Нить судьбы

Мой взгляд устремился в потолок. На улице была ночь, дождь барабанил по подоконнику, создавая, на удивление, приятный шум, оказывавший на меня благоприятное воздействие. Кит тихо спал на соседней кровати, лишь иногда издавая болезненные стоны. Наверное ему снова снился кошмар. Уже прошло две недели, как Россия впала в кому. Мой друг чувствовал себя ужасно, плохо ел и так же плохо спал. Он часто вздрагивал по ночам, а днем практически ни с кем не разговаривал и проводил все свое время в одиночестве. Мне было ужасно тоскливо от столь резкой перемены в характере моего друга. Хотелось ему помочь, но он не слышал меня от слова совсем. Лишь к Беларуси он изредка прислушивался. Она же в свою очередь стала слишком занятой. Ее практически не было дома. Лишь ближе к ночи она возвращалась домой, чтобы снова рано утром уйти на работу. Я же решил остаться с ними ненадолго и стал заниматься домашними делами, взяв небольшой отпуск на месяц. Хотя бы так мне хотелось Беларуси помочь. Я вздохнул и встал с кровати. Спать не хотелось от слова совсем, поэтому я решил спуститься вниз в зал и побыть в одиночестве. Но, оказавшись там, я увидел Беларусь, стоявшую у окна. Она задумчиво и хмуро глядела в окно, приложив свои тонкие пальцы ко рту. Ее тело было напряжено, казалось от одного прикосновения она может вздрогнуть и испугаться. Настолько она выглядела обеспокоенной. -Белка, — прошептал я, перед этим положив руки на ее плечи. Она, как я и предсказывал, вздрогнула и резко повернулась ко мне. -Господи, я думала, ты уже спишь, — она шумно выдохнула и спокойно взглянула на меня. Однако я заметил легкий румянец, появившийся на ее щеках. Она еще не знала, но я давно догадался о ее влюблённости ко мне. То как она со мной общалась, то как она реагировала на мои действия и мою речь — все это не могло скрывать ее чувства по отношению ко мне. И я буду честен с самим собой — она мне тоже нравилась. Ее честность и благородство, сила и нежность, открытость и смелость не могли оставить равнодушным. К тому же я привык к ней за столько месяцев общения, что уже не мог не признаться самому себе в любви к ней. Мне хотелось стать ближе, но я считаю, что сейчас это совершенно не уместно. Не после всего, что произошло с ее сестрой и моим другом. -Я думал абсолютно так же и о тебе, — ответил я, продолжая ее держать за плечи. Однако потом все же отпустил руки, положив их за спину. -Я не хочу спать, — ее ложь в голосе была неожидана для меня, — дождь мешает уснуть. -А если говорить правду, то что тебя беспокоит? — она слегка улыбнулась и отвернула взгляд в сторону. -Это не важно. Иди ложись спать, ты наверное сегодня устал. -Я как раз-таки потому и пришёл сюда, что не хочу спать. А вот ты действительно уже хотела был лечь отдыхать. Но все же ты же здесь. -Я ведь не могу тебе солгать, да? — она снова перевела на меня свой взгляд и уже по настоящему искренне улыбнулась. Я кивнул ей, — ладно, все равно это не скроешь. Я думаю помочь Китаю облегчить его боль. Я насторожился, услышав это. -Ты осознаешь тот факт, что для тебя это очень опасно? Ты была в обмороке как раз-таки из-за своей способности. -Я знаю, но я не могу смотреть на то, как он страдает, — изумрудные глаза Белки наполнились печалью, — если ему помочь хотя бы с частью чувств, то он сможет самостоятельно выбраться из пучины своих мыслей и терзаний. -А если это не поможет, и ты снова попадешь в больницу? — я провел рукой по ее волосам, чего она не ожидала от меня, — я же переживаю не только за него, но и за тебя тоже. -Я знаю и чувствую это, но…я хочу это сделать. Я уже все решила для себя. Я ничего не ответил на это, понимая, что она действительно «все уже решила для себя». Надеюсь, довериться ей не станет моей роковой ошибкой.

