Wermutstern

Марта дожидалась его в их обычном месте. На той самой лавочке на перроне, третьей от въезда на станцию, напоминавшей нарядную теплицу из ажурного черного металла и прозрачного стекла. Старинный имперский шик в окружении серых типовых зданий. Вилли торопливо выскочил из вагона, громко стуча ботинками по узорной плитке. Вслед за ним, уже не торопясь, вышел Микко. Оба были рядовыми, оба носили одну и ту же форму, и те же прически под нолик. И совсем не сходились своими характерами и внешностью, что не мешало им постоянно держаться вместе. Вилли был бледноватым, с острыми точенными чертами лица и вечно утомленным взглядом — он рано повзрослел, и как будто еще быстрее постарел и осунулся, сразу же после школы устроившись в армию, чтобы кормить семью. А Микко был молодым бездельником, который бросил учебу и застрял на службе, потому что находил в армейских буднях какую-то привлекательную романтику. Он был загорелым, а его лицо более мягким и добрым, хоть и таким же худым как и у всех недоедающих винетанцев. — С домом все в порядке? — прозвучал первый вопрос. — Все мимо, не бойся, — ответила девушка. На станции было сумрачно, только синее вечернее небо тускло светило сквозь потолочное стекло. Ребристая крыша оставляла на полу полосатую тень. — Опять экономят? — спросил Вилли, приобняв Марту. — Прилет по станции, ты был в части. А еще решено ввести светомаскировку на неопределенный срок, — буднично ответила та и отстранилась, чтобы пожать руку Микко. — Уже все обдумала? — Думаю, да. И твоим тоже сказала. — Как там братец? — Жив-здоров, скоро начнет прыгать на одной ноге, если ты не купишь костыли. За этим последовал смешок и удар в плечо. Марта болезненно скривила лицо. — Прости, опять что-то на дежурстве приключилось? — извинился Вилли, поглаживая больное плечо. — Да ловила какого-то придурка и поранилась. Зато щедро насыпали выходных, — она повернулась к Микко, — Эй, шулер, проигрыш когда отдашь? Они тогда купили бутылку вина в погребке и немного покутили. Микко, не отличавшийся устойчивостью к дешевому алкоголю, быстро проиграл кучу рацион-марок. Которых у него не было. — Когда угодно, но не на трезвую голову, — отшутился он. — Исправлять будем? — А «норма» есть? Марта достала из кармана пальто заветную красную карточку с эмблемой Продовольственного комитета. — Полтора литра красного или полтора литра светлого, выбирай.

***

Со станции спускались в приподнятом настроении. В парке вокруг станции было людно, но прохожие уже явно поторапливались по домам. На брусчатке поблескивали лужи. Красные баннеры с революционными девизами, висели над дорожками как мокрые тряпки. Тяжелые и влажные, они сильно провисли и почти не качались на ветру. На одном из них было написано: «Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест». Для Винеты, действительно, самый подходящий девиз. Микко болтал и шутил без умолку, пересказывая все курьезные случаи, что случились за эти дни, и те, что случились уже давно. Вилли и Марта молча слушали, думая о своем. Наконец, подошли к крытой галерее у выхода из парка. Нарядное маленькое здание с белыми колоннами и гладкими желтыми стенами, обклеенное грубыми красными вывесками. Их интересовала та, на которой было написано «Продовольственный магазин». Вокруг стало совсем темно и почти безлюдно. Вилли проверил наручные часы. Комендантский час для гражданских уже наступил. А служащие могли гулять до самой полночи, еще часа три. Это было очень удобно, так как все магазины работали еще час и покупка товаров без очередей оставалась привилегией для людей в форме. — Марта, герр Кестер, — радостно встретила их «ойле» у прилавка, работавшая при свете маленькой лампы на батарейках, — Привет-привет, вам как всегда? — Сегодня у нас торжественное настроение. Ведь так? — улыбнулся Вилли. — Ага, — согласилась девушка и протянула карточку реплике-продавщице, — Полтора литра вина и хорошего настроения. — Понятно, — усмехнулась реплика и достала из шкафа стеклянную бутылку, — Также напоминаю, что принимать алкоголь на улице строго запрещено. С этими словами она забрала «норму» и поставила на ней незатейливую округлую подпись.

