Wermutstern

— Не просчитываю. Противник блокировал грузовые лифты в указанном секторе, чтобы отсечь группу преследования, согласно нашим расчетам. Но на поверхность выбрались не все силы противника. — Оценка численности. — Не более одного отделения, командир. Этого не хватит, чтобы нарушить наш план. — Принято. Продолжать их поиски, не прекращать изоляцию сектора. — Мы еще не восстановили работу всех наших систем наблюдения, сосредоточившись на частичном восстановлении цикла производства. Мы не в курсе их точного местоположения. Нам потребуется время. — Это излишне. Согласно моим расчетам, противник не станет задерживаться внутри комплекса. Гештальтам необходимы питание и отдых, и вскоре они сами себя обнаружат, в попытке атаковать наши позиции. Отзывайте все модули LSTR, для них есть более важные задачи. — Согласно приказа...

***

— Тебе не кажется, что мы бегаем кругами? — спросил уже изрядно запыхавшийся Микко прямо на бегу. — Нет, он ведет нас верно. По крайней мере, мои навигационные модули считают, что мы продвигаемся вперед, — отрезала Гонгал. Эмиль, ведший группу, остановился у развилки и начал осматриваться. Воспользовавшись этим, Микко сразу же приложился к своей фляге и, сделав несколько глубоких глотков, облил свою голову и грудь остатками жидкости. Вилли последовал его примеру и тоже начал жадно поглощать воду. Боль в плече становилась все более острой, и безостановочный бег совсем не способствовал ее смягчению. Единственным облегчением было то, что имперские реплики, похоже, отстали от них и почему-то прекратили преследование. Хотя и в этом Вилли виделась какая-то подлая уловка. — Кх-кх-кхе-кх... Ты-то как? —спросил Вилли у молодого парнишки в очках. Тот был весь в крови, но она явно принадлежала не ему. Он не был ранен, лишь напуган и истощен. Его тонкие прозрачные губы нервно тряслись, как и все бледное, худое лицо. Вилли слышал как автомат в его руках стучит словно трещетка. — Да я... я нормально... — ответил тот, нервно озираясь по сторонам и тяжело дыша. Вчерашний школьник, он явно совсем недавно взял в руки оружие. Тем хуже. И Гонгал, искоса, с отвращением глядевшая на него, похоже была того же мнения. Эмиль тем временем довольно кивнул и махнул рукой. — Нам сюда. И они побежали дальше, минуя пустынные коридоры и отсеки. Сказывались близость поверхности и то, что системы фабрики уже лет десять находились без обслуживания. Воздух стал сырым и затхлым, под ногами плескались лужи. Грязная вода просачивалась сквозь гнилой, позеленевший бетон, постепенно разъедая проржавевший металл. Звонкий стук капель разносился по коридорам. Вилли помнил, что только проникнув внутрь и увидев разруху верхних этажей, они посчитали, что за все это время вода должна была уйти вниз и затопить нижние уровни, окончательно поставив крест на восстановлении фабрики. По слухам, которые разносились среди солдат, некие "эксперты" сказали, что ни одна дренажная система не справится с быстрым устранением больших масс воды, которая должна была скопиться внизу за это десятилетие, и старая фабрика теперь окончательно превратилась в огромный, захламленный колодец. В мертвую гробницу, чьи циклопические цехи больше никогда не возобновят свою работу. Они ошибались. Если вообще озвучивали подобное мнение. Потому что внизу солдат ждали неожиданно сухие и убранные, пусть и пыльные помещения. А так же давно не работавшие, обветшавшие от времени, но до сих пор функциональные системы и механизмы... Гонгал вдруг встала как вкопанная, схватив за шкирку рвущегося вперед Эмиля и перегородив остальным дорогу своей протянутой рукой. Парень в очках не успел среагировать, и врезался в ее руку. От удара та даже не дрогнула, будто тяжелый металлический шлагбаум. Очки слетели с лица гештальта и тихо стукнулись об бетонный пол. Правая линза выпала из оправы и сиротливо лежала рядом, отражая в пустоту красное свечение аварийных ламп. Парень не стал наклоняться за ними, но все равно рефлекторно поднес руку к носу, будто поправляя фантомные очки на своем лице. — ...тихо... — прошипела Гонгал, — ...я уже чувствую их присутствие. — Это от того, что транспортные боксы совсем близко... — зашептал Эмиль, аккуратно снимая автомат с предохранителя, — В конце коридора поворот, за ним будет вход на верхнюю площадку. Там большое помещение с гермоворотами, а за ними, скорее всего, туннель на поверхность, достаточно широкий для тяжелой техники. — Я слышу там реплик и технику. — Не знаю. Не слышу. Не буду спорить. — Их много. Техника тяжелая, двигатели в работе. Она куда-то перемещается... — Идем?.. — ... — Гонгал?.. — встрял в разговор Вилли, подойдя ближе. — Я иду впереди, — как-то мрачно ответила реплика, вскинув пулемет и убрав руку-шлагбаум, — Отдышитесь как следует, гештальтики, сейчас будет действительно тяжело. Вилли посмотрел на Микко, Эмиля и этого незнакомого парнишку. На автоматы в их руках. И на свою раненую руку. — А что делать мне? — спросил он. — Прячься за мной и не отсвечивай. Инвалидом ты мне нравишься больше, чем мертвецом, — хмуро сказала Гонгал. Вилли кивнул и последовал за ней. Краем глаза он заметил как Микко слабо улыбнулся.

