inunaki

Густой зеленый лес разбавляла серая дорога, тянущаяся бескрайне далеко. Они ехали уже порядка полутора часа вдвоём. Николас смотрел на дорогу, Ыйджу смотрел в окно. Исян успел перекусить пару раз, добить банку чересчур сладкого энергетика, зарядиться сам и зарядить телефон для экстренных случаев. Навигатор женским голосом оповещал о том, что до пункта назначения, который, казалось бы, находится посреди леса, осталось чуть больше получаса, а значит, что страдания вскоре кончатся. Спина кончилась еще полчаса назад, поэтому на нее не было никаких надежд.       — В общем… — вздыхает Ыйджу, листая неизвестную вкладку на смартфоне. — Жители мистической деревни, согласно слухам, не чураются кровосмешения и каннибализмом, а убийства считаются здесь обычным делом. По одним слухам, большая часть деревни вымерла от эпидемии, по другой версии... — Николас не дает Бёну закончить чтение, выкручивая на магнитоле практически полную громкость. Он чувствует на себе возмущенный взгляд друга, но только усмехается, подпевая словам старой песни, полюбившейся ему совсем недавно.       Демонстративно игнорировать друга ему нравится – по крайней мере, тот сразу схватывает, что старые легенды Николаса никак не пугают, а его рвение узнать о деревне побольше кончилось еще вчера. В конце концов, сегодня они узнают все, что хотели, и поедут домой – приключение на пару часов.       С этими мыслями пролетают оставшиеся пол часа. Исяну конкретно надоедает дорога, деревья и снова дорога. Хочется чего-то… Нового. Возможно, просто выйти, пройтись, вернуться за руль. Размять ноги, в конце концов. Иначе у него не хватит сил дойти до злополучного тоннеля, а после пройти еще и его, чтобы добраться до таинственной деревни Инунаки.       Они съезжают с асфальтированной дороги на лесную тропинку, и Николас молится, чтобы никакая неведомая сила не поцарапала дно машины, а уж тем более не зацепила ничего лишнего. Остаться посреди леса они не хотят, особенно Николас.       Но уже сейчас ему виднеется еще одна машина, спрятанная за кустами.       — Останови здесь… — Ыйджу указывает рукой на свободное место ближе к высокому дубу, и Исян повинуется, останавливая машину именно там. Глуша двигатель, парень тяжело вздыхает, зевает и потягивается. Они выходят из машины, и Исян обходит автомобиль, чтобы открыть багажник. Ыйджу юлит рядом с ним, вытаскивая оттуда рюкзаки, открывая каждый, проверяя целостность, наличие дырок и все то, что они собрали еще вчера.       — Ты взял фонарик? — Николас отвечает кивком. — А таблетки? — Снова утвердительный кивок.       Исян проверяет свой рюкзак, там и правда все есть.       — А ты? — интересуется он в ответ и Ыйджу с мягкой улыбкой кивает ему. Ван вздыхает и закрывает рюкзак, закидывая одну из лямок на плечо. Он хлопком закрывает багажник и переходит к задней двери, чтобы проверить, ничего ли он не забыл в салоне. Пока Николас возится с машиной и безжалостно раскиданными по задним сидушкам вещам, к Ыйджу подбегает Маки, забирая его с собой к остальной компании, стоящей чуть дальше по дороге. Кажется, им стоило припарковаться немного ближе к остальным, но, по крайней мере, здесь машину не нагреет солнце.       Ван напевает себе под нос песню, которую слушал, когда Ыйджу рассказывал о легенде, и распихивает по карманам нужные ему вещи: фонарик – чисто для красоты, – который он должен был положить в рюкзак; какой-то складной ножик, непонятно пригодится ли он ему вообще; небольшая аптечка, которую он закидывает в рюкзак, решая, что это уж точно им двоим пригодится.       Закончив с разбором вещей, он закрывает машину и ставит ее на сигнализацию, потом проверяет колеса на целостность. Возможно, он возился чересчур долго, потому что слышал, как его окликает Бён, потому, закончив, со спокойной душой движется к группе. Вдохнув полной грудью, он на секунду прикрывает глаза, дабы полностью насладиться развернувшейся ситуацией, но практически сразу ему приходится их открыть. Николас оглядывается на автомобиль. Долго смотрит на него, после усмехается и идет дальше вперёд.       