***

— Вдавим? — спросил Вилли. — Совсем сдурел? — возмутилась Марта, — Точно не сегодня. Щелкнула зажигалка и в темноте зажегся огонек. Во рту Марты как-то незаметно оказалась зажженная сигарета. — Держи, — сказала Марта и протянула Вилли зажигалку. Затем взяла бутылку и начала крутить ее ладонями над языком пламени, нагревая горлышко. Пробка начала постепенно выходить, и когда она выглянула наполовину, Марта схватила ее и потянула. Та, звонко хлопнув, выскочила наружу. — Стреляют, стреляют! В меня попали! — шутливо воскликнул Микко, вздрогнув от хлопка. Сидели они в мокрой траве, а на маленьком куске неба, зажатом между темными кронами деревьев, одна за другой вспыхивали звездочки. Сильно пахло растительностью, прелыми листьями и едва уловимым, нежным ароматом гиацинтов, чьи белые и красные бутоны ярко выделялись в синеватой темноте. — Я начну, — сказала Марта и сразу отпила из бутылки. За ней отпил и Вилли. И мир вокруг зацвел с удвоенной силой, а весенние цветы вспыхнули в темноте, раскрашенной в роскошные синие и пурпурные оттенки. Травянистые и цветочные ароматы кружили голову, заглушая вкус дурного, дешевого вина. На плечо ему легла голова Марты, и он чувствовал ее дыхание, теплое, пахнущее табаком и дымом. Бутылка быстро пустела. Наконец, возмущенный Микко забрал ее себе. — Мог ли бы хоть два глотка оставить, — сказал он. А Вилли сидел, вытянув ноги на траве, и смотрел куда-то вокруг себя, жадно цепляя взглядом красоту ночи и вместе с тем совершенно ничего не замечая. Он ощущал биение сердца, мягкое дыхание Марты. Обычно жесткая и грубая, сейчас она расслабленно обмякла. В голове сонно трепыхались мысли, и Вилли, разглядывая узоры ветвей и древесной коры в обрамлении листьев, думал, что они здесь одни такие некрасивые в своей убогой форме и грубых ботинках. С своими осунувшимися, костлявыми лицами. И с болтливым, вечно недовольным Микко. — А зачем ты взял его с собой? — мечтательно-отстраненно произнесла Марта, — Может, убьем его как-нибудь? Мрачные шутки, в духе этой нахальной полицейской. — Обязательно. Скажем, что его убил имперский шпион. Марта улыбнулась. Вилли чувствовал жар ее дыхания у своего уха, чувствовал как она, усмехаясь про себя, нюхает его волосы, кладет свою руку поверх его, соединяя их пальцы в тугой замок, вместе с этим поглаживая его ладонь своим большим пальцем. Первый поцелуй, и она поцеловала его ухо, затем слабо прикусив мочку. И после целая серия горячих поцелуев последовала в щеку и шею, в подбородок и лоб. Она обхватила его своими крепкими руками и повалила в траву. — Ты не так много выпила. — Я просто счастлива. И их губы соприкоснулись. Микко наконец замолк, и просто улыбался, облокотившись на дерево и вглядываясь в темноту парка.

***

Микко сидел на влажных камнях, охраняя их одежду и сумку с едой, купленной для семьи Вилли. Луна поднималась над морем, а звонко смеющиеся Марта и Вилли бежали по воде, качаясь, спотыкаясь и брызгаясь морской пеной. Радовались как дети, ей-богу. Микко не слышал, о чем они переговариваются. Вот Марта бежит за Вилли, вот она спотыкается и падает, громко взвизгнув, а парень ловит ее, но теряет равновесие и сам плюхается в воду, утянув ее за собой. Вот она полушутливо, полубрезгливо достает из волос водоросли и сплевывает соленую воду. А вот она начинает хлопать по воде и швыряться брызгами в Вилли. А тот падает на спину и дергает ногой в воде, со всей силы облив Марту. Потом они начинают кувыркаться, набрасываясь друг на друга, падая и снова поднимаясь, чтобы снова сцепиться и упасть в воду. Следует долгий заливистый смех. А потом… Микко удивленно выпучил глаза, а потом опасливо оглянулся. …последовал танец. Такой, какие описывались в «нежелательных» книгах, которые хранились в богатой библиотеке его отца. В тех книгах, которые были о жизни богатых бездельников-аристократов и их великолепной жизни, наполненной богатыми нарядами, светскими приемами, скучными чаепитиями и балами. Они, может, и не были похожи на аристократов, но было в этом неумелом, странном танце свое пьяное очарование. Он, в одних белых армейских кальсонах и бритой головой, и она в трусах и мокрой футболке, под которой ярко выделялись малейшие изгибы и неровности, особенно, привлекавшие внимание бугорки на кончиках ее маленькой груди. Они неспешно кружились по волнам, а Марта удивительно плавно водила в стороны своими гибкими руками и запрокидывала голову, ложась талией на руку Вилли. А вот попытка приподнять ее закончилась не очень удачно — солдат неловко качнулся и чуть не рухнул в воду вместе с девушкой. Они обнялись, и он ей что-то шепнул. Та недоуменно приподняла бровь и спросила что-то в ответ. Вилли, резко посерьезнев, ответил. Марта как будто возразила ему. А тот качнул головой и что-то сказал ей с раздраженным видом. Она скрестила руки на груди и опять бросила что-то с очень недовольным видом. А тот пожал плечами и продолжил говорить. Наконец, Марта растаяла, вздохнула и поцеловала его, зачем-то зажав ему нос. Отстранившись, она сказала ему. Микко, ничего не услышав, по одному ее виду понял, что она просила дать обещание. И Вилли кивнул, так больше и не улыбнувшись и ничего не сказав. И пошел к берегу. B Марта с таким же мрачным видом пошла за ним.

