Семья героев

Когда его тёплые руки обняли её, Маринетт почувствовала, как что-то внутри неё сломалось. И это было совсем не так, как девять лет назад, когда её душа пошатнулась от осознания, что она убила. Нет, это было совсем нечто иное, что-то более светлое. Скорее всего, это сломалась плотина, за которой она держала свои эмоции, потому вскоре Маринетт осознала, что плачет и её слегка трясёт. — Всё хорошо, моя Леди, я рядом, — погладив её по спине, прошептал Адриан. Его движения были неуверенными, словно он боялся навредить ей или сделать что-то не так, но она очень ценила его поддержку. Однако слёзы не хотели заканчиваться, и Маринетт сильнее прижалась к Адриану. С сожалением она поняла, что скорее всего своими слезами и макияжем испортит ему футболку, но она ничего не могла с собой поделать. На неё столько всего навалилось, что она просто не могла сдерживаться больше. — Я… Я очень рада, что ты это ты, что Кот Нуар это ты, Адриан, — всхлипнула она. — Я тоже очень рад, что Ледибаг это ты, — его рука нерешительно поднялась и погладила её волосы. — Почему ты рад, что убийцей твоего отца оказалась твоя подруга? — пробормотала она. — Потому что Ледибаг была девушкой, которой я восхищался с четырнадцати лет. Благодаря ей я хотел быть лучше. Потому что Маринетт Дюпен-Чен была самым талантливым и добрым человеком в классе. И я уверен, что ты всё ещё такая. Я всегда хотел больше общаться с тобой в школьные годы, даже если я тебе явно не нравился. Поэтому я рад, что две самые удивительные девушки в моей жизни оказались одной. И, пожалуйста, не вини себя в смерти Бражника, если бы этого не сделала ты, возможно… – он на несколько секунд замолчал, словно ему было очень тяжело произнести следующие слова. – Тебя больше не было, и тогда бы уже я разорвал его в клочья. Ему суждено было умереть в тот день. — С-спасибо, — сжав его чуть сильнее, прошептала она, а затем она отстранилась и удивлённо взглянула на Адриана. — Я что-то не так сказал? — нахмурился он. — Ты считаешь, что ты мне не нравился в коллеже? – приподняв бровь, спросила она. — Ну да, ты ведь избегала меня и почти не разговаривала, только когда мы разошлись в разные лицеи, ты стала более свободно общаться со мной. — Агрх, — стукнувшись головой о его грудь, вздохнула Маринетт. — Я думала, это было очевидно, но видимо Аля была права. Боже, я ведь даже в ту ночь дала подсказку. — Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, честно говоря, — признался Адриан. — Я любила тебя с того момента, как ты дал мне зонтик, — вновь взглянув на него, быстро сказала она, словно боясь, что ещё одна-две секунды, и вся уверенность покинет её. — Подожди, но я ведь давал тебе зонтик только один раз в первый день в школе, — вновь нахмурился он, а затем его брови наоборот поднялись очень высоко. — О. О. Ты хочешь сказать, что была так долго влюблена в меня, и поэтому не общалась со мной? — У меня включался какой-то внутренний мямлезавр, из-за которого я не могла соединить слова в цельное предложение. Но так-то да, ты прав, – кивнула она. — Получается, что мы любили друг друга и не знали об этом? Это… — Моя вина, — перебила его Маринетт. — Это ведь я настаивала на сохранении тайны личности. И если бы не моё упрямство, мы могли бы быть счастливы уже много лет. Я ведь виновата и в том, что одна пошла за Бражником, не дождавшись тебя. От стыда она вновь опустила голову. Она совершила столько непростительных и глупых ошибок. Она не заслуживала быть Хранительницей. И абсолютно точно не заслуживала Адриана. — Моя Леди, прекрати винить себя, пожалуйста, — приподняв её подбородок и заставив смотреть на себя, сказал Адриан. — Мы не можем изменить прошлое, и я честно не жалею, что всё так случилось. Значит, так и должно было произойти. Тем более в ином случае у меня… у нас не было бы Эммы, а я просто не могу представить свою жизнь без неё. И мы не «могли бы быть счастливы», мы всё ещё можем быть счастливы и мы будем. Потому что, я думаю, глупо отрицать, что мы, как минимум нравимся друг другу, поэтому мы можем попытаться. — Только нравимся? — усмехнулась она, вытирая вновь подступившие слезы. — Хорошо, хорошо, очень нравимся, – ответил Адриан. — Ты ещё меня просто другом назови, — надув щёки, сказала