунд после того, как кашляющий грохот мотора стал звучать под самой клеткой, под ногами раздался тихий щелчок, и в тот же миг Стелла и Лурам снова полетели вниз сквозь внезапно распахнувшиеся створки, больше похожие на лепестки. Как только они вдвоём приземлились на затянутую плотной тканью палубу моторки, выскочивший из темноты рогатый силуэт наступил лежавшему Лураму копытом на грудь и почти упёр стволы своего двуствольного ружья под самый котелок, а другой, чуть пониже ростом, ткнул Стелле под голову какой-то жуткой рогаткой на длинной ручке. Как только покрытые уменьшенными версиями костяных амулетов изогнутые зубья, усеянные изнутри затупленными шипами, сомкнулись на шее демонессы, княгиня ощутила, как горло сдавили пальцы экстрасенсорные волны, лишая как магической воли, так и воли к борьбе: не хотелось сопротивляться, не хотелось кричать, не хотелось даже просто думать, всё моментально потеряло свой смысл: словно в душе в одно мгновение закатилось солнце, став вечной ночью. - Кого мы сегодня поймали, Баглер? - раздался голос со стороны мотора. - Бес и демон Гоэтии, - отозвался владелец дробовика, всё ещё держа лежачего Лурама на прицеле. Заметив, что тот до сих сжимает в правой руке свой револьвер, Баглер поддел стволами поля котелка, сбросив шляпу бармена за борт лодки. - Ну-ка, мистер, бросайте револьвер, а то у меня палец чешется! Лурам неожиданно криво улыбнулся. - Баглер, значит? Всё же Герша оказалась права? Желание жить отрезало, раз променял гитару на ружьё? Бес с дробовиком отпрыгнул от лежачего как от огня, ошалело хлопая глазами, а потом усмехнулся и поставил оба курка на место. - Я тебя помню! - выдохнул Баглер, вглядываясь в лицо Лурама. - Ты тот самый бес, который постоянно ошивался у нас в таборе, вместе с Шедом! Старый Румис ещё учил тебя, как в карты шлёпать! Лурам, ты? - Ага, кажется я, - ответил Лурам, с трудом перевалившись на бок, и только потом встав на ноги. Заметив «ловца» на шее Стеллы, Лурам поспешно убрал Наган в кобуру и уже сделал шаг, как Баглер снова вскинул двустволку к плечу. - Мы её не знаем, даже если её знаешь ты, - голос беса моментально поменял приятное удивление на расчётливый холод. - Слишком много времени прошло, Лурам. Шед мёртв, а ты ещё жив, хоть и выглядишь как покойник. Сядь рядом с ней и прикуси язык, иначе отправишься за борт - пусть Румис решает, что с вами двумя делать. Лурам не стал спорить и просто сел рядом со Стеллой, взяв её руку в свою - тьма в голове и душе слегка прояснилась, так что княгиня смогла приоткрыть тяжёлые веки и осмотреться по сторонам. На освещённых фонарями парапетах, превращённых в настоящие бойницы, были различимы рогатые головы других бесов, смотрящих вниз на идущую против течения моторку. Запах гниющих объедков и нечистот стал слабее, и надрывные вопли голодных крыс притихли достаточно, чтобы Стелла вернула себе ещё часть воли и осмотрела палубу - у неё замерло сердце и похолодело в горле, когда её взгляд зацепился за уже знакомый коричневый предмет, больше похожий на покосившийся, наполовину обвалившийся дом. У самого носа лодки, под копытами другого беса валялся её распахнутый саквояж, перепачканный грязью и, словно в насмешку, увенчанный банановой кожурой. Для Стеллы всё это было совершенно неважно, она бы вытащила этот чемодан из самого грязного отхожего места, если бы потребовалось, но вот содержимое... Все бесценные бумаги, все планы и занесённые на текст записи с диктофонов и жучков, все дорогостоящие стенограммы шпионов носферату в одночасье превратились в один сплошной осклизлый комок размокшей бумаги с нечитаемыми записями. Лурам тоже заметил эту печальную находку - проигнорировав недовольный рык Баглера, бармен прополз на четвереньках до носа судна, взял саквояж в руку и вернулся обратно к Стелле. Исследовав каждый отсек и отделение, лишь чтобы разочароваться ещё несколько раз, Лурам обнаружил, что уцелел только этот злополучный флакон с духами, который он просто убрал в карман пальто Стеллы, не желая иметь с этим куском прошлого ничего общего. Лодка остановилась у небольшого деревянного причала на железных столбах, освещённые точно такими же фонарями, что и на парапетах. Баглер спрыгнул на доски первым, быстро привязал лодку к кольцу на одном из столбов, после чего снова взял в руки ружьё и мотнул головой. Бес, управлявший «ловцом», уже хотел протянуть руки к шесту своего ухвата, как Лурам снова встал между ним и Стеллой, сдвинув брови и медленно покачав головой. - Либо она пойдёт в ошейнике рядом с тобой, либо она пойдёт одна, испачканная твоей кровью! - недовольно рявкнул Баглер. - Лурам, не усложняй! Лурам с огромной неохотой подчинился, но всё равно не выпустил руку Стеллы из своей. Вся группа поднялась вверх по каменным ступенькам ко входу в широкую трубу, из которой не текла сточная вода. Пройдя по ней ещё немного, возглавлявший шествие Баглер встал к группе боком, прижал приклад к своему боку локтем и освободившейся левой рукой надавил на покрытый мхом кирпич. Прозвучал жестяной гул, и тяжёлый занавес, маскировавший проход в следующее помещение, откатился в сторону. - За мной, - тихо буркнул бес, возвращая ружьё в обе свои руки. Следующая комната оказалась каким-то складом, где до самого полотка лежали всевозможные ящики, мешки и коробки, стены украшали грубо спиленные фамильные гербы и затянутые толстым холстом квадраты картин, что наверняка были украдены, а всё это богатство зорко сторожили многочисленные манекены, увешанные золотыми ожерельями, бусами из крупного жемчуга, поясами и оружием тончайшей работы. - Баглер, хвала Чавеллине! - из темноты возник пожилой, но крепкий, подвижный бес в полосатых красно-чёрных брюках и чистой синей рубашке, с аккуратно подстриженной белоснежной бородой, в которую были вплетены мерцавшие в свете ламп бусины, кустистыми бровями, вьющимися длинными волосами и проницательным взглядом мудрых глаз. - Как прошла вылазка? Кого вы нашли? - Румис, - неожиданно поднял голос Лурам. Стелла вздрогнула, потому что речь прозвучала хрипло и блёкло; видимо, травма снова дала о себе знать. - Это я, Лурам. - Лурам! - Румис одним шагом пересёк комнату, крепко взял беса за плечи, а потом крепко обнял, вызвав резкий вскрик боли. Ахнув, старый бес отстранился и безошибочно приложил ладонь к раненому боку своего старого знакомого, ставшего бледным. - Сильно болит? Впрочем, нет, молчи-молчи! Живой ведь, живой... Только сейчас заметив высокую фигуру Стеллы, старый бес посмотрел на неё с совершенно равнодушным лицом, точно не зная о княгине Гоэтии ровным счётом ничего и только сейчас создавая в своей голове личное мнение. - Я за неё ручаюсь, Румис, - громко прошептал Лурам, утратив возможность дышать полной грудью, но нисколько не убавив в храбрости и гордости. - Её зовут Стелла Сидиус, и она - мой друг. И нам с ней очень нужна помощь. - Как и всем нам, - вздохнул Румис, жестом попросив снять шипованный ухват с шеи княгини. Свобода, увы, была недолгой, потому что сразу же на запястьях Стеллы захлопнулось по небольшому кожаному браслету с уже успевшими осточертеть расписными кусочками костей на подавление магии. - Гарант нашей безопасности, чтобы вы не учинили здесь погром. Я не могу отказать тебе в просьбе, Лурам. Мы поможем вам, чем только сможем. Стелла даже не пыталась переубеждать их, что не собирается нападать на них, угрожать карами или поступать так, как должна была поступить на её месте среднестатистическая дворянка Гоэтии - сейчас все её мысли были сосредоточены лишь вокруг Лурама и нового плана действий. И потом, если бесы помогут им, то им тоже потом потребуется помощь - тяжесть денег во внутреннем кармане и украшений на своём теле немного успокоила принцессу. Когда Румис, поддерживающий Лурама при ходьбе, открыл тяжёлую дубовую дверь, Стелла непроизвольно отшатнулась назад от