scary holy night

Святая рождественская ночь – это время чудес и волшебства. Колокольчики на оленях Санты громко звенят, а маленькие ангелочки на ёлках дарят людям любовь и радость. В этот день люди могут почувствовать свою близость с Богом. Атмосфера, спускающаяся на Землю, вселяет в души спокойствие и надежду. Весь окружающий мир будто останавливается, давая людям хотя бы немного ощутить себя защищёнными. Во время святой ночи все молитвы могут быть услышаны. Бог должен их услышать. Эта ночь – самое священное время в году. Джисок с самого детства любит этот праздник. Все дарят друг другу подарки, готовят угощения и разносят их соседям. В этом году всё должно было пройти так. Молодой человек готовился в своей комнате. Ему хотелось немного покрасоваться перед соседскими девчонками, чтобы потом ещё несколько дней получать комплименты в свой адрес. Смотря на себя в зеркало, его взгляд зацепился за странный предмет в окне. Что-то небольшое скрывалось в тени соседского дома. Обернувшись и подойдя к стеклянному заграждению, Джисок выдохнул. Всего лишь снеговик. Этих снеговиков Джисок видит весь месяц. Он находил их в разных частях их маленького провинциального городка. Даже недалеко от кладбища на окраине. Рядом с одним снеговиком Джисок обнаружил несколько капель крови, а у другого вместо камушков были человеческие глаза и зубы. Они выглядели реалистично. Но Джисок не глупый мальчик и сразу понял, что это просто муляж, совсем забыв, как по новостям передавали о неизвестных, что раскапывают свежие могилы и ворую тела. Первые такие снеговики были забавными и милыми, а после зубов и глаз Джисок напрягся. Рассказав друзьям о своих странных находках, он был удивлён, когда узнал, что никто не видел никаких снеговиков. Младший брат сказал, что был бы в курсе, если бы это всё затеяли другие дети. Снеговиков видел только Джисок. Он старался не смотреть по сторонам, но всё равно видел их каждый день и покрывался мурашками при одном только взгляде на них. Тревога и страх изнутри сжирали его. Они не давали молодому человеку расслабиться ни на минуту. Навязчивые мысли о неизвестном преследователе не покидали его голову, разрушая привычный ход жизни. Кто-то или что-то преследовало Джисока, а снеговики были лишь знаком. Джисок молился каждую ночь, зная, что Бог его не услышит, но ему ничего кроме жалких слов не оставалось. Близилась святая ночь, снеговики становились уродливее и Джисок думал, что сходит с ума. Но за последние два дня он не увидел ни одного. Это немного успокоило парня, но вот опять. Он видит снеговика у соседского дома. Желание выходить из дома испарилось за секунды. Вместо него появилось новое: запереться в комнате и не выходить из неё, пока весь снег не растает. Джисок задёрнул шторы в попытках скрыться от безжизненного и холодного взгляда снеговика, но где-то в углах его сознания роились мысли о собственной беспомощности. Он был один на один со своими страхами. Никто не знал о странных снеговиках, о непонятном преследователе. Раздался удар в окно. От неожиданности юноша вздрогнул и уставился на задёрнутые тёмно-бордовые шторы. Что это было? Началось? Прямо в доме? Это нечто хочет забрать семью Джисока? Нет, он не позволит. Преодолевая страх, парень аккуратно выглянул в окно. На месте снеговика была чёрная высокая фигура какого-то человека. Или то, что прикидывалось человеком. Чёрная тень помедлила секунду и двинулась в сторону дома семьи Джисока. От сковавшего его страха, парень не мог пошевелить и кончиком пальца. Понимание пришло, когда в дверь позвонили. Джисок отмер и кинулся в сторону выхода из комнаты, запинаясь о ножку кровати и падая на мягкий ковёр. Быстро поднявшись, он рванул на первый этаж, но не успев ступить на лестницу, замер. Его отец разговаривал с чёрной тенью. Тряхнув головой и потерев глаза, он поднял их на родителя. Рядом с ним стоял сын соседа, у чьего дома Джисок видел снеговика пару минут назад. Из-за страха и невнимательности он не узнал в тени Сынмина. Их отцы хорошо