***

Белка снова ушла на работу. После нашего ночного разговора, я ее не успел увидеть и не узнал, облегчила ли она боль Китая. Однако когда Кит зашёл на кухню, я понял, что она не шутила насчёт помощи моему другу. -Привет, Корея, — сказал он. Через пару мгновений он оказался в моих объятиях. Это был первый раз эти дни, когда он наконец вымолвил хотя бы слово. Я обнимал Китая, чтобы удостовериться, что это не сон, что он действительно решил вновь со мной заговорить. Мне так не хватало его голоса и общения с ним. Кит обнял меня в ответ. -Как ты себя чувствуешь? — спросил я, не скрывая своего волнения. Он слегка улыбнулся. Это не сон, ему действительно лучше. Даже щеки покраснели. -Я все еще тоскую по России и мне все так же плохо без нее, но что-то за ночь изменилось. Мне почему-то стало легче…но все равно, ее все так же нет рядом… — он снова собирался впадать в меланхоличные мысли, но я не позволил ему это сделать. -Кит, все будет хорошо. Ты знаешь, что она не хотела бы видеть тебя таким разбитым. Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас печаль и горе, но ты не один. Мы с тобой, — в глазах Китая наконец были эмоции. Пусть это будут неверие, печаль, тоска, надежда, но лишь бы не видеть снова эти стеклянно пустые глаза. -Однажды ты помог мне справиться с моей печалью, — продолжил я, держа своего друга за руку, — теперь я хочу помочь тебе. Так же, как когда-то ты помог мне. С ней все будет хорошо, веришь мне? Кит слегка улыбнулся мне. -Ты мне никогда не врал. Его слова — были лучшим подарком для меня. Беларусь пришла ближе к вечеру. В этот раз она не задерживалась надолго, как это теперь обычно бывало. Мы с Китаем ждали ее, приготовив ужин для нас троих и переделав все дела по дому. Киту очень помогла физическая работа, и уже под конец дня он хотя бы частично начал походить на себя. Но я не ожидал увидеть Беларусь…такой. Она пришла бледной и изнеможенной. Глаза были красными и опухшими. Увидев ее, я быстро подошёл к ней. -Что с тобой? Она закрыла глаза и произнесла: -Лови меня, — и упала в обморок мне на руки. Кит бросился к нам в сторону, в то время как я уже поднял Белку на руки, не зная что предпринять. Из ее носа потекла кровь, а мои руки дрожали. -Корея! — я очнулся уже на диване рядом с Белкой, когда Китай крикнул на меня, — очнись, черт возьми и принеси наконец мою сумку. Ее способность сжирает ее внутренние силы, а ты медлишь! Она наверху, возле моего шкафа. Мне нужно пока что стабилизировать ее внутренний запас магии. -Да…сейчас… — я бежал в какой-то прострации за этой сумкой. В голове стоял образ Белки, белой и болезненной, с кровью на губах. Я принес Китаю сумку. Кит, будто совсем не он недавно страдал и мучался, вливал в Беларусь какое-то лекарство и отдавал ей свою целительную энергию. Хорошо, что он все же является врачом в нашем мире и может лечить нас. -Бедная, так она же эмпат… — сказал это Китай шёпотом, не скрывая своего искреннего шока. -Ну да, она очень хорошо может понимать чужие эмоции. Дар у нее такой, — мой друг посмотрел на меня как на идиота. -Ты серьёзно?! И мне не сказал?! Еще бы пару минут, и она бы умерла, — в эту же секунду мое лицо стало белое, как мел. Что? -В каком смысле…? -В прямом, идиот. Ты что не знаешь кто такие эмпаты? — я не знал что сказать, ведь я не думал, что все настолько серьёзно. -Ну я понимаю в целом кто это, но я не понимаю почему ты на меня орешь за то, что я тебе не сказал о том, что она эмпат, — Кит сильно сжал зубы. -Корея, это редкая способность, встречается так же редко, как и моя способность врачевания. Им нельзя поглощать огромное количество чувств за раз, их магия начинает сжирать изнутри в прямом смысле. Так же как и магия России. Только в случае Белки все хуже: если рядом в такой момент не найдётся страны со способностью лекаря, то она умрет спустя сутки, в то время как Россия смогла бы продержаться в таком состоянии от двух до трех месяцев. Ты теперь понимаешь насколько это серьёзно? -… — я чувствовал неподдельный ужас. Мне стало страшно от понимания, что Белка могла просто умереть. Может она и сама не знала о таких последствиях своего дара? -Когда был первый приступ у неё? -Ну, когда она нашла Россию, — Китая передернуло при упоминании его жены, но он всеми силами пытался оставаться хладнокровным. -У них четко три приступа. Ни больше, ни меньше. До этого было еще что-то? — Кит начинал злиться. -Я откуда знаю. Мне же она не все рассказывала, — мой друг после этого вздохнул и молча продолжил исцелять Белку. Спустя какое-то время он продолжил: -Скорее всего она постоянно поглощала много негативных эмоций от всех своих родственников. Это извратило ее магию и начало ее угнетать. Сейчас нам нужно контролировать чувства друг друга, — и как-то неуверенно добавил, — а мне в особенности… Оставшееся время мы провели в тишине. Когда Кит закончил с лечением, он попросил меня уложить Беларусь на кровать и следить за ее самочувствием, пока он спит. Я прекрасно понимал почему: теперь Китай отдал слишком много своей энергии и должен был ее восполнить. Я сидел рядом с ней и следил за ее тихим дыханием. Я чувствовал себя отвратительно понимая, что она могла умереть. Но неужели она не знала о последствиях? А если знала, то почему так поступила? Я не знал ответа на эти вопросы так же, как и не знал, что этот дар довольно редкий и необычный, и настолько же смертельно опасный. Ведь многие страны, как бы это не было странно, но утаивают свои магические способности, так как некоторые из них могут стать катастрофическими даже для своего хозяина. Поэтому никто до сих пор не знает сколько видов вообще существует магических даров у стран. И по сколько их у каждого. Я слегка наклонился к ней, проведя рукой по ее белым волосам. Мои чувства к ней переливались через край. Страх, смятение, любовь, нежность, беспокойство, надежда смешались воедино. Я наклонился к ее губам и оставил легкий поцелуй на них. -Прости меня, — шептал я ей, оставляя еще один поцелуй на щеке, — я совершил ошибку, когда позволил тебе помочь облегчить страдания Китая. Ты не должна была сейчас лежать в таком состоянии. Мне тяжело смотреть на тебя, зная, что я не могу тебе сейчас помочь. Просыпайся скорее. Я прижался к ее лбу своим, не давая пролиться непрошенным слезам.