сконцентрированного ощутимого удара неистовой энергетики и смеси резких запахов: пота, одеколона, пива, вина, жареного мяса и табака. Откашлявшись, княгиня прищурилась и, пригнув голову, прошла в мрачное помещение, до краёв заполненное живой рекой из одних бесов, которые, как по команде, прекратили свои занятия и направили взоры своих жёлтых глаз на неё, словно целясь из-под нахмуренных бровей. - Добро пожаловать в «Седьмой патрон»! - громко гаркнул кто-то из посетителей. Стелла, стараясь не смотреть никому в глаза, следовала по пятам за Румисом и Лурамом и задействовала всю свою грацию и ловкость, чтобы не сбить со столов чью-нибудь кружку, тарелку или пепельницу и не упасть в обморок от жары, сырости и духоты в этом бесовском царстве. Всё же, принцесса получила и новый опыт, поражаясь тому, насколько здесь все бесы разные и что ни один из них не похож на тот портрет, какой рисуют высшие демоны Гоэтии: ни одного пьяного оборванного бродяги, спящего под столом в луже из дешёвого пива и собственной рвоты. Прямые от гордости и сутулые от трудов спины охранников и батраков, натруженные мозолистые путевых работников и просто сильные цепкие руки мясников и пекарей, обветренные лица рыбаков и морщинистые от вечного прищура клерки. Бизнесмены и просто зажиточные бесы подчёркивают свой достаток цепочками часов и намеренно сохранёнными бирками костюмов, но у богатых и бедных бесов одежда одинаково чистая, а лица - побриты или подстрижены ножницами парикмахера-самоучки. Но всех здесь присутствующих объединяет одно и то же: узы военного братства, совместно пережитая общая боль и обращённые к дворянам стальные взгляды, рождённые  завистью, недоверием и впитанным вместе с материнским молоком страхом перед магической силой кланов Гоэтии и Великой Семёрки. Дойдя до самой стены, Румис повернул за отгороженную ширмой часть помещения, где оказалась четвёрка подвешенных тканевых гамаков: жёлтых от частого сна на них, но вполне вместительных, чтобы там мог улечься в полный рост даже кто-то крупный. Усадив Лурама на один из них, старый чавелинщик уже начал снимать с него диковинное пальто из «рыбьей кожи», как неожиданно дверь в таверну распахнулась и послышались отчаянные, полные ярости крики. - Убью! Убью! Пустите! Предали! Убью! Убью! Аааааа! Я убью тебя! - Да замолчишь ты или нет, осёл! Опять двадцать пять! Выглянув из-за ширмы, Стелла увидела, как в бар прошла небольшая процессия из пяти бесов в одинаковых дождевиках и шляпах-зюйдвестках из бурой непромокаемой ткани: четверо из них крепко держали яростно вырывающегося молодого беса с искажённым судорогой лицом и жутким взглядом неживых, остекленевших глаз. Княгиня сначала решила, что бесёнок просто перебрал с выпивкой или наркотиками, но тут же отбросила эту мысль, признав в этом отрешённом взгляде, обращённом куда-то в пустоту, точно такой же, какой был и у Лурама во время сеанса у Рауля. - Ааааа, прохлопали, раззявы! - злобно взвизгнул бес с ухватом для ловли. Швырнув свой инструмент в угол и грязно бранясь, бес схватил со стола небольшой шприц с прозрачной жидкостью, зубами сорвал колпачок с иглы и, прихрамывая на своих кривых ногах, поспешил поставить укол обезумевшему солдату. - Кто должен был следить за Гриней, а?! Вот Кловер вернётся, быстро вам рога посшибает, слепое племя! Крики стихли, вопящий бес резко замолчал, безропотно позволил Баглеру взять себя за руки и отвести себя к гамаку в самом углу, переставляя копыта как сомнабула и всё так же глядя перед собой в никуда. Ставивший укол швырнул пустой шприц в мусорную корзину под ближайшим к нему столом, гневно сплюнул следом, после чего вытащил из кармана несколько купюр, отсчитал одну пятёрку и две по единичке и протянул главе лодочников. - Вот, это вам за беспокойство. - Знал бы, что так платят, так в няньки бы пошёл, а не в лодочники. Бес с бульдожьими дряблыми щеками поправил зюйдвестку на своей лысой голове, взял деньги уже привычным движением руки, протянул в ответ рифлёный корпус гранаты на длинной рукоятке и, убрав полученную «семёрку» в карман, отправился к выходу - его коллеги гуськом проследовали за ним, щёлкая хвостами в нетерпении получить свою долю купюрой, кружкой пива или рюмкой водки под жареный бифштекс. - Опять обострение, - выдохнул бес-ловчий, усаживая Гриню в гамак как большую безвольную куклу. Удивительно, но даже после укола, бесёнок крепко взялся пальцами за край гамака и сохранял равновесие. - Всё хочет взорвать статую Люцифера, что стоит посредине главной реки на отдельном острове. Верит, что это остановит уже произошедшую войну и каким-то чудом воскресит всех, кто там погиб, в том числе и те, кого он не спас. - Не спас? - осторожно переспросила Стелла. - Ага, - кивнул бес, плюхнувшись в свой гамак и с наслаждением вытянув ноги. - Назначили санитаром, повязали красный крест на руку, а дальше - вертись как умеешь. Кого он спасти-то сможет? Сам-то еле спасся, голова отбитая! Ладно, хоть в туалет сам ходит и есть-пить сам умеет... зубы, вот, недавно сам себе почистил. Княгиня, посмотрев на то, как Румис осторожно кладёт скалящегося Лурама раненым боком кверху и поит его из кружки какой-то густой зелёной жижей, сделала маленький, осторожный шаг к неподвижно замершему Грине, который всё так же смотрел перед собой, но ничего не видел. Может быть, Стелла решила попробовать что-то сделать для этого душевнобольного, которого она видела первый раз в жизни и ничего о нём не знала, лишь потому что сейчас вся её ценность и дальнейшее пребывание здесь будет зависеть лишь от того, насколько она окажется нужной и полезной для окружающих - деньги не в счёт, их могут просто отобрать, а саму принцессу убить: здесь все поголовно солдаты, привычные к бою и их слишком много, и это ещё не учитывая браслетов на руках. А может быть, именно общение с Лурамом, который сейчас ничем не может ей помочь или подсказать, повлияло на следующий поступок княгини - этого она и сама не могла знать точно, но Стелла присела на колено напротив Грини и положила ладонь ему на голову. «Посмотри на меня». Да, браслеты со вшитыми в них заговорёнными костяными амулетами действительно подавляли магию, но не угнетали душевную волю княгини - глубоко посаженные глаза Грини утратили прежнее равнодушие, где-то за ними мелькнула крошечная искра сознания, укрытая сумраком защиты собственного разума. - Убью... убью... тебя... - вяло ворочая языком замычал Гриня, нервно взвизгнув и завертевшись на месте, будто вместо гамака под него подсунули раскалённую сковородку. - Эй, леди! - торопливо выпалил бес, пытаясь подняться и путаясь в гамаке. - Не лезьте к нему! Буянить начнёт - не успокоится! Но Стелла его не слушала. «Расскажи... покажи, что с тобой случилось. Что тебя тревожит. Что у тебя болит». Гриня сделал  глубокий вдох, открыл рот в беззвучном крике и застыл, неотрывно смотря в глаза Стеллы. «Да, я вижу. Хрипы умирающих, которым ты не можешь помочь, просто потому что не знаешь как. Ставшая вечной боль в плечах и спине, когда тебе приходится вытаскивать неповоротливые тела твоих друзей прямо с поля боя, и, как будто бы назло, они набирают откуда-то ещё десяток килограммов - но ещё тяжелее боль в твоей душе. Она кричит, а крик превращается в мычание. Так мычат бесы с зажатым в зубах ремнём, когда им отнимают руки и ноги...» Жёлтые глаза Грини чуть прояснились, в уголках набухли большие слёзы - из зияющей раны внутри него льётся гнилостная, больная кровь. «Ты не виноват. Ты ни разу не прятался как трусливая крыса. Ты не истратил на себя ни одной ампулы с морфином, чтобы забыться хотя бы на пару часов. Ты мечтал спасти одного. Хотя бы одного». - А ну, отойди от него, сука! Убери свои грязные лапы! - сзади громко рявкнул мужской голос, множество бутылок звякнули друг об друга, а по полу загремели тяжёлые копыта. Сильная и грубая рука резко пихнула Стеллу в плечо, опрокинув её на деревянный пол и больно ударив об доски головой. - Если ты хоть что-то с ним сделала, тварь, я тебя... - яростно и пронзительно закричал тот же самый мужчина, сворачивая кулаки до хруста суставов. - Кло...