Показалось, проносится в голове юноши, и он трусцой присоединяется к их группе. По накатанной дороге он неспеша добегает до небольшой поляны, окруженной высокими деревьями и кустами. Видимо, здесь раньше кто-то до них делал привал или, возможно, раскладывал палатки и спал под открытым небом. На этом островке, на котором расположилась еще одна машина, видимо принадлежащая кому-то из прибывших, практически не было травы, либо она была смятая под тяжестью чьих-то ботинок. Но Николасу казалось, что так даже легче запомнить, где они остановились.       Компания у них оказалась достаточно разношерстной. Из всех присутствующих Николасу известен лишь... Маки. И Ыйджу, безусловно. Больше ни одно лицо не показалось ему знакомым. Маус решил вещать первым: представить всех друг другу, познакомить и объяснить, почему они все здесь и почему именно эта деревня, находящаяся на отшибе в десятках километров от цивилизации. Достаточно далековато.       Николас может справиться с задачей знакомства самостоятельно, но Ыйджу настоятельно требует – точнее угрожает серьезным взглядом – послушать Маки и запомнить тех, с кем ему придется провести ближайшие несколько часов.       — Итак… Начнем с того, что вы тут друг друга не знаете, и это, конечно, плохо. — Маус улыбается и покачивается, переминаясь с ноги на ногу. Николасу кажется, что с их последней встречи он никак не изменился. Разве что… Волосы покрасил? Может быть. А может, так и было. По крайней мере, единственное, что в нем не изменилось за долгие времена разлуки, – это любовь к вечным разговорам и мистическим местам, в которые хочется залезть, изучить и еще желательно потом друзьям об этом похвастаться.       — Начнем по порядку. Это Кей, он журналист. Будет все фоткать, всех фоткать… И так далее. Надеюсь, вы не против. — Маус машет рукой в сторону высокого парня с камерой в руках. Николас бы догадался и сам, что тот как-то косвенно связан с журналистикой. Вид у него такой. Опрятный, весь из себя чистый и важный, прямо вылитый журналист. Только вот помимо его яркой внешности и заметного роста, он казался Николасу… Надоедливым? Возможно, чересчур активным, мог даже посоревноваться в этом с Маки. Стоять долго на месте он не мог, Маус поймал отличный момент его спокойствия, прежде чем тот не подставил камеру к глазу и не стал фотографировать деревья позади них. Он махнул рукой, намекая отойти, и Ыйджу сделал пару шагов в бок, позволяя ему сделать снимки высокого дуба. Николас не видел никакой надобности запечатлять здешнюю природу, но, наверно, он все-таки ничего в этом не смыслил.       — Это Харуа, он про заброшки знает больше чем мы вместе взятые. — Маус указывает на юношу в черной кепке, на поясе которого висит громоздкая рация, а сам он ростом не выше прикроватной тумбочки. Описание Маки явно не понравилось персоне, потому что тот лишь фыркает и смеряет Мауса оценивающим взглядом, будто тот сказал ему что-то обидное.       Такой контраст людей его смешит, но, в целом, Харуа не вызвал у него огромного интереса, как и Кей, собственно.       — Меня вы знаете, про себя рассказывать не буду. Это Николас, он просто… Бегун. Спортсмен же ты, да? — Николас утвердительно кивает на скучный факт о себе. На самом деле, по сравнению с остальной частью компании он выглядит самым обычным и вовсе неинтересным. На заброшках он бывал редко и то, когда был совсем пацаном, в рациях он ничего не смылит, а фотографировать и подавно не любит. Зачем он тогда поехал? Наверно, самым главным рычагом был, во-первых, интерес Ыйджу к теме этой деревни, находящейся посреди леса. Как только он услышал о том, что Николаса приглашают поехать в глушь, чтобы пофоткать старые дома, то заверил, что им двоим точно туда нужно. Почему не поехал один? Потому что уверял, что если захочет о чем-то рассказать, Николас ему точно не поверит. Поэтому они едут туда вместе. Ыйджу наслаждается лесом и мистикой, а Николас свободой от предстоящей учебы.       — Это Ыйджу, раньше был скаутом, а сейчас вот, с нами. Гуляет по лесу, знает все про лес, и если мы потеряемся, то обязательно не умрем, пока он с нами. — Маки воодушевленно улыбается, а Николас усмехается, пихая Бёна в бок. Тот реагирует молчаливым возмущением и тихо просит Исяна не открывать рот.       — Я бы не доверял ему так сильно, — все-таки вырывается из уст Николаса, на что Ыйджу фыркает, прямо как Харуа пару минут назад.       — Я бы тут в целом никому не доверял, — подмечает последний, и Исян кивает, соглашаясь с юношей целиком и полностью.       — Это Юма, он был акробатом, а сейчас занимается паркуром. Любит по крышам бегать, короче, опасный парень. — Маки указывает рукой на следующего человека.       — Не только по крышам. Я много в каких заброшках бывал, где и лестниц нет, где нихуя нет. Вы бы туда даже не сунулись, — встревает Юма и складывает руки на груди. Маки кивает, просто соглашаясь с ним.       — Вернемся и посмотрим, — улыбается Харуа, и Юма лишь закатывает глаза.       На этот раз Николас позволяет себе поглядеть на парня подольше. Ростом Юма тоже не сильно вышел. Стоит расслабленно, даже как-то надменно, из-за чего Николас сразу подумал о нем как о заносчивом парне, которому в целом-то и не особо интересны его напарники, а он сюда чисто ради красоты пришел. Кстати, не ошибся, Николас и правда нашел его мордашку симпатичной, а розовые растрепанные волосы только сильнее добавляли его виду какой-то особенной привлекательности и притягательности. Наверно, из всей компании он самый симпатичный. За такие мысли нужно будет извиниться перед Ыйджу, но это после.       Забинтованные руки Юмы кажутся Николасу просто дополнением образа, а не чем-то практичным или помогающим в жизни. Может, Исян просто мало знает о паркуре и ему стоит изучить эту тему глубже. Либо ближе познакомиться с Юмой. Этого хочется безусловно сильнее.       Как только знакомство проходит и все формальности пропущены, они принимаются обсуждать план последующих действий. Николас несколько раз вносит свои правки, в остальное доверяет профессионалам, так как сам не разбирается ни в заброшках, ни в мистических местах, ни в загадках человечества и других близко стоящих к их делу вещах.       Он целиком и полностью отдает себя природе, а еще скребущему и неприятному чувству. Создалось ощущение, будто кто-то специально сверлит взглядом именно его. И Николас совершенно не понимает, где источник его неприятных чувств. Он кидает взгляд на Ыйджу: тот стоит спокойно, его поза расслаблена, а он сам скучающе покачивается, наблюдая за оживленным обсуждением их теперь уже союзников.       Николас крутит головой, и все его попытки найти источник оказываются тщетными. Он решает списать это на банальный страх: страх признаться себе в том, что он немного да нервничает, наверное из-за первого опыта. У всех бывает, верно? Посоветоваться о неизвестном чувстве с Ыйджу он, безусловно, хочет, но пропускает удобный момент, потому что бурное обсуждение очень быстро приходит к логическому и твердому концу.       — В общем, сейчас сядем в две машины, Кей и Харуа поедут вперед, остальные сядут все вместе в машину Николаса. Доберемся до последней точки, бросим машины и пойдем до тоннеля пешком, — оповещает план действий Маки, а после осматривает взглядом толпу. — Ну, чего вы? Не стоим, идем.       И Исян вздыхает, предвкушая, что ему снова придется долго и муторно ехать, но Ыйджу вдруг предлагает свою помощь, от которой он попросту не может отказаться, поэтому Бён решает взять руль на себя. Миссия Николаса теперь – смотреть глубоко в лес, изучать его и желательно запоминать.       