Кудрявый мальчик

— Ало, хей, Ники? Нам надо поговорить.

      — Да? Привет Уил, о чем?

— Знаешь... Ты очень красивая, и очень хорошая, и я люблю тебя, но...

      — Но? Уил, солнце, не молчи, что ты хочешь сказать?

— Извини, но не как девушку, Ники.

      — Оу... Уилбур-

— Ты правда очень хорошая, но я- нам нужно разойтись, ты сама понимаешь.

***

      Парень сидит в комнате, вспоминая утренний звонок с Ники и игнорируя сообщения уже бывшей девушки. Нет сил написать ей слово, да и вообще даже встать с пола своей комнаты, на котором он благополучно начинает самокопание о себе, своих проблемах и чувствах. Сейчас он может лишь сидеть, думать и курить, но даже взять сигарету ему дается с огромным усилием. Делая затяжку, Сут прожигает взглядом потухший экран телефона, думая, правильно ли он делает.

Я ничего не могу с собою сделать.

      Но понимает, что по-другому не может. Если бы он не сделал этого, то закапывал бы только себя в тех отношениях.

Разбитой вазой я упал на пол

Как в старой сказке, я не знал, кто волк

      Рука сама ведет к контакту Томми. Уил не понял, для чего вообще собрался звонить юноше и тут же передумал, не желая беспокоить его. Ну, или сейчас Томми не нужен Уилу.       Очень нужен нужен нужен нужен. Он очень нужен Уилбуру, срочно.       Парень хватается за волосы, оттягивая кудри так болезненно, как может. Он резко подрывается и выкидывает сигарету в окно, где на улице продолжает идти снег. Он не хочет закрыть его, ибо так морозный воздух помогает держаться в реальности и не пропасть в себе окончательно.       Прошло пару часов с того случая на площадке, и Уилбур просто не понимает. Абсолютно ничего. Поднимая слезящиеся глаза в окно, он только сейчас заметил, что на улице очень темно. Сколько прошло времени в целом? Час? Пару? Вечность?