***

— В порядке информации, противник атаковал парк техники номер пять. Отмечается присутствие одной тяжелой реплики и четырех гештальтов. — Не просчитываю. Вероятность подобного один к двухстам сорока двум... В их действиях нет логики. Наступила долгая тишина. — Наши подразделения прекратили развертывание в боевые порядки для отражения нападения. — Отправьте имеющиеся в секторе резервы для устранения угрозы... — Согласно приказа...

***

Вилли едва успевал обдумывать происходящее. Все, что случилось после того, как Гонгал с разбега выбила дверь, слилось в сплошное нагромождение образов и беспорядочного шума. Выбежав вслед за ней в боксы, первое, что увидел Вилли, был огромный ангар, погруженный в полумрак. Они оказались на широкой террасе, нависавшей над полом на высоте нескольких этажей. Потолок был где-то еще выше, теряясь в непроглядной темноте, в которой слабо поблескивали ребра металлических ферм и подпорок. Несколько реплик "SPTR" и "ARAR" стоявших на платформе, повернули к ним свои головы и застыли в каком-то странном, неестественном ступоре. Их лица, и так не выдававшие признаков жизни, обратились в неподвижные фарфоровые маски. Гонгал хватило этой заминки, чтобы немедленно изрешетить их пулями и двинуться дальше, к спуску с платформы, осыпая всех замеченных противников огнем. Микко и Эмиль не отставали, точно кладя короткие очереди в головы и грудные отделы реплик. Вилли просто пытался не отставать, следя за тем, как имперские реплики без всякого сопротивления позволяли продавить свои порядки. Единый разум с множеством тел и глаз. Казалось, его нельзя обмануть и застать врасплох. Но опытные солдаты и офицеры передавали множество историй о том, что и у этой идеальной военной машины есть свои слабые стороны. Ведь что способна сделать лишенная инициативы, полностью передавшая ответственность даже за свои малейшие действия командованию, реплика, если в ступор неожиданно впадет ее начальство? Отряд вышел на длинную лестницу, ведущую вниз, и перед глазами Вилли раскинулся вид на весь этот отсек. Из боксов в стенах неспешно выезжали имперские бронетранспортеры, грубые, угловатые и несуразно высокие. Непомерно огромные и сложные в сравнении с компактными и простыми машинами Нации. Некоторые из них стояли посреди огромного ангара с открытыми десантными люками, куда организованно, соблюдая очередь, заходили шпатцы, обвешанные подсумками и снаряжением. Вокруг них суетились, не обращая внимания на стрельбу, техники-ары. Взвод шпатцей шел аккуратной "коробкой" к одной из машин. Несмотря на царящее в ангаре оживление и работающее освещение, он все еще выглядел разгромленным. Вся эта новая, будто только сошедшая с конвейера, техника и толпа реплик смотрелись крайне чужеродно на фоне целых зарослей плесени, огромных луж мутной воды, покрывавшей пол, и растрескавшихся стен, на которых местами виднелись уже древние подпалины, старые следы от пуль и снарядов. Некоторые шпатцы, находившиеся в ангаре, уже начали медленно, словно мучительно обдумывая что-то, оборачиваться на шум, который производила Гонгал, и сверлить беглецов своими стеклянными глазами. Прозвучал громкий хлопок. Эмиль произвел выстрел гранатой из добытого где-то подствольника, и этот несуразно выглядящий сейчас "парадный" строй шпатцей разметало взрывом. Все реплики в ангаре словно встрепетнулись, и начали разбегаться по укрытиям и отстреливаться. Но было уже поздно, отряд преодолел лестницу, на которой он был для врагов словно на ладони, и засел за какими-то беспорядочно сваленными железными ящиками, усиленными толстыми каркасами. Шпатцы щедро осыпали укрытие пулями, и сквозь стоявший грохот Вилли с трудом мог расслышать как враг начал приближаться к ним и заходить с разных сторон, намереваясь обойти препятствие. — Мне это понравилось, старик, давай повторим! — весело гаркнула Гонгал, — Я прикрываю! С этими словами она поднялась из-за укрытия и зажала гашетку. Рев ее пулемета сразу заглушил хор имперских винтовок. Вражеский накат остановился, и "воробьи" начали неуверенно отступать. Было слышно как несколько реплик рухнули на бетонный пол. Эмиль робко высунулся из-за ящиков и дал еще один выстрел из подствольника, сразив с десяток реплик и подняв большое облако бетонной пыли. — Пошли, пошли, полный вперед! С этими словами Гонгал перепрыгнула ящики и начала продвигаться дальше, прижимая реплик огнем. Вилли и остальные, пригнувшись, двинулись за ней. Несмотря на большое количество укрытий, имперские реплики оставались беззащитны перед огнем ее тяжелого пулемета, прошивавшего насквозь все препятствия. Один из бронетраспортеров, громко рыкнув двигателем, развернул в сторону группы свою башню с автоматическим орудием. Справа от орудия тускло горел инфракрасный прожектор, напоминавший выпученный глаз насекомого, фасетки которого переливались всеми оттенками бордового. Массивный корпус, похожий на гроб, трясло, и грозное дребезжание металла разносилось по всему ангару. Но Гонгал это совсем не впечатлило. Тихо ругнувшись, она быстро, почти мгновенно, выставила в его сторону свое оружие и зажала гашетку. И ее бронебойные пули с грохотом начали врезаться в корпус машины, без сопротивления проникая сквозь тонкую противопульную броню. Вилли инстинктивно отпрянул в сторону и пригнулся, скрывшись за репликой. Боекомплект, находившийся внутри машины, сразу же рванул, разорвав корпус на куски и отправив маленькую орудийную установку в полет. Шпатцы, стоявшие рядом, разлетелись в разные стороны. Пламя перекинулось на коробки, укрытые тканью, и