Маринетт. — Ну не обижайся, просто я не привык спустя неделю признаваться в любви. Тем более за неделю сложно удостовериться в своих чувствах, — погладив большим пальцем её щёку, улыбнулся Адриан. — Ладно, ты прав, извини. Я не должна давить на тебя, — вздохнула Маринетт. — Не извиняйся. Ты ни в чём не виновата, — почему-то тише произнёс Адриан, а затем Маринетт заметила, что он начал немного наклоняться. Вскоре они почти касались носами, когда Адриан сказал одно слово. — Можно? — Да, — выдохнула она, прикрыв глаза, а спустя три секунды ощутила, как Адриан поцеловал её. Это было робко и нежно, совсем не похоже на то, что было у них ночью пару дней назад, но этот скорее даже целомудренный поцелуй вызвал у неё ещё больше эмоций, чем тот. Возможно так было, потому что сейчас она полностью осознавала происходящее. Правая рука Адриана всё ещё лежала на её щеке, а левая гладила её волосы. Маринетт слегка улыбнулась, поняв, что не прогадала с тем, чтобы распустить их. Она сама же продолжала обнимать Адриана чуть выше талии, пальцы слегка сжимали ткань однотонной футболки и ощущали выступающие ребра. Это… Немного напрягало её. Всё ли с ним было в порядке? Она всё ещё не получила стопроцентного подтверждения, что Эмма была сентичеловеком, но если это так, то… Не забирало ли это слишком много его жизненных сил? — Что-то случилось? — спросил Адриан, и только теперь Маринетт поняла, что не заметила, когда кончился поцелуй. — Просто… — она запнулась, не зная, что именно сказать, чтобы не выдать своё возможное знание о происхождении Эммы. Если она действительно была сентичеловеком, то Адриан, очевидно, пока не хотел рассказывать об этом. — Эм, ты такой худой, а сегодня ещё выглядел очень уставшим, поэтому я беспокоюсь, что с тобой, может быть, что-то не так. Хотя, возможно, многие мужчины такой комплекции, я никогда не была так близка с кем-то. — У тебя не было отношений за эти годы? — удивлённо спросил он, словно совсем не услышал первую часть её слов. — Знаешь ли, было бы тяжело скрывать, что я Ледибаг. Да, я в Штатах почти не трансформировалась, но я всё ещё имела при себе шкатулку камней чудес. И я не хотела постоянно врать, как это было с Лукой. Мне хватило того опыта, — ответила она, а затем покачала головой. — Ты так и не ответил на мой вопрос. У тебя всё в порядке? — Да, я полностью здоров, — кивнул он. — А почему ты тогда такой уставший? — часть её боялась, что он посчитает её навязчивой, но она переживала о нём, и это было намного важнее её страха. — Я из-за тебя всю прошлую ночь не спал. Я очень боялся, что с тобой могло что-то случиться. Я, честно говоря, хотел вломиться в твою квартиру, чтобы проверить, как ты, но знал, что тебе это не понравится, — ответил он, и Маринетт почувствовала вину из-за того, что получается она сама довела его до такого состояния, но его искренняя улыбка успокаивала её. А когда Адриан слегка покраснел, девушка удивилась. И затем он сказал то, от чего она сама, наверняка, немного покраснела. — Да ещё вчера я подумал, что у меня больше вообще нет шансов, хотя это было глупо. Поход в магазин — это естественно, а я накрутил себя. — Мне жаль, что я заставила тебя волноваться, но я благодарна, что ты всё-таки не зашёл ко мне той ночью, я могла наделать глупостей. Я была на эмоциях и могла наговорить очень многое, что не было бы правдой. Поэтому спасибо тебе, что уважаешь мои личные границы, — небольшая улыбка появилась на её лице, которая после превратилась в довольную усмешку. — Котёнок ревновал меня? — Может быть, немного, — ответил Адриан, его щёки всё ещё были слегка красными от смущения. — Но мне больше нравилась та часть, когда мы целовались, может продолжим? Маринетт подавила смешок от идеи, пришедшей ей в голову, а затем из-под ресниц взглянула на Адриана и прикусила нижнюю губу. — Может, тогда хочешь взглянуть на то, из-за чего ты ревновал? – шепотом произнесла она. О, это определенно того стоило. Она никогда не видела раньше, чтобы кто-то так быстро и ярко краснел. — О, — выдохнул Адриан. — Эм, ну, я не против, то есть да, если ты хочешь. Хотя я не знаю, не торопимся ли мы… Маринетт не смогла сдержаться и всё-таки рассмеялась от того, как сильно он занервничал. — Я пошутила, Котёнок, выдохни, а то ты