***

Я стоял возле березы, облокотившись на нее, и наблюдал за Беларусью. Она качалась на качели, смотря куда-то в небо. Китай смог вылечить её. Белка снова вернулась в свое привычное состояние спустя неделю, но все так же ощущала тоску по сестре. Она взяла больничный, чтобы полностью восстановиться после этого происшествия, но продолжала навещать Россию в больнице и помогала медсёстрам и младшему медицинскому персоналу ухаживать за сестрой. Я же теперь везде сопровождал ее по наказу Китая, пока тот сам ездил к своей жене, сменяя в этом деле Беларусь. -Ты долго там будешь стоять? Иди ко мне, — Белка помахала мне рукой и похлопала место рядом с собой. Я молча присел рядом, а она вновь устремила свой взгляд наверх. -…почему ты мне не сказала, что все настолько серьёзно? -О чем ты? -О том, что для тебя все это могло закончиться плачевно, — я серьёзно посмотрел на нее, испытывая при этом волнение. -Я все просчитала. Китай же был рядом, верно? Значит для меня это бы не закончилось смертью, — она говорила это так беззаботно, что это вызывало у меня негодование. -И ты считаешь это смешным? А если бы твой расчёт оказался неверным? Ты об этом не думала? — она ничего на это не ответила, все так же продолжая смотреть на небо. -…я скоро уеду обратно к себе. Мой отпуск подходит к концу, — она наконец взглянула на меня. -Уже? — теперь я услышал в ее голосе волнение и грусть. -Не расстраивайся. Главное, что сейчас ты здорова и больше не собираешься так поступать. Если что, всегда можно написать письмо, — она закусила губу, будто желая мне что-то сказать. Но так и не сказала. И я вскоре уехал.