Кло...Кловер? - слегка заикающимся, дрожащим голосом произнёс Гриня. Глаза молодого беса из безучастных и пустых стали именно такими, какими и были - тёплыми, добродушными, чуть робкими. Толкнувший Стеллу бес схватил Гриню как пушинку и крепко прижал к своей груди, несколько раз хлопнув по спине. Он был облачён в коричневые вельветовые брюки со спущенными подтяжками, зелёно-коричневый пиджак, а на голове была кепка-”восьмиклинка” в цвет пиджака. Сам бес был крупный, но ловкий и гибкий, с длинными руками, на которых, судя по всему, костяшки никогда не успевали зажить - въевшаяся в края рукавов белой рубашки кровь разного возраста это подтверждала. Неухоженную окладистую бороду и усталые холодные глаза разграничивал многократно сломанный, криво свёрнутый набок нос, гордо росший посреди испещрённого старыми шрамами лица. - Узнаёт... узнаёт... наконец-то заговорил... - срывающимся голосом произнёс бородач, разглядывая паренька так, словно видел его впервые. - Уз...уз... узнаю, да, - торопливо и заикаюсь ответил Гринуля. Тепло радости за исцеление Грини разом покинуло глаза крепкого беса, когда тот снова посмотрел на Стеллу, успевшую подняться с пола. Во взгляде жёлтых глаз и слепой бы разглядел огонь праведного гнева. - Дворянка, - бес буквально сплюнул название сословия, будто произносил самое худшее из оскорблений. - Кто вам разрешил подходить к моему брату?! Кто вас вообще сюда впустил?! Румис, твоих рук дела?! - Кловер! Погоди глотку рвать! - вслед, тяжело пыхтя и отдуваясь, вбежал невообразимо толстый, но отнюдь не дряблый бес, одетый предельно старомодно: широкие штаны со множеством складок, протёртый и потускневший от времени, но всё ещё вызывающе-красный кафтан с расшитыми отворотами на рукавах; отвисший толстый живот удерживал широкий синий пояс, своим цветом неотличимый от наградной ленты для государственных наград. В противовес простой кепке на голове Кловера, на голове этого беса громоздилась огромная шапка-мурмолка из белого с пятнами меха адской гончей и украшенная алым пером какой-то диковинной птицы, а вместо неухоженной бороды над верхней губой вились густо смазанные жиром пышные усы, доставая до самого нижнего из множественных подбородков. При виде Стеллы, толстяк вытянулся, невероятным образом сумел втянуть живот и низко поклонился княгине, чем вызвал у Кловера лишь неприкрытое презрение. - Давай-давай, кланяйся и усами ноги ей обмети, старый дуралей, - отчётливо произнёс Кловер, передав Гриню на руки Румису, который увёл младшего брата дерзкого беса за собой. - Всё в облаках витаешь, Пыхтош. Всё хочешь в золоте ходить да тарелки за господами облизывать? - Ты хотя бы раз в своей жизни можешь быть благодарным? - после того, как Пыхтош отдышался, у него оказался властный, зычный голос, явно привыкший командовать. - Леди твоему брату мозги вправила! Восемь лет ходил как в тумане, а ты?! - Дворяне никогда и ничего не делают ничего просто так и от чистого сердца, - тихо и зло огрызнулся Кловер, сжав свои страшные кулаки. - Ей просто прижали хвост и некуда деться. Была бы сыта и в безопасности - и пальцем бы не пошевельнула эта кисейная белоручка, никогда не знавшая труда, голода и горя. В этом озлобленном, каркающем голосе Стелла услышала те же самые ненавистные, полные презрения и не сомневающиеся в собственной голоса бесов-боевиков, которые каждый ночной кошмар вновь и вновь расстреливают её родную мать. А сама Стелла уже не преисполненная ярости и жажды отмщения взрослая демонесса, а напуганный и жалкий маленький птенец, чьи удары, и без того слабые и незаметные, замедляет невидимая воздушная хлябь, и убийцы даже не чувствуют, что их бьют. - Хватит, Кловер! - Пыхтош рассвирепел и сдвинул брови. - Не она зарубила твоего отца на той демонстрации, и не она уморила твою мать болезнью! - Давай, вывали перед ней все мои грехи, большие и малые! Ещё и в моём заведении! - издевательски процедил владелец бара, скрестив руки на груди. - Хватит с меня одного Сальваторе, который первым делом спросит меня о вчерашнем, и почему вместо шести подрядов случилось шесть драк за один день! Ну же, давай, тебе же этого так хочется! - Перестаньте вы все, пожалуйста, - Стелла напомнила о себе, заставив обе стороны конфликта умолкнуть, и поочерёдно повернулась к каждому из них говоря так громко, чтобы её слышал каждый посетитель бара. - Да, мистер Кловер, вы правы, и я действительно сейчас в тяжёлом положении, и я действительно помогла вашему брату, потому что хочу оставаться здесь какое-то время. Но это не единственная причина - мой спутник, Лурам, тоже солдат, и он тоже воевал, причём в составе штурмовой группы. Он - не простой мой слуга, но мой друг, и я могу представлять весь ужас войны, что испытал каждый из бесов, потому как я тоже ему помогаю принять случившееся - точно так же, как и он помогает мне. - Хотел бы я знать, чем же вам может помочь молодой здоровый бес? - фыркнул Кловер. - Душевная травма по поводу пролитого на платье чая? Или приступ меланхолии от невозможности самостоятельно выбрать платье на ближайший бал-маскарад? Стелла предпочла проигнорировать оскорбления, ровно как и сальный подтекст. - Мистер Пыхтош, не надо вступаться за меня столь рьяно, я - не дама в беде, и вполне могу ответить сама за себя. Судьба всё расставит по своим местам - придёт время, и этот озлобленный на дворянство бес сам придёт попросить у меня прощения за всё, что он сказал обо мне. - Не дождётесь, - Кловер демонстративно повернулся спиной и ушёл к себе за барную стойку, где занялся пополнением рядов из одинаковых бутылок с чёрными этикетами. Вздохнув и переведя дыхание, Стелла повернулась к всё ещё лежавшему Лураму, на которым возился Румис - пришедший в себя Гриня держал испачканное кровью полотенце и тонкие полоски марли с пришитыми к ней ватными тампонами. - Как он? - Стелла не смогла сдержать тревожность в голосе, глядя в белое лицо Лурама с тёмными пятнами плотно закрытых век и поджатых губ. - Кость сломана? Ребро пробило лёгкое? Нет-нет, он бы захлебнулся кровью... просто... - Просто сильный ушиб, с вашим другом всё в порядке, - успокаивающим, мягким голосом отозвался Сальваторе. - Я дал ему немного настоя, чтобы парень поспал и не вертелся, а сам, между тем, вскрыл ему гематому и вычистил полость из лишней крови. - Он скоро придёт в себя? - Стелла встревоженно осмотрела огромный, величиной с обе её ладони синяк, жуткой фиолетово-сизо-бордовой заплатой стянувший бок её друга. Румис неуместно громко фыркнул и пощупал Лураму пульс на шее, после чего смазал одну из повязок густым слоем пахнущей чем-то едким бесцветной мази и прижал её к ране. - Полчаса поспит, и проснётся. Через сутки пропадёт отёк. Лечебные мази сделают своё дело... запас поубавился только, скоро купить будет не на что. - Я поняла, - Стелла, не глядя, выгребла содержимое почти всех карманов плаща и вложила деньги и ценности в протянутые руки Баглера, словно ждавшего этой секунды весь вечер. Снова взглянув на спящего Лурама, княгиня добавила к своему подношению и браслеты с обеих рук. - Этого хватит? - Зависит от того, насколько вы цените свою жизнь и жизнь вашего спутника, - Румис через плечо посмотрел на внушительную горку в ладонях Баглера и, отвернувшись, кивнул. - Хватит, это очень нам поможет, леди - спасибо за ваш вклад. - Это ведь не пойдёт на выпивку и женщин, верно? - недоверчиво уточнила Стелла, позабыв о своём положении. - Нет, не пойдёт, - заверил её Пыхтош, жестом приглашая княгиню выйти из-за ширмы и проследовать за ним. - Помощь безработным и потерявшим кормильцев на войне, а также лекарства, еда и жалование