Жиробас и еврей

      Улыбчивые птицы щебечут, сидя на выстроенных в ряд заборах и деревьях, потихоньку заполняющихся зелеными бутонами с мелкими побегами листьев и пахнущими нектаром растений. Яркое солнце, смущающееся, краснея, греет землю и обитателей на ней, что долго прятались в вырытых норках, на чердаках и под подвалами. Мышки с кошками робко высовывают носы из своих зимних укрытий, их встречают теплые лучи, и те осторожно ступают на сухую землю, редко где закрытую лужами с остатками снега. Беззаботные дети выходят на улицу в малюсеньких резиновых сапожках, громко смеются, топая ногами по воде, а их облитые по пояс друзья сначала взвизгивают от неожиданности, ответно бьют по лужам, хохочут, и только потом думают, как оправдаться дома из-за грязной одежды. Капли воды сверкают вокруг детей, приземляются на одежду равнодушных прохожих, превращаясь в пятна, а неугомонные, настолько увлеченные в догонялки ребята не сбавляют темп и врезаются в сверстников, иногда задевая ноги незнакомцев.       Эрик радостно глядит на них, невольно вспоминая свои детские деньки. Он цепляется взглядом за самого шустрого, представляет себя на его месте и надеется на победу, однако другой невысокий мальчишка догоняет того, на кого была возложена надежда, и игра вновь меняет свой ход. Бывший чемпион путается в своре друзей, врезается в Картмана, попутно окутав его ботинки волной из лужи, быстро извиняется и с веселым криком бежит себе дальше за детьми. Они заражают радостью пространство вокруг, в некоторых, кто стоит поодаль, пробуждают тоску, у кого-то далеко просыпается зависть, а парень в красной куртке, зараженный и счастливый, лишь смеется в ответ, будто играет вместе с ними. Как наяву он видит перед собой восьмилетнего Стена, прячущегося за чужой машиной от ведущего в прятки Кайла, и как Кенни, мокрый от лежания в луже, звонко смеется над таким же Эриком. Нынешний он посмеялся от приятных воспоминаний, в последний раз обратив свой взгляд в сторону детей, и, воодушевленный, продолжил свой путь. До самых дверей школы его провожает шлейф свежего воздуха в перемешку со смолой, а стены родного учреждения встречают своим неописуемым запахом: в коридорах чуются сигареты с жвачками, в раздевалке еще чувствуется редко встречаемый аромат дезодоранта, а в спортивном зале, как и всегда, пахнет мячами, краской и людьми. Они смешиваются между собой и чувствуются отовсюду, теперь ассоциируясь только с этим местом.       Эрик набирает в легкие воздух, сжимая руки в кулаки, встает в, по его мнению, правильную позу, задержав дыхание, направляет свою энергию по крови, что растекается по венам на руках, и бьет, выпуская воздух через рот. Боксерская груша, несчастная, наклоняется назад от удара по корпусу, затем возвращается и вновь отлетает. Ритмично вбивая в нее кулаки, Картман случайно замечает боковым зрением групповое занятие с тренером, где дети разных возрастов и размеров наблюдают за мужчиной горящими глазами, подходят к груше, бьют как могут, их незлобно поправляет тренер, еще раз показывает правильный пример и они повторяют за ним, по-немногу чувствуя прогресс. Несколько девочек обсуждают что-то между собой, скосив лукавые взгляды на мужчину, а тот показывает правильный пример удара неугомонным мальчишкам и Венди. Так расслабленно они выглядят со стороны, так безопасно, весело. Кажется, будто хочется вместе с ними учить новые приемы, общаться с разными людьми и заводить новых друзей, однако, только кажется… Следовать указаниям тренера быстро надоест — Картман все равно в итоге будет делать так, как хочет. Общаться с детьми из школы тоже наскучит, ведь уже издалека видно, что из себя они ничего не представляют. По этой же причине заводить друзей среди них — себе во вред, потому парень, завороженный, вглядывается в стойку боксера, пытаясь запомнить, как нужно стоять, пока еще есть желание учиться чему-то новому. Он похоже повторяет положение рук, однако почти получает удар от груши по лицу, чудом сумев избежать столкновения. Вильнув назад, он отвлекся и не смог увидеть удар тренера, перед которым тот долго объяснял теорию. Теперь дети снова подходят к груше, по очереди бьют воображаемого противника и под скромные