***

— А чего вы такие кислые? Я трезвый, и то не выгляжу так, будто кофе хлебнул. Ответа не последовало. Молча надев на мокрые тела свою форму (а Марта еще отжала и откинула волосы), они подняли сумку с покупками и пошли обратно в парк. Луна уже вошла в зенит, и ее белесые лучи проникали повсюду. Легкая дымка превращалась в прозрачную серебристую вуаль. Микко продолжал донимать их расспросами, но сдался, когда они покинули парк и вышли на темную улицу. Над оградой парка висела большая вывеска — «Парк отдыха №3». Сама ограда состояла из ажурной чугунной решетки с позолоченными острыми наконечниками и тяжелых гранитных плит. Раньше здесь находились сады какого-то богатого аристократа, но после революции их открыли для всех желающих. Напротив выхода стояла гостиница «Винета» — тяжеловесное здание с широкими окнами, которые все до единого были зашторены бордовыми занавесками с треугольными узорами. Пройдя пару коротких улиц, они проводили Микко в его подъезд. Напоследок он поднес руку ко рту, сжал в кулак и оттопырил в стороны большой палец и мизинец. И сделал вид, что пьет из бутылки, после чего выпятил губы и, громко чмокая, поцеловал воздух. — Дурак, — усмехнулась Марта и хлопнула его по плечу. А потом все они тревожно посмотрели на небо. — Дерьмо. Ночное небо снова бесшумно рассекали ракеты, оставляя за собой горящие дымные следы. Им навстречу уже летели огоньки противоракет, когда вражеские «копья» начали испускать снопы ярких искр, похожих на фейерверки. Огоньки начали сбиваться с курса и разлетаться в разные стороны, уступая небо двум десяткам снарядов, которые рвались на север.

***

— Он уже спит? — шепотом спросил Вилли, заходя в квартиру. — Пока еще нет, — ответила Амелия, принимая сумку с едой, — А с тобой Марта? — Как видишь, — сказала полицейская, закрывая дверь. — А чего одежда мокрая? Марта и Вилли неловко усмехнулись. — Плавали, — сказала девушка, — У вас есть лишний комплект белья? — Пойду посмотрю, — потом она обратилась к младшему брату, лежавшему в своей комнате, — Каспар! Брат вернулся!