нашему местному агентству. - Мы заботимся друг о друге, леди, - с готовностью подтвердил бес-ловчий, предложив Стелле полный ковш чистой воды. Стелла взяла ковшик обеими руками, сделала небольшой глоток, после чего выпила всё остальное и, поблагодарив, вернула посуду обратно в протянутые руки. Выйдя из-за ширмы обратно в зал, Стелла почувствовала изменения в обстановке. Нет, в «Седьмом патроне» было всё так же битком набито посетителями, воздух был жаркий и влажный и потолка не было видно из-за табачного дыма, но чувство, будто она бросает вызов здесь присутствующим своей непохожестью, заметно поубавилось и притупилось. Присутствующие здесь бесы, словно объединённые общим сознанием, единогласно договорились между собой принять Стеллу гораздо приветливее, и если на неё и смотрели, то без прежнего недоверия и враждебности, наверняка воспринимая её как беса, только очень высокого и странного - от этой мысли, принцесса Гоэтии повеселела. - Кловер, на самом деле, не такой плохой, каким он вам хочет казаться. Он представляет рабочий класс бесов: помогает с деньгами и едой безработным, выбивает подряды сразу на несколько бригад и просто хорошо разбирается в жизни, - торопливо объяснял Пыхтош, сопровождая Стеллу с гордостью достойной камергера самого короля. - Барон чавелинщиков Румис взял на себя сбор средств, на которые выкупают должников Маммона и переправляют их в более безопасные районы. Ну, и промышляет ещё кое-какими заработками, вроде ловушек, в одну из которых вы изволили провалиться. - А вы? - не скрывая улыбки, спросила Стелла. - Пыхтош, бес на службе адской короны! - подбоченясь и надувшись, объявил толстый бес, тряхнув своим необъятным телом под кафтаном и перьями на шапке. - С самой первой крови служили, да-да! Ещё успели послужить самому Баалу, первому королю... потом, разумеется, приняли верную и единственную правильную сторону, после чего служим Люциферу верой и правдой, даже если он в наших услугах пока что не нуждается! Так что временно занимаюсь планированием всех последующих шагов нашего общества на каждый день и руковожу агентством... а вот и они, кстати, наши синие мундиры! В бар зашло не меньше двух десятков бесов в одинаковых тёмно-синих пальто и шляпах-котелках с приколотыми к петлицам перевёрнутыми крестами из железа. Кто-то сразу пошёл на второй этаж бара с блокнотами наизготовку - судя по всему, доложиться о результатах сегодняшнего дня. Другие же расстегнулись и ослабили галстуки, присоединившись к общей массе посетителей, которые без лишних слов находили для них место за столами, тарелку еды и чарку питья. Молодой бес с тонкой ниточкой ухоженных усов, судя по пальто с пришитыми на плечо лычками - командир, прошёл напрямую к барной стойке и постучал по ней двумя пальцами. - А вот и наш молодой Сальваторе, - тяжело вздохнул Пыхтош, жестом приглашая Стеллу сесть за стойку бара на грубый и крепкий, под стать владельцу бара стул и присоединиться к общему разговору. - Ну, сейчас начнётся. - Кловер, тебе есть что сказать по поводу вчерашнего? - устало спросил Сальваторе, пригубив пива из поданной кружки. При виде Стеллы, бес коротко и сдержанно кивнул принцессе. У Сальваторе оказалось худощавое, интеллигентное лицо, тонкий нос, ещё более тонкие усы и мечтательный, но неглупый взгляд. Скорее всего, бес всё ещё оставался идеалистом, который действительно верил в то, чем он занимается. - Да, есть, - отозвался Кловер, возясь со стоящим на старой плите огромным тазом какой-то кипящей густой бурды. - Какого неба мы каждый раз вчера приходили на подряд и каждый раз мы сталкивались там с этими чешуйчатыми косоглазыми уродами из Восточного Квартала?! Они нашей-то речи не понимают, вот и пришлось объяснять им на общепринятом - кулаками и дубьём! - Они тоже хотят есть, Кловер и их дети тоже, - возразил Сальваторе. - Все, кто не выходят за пределы Квартала, вынуждены платить дань их триадам. Чем больше сытых саламандеров и капп-батраков, тем меньше из них станут преступниками и наркоторговцами. - О наших детях они никогда не подумают. Вот и весь мой сказ, - отрезал Кловер, наконец-то повернувшись к стойке лицом. Увидев перед собой Стеллу, владелец «Седьмого патрона» сперва раскурил сигарку от длинной спички, а только потом спросил. - Чего надо? - Ну же, Кловер, не стоит так грубить даме, - примирительно сказал Пыхтош, зажав в своих зубах трубку из кости и возясь с огнивом. - Леди наверняка умирает с голоду после всех волнений. От миски похлёбки с тебя не убудет. Что-то пробормотав себе в бороду, Кловер отвернулся к плитке и занялся посудой. Через минуту, перед клювом Стеллы появилась глубокая миска овощного рагу с щедрыми кусками мяса, большой кусок серого хлеба и железная кружка, до краёв заполненная недорогим белым вином. Стелла ожидала, что владелец бара грубо швырнёт миску и стакан так, чтобы облить её или выплеснуть половину на пол, но этого не случилось. Однако, при всём богатстве предложенного ужина, Стелла не увидела ни вилки, ни ложки, а Кловер словно ждал её недовольства, чистя пустые стеклянные ложки длинным ёршиком в тазу мыльной воды. - Пожалуйста, мистер Кловер, - с трудом сдерживая раздражение, сказала Стелла. - Дайте мне ложку, чтобы я могла поесть. Вы же сами не едите руками. Кловер не торопился - сполоснул очередную кружку, придирчиво посмотрел её на свет висящего над стойкой фонаря, вытер посудину досуха висящим на стене полотенцем, убрал кружку к ряду её стеклянных пузатых подружек, и лишь затем положил перед принцессой простую деревянную ложку. - Добавить в ваше рагу немного перца? - сигарка, торчащая в правом уголке рта Кловера, делала лицо беса постоянно перекошенным в одной-единственной эмоции презрения. - Нет, спасибо, - сухо отказалась Стелла, ожидая какой-то подвох. - Прекрасно, - улыбнулся Кловер. -  У меня всё равно из специй только соль и сахар. - Послушайте, мистер Кловер, - Стелла шумно вздохнула, остановив Пыхтоша жестом руки. -  Вы со всеми женщинами так себя ведёте? Или вас так забавляет то, что я прошу вас о чём-либо? - Не больше, чем вас забавляют мольбы простого работяги, - прямо ответил Кловер. - Раз уж Пыхтош не может держать в узде свой длинный язык, то я скажу как есть. Мой отец честно трубил в оборонном цеху четверть века - завод закрыли несколько лет назад, несмотря на войну за Лимб - мол, политика так усмотрела. Отец и другие честные бесы, что потом и кровью добывали свой хлеб, не пошли в криминал, а заявили о своих правах - нам не нужны миллионы, но и умирать с голода мы не хотим. На демонстрации ему проломили голову шестопёром, просто чтобы утопить восстание в крови. Тоже, «просто политика так усмотрела». - Но причём тут я? - возразила Стелла. - Я вовсе не причастна к закрытию завода и погрому демонстрантов! Если кто-то и был заинтересован в затягивании войны, так это Бегемот со своей камарильей! - Оправдывайтесь дальше, другого я не ждал, - равнодушно ответил Кловер. - А моих родителей убили бесы, на моих же глазах, ещё когда я была ребёнком, - вскинулась принцесса, вцепившись когтями в дерево стойки и нависнув над дерзким бесом. Вспомнились слова, которые произнёс Лурам при первом их разговоре по душам. - Будем дальше мериться, кому больнее досталось?! - А почему бы и нет?! - так же зло, но без прежней уверенности ответил бармен, уперев руки в бока и неотрывно глядя в глаза Стелле. - Ещё неизвестно, кто кому что должен останется! После непродолжительной игры в гляделки, Стелла села обратно на стул, и Кловер разжал кулаки, снова вернувшись к кружкам и мыльной воде. - Хорошо, я помолчу, - буркнул бородатый бес, вымещая свою злость при помощи ёршика. - Раз уж вы всем тут так сильно понравились, то я буду вас терпеть. Но на большее не рассчитывайте. - И на том спасибо, - иронично улыбнулась Стелла, приступив к еде и раздумывая, что же делать дальше, находясь