Последствия чужих

Чужие были в печали. Ведь с детьми, которые здесь играют важную роль, отношения не сложились с первого дня. Лео и Холеру увезли в больничное крыло. В этом странно построенном месте называют лазарет Могильником. В нём царит дружелюбие и доброжелательность. Как бы странно это ни звучало, Леопольду не понравилось пребывать в лечебнице, хоть там и главствует то, что есть сам Лео. Остальные дети после медицинского осмотра стали бояться больше медпункта, в связи с последними событиями, которые вытворил Хозяин всех младших. Спортсмен. Его начали остерегаться, даже говорить при нём не желали. Новенькие, заселившиеся в комнату, старались покидать её, когда там присутствовал Спортсмен. Они отдалялись как могли от этой комнаты. Шли куда глаза глядят. Спустя неделю жизнь в Доме стала более спокойной. Детям надоело обсуждать новеньких. На последнем издыхании они говорили о Лихом, который принëс с собой из Того дома птицу. О Лорде, которого уже сотый раз отчитывал за крыс Спортсмен. Именно, что отчитывал. Больше никак повлиять на Лорда он не мог, да и не хотел. За ещё одну драку его могут упечь в изолятор, как сказал директор. С другой стороны, самому Лорду обстановка в комнате Хламовника была не по душе. Каждый вечер он обсуждал с Панком то, какие же их новые соседи ужасные, успевая заметить каждую мелочь в их треклятых лицах. Будь то новый шрам или купленная у старших подвеска. Остальные «чужие» в их диалогах не участвовали. Кнопка бегала болтать с Окунем и попутно искала Твикса, который блуждал в коридорах в надежде найти потаённые вещи. Все знакомились. Барашек уже знал половину кличек у домовцев их возраста, постоянно знакомился со старшими. И временами болтал с птичкой Лихого, от чего последний был не в восторге. И вот, спустя несколько тяжко проведëнных дней, Лорд с Панком опять стояли у окна, говоря о проблемах своей комнаты. В коридоре больше ничего не было, все сидели по комнатам. Только редко возникающие старшие прерывали их. В руках Лорда была стащенная в столовой соломка, которую он держал как сигарету. — Мы прямо как в сцене из фильма, — говорил он каждый раз, перед началом диалога. Только в этот раз их диалог был другим. Вместо своих нелюбимых соседей они начали обсуждать комнату, которую заметили недавно. Пустую комнату. — Было бы прекрасно жить там без этих домовских. — Согласен, но разве нас туда пустят? — задавался вопросом Панк. В этот раз в их головах царили бурные размышления: как же сделать так, чтобы их переселили из Хламовника в ту комнату? — Можно попросить Холеру опять с ним поругаться! — Она даже не с ним в комнате живёт. — Ну или… разбомбить Хламовник. — Они там останутся, а мы переедем. — Нет. Тоже не вариант. Их заставят поехать с нами, а нас отругают. — Ну, не знаю уже, что тогда думать… Станем пингвинами. — Может, просто спросить? — проговорил Барашек, подслушав их разговор. За долгими попытками выкроить план они даже не заметили, как он подошёл. — Идея хорошая, а исполнение как же? — Сами и спрашивайте. — Ну и спросим. С нами переедешь? — спрашивал у Барашка Лорд. — Да я уже как-то привык. У нас с Сиамцами много планов по изменению комнаты. Но вы будете меня навещать. И не только меня. — Да без проблем. Лорд и Панк пошли с серьёзными намерениями к Лосю — спрашивать насчёт комнаты. — Можно нас туда как-нибудь переселить? — с нажимом со входа воскликнул Лорд. — Куда? — с улыбкой спросил воспитатель и терпеливо ждал ответа. — Мы хотим поселиться в той никому не нужной комнате, — неторопливо ответил Панк вместо Лорда, который набирал в лёгкие побольше воздуха, чтобы выкрикнуть. — Вас должно быть как минимум четверо. Но даже если так, для переезда нужна причина, — всё так же невозмутимо сказал Лось. — А мы найдём! И причина есть! Нас в Хламовнике не любят! — вздохнув, крикнул Лорд и, схватив Панка за руку, выбежал за дверь. Они вместе бегали по всем комнатам и спрашивали, кто хочет переехать. В итоге согласились только двое. Ёж и Сайл. — Это будет наше дверецарство! — радостно кричал на все коридоры Ёж. — И мы будем двересексуалами! — этот термин иные услышали из уст старших. Никто из домовцев до поры до времени не понимал