черный удушающий дым быстро заполонил помещение. Не останавливаясь, Гонгал начала стрелять в остальную технику, ловко выцеливая ее уязвимые места. Череда оглушительных взрывов сотрясла ангар. Из разорванных корпусов летели искры, внутри с громкими хлопками догорали боеприпасы. Огненный вихрь расползался вокруг, и свет от него танцевал в отражениях на мокром полу, заглушая красное сияние аварийных ламп. Горящие реплики выбегали из подорванных машин, и быстро, одна за другой, падали на пол, когда их искусственные органы в бронекапсулах буквально сваривались и прекращали функционировать. Одна из подброшенных в воздух башен рухнула вниз, с громким звоном и лязгом раздавив нескольких "воробьев". Вилли, открыв рот, смотрел на толстое колесо, медленно катившееся между ящиками и телами поверженных реплик. Гонгал уверенно шла прямо в пламя, постреливая в темные силуэты, беспорядочно мелькавшие в дыму и огне. Огненный хаос, так мог описать происходящее Вилли. Он впервые видел реплику "гонгал" в бою, и теперь прекрасно понимал, почему их, как и модули SAPR, иногда классифицируют как легкую бронетехнику, а не пехотных реплик. — Эмиль, твою мать, — ругнулась Гонгал, повернувшись к следовавшим за ней гештальтам и не прекращая стрельбу, — А дальше-то что? — Не знаю, — честно ответил солдат, в очередной раз сжавшись, когда рядом просвистела вражеская очередь. Гонгал ничего не ответила. Лишь хищно улыбнулась и продолжила прорубать коридор сквозь рухнувшую защиту имперских реплик. Бойцы осторожно шли за ней. — Я пуст, — сказал Микко, пару раз щелкнув автоматом и закинув его на плечо. — Дерьмово, гештальтик, мои запасы тоже не бесконечны... — ответила Гонгал и дала очередь в очередной бронетранспортер. В дальней части зала послышался громкий лязг, и одна из тяжелых гермодверей отворилась, впуская внутрь еще больше модулей "шпатц". Их пули начали беспорядочно стучать по доспехам Гонгал. Тяжелый пулемет недолго молчал, и снова загрохотал, скашивая одну реплику за другой, заглушая беспорядочный звон, свист и треск. Но шпатцы продолжали быстро надвигаться на отряд, словно живая волна, не считаясь с потерями. На месте одной рухнувшей реплики сразу оказывались две. И руки Гонгал, сжимавшие оружие, резко дергались из стороны в сторону, точно кладя по две-три пули в каждую цель. Боевая реплика активно двигала всем телом, чтобы подобрать лучший угол и позицию для каждого выстрела и удачно погасить тяжелую отдачу своего оружия, постоянно менявшую направление. Чем-то это напоминало очень сложный и быстрый танец. — Эй, ублюдки, я не могу сдерживать их вечно! — крикнула Гонгал, не отвлекаясь от стрельбы, — Если мы останемся здесь, то нас быстро кончат. — Если они продолжат, то мы не сможем выйти на поверхность. С таким хвостом уж точно! — ответил Микко, пристраиваясь за укрытием рядом. В его руках была имперская винтовка, тяжелая, слишком длинная и громоздкая для гештальта. Вся ее конструкция выглядела непривычно и неудобно, особенно магазин, находившийся позади рукояти и торчавший из огромного приклада. В сравнении с автоматами Нации, она казалась неожиданно примитивной и неаккуратной. Оружейники Империи явно не заботились об удобстве и технологичности стрелкового оружия, полностью сосредоточившись на экономии. Микко сделал пару очередей, и это далось ему с трудом. Спусковой крючок был крайне тугим, и явно расчитывался на кого-то посильнее обычного гештальта. Сама винтовка почти не лягалась, но это скорее заслуга ее большой массы и более слабого патрона, расчитанного на убийство хрупких гештальтов, а не бронированных реплик. Вилли, увидев, что Микко уже разрядил все патроны и начал растерянно оглядываться, сразу же прильнул к телу одной из имперских реплик, лежавшему рядом, и выудил из разгрузки на ее груди новый магазин. — Лови! Изогнутый короб отправился в полет, и Микко ловко поймал его, после чего, грязно матерясь и яростно скалясь, пристроил его в винтовку. В глазах у Вилли уже плыло и рябило от утомления, голова кружилась от боли и удушья. Горелый запах дыма неприятно бил в нос, драл горло и, как Вилли чувствовал, разъедал мозги. Он не понимал (как не понимал, наверное, и Микко) наносит ли стрельба Микко хоть какой-то ущерб репликам, и попадает ли он вообще в эти размытые, лихорадочно мечущиеся в дыму силуэты. Он с усилием сорвал с мертвой "шпатц" ее разгрузку с подсумками, и бросил к ногам Микко, после чего начал судорожно оглядываться, не вставая с колен. Его брюки быстро вымокли насквозь, и колени начали мерзнуть в стылой и вонючей воде, хотя все остальное тело сгорало от жара и жутко чесалось, покрывшись грязью и липким потом. — Та‐а-ак! А если мы сами сядем в имперский БэТэР? — вдруг громко спросил Эмиль сразу у всех, — Он ведь может выехать намного быстрее, а потом "клюк!", и концы в воду... Если мы, конечно, разберемся! — Да хуй знает! — рявкнула Гонгал, — Хоть крылья отрастите, главное, чтобы выбрались отсюда! — А это идея! — добавил Микко, — Эй, шкет! Совершенно растерявшийся паренек, потерявший свои очки и сжавшийся в маленький комок за спиной Гонгал, удивленно обернулся, поняв, что обращаются к нему. Его лицо выглядело заплаканным, а все его черты подрагивали, то ли от нервов, то ли от дрожи раскаленного воздуха. — Да ты! Раздупляйся быстрее! — уже более грубо окликнул его Микко, — Помоги старикану угнать нам "дилижанс", пока нас не раскатали! Тот молча кивнул и, прижимаясь как можно ниже к полу, побежал за Эмилем, который уже бегал вокруг уцелевших машин, продолжавших стоять без движения.