не на барном жёстком стуле без обивки, а в неопределённом и максимально беспомощном состоянии, когда ей ужасно бы хотелось хоть что-то предпринять, и при этом не выглядеть как загнанная в угол и взвинченная истеричка недалёкого ума. К сожалению, на ум пришли только три вещи - наесться, ждать выздоровления Лурама и найти способ связаться с Асмодеем, который, судя по всему, её и предал. Или же, что более вероятно, его шантажируют. Бизнес? Вряд ли, король может о себе позаботиться, никто не настолько влиятелен и безумен, чтобы бросить вызов Асмодею на его же собственном кругу, и даже Бегемот не в счёт, ограничившись несколькими районами. Кто-то близкий? Уже теплее... и, скорее всего, это главный балетмейстер и наиболее известный фаворит короля Похоти. Как там его? Физзаролли, верно. Его-то Асмодей и упоминал накануне бала... но что это даёт? Найти Физзаролли - и можно будет взять короля за горло. Действительно, проще некуда. Особенно в твоём положении и с раненым бесом на руках. Не простым бесом. Его зовут Лурам. И его нельзя списывать со счетов. С неохотой отпустив бармена с этим мужественным шрамом на щеке из своих мыслей, Стелла сделала вежливо-небольшой глоток вина, оказавшегося не очень-то плохим, и посмотрела в сторону Пыхтоша. Окруживший свою голову облаком табачного дыма, бес сел на соседний барный стул и несколько раз кивнул своим мыслям, при этом сохраняя силу, и прибавив себе сдержанности. - Это вполне в духе Бегемота, согласен. И ты должен согласиться с этим, Кловер, - не дождавшись ответа, Пыхтош продолжил. - Я не совсем справедлив к тебе, обвинив только тебя одного в драках с работниками из Восточного Квартала - готов биться об заклад, что тот, кто давал вам подряды, был заинтересован в том, чтобы сорвать работу и устроить потасовку. - Похоже на то, - согласился Сальваторе, отпив ещё немного пива. - Наши осведомители из числа триад сообщили о том, что назревают волнения, и дело не только в частых драках. С обеих сторон бесследно пропадают жители, в том числе и маленькие дети - почти сотня за неделю и никаких следов! Мои ребята делают всё возможное, подключили местное ополчение, но всё равно не хватает сил! - А может быть, мы все ошибаемся и просто топчемся на месте, стараясь вычерпать море дерьма? - неожиданно в разговор вмешалась и Стелла, словно что-то кольнуло её изнутри. - Почему бы вам не перейти на сторону дочери Бегемота? Её политическая программа обещает золотые горы... - Мы не продаёмся! - яростно выдохнул Пыхтош, и внешне спокойный Сальваторе тоже схватился за кобуру в порыве гнева. - Может быть, мы и бесы, но уж точно не идиоты! Я не верю ни единому её слову, как и её отцу, да пожрёт Тьма их чёрные души! - Ну что же, - улыбнулась Стелла, безошибочно распознав искренность услышанных слов и действий, хоть и не ожидала подобного. - Я первой приношу вам свои извинения. Знаете, последнее время я делаю это всё чаще и чаще, признавая собственные ошибки и ошибочность собственных суждений о бесах. Вы совсем не похожи на тех, какими вас представляют. - Вы - странная леди, госпожа, - произнёс Сальваторе, убрав руку с револьвера. - Мне тоже дворяне не очень-то по душе, даже с учётом того, что я раньше служил в «Чёрных Трезубцах», но то, как вы говорите и что... Вы или ведёте очень тонкую игру, или действительно так нуждаетесь в нашей помощи. - Я всё ещё опасаюсь вас, - призналась Стелла, выбрав честность лучшей из политик ведения разговора. - Идеалистов с непостижимыми целями, идущими в разрез против текущего строя, но в вас есть честность и искренность. Кроме того, вы сказали, что не продаётесь, и я бы хотела вам кое-что предложить. - Вам нечего предложить, - вновь уколол Кловер. Пыхтош шикнул на него и внимательно кивнул, и весь «Седьмой патрон» замер в ожидании. Стелла, собрав в кулак всю свою храбрость и душевную волю, продолжила. - Вы не продаётесь за деньги, и мне не на что вас купить, это действительно так, но не всё измеряется в деньгах. Я предложу вам то, что мне предложил мой спутник - дружбу за дружбу. И если вы поможете мне, то и я помогу вам - к примеру, донести вашу волю до высших кругов, и не просто какой-то жалкой бумажкой, что навеки потеряется в бюрократических коридорах дворцовой канцелярии. Я самолично буду говорить с такой же идеалисткой, как и вы, а её имя - её королевское высочество, принцесса Шарлотта-Бафомелия Морнингстар-Магне! Воцарилась настолько сильная тишина, что было слышно, как трещит табак в трубке Пыхтоша, которая держалась лишь на самом краешке толстой губы отвисшего рта потрясенного беса. - Мадам! - только и пробормотал толстый бес, не веря сказанному. - Мы всего лишь простые бесы, нас не станут слушать... - А я - княгиня Гоэтии и супруга князя Столаса Сидиуса, чья семья издавна была известна своим милосердием и альтруизмом, - Стелла пресекла робкие слова Пыхтоша ещё одним сабельным ударом своей речи. - И я не нарушу своего данного слова. Точно так же, как не нарушает слова и мой друг Лурам! Верить мне - всё равно что верить ему! Стелла не ожидала увидеть расцвет гордости и отваги в этом двухэтажном кабаке, пропахшем спиртом и табаком. Раньше, если бы ей кто-то сообщил об этом месте, она бы, даже не задумавшись, решила, что здесь живут безропотные тупые рабы, а ветераны поголовно размачивают картины военного прошлого в выпивке, чтобы в очередной раз заняться их ежевечерним бесконечным пережёвыванием, а она нашла гордых, свободолюбивых и преданных адорождённых, что могут стать как отличным союзником, так и опасным врагом. - Ваше высочество, я - всего лишь старый бес, который доживает свои последние дни, но всё равно надеется проснуться завтрашним утром молодым красавчиком, служащим какой-нибудь прекрасной адской герцогине, - Пыхтош затрясся от смеха и громко закашлялся. - Вы очень сильно рискуете, донося подобные заявления в царственные уши. - Я готова рискнуть. Я уже рискую, доверяя вам, в то время как нас с Лурамом наверняка ищут убийцы, суля несметные сокровища. - И защищать вас от убийц будут бесы. И рисковать своей шкурой будут бесы. И марать свои руки будут бесы, - спокойно продолжал всё так же недовольный бармен. - А вы всё так же останетесь чистенькой птичкой, которая отдаст каждого из здесь присутствующих в руки палачам, лишь бы только сохранить свои пёрышки. Вот как рискнёт сама, хотя бы раз в своей жизни замарает руки - вот тогда поверю, что она чего-то стоит. А пока неееееееет уж, барышня. Кто-то из посетителей одобрительно заворчал, атмосфера в баре вновь накалилась: кто-то припомнил, как доверял сильным мира сего и обжёгся, и таких было немало. Стелла не знала, что ещё сделать, как громко скрипнула входная дверь, и прозвучал гнусавый прокуренный голос, который, вне всякого сомнения, мог принадлежать только самой отвратительной и мерзкой бандитской роже. - П-а-а-а-а-а-а-чтненнейшая публика, две минуточки вашего внимания! Ищем высокую белую птичку, что несёт золотые яйца! Меняем одну птичку на один миллион вечно зелёных! Пыхтош поспешил оттеснить Стеллу подальше от любопытных глаз за стойку и выйти к владельцу голоса. - С кем я говорю? Или от чьего лица ведёте переговоры? - полный достоинства голос главы ветеранов звучал как ленивое рычание льва против трусливой гиены. - Чего? - непонимающе переспросил гнусавый бандит, который, впрочем, понял, что от него хотят. - А, под кем ходим? А не под кем! Как птицы вольные! Творим чего душа наша лихая пожелает! - Вот и пожелай себе валить на все четыре! - посоветовал кто-то из толпы, пока Стелла жадно ловила каждое доносящееся слово. - Ну, ежели вам миллион не нужен... - Погоди, не горячись, мила душа, - остановил бандита Пыхтош. - Мы тебя с приятелем впервые видим. Даже если бы у нас и была твоя птичка - кому потом предъявлять? Твоим языком выражаясь, кого на правило ставить, если не