Они рассаживаются по автомобилям. Николас меняется местами с Маки, теперь оказываясь на просторных задних сиденьях. Рядом с ним, буквально в паре сантиметров находится Юма, который так же, как и Николас, уткнулся в тонированное стекло, изучая бескрайний лес за ним. Исян хотел было так же отвернуться и изучать лес в спокойной тишине, как вдруг Маки начинает говорить:       — Почему эта деревня находится в такой глуши? Разве людям приятно жить… Отрезанными от цивилизации? — Он грустно вздыхает. Николас усмехается.       — Поэтому там никто не живет, — завершает Ыйджу, на что Маки вздыхает только сильнее, уже, скорее всего, демонстративно, чтобы по полной показать степень своей разочарованности.       — Уже устал? Я бы до этой деревни пешком дошел. — Встревает Юма, заставляя Исяна заинтересованно взглянуть на него.       — Не уж то пешком? — улыбается Ван, тихонько хихикнув.       — Пешком. И не устал бы, — заверяет его парень, и Николас поднимает руки на уровне лица.       — Да-да, ты-то... Дошел бы.       — Ты сомневаешься?       Николас широко улыбается, сдерживая самого себя от смеха вслух, понимая, что Юму это взбесит только сильнее, а Исян совершенно не хочет увидеть его в гневе.       — Нет, конечно нет. Просто мне кажется, что ты преувеличиваешь. Ты просто паркурист, ты не практикуешь длинные маршруты… Как я. — И он улыбается только шире, когда слышит тяжелый вздох, принадлежащий Ыйджу.       — А ты просто идиот, — фыркает Юма, и Николас кивает, решая, что спорить бесполезно.       — А ты просто не хочешь принимать факты, — невзначай бросает Николас.       — Закрой рот, — снова фыркает Накакита, но их обоих прерывает Ыйджу.       — Закрыли оба, мешаете… — Он вздыхает, и Николас пожимает плечами, решая, что слово Ыйджу – закон, а значит ему снова нужно уткнуться взглядом в тонированное стекло и не встревать в перепалки с Юмой. Если бы они вышли на дебаты, Николас бы проиграл именно тогда, когда решил бы посмотреть парню в глаза. Кошачьи глазки заставляют все ему простить, несмотря на скверный, по началу, характер их носителя. Николас старается не думать о своей слабости к глазам парня и просто смотрит в окно.       Лес, густой и, казалось бы, бесконечный, затягивает своим величием и просторами. Где-то в глубине, наверняка, кипит жизнь. Бегают волки, кабаны, зайцы, белки и остальная мелкая и крупная живность, обитающая в Японии.       Он мог смотреть на лес и рассуждать о нем бесконечно долго, потому что красота и эстетический восторг, который он получает от этой картины, занимают все его мысли, но всегда, в любой красивой истории есть свое но, которое скрыть не получается никак. Этим но служит непроходящее чувство некомфорта. Будто кто-то специально пугает Николаса, только вот он ничего не видит. Он крутит головой, всматривается в пролетающие и сменяющиеся кусты. Но ничего так и не замечает.       Он решает, что это всего лишь подавленный им же страх пытается вылезти наружу с помощью непонятных галлюцинаций, которые тут вообще не к месту. Николас прижимается спиной к сиденью и вздыхает, закрывая глаза.       У него получается вздремнуть от силы минут десять. Хотя, в самом деле, он не считал, так что не помнит, сколько проспал на самом деле.       — Идем. — Ыйджу треплет его за плечо через открытую заднюю дверь. Исян кивает, и они выходят вместе. Дальше – только пешком. Распрощавшись с машиной, хоть и с огромным трудом и скорбью, он отправляется следом за Ыйджу.       Пешком идется намного лучше. Николас рассматривает лес, крутит головой, замечает птиц на ветках и кусты с яркими красными ягодами, манящими и наверняка вкусными. Ему настоятельно запретили есть что-то в лесу, хотя на самом деле он правда очень бы хотел. Больше всего, конечно, он хотел бы вернуться живым и, желательно, без язвы желудка.       