их радости, а потом все начали наблюдать переселение. — ЭТО ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ! — оповещал всех Лорд, крича на каждого попавшегося человека в коридоре. Новая тема для обсуждения, сенсация, которой были исписаны все стены. «Новенькие переселяются в отдельную комнату с призраком. Не пропустите» — гласили стены, с которых сыпалась штукатурка. Красным цветом отвлекала людей от своих дел надпись. Теперь, когда шум в коридорах не казался таким уж сильным, с новой комнаты доносились вопли, крики, смех. Иногда ругань, но очень редко и резко она вновь переходила в смех. Постепенно эту комнату начали называть проклятой. Никто так и не понял, почему. Скорее всего слышать такие крики каждый день, было для людей проклятием. Да и Спортсмен способствовал продвижению этого названия. — Вы слышали? Там живут наши бывшие соседи! Они предатели! Проклятые! Барашек, Кнопка, Чудотворец, да и все новенькие, кто жил в Хламовнике, старались как можно меньше внимания обращать на эти вопли, старались тянуть других на свою сторону. И вообще ходили общаться с «проклятыми». Ненависть к новеньким росла всë сильнее. Не ясно почему, но Спортсмен ужасно ненавидел их. Даже когда уже почти половина Дома приняла их, он всë ещë плевался ядом, как только выдавалась возможность. Холера пролежала в Могильнике около двух недель, Леопольд же, наоборот, очень быстро постаралась выписаться, что у неë и вышло. Первую встречали странными взглядами и шëпотом. Старшие — хлопками и смешками. А свои — радостно и с объятьями. Поначалу никто ничего не заметил, пока Холера сама не указала на изменения. Волосы на затылке выбрили, чтобы удобнее было накладывать шов. И сейчас там была почти зажившая рана и полностью окрашенный в зелёнку затылок. — Я теперь похож на настоящего рок-музыканта! — она изобразила, будто играет на гитаре, подпевая какую-то песню и пританцовывая, именно как это делают сами рок-музыканты. — У-у-у-у, понятно. Мозги отшибло, — буркнул Крысолорд. Непонятно, шутил ли он или всё-таки говорил на полном серьёзе. — Прекрати! Здорово, что ей не стало хуже! И что у неë такое хорошее настроение, — Лео хмыкнула. — Кстати, Хол, тут такое произошло, пока тебя не было! Слушай… — и начался долгий, но очень увлекательный рассказ о том, что пропустила девочка, пока была на больничном. От начавшихся слухов, которые никогда нормально не доходили до новеньких, до переселения своих в Проклятую комнату и появления еë названия. В Проклятой были так называемые хиханьки да хаханьки. Леопольд гладила то попугая Лихого, то крыс Лорда, и причём параллельно болтала со всеми. Ёж, Лорд и Сайл хвастались, какое у них всё-таки имеется дверецарство. Все сидели посередине комнаты у вымышленного костра и рассказывали всё на свете. Туда слетелись все новенькие. Обсуждали то, что сегодня они ели в столовке, как провели день, как мечтают отомстить Спортсмену, какие воспитатели им больше всего нравятся и каких они видели старших. Некоторые могли похвастаться тем что видели Черепа, а кому-то было счастьем вообще посмотреть старшим в глаза. Была дружеская атмосфера. Хоть они и стали привыкать потихоньку к Дому, но всё-таки это же их ребята, которые никогда их не предадут, которые крестили друг друга, с которыми ты готов провести всю жизнь, не было не любимых, каждый отдавал друг другу дольку любви. Началась пора разных выдуманных историй, сказок и поедания конфет сворованных либо у кого-то из детей этого дома, либо самые смелые умудрялись спрашивать у старших. Как появилась идея у одного из детей. — А давайте сделаем гирлянду из фантиков? — предложила Кнопка. А ведь затея и правда хорошая. Совместная работа которая останется на память и, тем более, украшение для комнаты. — А давайте! — ответил с улыбкой Сайл. Ребята согласились и начали собирать по комнате фантики. Кто-то побежал находить шило в разных комнатах, хоть был вечер, и все хотели отдыхать, Чужим было на это как-то всё равно, ведь они запланировали сделать совместную работу, которую потом с гордостью повесят в Проклятой комнате. А когда они вырастут, это будет память об их детстве. Занятие было очень увлекательным — продевать вёревку в