заплатишь? - Обижаешь, старик! - рассмеялся другой голос, не слишком молодой, но и не слишком старый. - Я - Факир, это - Харя. Работаем вместе с Кинкером-Паровозом, слыхали про такого? - Возможно. - Да ты не ершись, старый. Кто угодно нагреет, да только не мы трое! Денежки хорошие водятся, нам жадничать нет резона! Особенно, если кругом такие уважаемые бесы! Стелла едва не задрожала от волнения. Она могла бы прямо сейчас приказать Пыхтошу и Сальваторе схватить этих двоих бандитов и силой вытрясти из них любую полезную информацию, но на это бы ушло ценное время, не считая других деталей: ограниченный круг лиц, пришитые к одежде микрофоны, магическое кодирование разума или просто бы эти двое не могли бы знать что-то существенное, а их потерю бы легко обнаружили, и Стелла сама сделала рискованный ход. Стелла сжала края клюва: каждая мышца в её теле напряглась до немыслимого предела, а душа задрожала от страха. Принцесса неожиданно испытала невероятное чувство гордости за Лурама, который в самом деле был предан слову и чести, а все клятвы, что он мог дать, были самыми настоящими - вот здесь-то и лежала пропасть между ней и бесами. Только сейчас княгиня осознала всю важность их обычаев, запретов, гордости и, ничем не подкреплённой, верности данной клятве, какой бы гибельный обет не навлёк на себя бес. - Кловер... тебе знакомо имя Кинкера? - Стелла увидела, как бармен неожиданно сбросил пиджак, набросил подтяжки обратно на свои широкие плечи и подвернул рукава рубашки. - Этот сукин сын и выправил мне все восемь вчерашних подрядов. Возьмём этих фармазонщиков да расспросим их адресок Кинкера. А тебе-то что? - А если они сами его адреса не знают, а? - упрекнула бармена Стелла. - А если на случай успеха или провала у них свой адрес есть или позвонить надо? Или у них микрофоны к одежде прицеплены? Принцессу ведь ищут, как-никак! - Ну и что ты предлагаешь, принцесса Всезнайка? - Раз ты меня так ненавидишь - сдай меня им! - Стелла, сама не веря себя, сунула свои увенчанные браслетами руки почти под самый нос Кловера. -  Ну же! Со мной они уж точно приведут вас всех к Кинкеру или даже ещё дальше! Давай! Чего теряешь?! Белоручку кисейную пожалел?! - Вас? Сдать? Как на живца? - всю напускную насмешливость бородатого беса как ветром сдуло, тот покачал головой. - Дамочка, да вы тронулись или меня совсем за сволочь держите... Боясь упустить единственную возможность выйти на источник информации, Стелла схватила со стойки опустевшую кружку и со всего размаха швырнула её под копыта Кинкеру, и та весело разлетелась градом осколков, заставив всех в баре разом повернуться. - Убери от меня свои грязные руки, проклятый плебей! - голос пришлось превратить в истеричный визг капризной принцессы. - Кто там? Вы от Асмодея?! Сообщите ему, что меня похитили! Здесь я, здесь! Кловер сообразил быстрее всех, что от него требуется - щёлкнул пальцами, свистнул и дал Стелле оплеуху - возможно, даже сильнее, чем требовалось и не сдерживаясь. - Ага, всё же есть у Хари-то чутьё! - довольно загоготал бандит, радуясь своей удаче. - Давай, старый, пакуйте мамзелю! Через посредников-то сдать сподручнее, мы уж своё дело знаем! А то вы-то напрямую полезете, дров наломаете, и полетят головы рогатые! - Дамочка, вы уверены, что поступаете правильно или хотя бы разумно? - тихо шепнул Кловер, отрывая Стеллу от стола и связывая ей руки за спиной кусачей верёвкой. Голос и действия беса никак не вязались между собой, но княгиня не замедлила с ответом. - Едва ли в этом можно быть уверенным вообще когда-либо. На какой-то миг, Кловер посмотрел на Стеллу то ли с сочувствием к такой глупости, то ли с неким уважением к её отчаянности. Потом его лица Стелла уже не видела, когда бармен перемахнул через стойку и, толкая принцессу в поясницу, вывел её к бандитам. - Бонжур, мамзель, - уродливый, словно вылепленный из всего самого дурного бес в спортивной костюме, жутко улыбнулся. - Ох и попили вы нам кровушки, нехорошо-нехорошо... - Я с вами пойду, - цокнул языком Пыхтош. - Я бес старый, меня легко не проведёшь. Дойдём до вашей хазы, там и отдадите деньги. Смотрите только, я вам на слово-то поверю, но деньги всё одно буду пересчитывать. Харя едва сдержал смех, но его подельник - бес с нездорово-синей кожей и узкими, точно вечно прищуренными глазами, ткнул локтем в бок. - Слово урки - нерушимо, не надуем. Пойдёмте. Покинув «Седьмой патрон», Стелла перестала сопротивляться и лишь изредка вздрагивала, порой даже перебарщивая с наигранностью страха. Смотреть по сторонам не было смысла - с подавленной браслетами магией, зрение принцессы не могло распознать ни единой детали погружённых в темноту одинаковых улиц и переулков, а вести счёт шагов и количество поворотов одновременно с изображением напуганной капризной дуры было затруднительно. Так что Стелла решила для себя просто экономить силы, опустить голову, ждать и надеяться, что бесы не отдали её взаправду. Харя, Факир, Стелла и Пыхтош вышли к некогда заброшенному, судя по количеству граффити на стенах, складу, который кто-то обустроил в небольшие сроки с максимальным упором на безопасность: бронированная толстая дверь с электронным замком, единственное окно на втором этаже было плотно зарешечённым, а все прочие окна просто забетонировали. Единственным источником освещения служила блеклая оранжевая лампочка, мерцающая над дверью с тихим гудением. - Пришли, - важно оповестил Пыхтош, крепко взяв Стеллу за связанные руки и чуть-чуть ослабил узлы на верёвке, высвободив княгине верхние пальцы рук. - Деньги выносите. Харя действовал медленно, и Пыхтош мог бы легко увернуться от удара, но не стал этого делать, а просто принял на свою мурмолку удар рукоятью пистолета и, точно так же наигранно вскрикнув, упал ничком. Стелла от неожиданности не сдержалась от натурального восклицания, за что сразу же получила в живот кулак сообщника, сложившись пополам и едва не упав на землю. - Радуйся, что жизнь тебе сохранили, старый хрыч, - хрипло каркнул Харя, подталкивая Стеллу к двери, пока Факир открывал дверь ключ-картой. - Кинкер, принимай товар, а мы пока с Тулипом сходим лабаз возьмём, сбрызнем успешное дельце! Только Глоссу пока ни звони, а то опять гундеть начнёт! Когда её впихнули в темноту склада и поспешно повели по коридору мимо беса с белым ирокезом, который сидел на своём посту, закинул ноги на стол и мысленно общаясь с множеством мониторов, Стелла попыталась устоять на своих двоих, но Кинкер - маленький толстый бес с точно такой же толстой потухшей сигарой во рту - больно выкрутил ей связанные руки и ткнул кулаком под рёбра так сильно, что потемнело в глазах, и она полетела вперёд, бессильно повалилась на грязный пол. - Принимайте товар, лапами не трогать. Что случится - ответите головой. Рядом кто-то испуганно пискнул - повернув голову, Стелла увидела лежащего в углу беса в засаленном и подранном шутовском костюме, смотрящий на неё с неожиданным сочувствием и волнением. Присмотревшись и с ужасом осознав, что у этого пленника нет рук и ног, Стелла поспешила отвернуться в другую сторону, но хорошая память и мнемотехники сработали даже в стрессовой ситуации - узнала в невольном соседе Физзаролли, первого балетмейстера и наиболее известного фаворита Асмодея. Ещё один кусочек паззла встал в пазы ума. Тускло светила замызганная лампочка под потолком, а за столом сидело пятеро бесов в одинаковых тёмно-синих комбинезонах и нехорошо улыбались -  не так, как бесы из «Седьмого патрона», не как свои. От столь нелепой мысли, что она, княгиня Гоэтии, нарекла простых бесов «своими», Стелла непроизвольно издала хриплый смешок. - Ржёт ещё, паскуда! - взвился один из боевиков, после чего вскочил со своего места и дважды пнул Стеллу в то же место под рёбра, не жалея сил. - Сучка, я тебе клюв оторву! Или тебе всё равно? Ууу, глаза выдавлю! - Нишкни, Чич! - зло шикнул на