аплодисменты возвращаются на место, радуясь получившемуся удару. Вдруг по телу разлилось мерзкое чувство обиды, а за ней по нарастанию наступала злость. На тренера, на грушу, на одноклассников и резвящихся у луж детей. Громкий удар за ударом разносится по залу, спустя долгое время тяжелые шаги эхом звучат в стенах раздевалки, а по улице спешно, будто куда-то торопясь, движутся ноги в направлении дома Картмана. Они, иногда запинаясь о резкие выступы на асфальте, по пути сбивают мелкие камушки, руки сжимаются вокруг лямок портфеля и глаза быстро бегают по улице. Взгляд цепляется за облака и полулысые деревья, что закрывают вид на уходящее солнце; за дерущихся у мусорных баков крыс, за проезжающие мимо машины, бибикающих друг другу, и за выглядывающих из них орущих людей. Птиц не видно и не слышно, их заменяют спорящие школьники за углами домов вместе с младенцами, плачущими настолько громко, что слышно на улице. Сильная злость в голосе младшеклассников вызывает раздражение, появляется чувство, будто Эрик находится рядом с ними и то ли пытается разнять, то ли, наоборот, обоих провоцирует на агрессию. Боль в крике детей бьет по барабанным перепонкам, будто это парень на месте молодых мам носится по квартире, не зная, как их заткнуть. На втором плане слышатся перекрикивания соседей, гул машин и вой кошек, что решили устроить ночью охоту друг на друга.       Запах сырых сумерек, запах выхлопных газов, горелого мяса и угля со двора с барбекю хватаются за парня с каждой улицы, провожая до дома. Проносится топот перед входной дверью, звучит громкий хлопок ее закрывающейся, тяжелые шаги по лестнице перемещаются в комнату мальчика и происходит падение. Мягкая кровать с одеялом приятным на ощупь обнимают его, подушка поглощает голову, розовый свет с улицы на стенах успокаивает, а веки, не в силах больше держаться открытыми, медленно смыкаются.

***

      После звонка, означающего начало урока, шум за дверью стал потихоньку стихать. Одноклассники быстро вбежали в кабинет, незаметно перешептываясь между собой, а услышав приближающуюся характерную походку Гаррисона, расселись по местам и замолкли. Мужчина, окрыленный, медленно, но уверенно подошел к учительскому столу, цокая по полу ботинками с каблуком. Он оглянул весь класс строгим взглядом, но, увидев каменные лица учеников, рассмеялся. — Дети, лица попроще! - Герберт кинул на стол тетрадки по своему предмету, которые открывал только для вырывания листов, и, что-то бубня под нос, начал рыться в сумочке. Пока учитель был повернут к подросткам спиной, они тихо решали, чья сегодня очередь записывать рассказы Гаррисона. Заполненный листок, который пустил по классу Картман, бродил по партам в поисках своего нового хозяина, и уже через несколько выкинутых кем-то фраз, видимо, нашел свое место.- Вот оно!       Хихикнув под нос, мужчина положил какой-то маленький предмет в ладонь, сжал его в кулак и вытянул перед собой. — Как думаете, что здесь? - Он не вытерпел больше 30 секунд молчания, поэтому, звонко рассмеявшись, с вытянутой открытой рукой прошелся возле первых парт. Бебе ахнула, придержав руку учителя у своего места. — Кольцо? — Оно самое, деточка! - Довольный Гаррисон надел его на безымянный палец левой руки. — Неужели? - Девочка, взбодрившись, всмотрелась в украшение. — Ах, нет-нет, это просто подарок. — Такое на «просто подарок» не похоже. - Разглядывая сверкающий камень на кольце, Бебе мечтательно вздохнула. — А знаешь, я тоже так считаю. - Учитель вальяжно подошел к своему столу и, как это бывает всегда, начал рассказ. Он поделился своими переживаниями насчет нового ухажера, который появился позавчера, про авто аварию, в которую он попал в тот же день, и как он чуть не сбил того, кто вручил ему вчера кольцо. Стивенс уже на второй минуте чрезмерно эмоционального рассказа Герберта потеряла всякий интерес к поддержанию разговора. Ее заменил голос, обладателя которого Эрик не помнил, однако, стоит признать, поддерживал разговор он славно, не давая мужчине заскучать. Картман же со звуком звонка принялся разглядывать Кайла, как делал почти на всех уроках, когда появлялось свободное время. Образ парня со спины стал привычным, комфортным, а в особые