***

План, на взгляд Эмиля, был абсурден, но он просто не мог придумать ничего лучше, и поэтому оставалось лихорадочно хвататься за последнюю соломинку. Если ему не изменяла память, то многие имперские машины все-таки могли управляться вручную. А вот сможет справиться он с их управлением или нет — это совершенно отдельный вопрос. Время для ответов еще не пришло. Рядом удачно стояла машина с уже открытыми нараспашку дверьми, сквозь которые открывался вид на просторное десантное отделение, больше похожее на темный провал. Имперским репликам, с их искусственным зрением, не требовалось хорошее освещение. И нутро их машин, в отличие от техники Нации, всегда было погружено в темноту. Это был исключительно транспортный вариант, лишенный автоматической турели на крыше. Эмиль даже не надеялся использовать ее для обороны, даже если бы она была, и скорее радовался, что в случае чего "жертве угона" не чем будет отбиваться. Ему уже доводилось раньше видеть подобные машины, но обычно в уже подбитом состоянии. И сейчас, в целом виде, с громко ревущим двигателем, этот огромный металлический гроб внушал уважение. Хотя для более опытного глаза и казался бестолковой, уязвимой мишенью. Обойдя громоздкий корпус и торопливо обведя его глазами, Эмиль увидел в борту кабины приоткрытый люк, больше напоминавший дверцу. Он располагался выше его головы и вокруг него не было никаких захватов или поручней. Так и знал, что никаких удобств сюда не завезли... Заметив краем глаза паренька, подбежавшего к нему, Эмиль крикнул: — Эй, как там тебя? Помоги вскарабкаться! — Д-да. Так точно, — неуверенно ответил тот и присел, подставив плечо под ногу Эмиля. Напряженно кряхтя, он выпрямился, что было не так уж и легко, учитывая их разницу в комплекции и физической подготовке. На секунду Эмиль, уже ухватившийся за край проема и начавший пролезать в кабину, решил, что он просчитался и, возможно, следовало бы поменяться ролями. Блять! Но спонтанно вспыхнувшую мысль прервала оказавшаяся в кабине машины ара. Ее синие глаза горели во тьме кабины, угрожающе сверля взглядом нахального гештальта, решившего угнать ее транспортное средство. Зрачки сузились. Тонкие, чуть ли не прозрачные губы на бледном, мертвом лице были плотно сжаты. Ее искусственное тело, состоявшее из отдельных сегментов, выглядело неестественно тонким, особенно на фоне массивного шлема с аппаратурой, прикрывавшего ее голову. В ней не было ничего от ар Нации. Не было жизни. Послышался мерзкий, почти насекомый стрекот. Ара, словно хищник, пластично изгибнулась, приготовившись к прыжку. Тесная кабина совсем не мешала ее движениям. Эмиль отпрянул и рухнул вниз, больно приложившись спиной и боком об пол. Во все стороны брызнула грязная холодная вода. Прогремела очередь и несколько пуль вонзились в черную тень, которая выскользнула из машины следом за ним. Прозвучал мерзкий хруст ломающихся костей, а следом хриплый, истошный вопль. Жуткая ара рухнула прямо на него, и острая боль сразу же пронзила его ногу и грудь. — ...ДОСТУП... — громко, но равнодушно хрипнула вокабулятором ара. И продолжила заживо разрывать Эмиля на куски, издавая невнятное шипение. — БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! ТВАРЬ! — заорал он, пытаясь спихнуть неожиданно тяжелую реплику со своего тела, разбивая об ее туловище свои кулаки. — ...ОТЧЕТ... — спокойно продолжала та. Из ее неподвижного рта пошла темная струйка оксиданта. Еще больше жидкости вытекало из двух дырок в корпусе и шее. ХРУСТ. — СУКА! ЕБАНЫЙ ОЧКАРИК, ПОМОГИ МНЕ! Тот просто сидел позади и ничего не делал, беспомощно сжимая автомат и сильнее прижимаясь к ходовой части машины. Он побледнел и совсем затих от страха. Ее железные пальцы тем временем вонзились прямо в грудь и солнечное сплетение, пробив кожу и раздробив кости. Еще один миг, и грудная клетка бойца буквально раскрылась, когда реплика вырвала наружу его ребра, забрызгав все вокруг кровью. Истошный вопль Эмиля перешел в рыдания, а затем хрип. Он уже совершенно перестал соображать, что происходит, когда его разум накрыло взрывом боли. Она, словно гигантская волна, смыла все лишнее, оставив лишь ощущение животного ужаса. — ...СОГЛАСНО ПРИКАЗА... — пророкотала ара. И, резко развернувшись, вцепилась в паренька. Послышался всхлип. А затем мерзкий хруст. Тот похоже, так и не смог с собой ничего сделать. В его руках было оружие. Но оно его не защитило. Но Эмилю уже стало все равно. Боль неожиданно быстро схлынула, уступив место ощущению всепроникающего холода. Тело, уже ставшее совершенно неподвижным, ощущалось странно. Эмиль просто чувствовал себя сломанным. Деформированным. Воздух, вода, грязь — все проникало внутрь изувеченного тела. Ему казалось, что боль, которую он так неожиданно и быстро ощутил, просто не может быть настоящей. Так не бывает.