настолько красный, словно вот-вот воспламенишься. Адриан две секунды просто смотрел на неё, словно пытаясь понять, что она сказала, а затем Маринетт ощутила, как он крепко обнял её за талию. — Какая ты коварная женщина, однако, — сморщив нос, сказал Адриан. — Ну если ты так хочешь, моё предложение всё-таки в силе, — сказала она, полностью уверенная, что он откажется. Но когда спустя минуту Маринетт легла на его кровать, точнее когда Адриан уложил её на свою кровать, она поняла, что дошутилась. Адриан нависал над ней, упираясь в кровать ладонями, его мягкая улыбка успокаивала Маринетт, но возможность того, что они могли сделать, немного пугала девушку. Где-то далеко в сознании всплыла мысль, что в квартире так-то есть Эмма, которая явно мала, чтобы слышать то, что возможно Маринетт и Адриан произнесут, или то, какие звуки вскоре могут донестить из спальни. Но именно в тот момент, когда эта мысль всплыла в её голове, Адриан вновь поцеловал её, и всё остальное ушло на второй, если не на третий план. — Ты сегодня очень красивая, — вновь погладив её щёку, сказал Адриан. — Спасибо, — улыбнулась она, решив не рассказывать, что старалась специально для него. Затем их губы вновь встретились в нежном, но уже более глубоком поцелуе, и Маринетт удовлетворённо вздохнула. Спустя ещё пару-тройку таких поцелуев, Адриан отстранился и внимательно взглянул на Маринетт. — Это будет мой и, как я понимаю, твой первый раз, поэтому я очень боюсь навредить тебе, так что говори, если вдруг будет некомфортно, хорошо? – внимательно взглянув на неё, сказал он. — Хорошо, невинный Котёнок, — подразнила она, запустив руки в его волосы. — Я серьёзно, – нахмурившись, ответил Адриан. — Я тоже более чем серьёзно, Адриан, всё хорошо. Я скажу, если что. Но чем больше ты напрягаешься, тем больше удовольствия ты пропускаешь, – погладив его голову, сказала Маринетт. — Ты уверена, что хочешь этого? — осторожно спросил он. Хотя казалось этот вопрос стоило задать ему. Он выглядел очень напуганным и скованным. — Да, — кивнула Маринетт. — Но если ты не хочешь, то это всегда можно сделать потом. Я не хочу заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Это обоюдное согласие, твоё мнение тоже важно. — Спасибо тебе, моя Леди, — казалось, он немного расслабился. — Но ты не заставляешь меня, я сам хочу этого. Просто я очень боюсь сделать тебе больно, я в подростковом возрасте читал, что для девушек… — Всё будет хорошо, я буду направлять тебя. Ты веришь мне? — ей пришлось его перебить только потому, что она совсем не хотела знать, что и почему Адриан читал по женской физиологии, когда он был подростком. — Всегда, — ответил он, и все страхи словно испарились. И на душе у Маринетт стало чуть-чуть светлее. Она расслабилась, когда Адриан вновь ласково поцеловал её. Это действительно было очень приятно. Чуть сжав его волосы, она закрыла глаза, наслаждаясь простыми, но такими приятными поцелуями с ним. Но затем она почувствовала, что он больше не целовал её, и резко распахнула глаза, когда ощутила его губы на своей шее у вены. Сердце ускорило пульс, а с губ сорвался ещё один довольный вздох. Затем Адриан нежно провёл дорожку поцелуев от мочки её уха до рукава платья, заставляя покрыться кожу мурашками, а саму Маринетт подавить стон. И теперь девушка прекрасно понимала ту клишированную фразу из бульварных романов про пожар внутри. Казалось бы, это были просто лёгкие поцелуи, но почему-то из-за них кожа в тех местах, которых касались его губы, словно горела, а внутри что-то сжималось в предвкушении чего-то грандиозного. И ей очень хотелось, чтобы Адриан тоже ощутил это, потому что она всё ещё могла ощутить его напряжённость и скованность. Поэтому она крепко обняла его за плечи и, улыбнувшись, перевернула их, что на удивление получилось легко. Теперь она сидела у него на животе. К счастью, у платья был достаточно длинный подол, поэтому раньше времени ничего не было видно. Хотя, наверное, было глупо переживать из-за длины подола, с учётом того, что они собирались увидеть друг друга без одежды в ближайшие минуты. Адриан удивлённо посмотрел на неё, но было заметно, что это приятное удивление. Он улыбался, а его руки лежали на её талии, аккуратно поддерживая. — Спасибо, — единственное, что