***

Я закрыл глаза и выдохнул клубочек пара из рта. Было холодно, но я совершенно не желал возвращаться в дом. Прошло уже почти три месяца, как Россия впала в кому. Эти месяцы были пропитаны тоской и грустью. Даже у меня проявлялось отсутствие желания жить и радоваться жизни. Я засунул красные руки в карманы теплой куртки, и в голове появился образ моего счастливого друга. Теперь свадьба Китая и России казалась каким-то далеким и забытым воспоминанием. Теперь Кит полностью посвятил себя работе, пытаясь справляться со своим одиночеством. Он практически не общался со мной и лишь изредка посылал мне письма о том, что с ним все хорошо. Ужасная ложь с его стороны. Беларусь окончательно переехала в дом, где выросла, и где они жили вместе всей семьёй когда-то давно. Так странно понимать, что это «когда-то» было почти три года назад…слишком быстро идёт время. И вот я здесь, нахожусь в этом доме рядом с Белкой и Китаем. Снова. Спустя три месяца, как я уехал обратно к себе в страну. И мне было почему-то не по себе. Складывалось ощущение, будто они отдалились от меня, хоть это совершенно было не так. Может это я отдалился? Не знаю. Все было как-то не так. -Корея, на улице очень холодно. Простынешь, — я наконец вновь открыл глаза и увидел перед собой Беларусь. Он стала взрослее и будто бы…холоднее. Глаза, что когда-то ярко сверкали и светились детской наивностью, наполнились мудростью и все же усталостью и болью. Минувшие события, к сожалению, оставили свой отпечаток на ее душе. Но даже так, она была прекрасна и старалась оставаться той, какой она была раньше, хоть и давалось это ей теперь с трудом. -Я в порядке, — она посмотрела на меня оценивающим взглядом и опустилась рядом со мной. Теперь и она тоже сидела на снегу и смотрела куда-то вперёд, в сторону заметенного снегом поля. -Ты же понимаешь, что я тебе не поверю? — произнесла Беларусь и пристально взглянула в мои глаза. Я опустил взгляд на свои ноги, — мне кажется или ты от нас будто бы отдаляешься? Так мало говоришь, все время смотришь куда-то сквозь нас, избегаешь общения с нами. -Разве я не всегда был таким? -Нет, по крайней мере… — Белка слегка запнулась, поджав губы, но все же продолжила, -…ты был со мной другим. Почему? Я что-то сделала не так? Я очень переживаю по этом поводу. Я почувствовал себя растерянным. Она мне практически никогда не лгала и даже сейчас она не пыталась скрыть тот факт, что ее это волнует. Мне стало не по себе: сердце было готово выскочить от столь неожиданного откровения Беларуси. -Ты ничего не сделала, Белка. Я просто… — я посмотрел на нее и увидел блеснувшие в ее глазах пару слезинок. Мне стало стыдно перед ней, — наверное, на мне все это тоже сказалось. Сама понимаешь: мой друг практически не общается со мной, ты занята, я занят. Я почему-то подумал, что нам сейчас нужно… — я глубоко вдохнул и шумно выдохнул, — нужно отдохнуть и собраться с силами, чтобы мы смогли оправиться после всего, что с нами произошло. Она промолчала. Я не видел ее лица, так как она отвернулась от меня, но я прекрасно понимал, что она слышит меня и просто не готова глянуть мне в лицо. Как и я в её. Вдруг она повернулась ко мне и толкнула меня. Я испугался, увидев перед собой ее разъярённое лицо. Она вжала мои руки прямо в снег, и яростно процедила: -Как ты мог вообще так думать? Ты был нам нужен, ты мне был нужен. Ты хоть знал, что я чувствовала, когда ты не писал неделями письма?! Я думала, что ты больше не хочешь со мной общаться, не хочешь меня видеть, думала, что после той моей глупой выходки перестал любить меня, а ты… -Белка, я… -Замолчи, — она резко впилась губами в мои губы. Я раскрыл глаза, не зная как лучше поступить. Я ожидал всего, но только не такого. Она также резко отстранилась от меня. Ее губы и мои были красными, — просто молчи. -Я…прости. Я почему-то тоже думал, что ты…не хочешь со мной разговаривать. Я не знаю почему так думал, — я потянулся к ней, боясь, что она оттолкнёт меня. Но она этого не сделала, и я обнял ее. -Я все обдумала за эти три месяца. Я правда тогда поступила глупо, не подумав о твоих чувствах и чувствах других. Так что и ты прости меня тоже за это. Она с надеждой смотрела на меня. Ее губы то сжимались то разжимались от переживаний. Ее взгляд был устремлен на мои глаза, будто она желала найти то, что сможет избавить ее от волнения. Я ее повалил на снег и поцеловал. Ее ресницы затрепетали и она схватила меня за ворот куртки, прижимаясь сильнее к моим губам. Я обхватил ее руками и перевернул на себя, чтобы она не лежала на холодной земле. Только сейчас я осознал насколько Белка была миниатюрной девушкой. И насколько она была дорога для меня. -Пошли обратно домой, — сказала она, лежа у меня на груди, — я замерзла. Я без слов взял на руки теперь уже свою девушку.