него другой бес, с кривым носом и короткими шипами рогов. - Бабу приказали живой доставить! Совсем мозги поплыли?! Знаешь, что Глосс с тобой сделает? - До смерти не замучаем, - лениво протянул сидящий во главе стола бандит, сверля Стеллу взглядом. Что-то придумав, бес наклонился навстречу свету и ухмыльнулся, явив чёрные гнилушки зубов и гноящиеся пятна сифилиса. - А чего мы скучно сидим, а? Может быть, переедем трамваем нашу цыпу разок-другой? Стелла с трудом подавила дрожь, принявшись делать два дела сразу - скрести острым когтем тугие верёвки, не позволяя рукам и ногам онеметь окончательно, и мысленно молиться, чтобы Кловер и Пыхтош не сдали её всерьёз. «А даже если и так - Лурам меня найдёт, обязательно найдёт». - Вот ещё, хвостами с вами толкаться. Но мысль дельная, - с напускной важностью согласился Чич, сев обратно за стол и громко щёлкнув колодой карт. - А мы очередь на картах разыграем, они уж точно не соврут! - А не помрёт? - равнодушно спросил кто-то из бандитов. - Она-то? - хохотнул Чич, тасуя колоду. - С нашей ласки не помрёт - отряхнётся да пойдёт! Но сейчас Стелле было не до того. Её тайный страх перед этими бесами возрастал при каждой новой встрече с ними. «Вспомни первую атаку Лурама. Перекуй страх, не позволь ему сковать тебя, пусть он наполнит твою душу до самых краёв, и сквозь неё вырастет побег ядовитого цветка беспощадной ярости!» И глядя на то, как эти головорезы бездумно, почти что машинально шлёпают по столу картами, шумно раздувая ноздри в предвкушении развлечения и с громким хлюпаньем поспешно глотая вино, уличая друг друга в шулерстве и размахивая кулаками в тупой досаде, страх и ужас маленькой птички превратился в грозное оружие княгине Гоэтии, чьи острые когти ровными, мерными движениями рассекают верёвки, намокшие от крови с перетёртых нежной кожи запястий. «Ничего страшного - кровь сделает кожу скользкой. Не успею перепилить верёвки, так выдерну руки, а кожа - ничего, заживёт! Тьма, я уже рассуждаю как солдат!» - Ну всё, моя партия! - довольно засмеялся победитель, которым оказался тот самый бес, предложивший поставить Стеллу на кон. Не скрывая радости, боевик вытер выступившую на лице сукровицу замызганными, закостеневшими рукавами своего комбинезона, положил оставшиеся у него в руках красные шестёрки на плечи сидевшему напротив него мрачному здоровяку и встал из-за стола. - Иди-ка сюда, моя хорошая, не обижу. Глаза Стеллы налились кровью от злости и омерзения, пока подходивший к ней бес расстёгивал ремень на своих штанах, но кипящая внутри неё жёлчная ярость не затмила ум - недовольные лица проигравших сами подсказали принцессе, что нужно делать, не прекращая при этом работать когтями и руками. - Ты себя хоть в зеркало видел, уродец сифозный? У тебя где голова, а где задница не разобрать, - с ядовитой, хладнокровной улыбкой пропела Стелла, после чего подмигнула самому физически развитому из бригады. - Если уж кого и выбирать, то вон того, крепенького! - Лопату?! - злобно крикнул больной бес, повернувшись обратно к столу, и даря Стелле драгоценные секунды. Княгине казалось, что верёвки расползаются под кромкой когтей слишком громко и заметно. - А что, я не против! - по-детски радостно оскалился гигант, не веря собственному счастью и чуть ли не переворачивая стол на своём пути, но выигравший в карты не желал так легко отдавать свою добычу. - Лопата, это не по понятиям! - возмутился сифилитик, в очередной раз утерев гной и кровь рукавом. - Я честно выиграл! - А меня леди честно выбрала! - лениво возразил Лопата, отмахиваясь от прокажённого, словно от осы. Но тот, неожиданно злобно зарычав и выругавшись, щёлкнул длинным лезвием раскладного ножа и, взяв рукоятку в обе руки, вогнал клинок прямиком в широкий живот своего бывшего товарища. Лопата, не веря собственным глазам и покрываясь крупными каплями пота, трясущимися руками схватился за клинок, как за спасательный круг, и, не раздумывая, выдернул нож. Из раны тут же ручьём полилась кровь, а гигант, издав почти что театральный печальный вздох, медленно завалился на колени, а потом упал уже совсем. - Вы что натворили, мать вашу! - в комнату ворвался татуированный бес с белым ирокезом, сидевший до этого на камерах. - Камеры только что вырубили, с часовыми связи нет! Эта сучка вас перессорила как тупых подростков... И в этот же момент, когда путы лопнули, Стелла вскочила на ноги и выпрямилась во весь свой рост высшего демона, нависнув над бесами в тёмно-синих комбинезонах как образ Смерти, что стоит за плечом у каждого наёмника, головореза и иного любителя играть в жмурки с судьбой. Первый же удар достался «победителю» - княгиня Гоэтии, вспомнив уроки хореографии, сделала решительный шаг навстречу заражённому бесу и попросту лягнула бандита между копыт со всех сил, с одинаковой лёгкостью размозжив мясо и раздробив кости таза. - Аааааааааааа! - громко взвыл отброшенный в угол бес, схватившись за искалеченный пах и содрогаясь всем телом от боли. Перепрыгнув через мёртвого Лопату, Стелла перевернула стол, раскидав стаканы, бутылки и карты, после чего сложила пальцы лодочкой, выпустила острые когти до пределов и, словно ледоруб, вогнала ладонь в грудь Чичу. Стену за бесом окатило кровавыми брызгами - рука принцессы прошла насквозь и вышла сквозь спину. Княгиня выдернула руку обратно, разодрав кожу об сломанные рёбра убитого ей беса. Увидев смесь своей и чужой крови на своих руках, Стелла лишь на секунду удивилась тому, что поранилась, а уже в следующий миг удивление сменилось боевой яростью. - Скрииииииииииииииии! - издав оглушительный визг пикирующей хищной птицы, Стелла бросилась на уцелевших бесов, которые только сейчас пришли в себя и начали разворачиваться к выходу, но сделали это слишком медленно, не успев ни убежать, ни защититься - лишь сидевший на камерах бес оставался вне досягаемости рук принцессы. Все понятия о человечности или сдержанности были смыты волной кровожадности, страха и ненависти. Стелла отдалённо поняла, каково приходилось Лураму, его друзьям, однополчанам и тысяче тысяч рогатых солдат, чьи копыта маршировали по серому песку. Она ощутила себя машиной, созданной для убийства и лишённой инстинктов самосохранения - только беспощадное уничтожение врага. Левого беса, “короткорогого”, она ударила когтями по животу снизу вверх, разодрав синюю ткань и красную кожу, вывалив наружу фиолетовые канаты кишок - правого же беса, который оказался слишком близко для удара, Стелла, не задумываясь, ударила клювом, целясь в висок. Бес успел инстинктивно нагнуть голову, и удар принцессы пришёлся вскользь, раскроив бандиту лицо и оба глаза. - Я ослеп! Я ослеп! Эта тварь! Мои глаза! Стелла успела оттолкнуть от себя ослеплённого беса, сплюнула набившуюся в рот слизь и уже нацелилась на спину убегавшего охранника, как почувствовала острое лезвие, скользнувшее вдоль по голени - бес, ползающий по собственным внутренностям, всё ещё был жив. Принцесса в ярости выдернула ногу и опустила её на затылок боевика, раздавив череп как сырое яйцо. Выигранная секунда оказалась бесполезной, всего лишь отсрочив неизбежное на очередной поспешный вдох, и принцесса успела настигнуть, схватить беса за мелькнувшее в воздухе копыто и опрокинуть его до того, как тот успел добежать до своего рабочего места и висящей на стене красной кнопки, словно та должна была устранить все проблемы одним своим нажатием. Не помня себя от ненависти и зашкаливавшего адреналина, Стелла, не выпуская копыта из своей руки, опрокинула беса лицом в пол, наступила ему когтистой лапой на основание хвоста и просто выдернула ему ногу из бедра, будто перед ней был не взрослый бандит, а крошечная запечённая куропатка. Бес с ирокезом громко закричал от боли, и только сейчас на помощь погибшим товарищам из соседнего помещения выбежали заспанные, полураздетые бесы, на ходу взводя затворы