Семья героев

Было темно и холодно. Было одиноко. И Маринетт не знала, где она находилась. Ступая маленькими шажками, она оглядывалась по сторонам, пока её туфли отбивали тихий ритм по железному полу. — Здесь кто-нибудь есть? — крикнула она. Ответом ей была лишь тишина. Маринетт ускорила шаг. Стук, стук, стук. — Наконец-то ты вернулась, — раздалось из-за её спины. Маринетт резко обернулась и замерла. Перед ней стоял бледный как смерть Габриэль Агрест. — В-вы? Но Вы давно умерли! — О да, и всё это по твоей вине. Тебе не стыдно, Маринетт Дюпен-Чен? Сначала ты лишила моего сына возможности вернуть мать, затем убила меня, после чего сбежала на несколько долгих лет, а теперь вернулась и пудришь ему и его дочери мозги. Всё, что тебе нужно от него, — камень чудес павлина, не так ли? — Я люблю Адриана! Габриэль рассмеялся. И этот смех заставил Маринетт вздрогнуть. — Как может любить убийца? У тебя нет сердца, Дюпен-Чен. Ты безжалостно лишила жизни огромное количество людей. И тебе это нравится, это твоя потребность, да? Это был сон, это был чертов сон. Так почему она не могла проснуться? Габриэль начал приближаться к ней, и Маринетт в испуге выставила руки перед собой, зажмурившись. Раздался хлюпающий звук, и, открыв глаза, Маринетт в ужасе обнаружила, что проткнула Габриэля насквозь длинным копьём. Из его груди лилась кровь, пока мужчина оседал на землю. — Ты навсегда останешься всего лишь убийцей, — прошептал он, прежде чем его тело безвольной куклой упало наземь. Маринетт отшатнулась, как вдруг её плеча коснулась чья-то рука, и девушка резко развернулась. Позади оказалась платформа, на которой лежала гора тел. И чем дольше Маринетт разглядывала их, тем отчётливее она понимала, что это всё были её жертвы. Маринетт почувствовала, что что-то липкое течёт по её рукам, и с трудом оторвала взгляд от горы трупов. Начиная с плеч и по самые кончики пальцев, её руки были полностью покрыты кровью. Маринетт хотела закричать, но грудь словно сжали тисками, перекрыв доступ к кислороду. С ужасом смотря на свои руки и на кровь, которая пачкала её платье и туфли, девушка неожиданно почувствовала чьё-то прикосновение. Подняв голову, она увидела, что это покойники, все те, кого она лишила жизни, тянули к ней свои руки и некоторые уже дотянулись до неё. Отступая назад, Маринетт очень хотела проснуться, но ничего не получалось. Поэтому, развернувшись, она побежала изо всех сил, забыв про кровь, которая капала с её рук. Неожиданно пол под ней исчез, и Маринетт полетела вниз. Хотелось кричать. Хотелось плакать. Но уже просто не было сил. Хотелось, чтобы всё кончилось. Наконец упав, Маринетт осмотрелась и увидела светлую комнату. Она знала это место. Это была гостиная в квартире Адриана. Неожиданно посреди комнаты появилось трое — Эмма, Адриан и… Ещё одна Маринетт. Они явно не замечали настоящую Маринетт, которая в непонимании смотрела на них. Её копия с широкой улыбкой держала какую-то коробку. — Булочка, это для тебя. — О, правда? Спасибо большое, мамочка! — улыбнулась Эмма и аккуратно взяла коробку. Девочка быстро развязала бант, украшавший коробку, и подняла крышку. Её лицо мгновенно потеряло все краски. Взгляд был полон ужаса. — П-папа, что это? — прошептала она. Адриан, нахмурившись, наклонился, чтобы получше разглядеть содержимое коробки. И в следующее мгновение он выбил коробку из рук дочери. «Подарок» упал на пол, и из коробки выпало… Сердце. Человеческое. Маринетт затошнило. — Какого черта, Маринетт? Что это значит? — разозленно спросил Адриан, подхватывая Эмму на руки. — Наша дочь была такой прелестной девочкой, что я поняла, что никто не имеет права унижать её. Это всего лишь черствое сердце того мерзкого мальчишки. Как его звали? Ах да, Деймон, — рассмеявшись, ответила копия. — Я запрещаю тебе называть Эмму своей дочерью. Больше не приближайся к нам, — холодно произнёс Адриан. — Н-но, Котёнок, я ведь всё сделала ради вас, — жалобно ответила фальшивка. — Это уже переходит все границы. Ты уже сходишь с ума. Затем он ушёл, хлопнув дверью. Вторая Маринетт осела на пол, плечи её сотрясались. Казалось она плакала, но затем раздался смех. Пугающий и холодящий душу. Вдруг фальшивка начала расти. Её волосы почернели и стали длинными, а кожа побелела, пока руки и ноги вытягивались и становились очень тонкими. Одежда превратилась в длинное чёрное платье с кровавыми пятнами. Вдруг она повернула голову, её красные губы растянулись в улыбке, а чёрные глаза смотрели с ненавистью. — Ты никогда не избавишься от меня. Я навсегда стала частью тебя. Люди боятся тебя, ненавидят тебя. Ты не заслуживаешь любви. Скоро Адриан поймёт это и бросит тебя. Потому что ни один нормальный родитель не захочет, чтобы его ребенок находился рядом с таким монстром, как я, как ты, как мы. И ты никогда не будешь достойна, чтобы кто-то называл тебя матерью. Ты лишила жизни стольких людей, что