маленькое отверстие в фантике. взрослые бы подумали что это скучно, но для этих детей, это было чем-то значимым. Результат получился желанным, иным это было только в радость, от этого они начали смеяться в подушки, чтобы никого не тревожить, но попытка сдержать смех успехом не завершилась. Радостный гогот начал разноситься по комнате. И даже немного дальше, в соседние комнаты. В коридор светило из-под двери Проклятой комнаты, возле которой стояли все Хламовные и подслушивали каждое слово, сказанное Чужими. — Зачем орать на весь этаж?! Надоели уже свои порядки устанавливать! Разве ещё не ясно, кто тут главный?! — вопил Спортсмен. Чужие будут раздражать его вечно. — Скажи спасибо, что они это делают не у нас в комнате! — фыркнул Зануда. Вечно поддакивает Спортсмену. Это конечно было и до приезда новеньких, но сейчас он это делал с особенным удовольствием. — Спортсмен, вот скажи, что они тебе такого плохого сделали, что ты их так ненавидишь? Они тебе даже слова не сказали, ты бедной Леопольд и так вмазал. И Холере. Тем более Леопольд пыталась не развязывать войну между нами и ними, — Горбач встал на чужую сторону. — Ты ещё и их клички запомнил?! Тебе должно быть стыдно за это, и я уже говорил, вообще-то, что с Чужими я в друзей играть не собираюсь! Твикс, как и большинство новеньких, был в комнате Проклятых, помогал делать гирлянду и ничем не выделялся. Он, как и все, шутил, но некоторые его шутки были по-особенному странные. Например, о том, что он будет рожать тараканов от Лорда. Это их общая шутка. На самом деле они их выращивают, чтобы устраивать потом розыгрыши. Окуню такие шутки не особо нравятся, она просто их не понимает. Всё-таки, если воспринимать её буквально, то это выходит как инцест, а девушка такое не любит. Хотя, любые другие связи между Чужими тоже не особо нормальны, потому что многие из них связаны между собой родством, а на самом верху стоит многодетный дед, как раз он имеет много приёмных детей и крестников. Один отличался от всех. Трезвенник. Он один из немногочисленных пришедших парней. Длинные волосы и светлая кожа, худощавое телосложение и нос с горбинкой. Чужие считают его отцом своего Дома. Большинство придуманных праздников были в его честь. Для него Твикс не был дедом, он был крёстным. — Не та, что дала кличку, а та, которая: шаг вправо, шаг влево, расстрел, — думаю, Трезвенник так считал, потому что Дед отчитывал его за то, что тот не ест. Ещё есть Дафна и Мотылёк. Они тоже отличаются от всех других, но не сильно. Пришли в Дом вместе, в один день. И эти двое считали себя неродными братьями, до того как их окрестили, именно это немного удивляет. Это не все. Из тех кого нужно бы упомянуть из детей, это Окунь и Крысолорд. Они не его крестники. Одна из них — дитя Пистона, самого главного крёстного. Он был таковым до своего ухода. В другой Дом он, конечно не попал, но всё равно оставил след в памяти каждого из Чужих. После ухода Твикс, которого, окрестил тот же человек, что и девочку, взял себе в дети Окуня. Второй же был взят под крыло случайно, но со временем эти двое сблизились и получилось так, что связали друг друга браком. Лампочка и Потеряшка не особо популярные и активные, они наблюдают за всеми из тени, но стоит их только позвать, они очутятся тут как тут. Осталась только Слепая, она была одной из первых крещённых. И это делает её особенной в глазах Деда, но это никак не сказывается на его прилюдном отношении к ней. Крёстный, которого будут помнить вечность. Крёстный, который остался только в воспоминаниях и в вещах, которые выпросили сидящие под его крылом. В валявшихся во дворе перьях, которые он отдал Твиксу. В ловце снов, отданном Чудотворцу. В фенечках, которые достались Окуню. В винтажных украшениях и колечках из бисера, о новом хозяине которых никто из жителей Дома (кроме того самого) не знает, потому что они были лично вручены Пистоном, когда эти двое были одни. В благовониях, которые были одолжены когда-то Лихоней. И конечно же в рисунках на стенах, тех, которые Чужие больше никогда не увидят. Они были выведены белой краской на синей стене. Лиса, скорпион и две рыбки. Помнится, когда он их рисовал, Кафка, Мавка и Твикс