Потому он не замечает, как прибавляет шаг и оказывается впереди всей компании. Он выглядит как приезжий или турист, которому интересно абсолютно все, каждый камешек на истоптанной тысячами людей дороге. Его любовь к бегу значительно сказалась на его ходьбе – теперь он ходит исключительно спеша, будто его правда кто-то догоняет или он чересчур торопится. Только вот никуда он в самом деле не торопился.       — Эй. — Из мыслей о птицах, камнях и деревьях его выводит уже знакомый голос. — Мы наперегонки?       Николас поворачивается, чтобы увидеть довольное лицо Юмы. Исян давно приметил его хитрую улыбку и этот интересно выпирающий клычок, не заметить который слишком трудно. Персона кажется ему крайне загадочной, но, наверно, он является таким только для Вана. Он не сделал ничего такого, чтобы можно было составить мнение о мистере Икс. Вскоре они равняются, и на секунду Николасу кажется, что он либо не дышит, либо окончательно залип на эти розовые волосы, стоящие чуть торчком. Юма выглядит слегка взъерошенным, хотя, это мягко сказано, но Николас находит в этом образе что-то свое и интересное. Правда, характер Юмы конкретно разнится с его видом.       — Сделали бы, блять, знаки, — вздыхает Юма. — Нихуя же не понятно. Куда мы идем?       Николас не может не усмехаться, когда понимает, как сильно чужой характер отличается от внешности. Юма изначально не выглядел как человек, способный кому-то нагрубить. Как и Ыйджу. Но, в отличие от Бёна, Юме повод, вероятно, вовсе не нужен. Николасу остается только подозревать и предполагать, какой Юма по характеру на самом деле, как он ведет себя наедине, и каково его общение в повседневной жизни. Ситуация сейчас явно не повседневная. Всем бы так рутиной ездить в глубь леса ради заброшенной деревни.       Тем временем, они выходят на дорогу. Ноги тонут в каменном песке, но они доходят до хлипкого забора, ворота которых закрыты на два замка.       — Первая преграда, — улыбается Маки, оборачиваясь на команду, будто они должны похвалить его, как родного сына. Юма на это заявление только фыркает и выходит вперед. Исян внимательно наблюдает за его движениями, языком тела. Накакита тут же отталкивается от земли и хватается руками за железное ограждение. Подтягивается, перекидывает ногу, вторую и вот уже оказывается по ту сторону забора.       — Слабо? — улыбается парень и складывает руки на груди. Николас усмехается, и, несмотря на недовольный взгляд Бёна, решает, что может так же. Потому вызывается вторым добровольцем, перемахнувшим невысокий забор. У него получается, даже без травм. Все остальные следуют их примеру, перебираясь через ограду, которая даже не ощущается преградой как таковой.       Николас снова вырывается куда-то вперед, но в этот раз Юма никак его не нагоняет и не останавливает. Это расстраивает, поэтому Исян решает, что поговорить с Ыйджу будет лучшей идеей из всех. В конце концов, они скоро должны достигнуть тоннеля, а Николас так и не узнал за всю дорогу, не хочет ли Ыйджу домой. Замедлив шаг, он разворачивается, идет неспеша, смотрит себе под ноги и тут же сталкивается плечом с Кеем. От удивления он останавливается и пару секунд глядит на высокого парня.       — О, я как раз к тебе! — Он неловко улыбается и тут же меняет курс, продолжая движение уже рядом с Кеем. — Как… Поживаешь? — Ван улыбается и кладет руку на плечо парня. Тот усмехается и чересчур гордо поднимает голову, расплываясь в улыбке. Николас предвкушает то, что их диалог выйдет интересным и познавательным. Особенно для детей, лет так пяти.       — Надеюсь, ты представляешь, какой сенсацией выйдет эта статья. — Он разводит руками, заставляя Исяна чуть отклониться, чтобы не получить в лицо. — Я уже представляю свое имя во всех новостных сводках. Представляешь? Будут писать, мол, Кей такой талантливый журналист, а я им такой, мол, ой, да что вы, — и снова отмахивается, тихонечко посмеиваясь. Николасу в моменте даже показалось, что он все шутит, но уже через несколько секунд он понял, что все это представление – вовсе не издевательство, а его реальные мысли. Ван вновь неловко улыбается и кивает, соглашаясь со всем вышесказанным.       — Смотри, вот снимки, которые я сделал. — Он тут же двигает камеру ближе к Николасу, но в руки не дает. Исян и сам не горит желанием трогать этот дорогущий агрегат. Он изучает взглядом фотографии, которые любезно пролистывает Кей. Снимки вышли и правда отличными, как бы Николас не старался убедить себя в том, что юноша совсем немного помешанный и странный. Талант к фотографиям у него есть, и скрыть его просто невозможно в таких обстоятельствах.       — Очень… Хорошо. Мне нравится. — Николас вновь улыбается и поднимает взгляд на Кея. Тот почти сияет от радости и Вану на секунду становится даже приятно, что он смог осчастливить чье-то нарциссическое сердце.       — Ну лебедь, — усмехается Юма, неожиданно появляясь сбоку от Исяна. — Себя, надеюсь, сфотографировал? А то как же они без твоей мордашки.       Николас улыбается только шире, когда видит, как Кей демонстративно закатывает глаза. Юма хихикает под ухом Вана, и Исян чувствует, что возможно, хотел бы, чтобы этот момент был не последним.       Компания оказалась даже комфортной. Возможно, всю картину делало как раз присутствие Юмы, но Николас старался не думать об этом. До Ыйджу так и не получилось дойти: пока они с Кеем обсуждали его будущий триумф в заголовках всех новостных каналов, Маки и Харуа, вырвавшиеся вперед, уже дошли до тоннеля, пока им троим и плетущемуся сзади Ыйджу до этого тоннеля идти еще было как до луны. Огромная арка, заваленная большими камнями, виднелась слишком отчетливо, чтобы не заметить.       — Догоняй, — улыбается Юма и подмигивает юноше, отправляясь вперед. Николас хмыкает, но принимает вызов, несмотря на то, что на секунду ему показалось, что у него вовсе остановилось сердце.       Прибавив шагу, остальная часть компании добирается до входа в тоннель. Огромная арка украшена большим количеством разнообразных граффити, привлекающих к себе внимание. Не заметить это и правда слишком трудно. Когда-то через тоннель к Инунаки ходили торговые пути, а сейчас по этой дороге пойдет компания парней, ищущая приключений.       — Че ж ты не сфоткаешь-то? — смеется вновь Юма, толкая подошедшего Кея в бок. Тот фыркает, бросая тихое «Я настраиваю объектив»; Николас решает, что докапываться до великого журналиста – пустая трата времени, но Юма, вероятно, именно так и развлекается.       — Кто полезет первым? Или мы ждем фотографа? — уточняет Маки, улыбаясь. Кажется, у компании появилось негласное правило подшучивать над Кеем, но никто не говорил о нем вслух. Ыйджу – единственный, кто не поддерживает эту шутку, просто отмалчиваясь. На вопрос Маки первым отзывается Юма. Если он сможет залезть, значит, все смогут. Маус доверяет это дело профессионалу, а Накакита не упускает возможности похвастаться способностями своего тела. Несмотря на казалось бы внушительную высоту выстроенных в толстую стену камней, Юма забирается на них практически без видимых проблем.       Николас наблюдает за его ногами, пытаясь запомнить, на что именно он опирается и какие выступы будут более надежными, а после идет повторять, чтобы не отставать. Как только наверх забирается и он, они с Юмой без всяких проблем спускаются в тоннель, темнота которого кажется просто поглощающей. К счастью, в любом конце есть свой свет – и здесь он тоже есть. И именно к нему нужно стремиться.       Вся компания наконец оказывается в тоннеле. Николас выуживает из рюкзака фонарик и тут же включает его, чтобы осветить себе путь. Теперь он уже не теряет Ыйджу, подбивая парня себе под бок, чтобы больше не убегал. Долгая разлука с лучшим другом плохо сказывается на парне, поэтому весь путь в тоннеле они проводят вместе.       Николас предпочитает не крутить фонариком, как это делает Маки, чтобы осмотреть внутренности помещения, в котором они оказались. Все те же граффити, но к ним прибавилась вода на бетонном полу, неприятный запах сырости, смешанный с каким-то новым запахом, который даже близко не был приятным.       