не заслуживаешь подарить её. — Это всё не правда! Я не такая, как ты. И я заслуживаю любви, потому что я искренне люблю Адриана. Я с подросткового возраста защищаю город и людей, которые в нём живут. Я заслуживаю счастья. А ты — всего лишь плод моего воображения! — ответила Маринетт, сжав руки в кулаки. — Ох, правда? Тогда почему же ты никогда не сможешь завести ребенка? — гнусно рассмеялась тёмная версия. В следующее мгновение Маринетт ощутила резкую боль в животе. Опустив взгляд, она увидела, что длинные острые пальцы её копии проткнули её живот. — Ты навсегда останешься всего лишь хладнокровной убийцей, — прошептала фальшивка, пока её чёрные глаза с презрением и холодом разглядывали девушку. Кровь, капающая из живота Маринетт, смешивалась на полу с чужой кровью, которая стекала по её рукам. Было больно, адски больно. Маринетт почувствовала, как её тело одолевает слабость, когда пальцы покинули её тело, заставив истекать кровью ещё сильнее. Затем она упала и… Наконец-то проснулась. Смотря на потолок, Маринетт тяжело дышала, пока по её щекам катились слёзы. Она так устала, так чертовски устала! Завтра, а точнее уже сегодня она должна была переехать к Адриану, поэтому она должна была быть рада, но… Днём она спросила Тикки о возможности у хранителей иметь детей. Потому что эта тема давно волновала её. Она хотела детей с Адрианом. Да, может, не сейчас, когда она совсем недавно начала работать на новой работе, но через пару лет она хотела этого. Эмма была очаровательным ребёнком, но Маринетт упустила практически семь лет её жизни. А первые годы у малышей самые интересные — первые шаги, первое слово, первый зубик. Маринетт хотела однажды ощутить это. Да и Адриан признался, что не против ещё одного ребёнка. Но Тикки сказала, что у Хранителей нет возможности стать родителями, потому что они никогда не должны заводить семью, полностью отдаваясь камням чудес. И это так разозлило Маринетт. Потому что… Потому что она не выбирала это! Она никогда не хотела получать в распоряжение эту дурацкую шкатулку чудес! Она была всего лишь подростком, на которого скинули огромную ответственность. И теперь она должна была платить за это. Но почему?.. Почему она не заслуживала счастья? Неужели потому что с тринадцати лет врала всем вокруг, чтобы сохранить свою тайну? Неужели потому что долгие четыре года сражалась со злодеями? Неужели потому что ей пришлось убить человека? Неужели потому что она столько лет жила в страхе? Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?! Ей было так обидно, что она не сдержалась и спустя месяц перерыва вновь убила. Это был какой-то наркоман, который шлялся по улице и кричал редким прохожим какие-то глупости. Ничтожный человек, чья жизнь ничего не стоила. Он лишь загрязнял и без того жестокий город. Поэтому Ледибаг избавилась от него. А теперь она страдала из-за этого. Может, если она попросит у Адриана брошь павлина, у неё получится создать ещё одного ребёнка. Тем более у Адриана уже был опыт. Он расскажет, как нужно всё делать. Но ведь это будет выглядеть странно для других. Одно дело, когда ребёнок появился у одинокого молодого человека — все легко поверили, что ему родила суррогатная мать. Но если сейчас они вновь скажут то же самое, то как минимум её родители начнут волноваться, что с её здоровьем что-то не так, а это опять врать. Маринетт уже устала от лжи. Она тяжело вздохнула и перевернулась на бок. Её рука легла на свободную часть постели. Ей не хватало Адриана. Хотелось, чтобы он крепко обнял её и сказал, что всё будет хорошо. Но сегодня была последняя ночь, когда они спали раздельно. Она могла справиться со своими кошмарами сама. Дотянувшись до телефона, Маринетт включила его. Было почти четыре часа ночи. Разблокировав телефон, она зашла в галерею и открыла последнюю фотографию. Она была сделана позавчера (если считать, что уже начался новый день), когда Эмма заплела косички Маринетт. Они, конечно, вышли не особо прямыми и равномерными, но они смотрелись мило, тем более Эмма так старалась. Поэтому Маринетт попросила Адриана сделать фотографию. Эмма весело смеялась, сидя на коленях у Маринетт, которая ласково обнимала её. Это фото было одним из любимых. Пролистав немного, девушка увидела фотографию, которую тайком сделала Эмма. Адриан с Маринетт всего лишь разговаривали, но то, с какой любовью Адриан смотрел на неё, и то, как его рука аккуратно обнимала её талию, заставляло сердце девушки трепетать. Она была поистине благодарна Эмме за этот снимок. Отложив телефон, Маринетт вновь повернулась и закрыла глаза в попытке уснуть, но сон не шел. Было слишком страшно. Тот черный образ её копии вновь рисовался воображением. Поэтому Маринетт встала с кровати и вышла в гостиную. — Тикки, пятна, — произнесла она, спустя секунду на ней появился костюм. Подойдя к балконной двери, Ледибаг открыла её и выпрыгнула в ночь.