дни действовал в качестве успокоительного, стоило только посмотреть в его сторону. Казалось, что угодно может меняться и перестраиваться вокруг, только яркая макушка Брофловски вечно будет сидеть за местом спереди Эрика, чаще всего оставаясь неподвижной, редко клюющей носом или боком лежащей на парте, как сейчас. Лишь с недавних пор, когда от выпускного класса, ждущего его на пороге через пять месяцев, не убежать, и задуматься о взрослой жизни пора всерьез, набросилось преждевременное чувство тоски. Через полтора года еврея можно будет встретить на улице, в компании общих друзей или при случайной личной встрече, однако на этом самом месте в метре от Картмана, в этом кабинете и в этой школе наблюдать за ним станет невозможно. Пропадет его медитирующее хобби, после которого в голове пусто и нежно — пропадет излюбленный образ Кайла, вечно повернутый спиной и не подозревающий, что кто-то, недалеко сидящий и постоянно доставляющий неудобства, смотрит на него, такого красивого, и наслаждается моментом. Пускай через время удовольствие оставит после себя колючий осадок из собственных сомнений, грусти и злости, наверное, стоит радоваться любым счастливым мгновениям, пока как таковые существуют.       Двадцать две минуты урока прошли успешно, без каких либо неожиданностей и казусов, например, в виде истерики Гаррисона, когда нужны сразу несколько добровольцев, которые будут его успокаивать, или порывов злости, когда еще пара-тройка учеников должны поддакивать ему на каждое его слово. Напротив, сегодня учитель доволен всем как никогда, а если он рад — рады и ученики. Но стоило часам пробить ровно половину урока, как в спину Картмана назойливо стали тыкать пальцем, а на парту подкинули смятый листок. Аура покоя была развеяна после вторжения Твика в нее. Эрик обернулся, раздраженный от нарушенной гармонии, и заметил, что все за спиной взглядом просят его посмотреть на листок. Он неохотно развернул его, увидев сначала только каракули, но, пробежав глазами по листку еще раз, разглядел несколько слов из огромного неразборчивого текста, и по тем стало ясно — это конспект по рассказу Гаррисона за первую половину урока. — Зачем мне это? - Шепнул Эрик, вновь разворачиваясь к одноклассникам. — Твоя о-очередь.- Джимми хмыкнул, а за ним повторили остальные. — Нет, я на прошлом уроке - Не успел парень договорить, как его перебил мужчина. — Эрик, ты хочешь что-то добавить? - Герберт закатил глаза, вынужденный отвлечься на громкого ученика. — Нет. — Вот и отлично.- Облокотившись о спинку стула, мужчина пытался вспомнить о чем только что говорил, и, так удачно, ему нужен был совет Эрика.- Кстати, что бы ты посоветовал Нику? — Мм.. - Картман, перебирая листок в руках, встревоженно вчитывался в предложения, но каждое будто писал годовалый ребенок. — Рожай быстрее, у нас, все-таки, урок идет.- Учитель, разглядывая свои ногти, заметил на новых ботинках прилипшую грязь, достал из сумки влажные салфетки и наклонился к ногам.- Я жду.       Картман, пока есть возможность, развернулся к одноклассникам. — Придурки, сегодня не моя очередь.- Те лишь пожали плечами, намеренно не скрывая ухмылки.- Что за Ник хоть? — Эрик, ты вообще меня слушал? - Не поднимая голову спросил Гаррисон, а Твик, сидящий сзади, снова стал тыкать пальцем в спину и бока парня. — Хватит! - Выпалил Картман, оборачиваясь к однокласснику. — Ты мне рот затыкаешь? - Мужчина резко выпрямился. — Я не вам. — А кому? — Какая разница? - Спину вновь затыкали.- Прекращай уже! — Встань, Эрик! - Герберт тихо стукнул по столу, а парень, нахмурившись, сжал кулаки и поднялся со стула.- Еще раз спрашиваю: ты меня слушал?       Сидящие спереди одноклассники стали оборачиваться. Некоторые из них хитро щурились, явно довольные тем, что сейчас происходит, другие зло пялились на Картмана, ведь из-за того им пришлось отвлечься от своих дел, а остальные не заинтересовано смотрели сквозь, без какого-либо желания вникать в ситуацию. Только Кайл, сидящий совсем рядом в полуобороте, пялился на парня, выискивая что-то на лице. Его взгляд, неизвестно что пытающийся сказать, давил вместе с глазами рассерженных, а всем довольные ученики, чего-то ожидающие, своей ухмылкой действовали на нервы.       