ладили, но сами парни практически не общались. Но разве Сынмин не сбежал из дома неделю назад? Набрав побольше воздуха в лёгкие, Джисок натянул счастливую улыбку и как ни в чём не бывало спустился по лестнице. – Пап, гости уже пришли? – он приветливо улыбался старому знакомому. Лицо Сынмина не выражало никаких эмоций. – О, нет. Сынмин пришёл поздравить нас с Рождеством и пригласить на фейерверки ночью, – мужчина опустил руку на плечо упомянутого и несильно похлопал по нему. – Сынмин сегодня вернулся домой после своего побега. Я рад за тебя, Сынмин. Твой отец переживал. – Да, я осознал всю бессмысленность своего поступка и решил вернуться, – ровный голос пробрал Джисока до костей. Сынмин сильно изменился за эту неделю. Они были мало знакомы, но Сынмин всегда казался дружелюбным человеком. По рассказам друзей Джисок знал, что парень очень добрый и отзывчивый, но очень упрямый. Последнее служило причиной их многочисленных ссор с отцом. Сынмин часто сбегал из дома, но никогда не пропадал на неделю. Всё это время он жил в лесу или прятался по заброшенным складам в городе. Его никогда не искала полиция. Отец Сынмина считал такое поведение сына просто проявлением подросткового бунтарства. Парень всегда возвращался, поэтому отец просто ждал, пока тот нагуляется на свежем воздухе. Джисоку это казалось странным, но в чужую семью он не лез. Его позвал мамин голос с кухни. Он попрощался с Сынмином и, получив в ответ сдержанный кивок, покинул его и отца. Готовя с мамой и братом печенье, Джисок смог немного расслабиться. Ситуация со снеговиками выжила из него все соки. И этот Сынмин, смотрящий в его окно. Вернулся из леса другим человеком. Странно. – Совсем забыла. Джисок, у миссис Кан сбежал козёл. Бенджамин. Помнишь, чёрный такой? Она просила тебя, поискать его. Он не мог далеко убежать, старый уже, – мама доставала из духовки вторую партию печенья, пока браться украшали кремом первую. – Ну… – выходит из дома не хотелось. Джисока пугала одна мысль о том, чтобы покинуть дом. Про лес он хотел забыть на ближайшие годы. Но миссис Кан была такой милой старушкой, всегда присматривала за Джисоком, как за родным внуком. Он не мог отказать в помощи ей, особенно в святую ночь. – Хорошо, я схожу. – Вот и молодец, – женщина поцеловала его в лоб и вернулась к печенью. На улице было холодно. Морозный ветер проникал под куртку, Джисок успел пожалеть, что не надел тёплую кофту. Ступая по заснеженному лесу, он пытался найти козла, но уже на 10 минуте поисков смирился с пропажей окончательно. Темнело. Ветер усиливался, голые ветки переплетались между собой, украшая небо над головой тёмной паутиной. – Бенджамин! Крик был подавлен завыванием начинающейся метели. Нужно возвращаться, иначе он превратится в одного из снеговиков. Обратная дорога оказалась сложнее. Дорожку, по которой шёл Джисок, замёл снег. Он с трудом передвигал ногами. Холод сковывал его тело, а шаги замедлялись. Вдалеке мелькнула чёрная тень человека. Джисок плохо его видел, но надеялся, что этот незнакомец поможет ему выбраться из леса. Если повезёт, никто не умрёт от переохлаждения. Но тень была неподвижна. Джисок еле стоял на ногах, когда понял, что чёрная фигура побежала на него, размахивая чем-то в воздухе. Не сразу среагировав, парень ринулся из последних сил в противоположную сторону от фигуры и от города. Его специально загоняли глубже в лес. Джисок с трудом пробирался через сугробы, звал на помощь, раздирая горло громкими криками. Свернул с главной дорожки, петлял между деревьями и кустарниками в надежде, что сможет скрыться от преследователя. Запинаясь о собственные ноги, падая в снег, он каждый раз поднимался и продолжал бежать. Быстрее. Как можно дальше. Джисок лучше бы умер от переохлаждения, чем позволил бы кому-то изуродовать его тело и лишить жизни. Привыкшие к темноте глаза смогли разглядеть среди веток небольшое здание. Джисок никогда не был так счастлив. Наверное, домик лесника или пристанище для заплутавших бедолаг, таких, как он. Но приблизившись