***

— Какого хрена?! — вскричал Микко, увидевший издалека разорванного Эмиля. Гонгал развернулась и, злобно рыкнув, высадила в стоявшую над трупом ару длинную очередь, буквально разорвавшую хрупкую реплику на части. — Вот сука! — ругнулась она, а затем обратилась к Микко и Вилли, — Бегите в транспорт, пора отступать! Микко незамедлительно последовал ее совету. А потом Вилли увидел как на ее лице появился... испуг? Рослая реплика резко развернулась и зажала гашетку. Но пулемет, отстрелив короткую очередь, сразу же смолк. На ее побледневшем лице выступил пот. И от этого стало действительно страшно. Послышался громкий металлический стук и ритмичный плеск воды. Что-то быстро приближалось, на огромной скорости пересекая ангар, разбрасывая ящики и, судя по звукам, другие имперские модули. Гонгал с громким щелчком отстегнула и отбросила в сторону опустевший короб для патронов, а затем запустила руку в огромную сумку, висевшую у нее за поясом. Оглушительные хлопки прорезали воздух. И тяжелые бронебойные пули пробили ее тело в нескольких местах, с громким звоном разбивая крепкий металл, покрывавший ее тело. — СУКА! Короб выпал из ее руки, а сама она, подкошенная выстрелом в ногу, чуть не упала на колени. Огромная тень пронеслась мимо Вилли, чуть не раздавив его в лепешку, и, будто тяжелый локомотив, врезалась в Гонгал с таким звуком, словно кто-то ударил в огромный гонг. Громадная трехметровая реплика, громко стуча ногами и гудя сервоприводами, протаранила Гонгал и понесла ее вперед. Тяжелый пулемет, в этот день уничтоживший десятки реплик, рухнул на пол, дымя раскаленным стволом. Снова оглушительный грохот. Имперская реплика впечатала Гонгал в корму бронетранспортера, смяв его задраенные люки. От силы удара машина подскочила и сдвинулась на несколько метров. Теперь получилось ее рассмотреть. Это была Spatz-K. Она же "Кирасир". Уже устаревшая тяжелая реплика, для противостояния которым Нация и создала такие модули как "Гонгал" или более дорогих "Кондоров". Трехметровая, на две-три головы выше Гонгал. Ее тонкое, деформированное тело, с непропорционально удлиненными руками, покрывали грубые стальные пластины, напоминавшие древние доспехи, между стыков которых болтались лоскуты истрепанной защитной ткани, оголяя искусственные суставы и приводы. Она была похожа на иссохший скелет, облаченный в броню. Вместо лица на ее склоненной набок голове, болтавшейся на несуразно тонкой металлической шее, красовалась грубая темно-красная маска, схематично изображавшая хмурый лик женщины. Вместо глаз — темные провалы, под которыми образовались ржавые подтеки, похожие на дорожки слез. Продолжая прижимать Гонгал к машине одной рукой, она нанесла той сокрушительный удар в живот. По ангару прокатился отвратительный лязг и грохот, напоминавший удар кувалды по наковальне. Следом послышался треск, и Вилли, замерев от ужаса, увидел как броня на животе Гонгал буквально треснула и проломилась, выпуская наружу струйки оксиданта. — СМЕРТЬ РЕСПУБЛИКАНСКИМ ПСАМ! — пророкатала Кирасир низким голосом, занеся кулак для второго удара. Гонгал в ответ хрипло кашлянула, забрызгав грудь старого модуля окислителем. И, сделав усилие, вырвалась из хватки, боднув Кирасира в грудь. И тяжелый, словно товарный состав, кулак имперской реплики обрушился на примятый люк, пробив металл насквозь, прямо над головой Гонгал. Рука Кирасира вошла в броню по локоть. Гонгал воспользовалась заминкой и, выпрямившись словно пружина, нанесла удар снизу, со свистом разрезав воздух кулаком. Удар пришелся прямо в подбородок Кирасира. Хрясь! И голова, сидевшая на хрупкой и тонкой шее, отправилась в полет, кружась и разбрасывая вокруг себя