Николасу это место из всего похода нравится, если честно, меньше всех. Темно, сыро, мокро, грязно и в некоторых моментах до изнеможения плохо, естественно, из-за запаха. Источник этого запаха остается неизвестен, потому что давно успел поселиться где-то позади идущей вперед компании. Ыйджу тихонько рассказывает ему о том, какие легенды успел прочесть об этом тоннеле, а Николас слушает, потому что ему не предоставляется другого выбора.       На его плечи с громким хлопком ложатся две руки. Исян ощутимо вздрагивает, поджимая губы.       — Ты чего творишь? — возмущенно спрашивает он, тут же поворачиваясь и светя фонариком в лицо шутника.       — Да просто. — Харуа расплывается в хитрой улыбке. — Не бойся, — добавляет он уже даже как-то загадочно. Николас закатывает глаза, отворачиваясь к Бёну, который, кажется, испугался даже сильнее, чем сам Исян.       Николас не оценил энтузиазма юноши напугать его, хоть и, если честно, испугался. Это дало понять, что нужно относиться к ситуации менее серьезно: они пришли днем, градус опасности и страха должен упасть уже от одного этого фактора. Да и к тому же в этой деревне никто не живет, так что они прямо сейчас сделают все фотографии и уйдут. Дело на пару часов, правда же?       Ыйджу продолжает рассказывать легенду, а Николас перебивает его, решая, что, чтобы успокоиться, ему нужно что-то смешное, а не связанное с проклятым местом.       Невольно он вспоминает истории, которые рассказывать было по прежнему смешно. Одна из таких была достаточно скучной, но для Исяна, наверно, самой любимой. Они думали, что гуляют по парку и шли вдоль трассы, а после случайно поняли, что ушли в другой город. Стремление к ходьбе было настолько большим, что они, казалось бы, даже не устали вовсе. И в отличие от Юмы, который, вроде как, говорил намного больше, чем делал, Николас и Ыйджу явно смогли бы дойти от города до деревни пешком. Для них такое расстояние – уже разминочное. Нужно брать выше.       — Мы почти на выходе! — воодушевленно произносит Маки и, кажется, вложив в это последние силы, идет вперед, прибавляя скорости шагу. Николас вздыхает, но они все, как по команде, совсем немного, но ускоряются.       Чем ближе к ним эта заветная «победа», тем больше Николасу кажется, что это триумфальный провал.       Перед ними расстилается бескрайний лес, а Ван все еще не увидел ни одного намека на деревню в окраинах этих мест.       — Должно быть… Где-то здесь? — неуверенно уточняет Ыйджу, а Николас только хмыкает, осматривая лес и натыкаясь взглядом на тропинку, истоптанную чьими-то шагами.       — Может, по тропинке, как нормальные люди? — улыбается Ван.       — Мы здесь, а значит, мы уже ненормальные, — парирует Юма, и Николас спокойно принимает эту шутку.       Они стоят пару минут, пока Кей фотографирует «достопримечательности», а после отправляются по узкой тропинке, по которой идут одной большой змейкой.       Николас продолжает крутить головой, но чувствует, как не на шутку пугается, когда видит вдалеке шевеление кустов. Наверняка это была птица. Бурундук. Может, белка?       Единственное, от чего хотелось бы избавиться сейчас – это собственная голова. Правда, она ему понадобится.       — Конституция Японии не действует после этой точки, — бегло читает Маус, заставляя Николаса повернуться и подойти ближе, чтобы вместе с остальными столпиться вокруг знака.       — Значит, нам сюда, — удовлетворительно произносит Харуа, упирая руки в боки. — Начнем игру.       Николас закатывает глаза, понимая, что юноша снова пытается всех запугать. Только вот без учета того, что всем на него все равно.       — Тогда идем, — подытоживает Маки и отправляется дальше по тропинке.       Николасу ничего не остается, кроме как следовать за ним и не сворачивать с пути.