***

С тех пор, как Адриан узнал, что Маринетт временами снятся кошмары, он стал оставлять балконное окно приоткрытым, чтобы в случае чего Маринетт могла заходить к ним в квартиру. Хоть сначала девушка была против этой затеи, но затем она согласилась, что это довольно полезно. И сейчас она в очередной раз была рада, что всё-таки согласилась. Зайдя в квартиру, Ледибаг тихо направилась к комнате Эммы. Открыв дверь, девушка улыбнулась. Её малышка крепко спала, раскинув руки. Одеяло слегка съехало, а плюшевый кот попал Эмме под локоть. Подойдя ближе, Маринетт аккуратно поправила одеяло и достала игрушку из-под руки дочери. Эмма улыбнулась во сне и, повернувшись на правый бок, крепко обняла свою игрушку. Она продолжала крепко спать даже тогда, когда Маринетт осторожно поцеловала её в лоб. Выйдя из комнаты, Ледибаг направилась к Адриану. Приоткрыв дверь, она с удивлением обнаружила, что у него в комнате горит свет. Неужели он так рано проснулся? Или ещё вовсе не ложился? Зайдя внутрь, девушка увидела, что Адриан уже в пижаме сидел за столом, а точнее лежал на нём. Похоже, он занимался физикой перед сном и нечаянно заснул, даже не сняв очки. Маринетт покачала головой. Как можно быть таким беспечным? Он и так очень много работает, так ещё и не отдыхает в единственные выходные. Однако ему крупно повезло, что она решила навестить их. Ледибаг подхватила Адриана на руки так, чтобы его очки не упали, и понесла к кровати. К счастью, костюм придавал ей силы, поэтому нести Адриана было совсем не тяжело. Откинув одеяло, Маринетт уложила его на кровать и наклонилась, чтобы снять очки. — Моя Леди? — приоткрыв глаза, спросил Адриан. — Всё хорошо, Котёнок. Ты всего лишь уснул, пока работал. Я потом поговорю об этом с тобой, но пока спи. — Мне неловко, что ты несла меня, — сказал он и было заметно, что он подавил зевок. — Не глупи, Адриан. Ты и так лёгкий, тем более трансформация делает нас намного сильнее. — Тебе опять кошмар приснился, да? Ты поэтому пришла? — Это неважно, милый. Ты устал, спи, пожалуйста, — сняв наконец его очки, сказала Маринетт. — Пока я не буду уверен, что с тобой всё в порядке, я не собираюсь спать, — покачал головой Адриан. И это тронуло Маринетт. То, как он всегда заботился о ней. То, как он всегда поддерживал её. То, как искренне он любил её. Всё это заставляло её сердце любить его всё сильнее и сильнее. Маринетт быстро подошла обратно к столу и выключила настольную лампу, прежде чем вернулась к кровати, где Адриан уже успел сесть. Она тихо отменила трансформацию и забралась к Адриану, стараясь не смотреть на Тикки. Рана всё ещё была слишком свежей. — Что случилось, моя Леди? — обняв её за талию, спросил Адриан. — Я… Я, честно говоря, не хочу говорить об этом прямо сейчас. Мы можем… Просто полежать? Прости, что мешаю тебе спать. — Даже не думай извиняться, — улыбнулся он и потянул её вместе с собой вниз. Когда они оба лежали, Адриан помог Маринетт устроиться поудобнее и мягко обнял её. — Я не знаю, что у тебя произошло, но знай, что я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя, Маринетт, — сказал он и поцеловал её в макушку. — Я знаю, Котёнок, я знаю, — прошептала она. Его тепло убаюкивало её. Хоть Маринетт и не хотела, но вскоре она всё же заснула, а следом за ней — Адриан. Да, возможно, они не были нормальной семьёй в понимании большинства, но им это и не было нужно. Да, возможно, Эмма так и останется единственным ребёнком в семье, но это было не страшно. Да, возможно, Адриан навсегда нарушил своё здоровье и сократил себе жизнь на несколько десятилетий, но он никогда не жалел об этом, ведь всё это ради Эммы. Да, возможно, Маринетт не сможет прекратить убивать, но она будет стараться. Тем более она заплатила за это самую высшую цену. Да, возможно, каждый из них по отдельности был сломан, но вместе они дополняли друг друга, становясь полноценными, а Эмма помогала им в этом. Но совершенно точно было одно — они справятся со всем, пока будут вместе, потому что они любили друг друга. И эту любовь не сможет уничтожить ничто на свете.