искры. Кирасир, получив удар и выдернув руку из машины, сделала пару неловких шагов назад. Гонгал совершила новый выпад, свирепо и болезненно пыхтя. Ее тело дрожало от боли, но искусственные мышцы и приводы в каркасной раме продолжали движение. Ее гемооксигенаторы громко стучали, было слышно как они гудят и свистят, запущенные на полную мощность. Кулак Гонгал полетел Кирасиру в грудь. И с громким лязгом остановился, врезавшись в выставленный обезглавленным Кирасиром блок. Гонгал, громко вздохнув, попыталась ударить второй рукой, но та тоже попала в цепкий захват. Обе реплики склонились друг к другу, скрежеча металлом и гудя приводами. — Вот сука безголовая, нахрен тебе крыша, если ты ей не пользуешься? — прошипела Гонгал. Кирасир, усилив натиск и вновь впечатав Гонгал в корму, сжала кисть. И с мерзкии хрустом раздавила сопернице правый кулак. — БЛЯТЬ, У МЕНЯ ТАМ НЕРВЫ ЕСТЬ, ЗНАЕШЬ ЛИ! — проорала та и, крутанувшись, освободилась из захвата и оттолкнула Кирасира. Та, не давая ей передышки, бросилась в очередную атаку, разбрызгивая вокруг себя темную воду. Со стуком они снова врезались и вступили в клинч. Высокорослая Кирасир пригвоздила Гонгал к земле, усиливая давление, а та пыталась удержать ее руки в неподвижном состоянии. Гонгал тяжело дышала, с силой вбирая внутрь больше воздуха. Огромная безголовая фигура грозно нависала над ней, продолжая давить и все ближе склонять ее к полу. Было отчетливо слышно как скрипит и дрожит металлический позвоночник Гонгал. — ДУРА. ТВОИ ЖАЛКИЕ ОРГАНИЧЕСКИЕ МЫШЦЫ УСТАЮТ, КАК И У ГЕШТАЛЬТОВ. ЕЩЕ НЕМНОГО И Я РАЗДАВЛЮ ТЕБЯ, — прозвучал металлический голос откуда-то из груди Кирасира. — Тут ты права, сучка... — ухмыльнулась Гонгал, напряженно кряхтя, — НО КАК ТЕБЕ ТАКОЕ?! Огромная разница в росте, казалось, предоставляла Кирасиру неоспоримое преимущество. Но Гонгал, похоже, решила, что это дает ей лишь больше места для замаха. Длинная нога боевой реплики сорвалась с места и, громко разрезав воздух, врезалась прямо в таз Кирасира, слабо подбросив ту в воздух. Гонгал высвободилась из захвата, а Кирасир, искря приводами в тазу, рухнула на пол, не в силах пошевелить отказавшими ногами. — НЕВОЗМОЖНО... НЕ ПРОСЧИТЫВАЮ... Оттолкнувшись руками, она совершила последний, отчаянный рывок, надеясь обхватить Гонгал за пояс. Бах! Бронебойная пуля "нитро-экспресс" прошила грудь Кирасира, прямо в том месте, где находился ее мозг, перемещенный из ее уязвимой головы в более защищенное туловище. Вилли, с трудом уложивший тяжелый пулемет с надписью "Raskat" на сошки и вставивший новую ленту, удовлетворенно вздохнул, когда его пуля настигла противника. И вздрогнул, когда новая очередь пронзила ногу Гонгал, похоже, повредив скелет. И огромная реплика, казавшаяся несокрушимой, рухнула на пол, громко матерясь и крича. Он поднял пулемет здоровой рукой и побежал к Гонгал, волоча тяжелый кусок металла за собой. Та с трудом приподнялась. — Быстрее! Быстрее! С этими словами она сделала рывок к нему и грубо выхватила пулемет, присев на колено. Рядом уже показались шпатцы. И она начала разряжать в них новую ленту. — Идти можешь?! — спросил Вилли, пытаясь перекричать грохот пулемета. — Нихера. Я уже покойник, — ответила та мрачно и сосредоточенно. — А если я... — Легче поднять танк, чем меня, не неси хуйни и вали отсюда, пока можешь. — А Микко... Вилли осмотрелся. Он нигде не видел Микко. Все выглядело ужасно скверно. Выстрелы. Он нырнул за Гонгал, которую уже начали расстреливать подошедшие шпатцы, один за другим падая от ее огня. На спине у Гонгал он, неожиданно для себя, увидел поручни. Почти такой же был и на ствольной коробке пулемета. В его голову пришла идея.