к маленькой постройке, юноша узнал в этом домике церковь. Деревянное заброшенное здание стояло в чаще леса, спрятанное от чужих глаз. Кому понадобилось строить церковь далеко от людей? Забежав внутрь, Джисок захлопнул дверь и пытался справится со старым замком трясущимися руками. Отчаявшись в этом, он вспомнил про телефон. Достав его из кармана, он увидел всего двадцать процентов. Попытался позвонить родителям, но бесполезно. Связи не было. Пройдя вглубь помещения он включил фонарик и осмотрелся. Адреналин всё ещё бушевал в крови. А после увиденного в конце комнаты, Джисок был готов превратиться в гепарда. Прямо перед ним в нескольких метрах стояла статуя Всевышнего, но место человеческой головы занимала отрубленная голова чёрного козла. Кровь стекала вниз по камню, образуя тёмную лужу на полу. По бокам было три ряда деревянных скамеек с проходом посередине. Не выдержав картины перед ним, Джисок свалился на пол. Его желудок сжимался от страха и физической нагрузки на тело. Рвота подступала ко рту, но у парня не было сил её сдерживать. Опустошив свой желудок, он грязными руками стёр с лица остатки неприятной жидкости и слёз. Упавший телефон освещал помещение. Краем глаза Джисок заметил что-то длинное у стены. Посветив туда, новые спазмы скрутили его живот, а беспомощный крик сорвался с потрескавшихся губ. У стены лежало тело Сынмина. Его лицо было измазано кровью, глазницы пустые. Из грудной клетки торчали рёбра и куски зацепившихся за них лёгких. Будто что-то вырвалось из его груди наружу, оставив Сынмина умирать здесь в одиночестве. Двери церкви распахнулись и громким стуком ударились о стены. Джисок обернулся и его дыхание замерло, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди. Перед ним стоял Сынмин – та самая чёрная тень и тот, что бездыханным телом лежал у стены. Слабый свет фонарика ели освещал его, но Джисок смог разглядеть на лице дикий звериный оскал и холодные глаза. – Стоило тебя немного напугать и сам прибежал ко мне в дом. Что ж, мне же лучше. Не люблю погони, они очень утомляют, – то, что притворялось Сынмином, покрутило в руках топор. Вот чем он размахивая в лесу. – Что…ты такое?... – Джисок не мог поверить своим глазам. Он замёрз насмерть и попал в ад? – О? Ты не знаешь меня? Неужели мой милый Сынминни никому не рассказал обо мне? Я Од. Таких, как я, вы называете порождением дьявола. Сынминни весь месяц вынашивал меня в своём нутре. Поклонялся этому месту, этой безголовой статуе, мне. Даже призвал меня. Хотел, чтобы весь мир узнал обо мне, – медленными шагами существо приближалось к Джисоку, волоча по полу топор. Неприятный скрежет наполнил комнату вместе с завываниями метели. Джисок молчал. В его голове приносились молитвы, а перед глазами его ждала смерть. – Сынминни сам выбрал тебя. Говорил, что ты идеальный для меня. Но мне всё равно, кого я убью вторым. Мои приспешники следили за тобой этот месяц, а ты потихоньку сходил с ума. Сынминни даже могилы раскопал и тела забрал, чтобы насытить меня. Он был таким очаровательным. Я уверен его разлагающееся тело будет очень вкусным, – существо замахнулось и нанесло первый удар. Джисок успел отклонится в сторону и топор врезался в плечо. Нечеловеческий крик пронёсся по зданию, вызывая улыбку у нападающего. – Тебе не спастись. Я заберу твоё тело, Джисоки. Удары летели один за другим. Окровавленное лезвие топора сверкало в свете фонарика. Сознание отдалялось от Джисока с каждым его криком и литром крови, покидающим его тело. Он думал о друзьях, семье. Думал о Сынмине. Почему тот выбрал его, ничем не выделяющегося парня? За что обрёк на смерть? Его искали два дня. Ни его тела, ни тела Сынмина не обнаружили в старой заброшенной сатанинской церкви. А церкви ли? Весь её пол был залит кровью, а запах гниющих трупов разносился на весь лес. Стены были изрисованы древними письменами и пентаграммами. Статуя с головой чёрного козла стояла в центре, безжизненные глаза её сохранили весь ужас, что творился в этом маленьком домике в глубине леса.