были рядом с ним и разговаривали. А когда кто-то из этой троицы говорил, что не умеет рисовать красками, его поддерживали. Хотя на самом деле, если понять, что крёстный всегда останется с нами, жить становится проще. Говорят, многие его дети до сих пор слышат звук Пистоновых колёс позади. Жизнь в Доме шла своим чередом. Каждый занимался своим делом. Например, Барашек и Лихой очень часто гуляли по Дому и собирали еду для попугая. Их можно было назвать закадычными товарищами, которые бегают друг к другу в гости из разных комнат. Проклятая комната для Чужих стала чем-то вроде места для сбора, где всем заправляли неизменные четыре лидера. — Их можно сравнить со всадниками Апокалипсиса, — заметила Окунь, и все разразились громким смехом. Да, сеять Апокалипсис эти люди умели знатно. Стоит признать, что несмотря на сплочённость, Чужаки между собой ругались так же много, как они ругались с другими домовцами. После переезда частыми стали конфликты между Лисой и Лордом. Ссорились они по мелочам, а спасать их приходила, конечно же, Кот Леопольд. Она умудрялась найти подход ко всем жителям бывшего Дома так, чтобы никто не остался недоволен. Твикс с каждым днём всё больше ходил по Дому и меньше возвращался в комнату. В один из дней это заметила Окунь. — Твикс. Ты там спишь хоть? — Сплю. — И во сколько ты сегодня лёг спать? — Да не помню я, под утро. Разговаривали они в коридоре, а старшие навострили уши. Происходит что-то интересное. Главное, не пропустить, что… — Ты знаешь, что такое мелатонин? Вместо весёлой перепалки, какую ожидали многие, Окунь начала читать лекцию о том, какое количество сна необходимо человеку. — Да понял я, понял. — Я тебе будто не дочь, а мать, на минуточку. Чтобы сегодня лёг спать пораньше! — пригрозила Окунь. Конец её монолога слушали уже почти все Чужие. — Я прослежу, — пообещал Барашек. Настолько заверил Окуня, что пригрозил спеть колыбельную специально для Твикса, если тот не уснёт. — Тогда я спокойна, — сказала она и дальше пошла заниматься своими делами. На очереди была помощь Лисе с новыми украшениями для комнаты. Обещание Барашка, радость Твикса, что он услышит колыбельную в его исполнении, и тут настала тишина для этих троих. В коридоре вовсе не было тихо, только они молчали, хоть и стояли рядом. Тем для разговоров было достаточно, просто каждый ушёл в свои мысли. Их задумчивость рассеял Паук, он подошёл сзади. Это было ошибкой, ушедшие в мысли и так не замечают всë вокруг, именно поэтому ребята вздрогнули. — Хей, Твикс, Барашек и Окунь, привет! — быстрая фраза сорвалась с уст. — Здорово, — сказанно было Твиксом, хотя, это было и так понятно, никто бы из этих так не поздоровался. — Привет-привет, моё дитя Паук, как ты, солнце? — Барашек, как и все его слова, очень мил и немного озабоченный. В принципе такая реплика была в его духе. — Привет, как дела? — чёткое и ясное предложение. Оно отличалось от прошлых, не такое эмоциональное, но зато в стиле Окуня, всё понятно и по делу. Нет, я не говорю что она не эмоциональная, это не так, просто так иногда кажется, но если узнаешь её получше, то поймёшь, что она очень чувствительный человек. — А вы уже слышали последние новости? Мы поедем в санаторий! Пока что не известно, когда именно, но информация проверенная! Весть была не особо радостной, особенно для двух детей. Третий вроде бы не был против, по крайней мере так казалось, его эмоции были не особо понятны. А вообще, Твикса назвать ребёнком было сложно, он больше был похож на глупого, дикого Маугли среди обычных детей, хотя это не удивительно, ведь многие из Чужих даже не знали его пола из-за кривой короткой стрижки, что уж говорить о других жителях Серого Дома. Давайте ещё не будем забывать, что он говорит о себе в мужском роде, так что я уверен, многие считают его парнем. Информация о санатории разлетелась быстро. Была похожая беготня, как и при выезде из Старого Дома Чужих, хоть и дети этого Дома тоже участвовали. Некоторые думали, куда спрятаться, ехать некоторым Иным не хотелось, как и другим детям. А вдруг произойдёт что-то без них? Так нельзя ведь, надо унюхивать все звуки и выслушивать все мысли, которые происходят вне их присутствия…