***

— Придурок, какого хрена ты делаешь?— завопила Гонгал, когда почувствовала как гештальтик дергает ее за буксирный крюк, — Ты чо буксир, что ли? — Может, и да. Буксир-инвалид, — ответил тот, — Без тебя я никуда не уйду. — Ебанутый, — возмущенно ответила она. А потом улыбнулась. Такой нелепой ей показалась шутка этого гештальтика. — Ебанутый. Мне такие нравятся, — сказала она уже с ухмылкой. — Твой скелет ведь работает даже при повреждении? — спросил он. — Это пиздецки больно, но да. — А выбраться хочешь? — В первую очередь, я хочу, чтобы выбрались вы. Но все гештальты сегодня усиленно тупят и делают все, чтобы быстрее сдохнуть! — Короче, хочешь. — Да. — Давай, такая схема — ты ползешь, и толкаешься ногами, а я тяну за спину всем телом. К тому транспортеру с открытой дверью, ясно? — И мне еще так стрелять? — На бегу же ты справлялась, что теперь изменилось? — Хочешь использовать меня как щит, чтобы доползти? Пули стучали по ее телу, свистели вокруг и даже срезали локоны ее волос. — Да, — без обиняков ответил тот. — Придурок. Ничего святого, — смеясь, ответила Гонгал, — Я в деле. Внутри нее все сжималось от страха и боли. Она уже не верила, что что-то получится. Гештальт потянул ее на себя. Она оттолкнулась ногами. Неработающая нога сохранила подвижность. Она болела, раздробленное колено уже не давало на ней стоять, но ее функций еще хватало на слабый толчок. Она снова оттолкнулась. И еще. И еще. Гештальтик болезненно кряхтел, без остановки повторял "Сука!", но продолжал ее тянуть. И Гонгал даже показалось, что они движутся довольно быстро. Как это, должно быть, жалко выглядит. Полный идиотизм. Полное унижение. Жаль, что ей не было видно лица гештальтика у нее за спиной. Она бы, скорее всего, рассмеялась бы в полный голос. Настолько маленьким и нелепым он смотрелся рядом. Хотя и оказался, к ее уважению, неожиданно сильным. Возможно, к нему можно относиться как к чему-то большему, чем просто к глупому, но милому животному.

***

Вилли уже окончательно надорвался, но страх, горячим холодом жегший его тело, заставлял его ползти вперед, волоча за собой неподъемную Гонгал. Костяшки пальцев, сжимавшие поручень, побелели, что тот же раскаленный металл. Согнутые ноги упирались в землю, чтобы затем с усилием распрямиться, чуть ли не скрипя суставами и мышцами. "Прокачка", которой его заставляли заниматься "старшие", когда он еще только попал в армию, казалась детским садом по сравнению с этим. Он буквально тянул за собой двухногий танк. Вилли слышал как звенели пули, сталкиваясь с броней боевой реплики. Грохот стоял невообразимый. Марта, надеюсь, у вас там все хорошо... Где-то там, во тьме десантного отделения, его ждал свежий воздух поверхности и свет солнца, отраженный волнами Туманного моря. Россыпь домов и лесов, покрывавших изумрудные холмы островов. Его ждал дом. Его ждала семья. Остался лишь последний рывок. Машина впереди загудела, задрожала, и ее двигатель завизжал, набирая обороты. Микко справился.

***

Одна из десятков реплик STLR, находящихся в заглубленном командном пункте, внимательно следила за ходом развертывания сил для очередного наступления. Какое-то недоразумение привело к остановке почти укомплектованной колонны в парке техники номер пять, вызывая у нее раздражение и замешательство. Диверсионная группа противника решила нарушить ее планы и сорвать уже утвержденный график. Ее командующая бросила на помощь подчиненной дополнительные силы для устранения угрозы, но никто не отменял данный перед инцидентом приказ. В ее мыслительные модули поступил сигнал. Пилот бронетранспортера с учетным номером **-***-**** подал заявку на ручное управление вверенной ему техникой. STLR не нашла в сети инициализатор реплики-пилота, которая могла бы находиться за рулем. Впрочем, в предустановленных директивах предусматривалась такая вероятность. С шансом в ноль целых восемь десятых оператором техники, взамен выбывшего модуля ARAR стал гештальт. Командная реплика на автомате дала одобрение на поступивший сигнал и отключила псевдопилот внутри бронетранспортера, предоставив оператору доступ к блоку ручного управления. И то, что в базах ее подразделения не значился ни один солдат-гештальт, ее ничуть не смутило. Есть дела поважнее. Например, оценка нанесенного ущерба и составление нового боевого расписания ввереной мобильной группы.