Сияет небо, свет сквозь оспу звезд

      Снегопад покрывает землю чистым-чистым снегом. С RGB подсветкой, что горит синим, иногда переливаясь зеленым в комнате Уила, этот вид из окна слишком завораживает.       Время 0:07, а Уилбур начал понимать, что думает о Томми весь гребанный день.       Он начал понимать, что без Тома просто скучно. Ему не было так хорошо как с Томми иногда.       Иногда? Да с тех пор как они вместе.       Ему не хватает его. Он снова хочет, чтобы тот зашел на чай, снова хочет, чтобы они сделали кучу фотографий.       Снова снова снова только Томми, пожалуйста.       И может быть его услышал сам бог, а может у него настолько везучее везение, что в дверь стучится Томми. Как он это понял?       Только Томми сбегает к Суту в такое время, если отец мальчишки в квартире.       Уилбур быстро вытирает слезы, мимолетно смотрясь в зеркало: неплохо. Похож на просто слишком сонного человека, которого разбудили поздним визитом. Он не собирался показывать, что плакал. Выкрутится.       Открывая дверь, перед ним стоит заплаканный подросток с синяками на руках и следами пальцев на щеке. Юноша подрагивает, смотря в пол, но только не на Уила. Просто не может, чувствует себя виноватым и никчемным, раз снова пришел к нему.       — Томс... Иди сюда, — он подошел к подростку, обнимая аккуратно, чтобы ему было не так больно. Юноша пытался не плакать при Уиле, но предательский всхлип вырывается наружу, и Томми больше не выдерживает. Они стоят на пороге квартиры в обнимку и понимают, что нужны друг другу. — Малыш, всё в порядке, я здесь, я рядом, — они как наркотик для друг друга.       Подростки стоят так некоторое время, пока мальчишка вовсе не перестает плакать. Он медленно дышит, заметно успокаиваясь в объятиях Уилбура.       — Нам стоит зайти, тут прохладно, — подросток, отстраняясь, кивает и заходит в след за Уилбуром. — Разувайся. Я дам тебе свои вещи и пойду поставлю чайник, ты останешься у меня этой ночью.       И Томми понимает, что просто любит. По факту ни за что и одновременно за всё.       Саймонс заходит в комнату Уила, что пропахла сигаретным дымом. Он впитывает этот запах в себя, в память, это уже его комфортный запах. Ах, а эта подсветка в комнате создаёт атмосферу уюта и... Одиночества. Томми ей-богу, но остался бы жить здесь, чтобы Суту не было так одиноко.       Хотя в памяти всплывает Ники, и поэтому он откидывает свои глупые мысли. С чего он взял, что Уилбур вообще может расстаться с ней? Они очень любят друг друга, поэтому Томми не видел иных причин их расставания.       Отгоняя назойливые мысли, он быстро накидывает белую футболку, что в раза два больше его размера, поэтому он утопает в ней. Вещь открывает вид на тонкую шею, худые плечи с небольшим количеством веснушек и следами синяков, а так же острых ключиц. Он быстро натягивает чёрные шорты на завязках, они не спадывают с него, что очень радует.       Подросток осторожно проходит на кухню, где Уилбур во всю расхозяйничался и уже что-то готовит. Подросток тихо садится на стул так, чтобы быть напротив Уила, и кидает взгляд на чай.       Давно остывший.       Саймонс подносит кружку к губам, делая глоток и смачивая горло приятной сладкой жидкостью. Чай, как чай, ничего примечательного.       — Я готовлю сэндвичи, тебе с курицей или ветчиной?       Подумав и понимая, что Томми не имеет аппетита ни к чему, он отвечает:       — Я не голоден.       Уилбур нахмурился, поэтому во второй сэндвич он добавляет курицу, и отдаёт тарелку с едой подростку.       — Ешь или я обижусь, — Томми жалобно смотрит на него, но давление Уила заставляет мальчишку откусить кусок и понять, что это действительно вкусно.       Сут садится напротив, беря свой сэндвич с ветчиной.       Они сидят так пару минут, пока они не доели их. После этого наступает неприятная тишина, которая говорит слишком много слов для каждого.       Томми смотрит в столешницу, прожигая её взглядом боли и отчаяния. В голове проносятся недавние события с мальчишкой и его отцом, а потом вспоминается тот удар по щеке, из-за которого мальчик вздрогнул и отбросил всё это. Он устало посмотрел на Уила, осознавая, что тот наблюдал за ним. Его взгляд был полон нежности, растерянности и заботы, которую он всегда отдавал Томми.       Саймонс отводит взгляд, а потом тихо и моляще произносит:       — Мы можем обняться?       Сердце Уилбура замирает, не ожидая, что Томми действительно захочет это сделать. Раз его мальчишка просит, то он сделает всё, чтобы ему было легче.       Уил подходит к нему, и тот встаёт, чтобы обняться. Ах, как они тонут в друг друге, забываясь лишь в себе, своих чувствах и любви. Томми поглаживает спину Сута, вырисовывая там какие-то узоры.       Они отстраняются, ибо мальчишка уже правда устал из-за насыщенного дня и событий.       — Ты можешь посидеть со мной, пока я засыпаю? — скромно пробубнил подросток, боясь остаться в одиночестве. Он мягко посмотрел на Уила и улыбнулся, понимая, что смозорил и поэтому принялся быстро извиняться.       — Нет, постой, я посижу с тобой, — Уилбур хихикнул, беря Томми за руку и ведя его в свою комнату.       — Стой, а как же ты?       — А я в гостиной, на диване.       Томми залезает на кровать, не собираясь пока ложиться. Он рассматривает Уилбура.       — Почему ты не ложишься? — беспокойство проносится в голосе Сута. Он перебирает множество причин, но не может объяснить, почему мальчишка рассматривает его.       — Знаешь... Мне просто страшно потерять тебя. Страшно однажды понять, что ты скоро уедешь учиться в другой город, а я всё ещё буду здесь, буду один, — подросток шумно глотает ком, пытаясь подавить вновь появившиеся слезы. Он не хотел так нагружать Уилбура всем этим, хотел поговорить позже или вообще не говорить, чтобы не мучить, чтобы не было больно самому.       — Ах, вот в чем дело, — Сут почесал затылок, пытаясь подобрать слова. — Слушай, да, рано или поздно я еду, но клянусь, что мы не перестанем общаться, Томми. Я обещаю, что постараюсь приезжать к тебе, а однажды, может быть, ты приедешь учиться ко мне?       И тут надежда заполнила сердце юноши, понимая, что это его причина всё ещё жить.       — Ты хочешь, чтобы я учился в том институте с тобой?       — Я был бы счастлив, если бы ты действительно решил поступить туда через два года. Это я ухожу после этого учебного года, а тебе не нужно, ты такой... Томми, ты — прекрасен.       Мальчишка краснеет, начиная глупо улыбаться.       Пока Уилбур рассматривал мальчишку, взгляд дошёл до его рук, а точнее его запястий.       Уилбур резко нахмурился, и Томми заметил, на что он смотрит. Рано или поздно, но Уилбур бы узнал.       — Давно ты режешь их?       Это слова режут по сердцу ножом. Больно, резко и сильно.       Уилбур двигается к юноше, беря его руки в свои. Хотелось залечить его раны, чтобы Томми был счастлив, чтобы тот никогда не грустил. Уилбур желал делать Саймонса счастливым. Было больно смотреть на то, как подросток мучается. Непроизвольно он подносит запястие к губам, так нежно целуя их. Он смотрит исподлобья на мальчишку, что опешил, но так и ждёт дальнейших действий.       Поэтому Уилбур проходится дорожкой маленьких поцелуев по руке, по синякам. Он отстраняется.       — Уил...       — Тише, Томс, молчи.

Я целую тело, синяки и вены

      Уилбур замечает синяки на веснучатых плечах подростка, желая покрыть их поцелуями. Он спрашивает его взглядом: можно ли? Подросток кивает, затаив дыхание.

Плечи в веснушках и контур обкусанных губ

      — Уилбур... — шёпот обволакивает. Уил томно смотри на мальчика, а потом понимает, что тот только что сделал. Ему потребовалось несколько секунд для осознания поцелуя мальчишки.

Целую тело, синяки и вены

Плечи в веснушках и губы обкусаны

      Ах, губы юноши такие сладкие и мягкие. Сут углубляет поцелуй, думая, что это сладкий сон, который может вот-вот закончиться.

Я запомнил сон, где мы вдвоем пытали день, морили ночь

      Они целуются долго, не желая отстранится друг от друга. Их языки сплетаются, и они хотят большего.       Хотят ещё. Горячее, страстнее, и Уил готов ему это устроить. Он поваливает Томми, оказваясь сверху, целуя шею и оставляя на ней багровые пятна.       Они всего лишь...

Пускали кровь своей мечте, она не сохла на ноже.