сказала Маринетт, прежде чем поцеловать его в губы, а затем тоже спустилась к шее и, заметив, свою прошлую метку, которую было практически невидно, нежно поцеловала её, словно извиняясь. Адриан, конечно, не обвинял её, но она чувствовала вину за то, что оставила ему засос без разрешения. Ему даже пришлось надеть кофту с высоким воротом в очень тёплую погоду, чтобы скрыть этот синячок на шее от любопытной дочери. Ещё раз поцеловав его в шею, она вновь поцеловала его в губы, и на этот раз Адриан ответил с ещё большей отдачей, чем раньше. Маринетт была рада, что ей удавалось потихоньку расслаблять его. Затем она оставила поцелуй за ухом, потом не больно прикусила мочку, заставив Адриана удивлённо вдохнуть, затем поцеловала в нос, в щёку, потом ещё несколько поцелуев на шее. Она спускалась всё ниже и ниже, последним она оставила лёгкий поцелуй на выпирающей ключице, ниже которой уже была футболка. Маринетт, не совсем уверенная в своих действиях, просунула руки под футболку и услышала тихий полустон-полувздох Адриана. Он был таким чувствительным. Этот факт заставил улыбнуться её и провести немного вниз по животу. Пальцами она ощущала, какими крепкими и напряжёнными были мышцы его живота. — Можно я сниму её? — неуверенно взглянув на него, спросила Маринетт, боясь, что заходит слишком далеко. — Да, конечно, — кивнув, на выдохе ответил Адриан. Её щеки покраснели, когда она сдвинулась назад, чтобы снять его футболку. А когда через секунд шесть футболка лежала на полу, Маринетт поняла, что её лицо, должно быть, горит. Несмотря на свою худобу, Адриан имел потрясающее тело, за которым он явно следил, что было большим плюсом. Если бы он когда-нибудь захотел вернуться в модельный бизнес, то Маринетт была уверена, что модные дома дрались бы за него. Потому что он действительно был очень красив. А то, как он выглядел на простынях с взъерошенными волосами, красными щеками, припухшими от поцелуев губами и голым торсом, сводило Маринетт с ума. — Ты прекрасен, — прошептала она, прежде чем её похолодевшие пальцы огладили его руки, отчего он слегка вздрогнул. Ей нравилось касаться его гладкой тёплой кожи, и Адриану, похоже, тоже нравились её касания. — Спасибо, — улыбнулся он, чуть крепче обнимая её. — Но я уверен, что ты ещё лучше. Щёки Маринетт на секунду вспыхнули от смущения. Теперь была её очередь раздеваться. Хотя Адриан и не просил об этом в слух, но так бы было справедливо, тем более Маринетт самой теперь надоедало её платье. — Что ж, если ты так просишь, — сказала девушка, и теперь уже она ощущала странное волнение. Однако сейчас не было пути назад, да и Адриан бы никогда не стал критиковать её тело. Поэтому глубоко вздохнув и зажмурившись, она схватилась за подол платья и потянула его вверх. — Ух ты, — услышала Маринетт шёпот Адриана, сидя со всё ещё закрытыми глазами. — Ты потрясающая. Тебе очень идёт чёрный. Открыв глаза она увидела, что Адриан смотрел на неё с любовью и восхищением, а ещё с безграничной нежностью. Маринетт улыбнулась тому, что уже в который раз за вечер он прогонял все её страхи. Она вновь наклонилась и поцеловала его. Ощущение кожа к коже было таким непривычным, но вызывающим приятную дрожь в теле. Их поцелуй был медленным, словно они хотели почувствовать каждое его мгновение, ощутить как губы находят свой подход друг другу. Маринетт почувствовала, что Адриан похоже немного осмелел, поскольку он начал выводить узоры на голой коже её спины пальцами правой руки, он с каждой секундой поднимался всё выше, приближаясь к застёжке бра. Да, конечно, всё ещё было волнительно и немного страшно, сердце до сих билось очень быстро, но они были вместе, готовые учитывать все пожелания и просьбы друг друга, готовые любить и уважать, готовые дарить и получать любовь. Их поцелуи успокаивали и, словно, обещали, что их первый раз пройдёт гладко. Поэтому Маринетт полностью расслабилась, уже предвкушая, что будет дальше. И тогда Маринетт поняла, что она действительно счастлива. Что она обнажила не только своё тело, но и свою душу впервые за долгие годы. И всё это она делала перед человеком, которого любила и который, как она знала, любил её в ответ так же сильно. Затем скрипнула дверь. Но на неё ни Адриан, ни Маринетт не обратили внимание.