***

— Питаешься хорошо? — спросил Вилли, сев у изголовья кровати. — Да, Амелия готовит, — ответил младший и кивнул. Амелия, стоявшая в дверях, тоже кивнула. — Мыла его сегодня? — обратился Вилли уже к ней. — Да, и белье поменяла. — Вот, и отлично. Молодцы. -… -… — Ну, не томи, говори им, — гаркнула Марта, уже переодевшаяся в домашнюю одежду Вилли, которая висела на ней мешком. Амелия и Каспар переглянулись, а потом посмотрели на посеревшего брата. Ненадолго повисла тишина, Вилли прикидывал что-то в голове. Потом вздохнул и сказал: — Придется вам побыть без меня дольше обычного. — Что случилось? — спросил Каспар. — Так, у меня там короткая командировка на подземную фабрику. Наш батальон привлекли на помощь Протекторам, будем искать имперских шпионов, возможно тех, что отправили тех трех реплик. Вряд ли найдем что-то особенное, но если они будут там… то я каждого оставлю без ноги. Обещаю, — мрачно ответил Вилли. — … — Это не займет много времени, немного дольше моего обычного дежурства, может, на пару дней, — обычно Вилли отлучался на два дня, потом находился с ними один день, в виде послабления от командования роты и батальона, — А пока с вами посидит Марта. — Ну, так, погуляю неподалеку, — отшутилась девушка. Каспар широко улыбнулся, глядя на нее. А Вилли продолжал: — Надбавка будет хорошая, еще обещают пару лишних выходных. Купим тебе костыли, и будем снова начинать ходить. И еще… Марта издала звонкий смешок. — Мы с Мартой сразу распишемся. — То есть… — не успела договорить Амелия. — Да, по закону, с нее снимут служебную квартиру. Она переедет к нам, так что перевезет сюда свои вещи пока меня не будет. — А где мы ее разместим? — спросила сестра. — Я пока и на полу могу поспать, — ответила Марта. — Ну, ничего, накопим немного рацион-марок и купим Каспару отдельную кровать. На самом деле, Каспар сейчас лежал в комнате Амелии, занимая ее кровать. Обычно он спал на раскладном диване в гостиной — либо один, либо с братом, когда тот возвращался со службы. Сейчас диван приходилось делить Амелии и Вилли. — В любом случае, потом решим, сейчас есть более насущные вопросы. — Например, где сегодня будет спать Марта? — спросила Амелия с нотками сарказма, приподняв одну бровь. — Да не, вы спите. А я просто на балконе покурю, — вмешалась полицейская и закинула ноги на кровать.

***

Марта, как и сказала, сидела на балконе и курила. И слушала радио, подкрутив громкость так, чтобы его было еле слышно. Сквозь тихое шипение просачивался голос диктора, унылой и злобно-серьезной шторх, которая представляла Вольксармию. Та равнодушно зачитывала доклад, без единой осечки, запинки и даже просто каких-либо интонаций: — …в ночь с пятнадцатого по шестнадцатого марта с двадцати трех часов до тридцати минут первого, незаконными вооруженными формированиями был нанесен ракетный удар по объектам гражданской инфраструктуры на территории островной группы «Эржебет», зона «Небельзее-2», Восточное полушарие. В результате варварского обстрела нанесен ущерб объектам гражданской промышленности и энергоснабжения, зданиям общежитий. В пределах указанной зоны продолжается действие второго уровня террористической опасности. По состоянию на шестнадцатое марта Национальная Народная армия Евсана продолжает контртеррористическую операцию в Восточном полушарии. Прошедшие сутки характеризуются продолжением действий активной обороны со стороны подразделений нашей доблестной армии, а также продолжением наступательной операции «Вундерланд» в агломерации Каркоса. Террористы из «Армии освобождения Винеты» предприняли ограниченные наступательные действия сразу на двух участках фронта, атаковав направления на северном и южном фланге операции «Вундерланд», но были отброшены силами 512-й пехотной дивизии, не добившись успехов ни на одном из направлений. Зафиксировано очередное прибытие транспортных конвоев Империи с грузами военного назначения для террористической группировки «Армия освобождения Винеты», несмотря на утверждения Буянского режима и Великого Регента о полном соблюдении перемирия. Конвои совершили посадку на авиационно-космических базах Гайленкирхен и Шпангдалем. В течении прошедших суток со стороны террористов зафиксировано более сорока двух обстрелов с применением беспилотников, ствольной и ракетной артиллерии. В свою очередь, силы Национальной Народной армии нанесли огневое поражение на всю оперативную глубину, уничтожив свыше 8 зенитно-ракетных комплексов, 20 единиц бронетехники, 68 единиц специальной наземной транспортной техники, 7 кораблей и катеров, 32 артиллерийские системы различных типов, более тысячи боевых реплик различных типов, поразив свыше 150 военных и промышленных объектов противника. Бубнеж наконец-то закончился, и из динамика заиграла какая-то жизнерадостная музыка, напоминавшая марш. Потом следовали какие-то новости, из которых Марта поняла только, что голод как всегда побеждают и с месяца на месяц истребят окончательно, а на Хаймате запустили в строй целых пятьдесят модулей Фальке, что сильно изменит баланс сил в пользу Нации. Диктор, теперь уже очень убедительная и жизнерадостная колибри характеризовала модули Фальке как несокрушимую силу, чудо-оружие, против которой у Империи не может быть ответа. Если бы в силах этих Фальке было прекратить весь этот нескончаемый кошмар с войной и голодом, то цены бы им не было. Но Марта уже прекрасно понимала, что война — это буквально единственное для чего они существуют. А других фокусов в рукаве у них не было.