Только Эрик открыл рот, как в поясницу несколько раз врезалась ручка. — Заебал! — Что?! - Гаррисон снова ударил по столу. — Да я не вам! - Выхватив из рук Твика ручку, парень ровно встал у своего места. — Ты меня слушал!? — Нет! - Учитель ахнул одновременно с несдерживаемым смехом нескольких учеников.- Вас никто не слушал, любого спросите!- Глаза всех подростков вдруг засуетились, беспокоясь о своей безопасности. Сидящий рядом Бримми попытался убрать с парты Картмана лист с каракулями, но тот перехватил его и потряс в руке, оглядывая одноклассников.- Без этой хуйни вы бы давно поняли. — Что это? - Удивленно спросил мужчина. — То, почему вы до сих пор думали, что интересный.- Парень скомкал бумажку и швырнул в лицо Джимми, теперь обращаясь к одноклассникам.- Гаррисон всем надоел, почему вы продолжаете подыгрывать ему? — Вот поэтому, кретин! - Кайл пальцем показал на плачущего учителя, злобно глядя Эрику в глаза. — И ты туда же?- Шмыгнув носом, Герберт вытер слезы.- Картман сказал правду? Вам всем на меня все равно?       Подростки, кроме Брофловски и жиртреста, хором выкрикнули «нет», а несколько девочек подбежали к мужчине и начали гладить его плечи, пытаясь успокоить. — Нам не все равно, мистер Гаррисон! — Эрик хочет настроить вас против нашего класса! — Правда?.. - Протерев глаза, Герберт вздохнул, а девочки активно закивали головой. Когда слезы закончились и учитель почувствовал себя лучше, он поблагодарил учениц, отправил их на свои места, и, тихо прокашлявшись, нахмурил брови.- Есть еще кто-то, кому я надоел?- Класс замолк, и только Клайд поднял руку. — Мне. — Боже... - Толкин, сидящий рядом, прикрыл лицо рукой. — Кайл и Клайд, встаньте. - Парни молча поднялись со своих мест, лишь Брофловски ненадолго одарил Картмана взглядом, полного злости.- А теперь вместе с Эриком мы идем к ПК директору. — За что?- Нахмурившись, спросил Донован. — За все хорошее!       Под внимательные осуждающие взгляды учеников трое парней вместе с учителем вышли из кабинета. Неуютная тишина сопровождала их всю дорогу от класса до мужского туалета, у которого остановился Гаррисон и прервал молчание. — Мне нужно умыться, прежде чем встретиться с мистером Чарльзом.- Он открыл дверь и ненадолго остановился.- Идите пока без меня, расскажите ему свою версию.       Герберт фыркнул и громко захлопнул за собой дверь, оставив парней одних в коридоре.       Стоило учителю скрыться с их поля зрения, как Кайл быстрым шагом прошёл по коридору и свернул в другой, ведущий к кабинету директора. Эрик с Клайдом переглянулись, еще злые на мужчину, и последовали за одноклассником, однако стоило Картману завернуть направо, как еврей схватил его за плечо и толкнул к кабинкам. — Какого черта, жиртрест? - Прорычал Брофловски, а Донован рядом вскрикнул от испуга. — О чем ты? - Громко спросил Эрик, потирая плечо. — Что это было? Зачем? — Я сказал ему правду.- Парень оттолкнул от себя Кайла и отошел от кабинок. — Ты мог ответить только за себя, но приплел остальных. — Они запросто выкрутились! И ты, вообще-то, мог с ними. — А если бы все поддержали тебя? Чего ты хотел добиться? — Увольнения Гаррисона.- Еврей замолчал, глядя на Картмана удивленными глазами. — Ты серьезно? - Парень кивнул, а Кайл, еще сильнее рассерженный, повысил голос.- Сдалась тебе география? Неужели реально хочешь учить ее и сдавать тесты? Займись самообучением, раз очень хочется, но остальных в это не впутывай. — Я принципиально хочу его уволить, еврей, просто потому что раздражает. Никто, кроме Клайда, в здравом уме не стал бы меня поддерживать. Ну и тебя, конечно. — Я тебя не поддерживал. — А почему тогда с нами идешь?       Подбирая слова, Брофловски с отвращением смотрел на Эрика, в ожидании, пока тот что-нибудь скажет или сделает, но парень лишь устало глядел на него в ответ и точно так же ждал от него действий. В коридоре вновь повисла гнетущая тишина, усиливающая напряжение и злобу между парнями, однако Донован, караулящий за углом, прервал ее. — Гаррисон выходит..       Кайл еще пару секунд смотрел Картману в глаза, но, услышав приближающееся цоканье, развернулся и быстрым шагом пошел в кабинет к мистеру Чарльзу, оставив одноклассников позади.