***

Бронетранспортер резко подкатил к Вилли и Гонгал, застыв в паре метров от них. На секунду Вилли испугался, что сейчас Микко раздавит его в лепешку. Чувствовалась в движении машины какая-то неловкость, что было совсем немудренно. Так или иначе, Вилли нырнул внутрь и потянул Гонгал за собой. — О, такси подъехало! — рыкнула та, перекидывая внутрь свое израненное тело, а затем пулемет, отчего машину ощутимо тряхнуло. Вилли отпустил поручни и рухнул на металлический пол, тяжело дыша и смотря в темный потолок, по которому гуляли отсветы огня. И через секунду десантные люки захлопнулись. И зашипели, как понял Вилли, приходя в походное положение и герметизируясь. В десантном отделении стало непроглядно темно. А имперские реплики снаружи неожиданно прекратили огонь, отчего наступила звенящая, казавшаяся неестественной тишина. Двигатель вновь набрал обороты и машина рывком сорвалась с места, оглушительно визжа. — А! Эй? Слышно?! — послышался голос Микко из динамика. Вилли и Гонгал вздрогнули. — А? Микко?! — спросил Вилли. — Да, похоже слышно. Тут даже система связи есть, — он вздохнул, — А, короче, я вроде разобрался. Мы уже летим наружу. — Ха-ха! Голова ты! Голова! — радостно воскликнула Гонгал, ударив кулаком по стене машины. Их тряхнуло и начало бросать в разные стороны. — Блять, заносит! Не делай так! — крикнул Микко сквозь динамик. — Эмиля я видел, а что с очкариком? — мрачно спросил Вилли, устраиваясь поудобнее. — Да это... теперь тоже Там... — последовал не менее мрачный ответ. Гонгал пробубнила себе что-то неразборчивое под нос. — Но давай об этом потом. Надо сначала выбраться. Машину качало из стороны в сторону, а затем начало трясти на каких-то неровностях. — Мы уже снаружи? — спросил Вилли. — Спрашиваешь еще. Погода охуевшая. Вилли и Гонгал прыснули от смеха, вслед за голосом из динамика. — А как ты вообще разобрался с этой штуковиной? — Это оказалось проще, чем я думал. Только бы управление не было таким дубовым. И обзор отличный.

***

И Микко даже почти не врал. В тесном отсеке управления перед ним висело четыре монитора с панорамным видом на то, что происходит снаружи. Тепловизионные камеры, установленные в разных частях машины, открывали обзор на все триста шестьдесят градусов. Правда, качество съемки превращало весь этот вид в серую кашу из пикселей, из-за чего, Микко боялся в этом признаться, он вел машину почти вслепую. И каждая неровность, каждая кочка, камень или яма, чуть превращались для него в потенциальную причину для заикания. В остальном, управление было интуитивно понятным и мало отличалось от обычного автомобиля, кроме, разве что, ужасно тугих рычагов, педалей и кнопок, а также руля, поворот которого требовал какой-то неадекватной физической выносливости. Но Микко быстро забыл о неудобствах, когда до этого темные экраны вспыхнули всеми оттенками светло-серого, открывая вид на поверхность. Ощущение того, что они выбрались наружу, пьянило, заставляя вдавливать педаль в пол так, что зад Микко чуть не отрывался от жесткого и неудобного сидения. Казалось, что он уже чувствует этот свежий морской ветер на своем лице, пусть в легкие пока и поступал лишь сухой, стерильный воздух, заранее закачанный в герметичный салон и прошедший фильтрацию. Корпус машины, шедшей под уклоном вниз, глухо стукнул, ударившись обо что-то жесткое, но продолжил движение сквозь этот объект. Поначалу монотонно серая масса захватила мониторы, сменившись за тем на странный движущийся рисунок из белых точек на черном фоне, похожий на холмистую равнину, покрытую хламом и камнями. Бронетранспортер быстро погрузился под воду и продолжил движение уже по морскому дну, сильно замедлившись. Двигатель перестал визжать и теперь просто громко гудел, заставляя машину сильно вибрировать. Микко знал, что имперская техника часто имеет большие размеры и массу из-за установки электродвигателей и оборудования для подводного хода. До сих пор было трудно представить, как их техника способна передвигаться под толщей воды по вязкому морскому дну, сопротивляясь давлению огромных масс воды. И еще труднее было осознавать, что теперь они сами находятся на борту подобной техники. — Слушай, Микко... — послышался глухой голос Вилли из динамика над которым горела надпись "Связь", — А как ты поймешь, куда ехать? ... — Дерьмо, — тяжело вздохнул Микко и стукнулся лбом об руль.