своих пистолетов и автоматов. Стелла уже размахнулась оторванной бесовской ногой как импровизированной увесистой дубиной, готовясь продать свою жизнь подороже, как с оглушительным грохотом бронированная дверь просто взорвалась, и сквозь дым и грязь первым ворвался знакомый принцессе силуэт её верного бармена, друга и защитника. - Вожака живым брать! - зло закричал Лурам, взводя на ходу курок своего револьвера и выстрелом сражая первого из бандитов. Жёлтые глаза беса яростно сверкали, хищный оскал зубов обрамляла пена неукротимого боевого безумия. Услышав особо резкий щелчков взведённого курка сквозь грохот выстрелов и крики команд, Стелла повернулась и увидела толстого, по-старчески дряблого беса с сигарой во рту, который целился в Лурама из-за прикрытой двери своего офиса. Это был Кинкер, собственной персоной. Недолго думая, Стелла размахнулась и бросила своим ужасающим трофеем в торчащую из-за дверей руку. Оторванная нога, крутанувшись в воздухе, ударила торчащей белой костью бандита по пальцам, выбивая пистолет и рассекая тыльную сторону ладони. Взвизгнув от боли и схватившись за покалеченную руку, Кинкер поспешил скрыться в кабинете. Стелла обогнула Лурама, бросилась вслед за убегавшим “бригадиром”, ударом ноги просто сорвала дверь с петель - толстый бес в приступе отчаянья бил кулаками по бронированному стеклопакету и толстым решёткам: надёжная защита оказалась и непроходимой тюрьмой. Оторвав Кинкера от оконной рамы, княгиня швырнула его в кресло и схватила за горло, выдавив когтями несколько капель крови из дёргающейся шеи. - Не убивайте... пожалуйста... - Стелла! - неожиданный оклик Лурама подействовал на принцессу как ведро холодной воды. Княгиня в мгновение ока ощутила и чудовищную усталость, и пережитый страх, и боль в мышцах, и резь в местах будущих синяков от побоев, и тошнотворный привкус вытекших глаз и крови убитого беса у себя на языке. Принцесса разжала руку, на подкашивающихся ногах отошла назад к стене и едва не упала, но её подхватили сильные, добрые руки, которые она знала меньше недели, но сейчас бы узнала и из тысячи. - Стелла, всё хорошо, - у Лурама тоже дрогнул голос, утратив задор и кровожадность. - Я здесь, я здесь. Стелла на несколько долгих секунд прижалась к нему, крепко обняв - усталая от пережитых страшных часов, с опухшими от слёз глазами, с ног до головы испачканная кровью, и Лурам не оттолкнул её, совершенно не стесняясь ни их со Стеллой состояния, ни свидетелей: своих, чужих и мёртвых. Общую идиллию прервал звук начавшегося допроса с пристрастием. - Имя! - Кловер ударил толстяка в грудь с такой силой, что раздался хруст сломанных рёбер. - Глосс! Нами командует Глосс! - завыл Кинкер, заходясь в приступе кашля. - Деньги посулил Бегемот! Пароль от сейфа - 3450! Всё, я больше совсем ничего не знаю! Не убивайте меня, пожалуйста... - Жива? - Кловер спокойно хмыкнул, повернувшись в сторону Стеллы. - Ладно, мадам, извиняться пока рано, но насчёт белоручки слова назад беру. Пятерых бесов покрошить - штука ли? - Четверых, - поправила его принцесса, вытерев руки об уже совсем не белое пальто. Подойдя к вжавшемуся в кресло бледному Кинкеру, Стелла обернулась к выходу - увидев Пыхтоша, княгиня сдвинула брови. - В помещении с кучей трупов лежит бес без рук и ног. Его нужно немедленно забрать и позаботиться о нём точно так же, как о Лураме - я готова пожертвовать и на это. Но телефон ему не давать ни под каким предлогом, я сама разберусь, что с ним делать. И нужно уходить - те двое, что ушли по своим делам, увидят взорванную дверь или убитых часовых и смогут успеть поднять тревогу. Нельзя рисковать. - Не теряете хладнокровия и разума, как и достойно Гоэтии, - не без иронии, но всё ещё серьёзно улыбнулся Лурам. Улыбка тут же вновь обернулась оскалом, когда солдат достал из-за пояса финский нож и оттеснил Кловера в сторону. - Уйди, Кинкер - мой. Тебе Домино привет передаёт. Помнишь её, женщину Химлока? - Нет уж, приятель, - возразил владелец бара, ткнув Лурама пальцем в грудь. - В сейфе у него нашлись подставные подряды для нас и “восточных”, не считая маршрутов для распространения дури! Я просто обязан его по стенке размазать, за каждого погибшего честного труженика! Стелла ощутила каждым пёрышком повисшую в комнате напряжённость, всё ещё сохранившуюся даже после зачистки здания - словно между каждым из присутствующих повисла электрическая туга, зацепившись контактами на её собственных руках, Лураме и бледном широком лице последнего из уцелевших боевиков Бегемота. В её ночном кошмаре нужно было поставить последнюю точку. Она больше не боится. Она больше не станет бояться. - Кловер, а откуда ты знаешь, что это я всех бесов перебила? - тихо, словно успокаивая ребёнка, произнесла Стелла. - Ты мне не верил. Ты меня оскорбил. Ты меня спокойно бы отдал под ножи, если бы не твой шкурный интерес - тоже, стало быть, политику разыгрываешь. Мне и руки марать! Гляди же! - Погоди, хоть закурить дайте, напоследок, - жалобно заскулил Кинкер, трясущейся рукой подцепив ящик стола. - Всего одну сигару, последнюю, напоследок берёг... Лурам среагировал раньше Стеллы, когда Кинкер неожиданно страшно взвыл и вскочил из-за стола. Её солдат коротким, резким ударом выбил Маузер из пухлой ладони бывшего подельника, вывернул ему обе руки за спину до треска суставов - и в этот момент, переступив через свой страх детства, Стелла сорвала с телефона трубку, обвила провод вокруг толстой шеи Кинкера и туго сдавила петлю обеими руками, глядя глаза в глаза и будущему покойнику, и собственным страхам. - Я! Тебя! Не! Боюсь!

***

Таип-Факир несказанно обрадовался, что устоял перед уговорами Хари и не стал есть на ходу - Кабруз уже в пятый раз выворачивал свой желудок наизнанку, добавляя к общему смраду новые, свежие оттенки ароматов. Такое чувство, будто кто-то превратил их непреступную штаб-квартиру в прозекторскую - вся их боевая группа, все пятнадцать бесов строем лежали вдоль стены. Часть была просто застрелена, других же словно выпотрошил и изуродовал хирург-психопат или какая-то первобытная дикая птица: одного просто распороли от горла до паха, второму оторвали ногу и тот истёк кровью, а лицо третьего... - Твою-то Сатану душу мать, - прошептал Харя, зажимая нос и рот ладонью. - Кинкер... Кабруза снова вырвало, а вот Таип, опустив пистолет в обмякших руках, не мог оторвать взгляда от кошмарного зрелища. Замерший в роскошном кожаном кресле Паровоз неотрывно смотрел на Факира, словно был невероятно удивлён его видеть - вылезшие из орбит и бурые от множества лопнувших капилляров глазные яблоки больше походили на маринованные яйца, высунувшийся из приоткрытой губы покойника язык выглядел как кусок сырой рифлёной печёнки, а зловоние натёкшей под Кинкером лужи, к которой Факир, к своей неудаче, успел присмотреться, заставило Таипа выйти из комнаты. Синекожий бандит постарался отдышаться и не слушать всё ещё блюющего Кабруза - он почувствовал, будто это его самого удавили телефонным шнуром. Может быть, он бы и не так скорбел по своему погибшему подельнику и отряду боевиков, если бы не проскочившая мысль о последствиях. Бросившись сначала в комнату отдыха, а потом, поборов рвотный позыв, заглянув обратно в кабинет Кинкера, дыхание Таипа застыло, точно замороженное. Сейф с их планами и бумагами вскрыт и разграблен. Физзаролли, за которым они должны были следить - пропал. Княгиня Гоэтии - пропала. Один из “сержантов” и вся ударная группа, каждого из которых они так долго отбирали и тренировали - убиты, а вместе с их жизнями пропало и оружие с боеприпасами, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, как на это отреагирует Глосс. Вся загвоздка заключается лишь в том, насколько суровым будет наказание за подобный масштабный провал. - Ну... - Харя озвучил мысль первым, подкинув монетку на ладони. - Кто будет звонить боссу?