Укрощение мажора

      Время перевалило за двенадцать ночи, и все засобирались по домам. По словам Юли, интервью должно выйти в течение пары дней. А до того момента оставалось только ждать и надеяться на тот самый отклик аудитории, на который они рассчитывали. Макс и Женя поехали к Третьяковым. Оксана решила подвезти Пчелкину, а после и самой отправиться домой. В квартире вновь наступила тишина, когда Леша и Кирилл остались наедине.       - Я не созвонился с Лизой сегодня, - усаживаясь на диван, вздохнул Макаров, вытирая влажные волосы полотенцем. После тяжелого дня освежающий душ был просто необходим. Кирилл тоже уже успел помыться и переодеться в одежду удобнее. – Времени не было. Надеюсь, у нее все в порядке.       - Уже поздно. Она, наверное, спит. Позвонишь ей завтра. Уверен, что все в порядке, - ответил Гречкин, усаживаясь рядом. – Мы много сделали сегодня. Надеюсь, это поможет хоть как-то.       - Поможет, - уверил его Леша. – Ты молодец. Не знал, что ты можешь быть таким красноречивым.       - Я бываю тугодумом, но не настолько туп, чтобы не связать нужные слова, – усмехнулся он. – Я не то, чтобы любимчик в социальных кругах. Будет хорошо, если моим словам поверят. Но шуму наведем мы точно. Если после этого на меня все равно будут гнать, останешься со мной, заперевшись в этой хате до момента, пока про меня попросту не забудут?       - А у меня есть выбор? – улыбнулся Макаров в ответ, откладывая телефон на столик перед диваном. – Я связал себя с тобой уже тогда, когда мы впервые поцеловались. Еще крепче, когда доверил тебе свою сестру и решился попробовать поступить в универ. Слишком много всего случилось, чтобы отказаться теперь. Тебе так не кажется?       - Я правда столько всего сделал для тебя, что привязал к себе так крепко? – удивился Кирилл. – Наверное, ни один человек больше не сможет про меня столько хорошего сказать.       - Могу не только хорошее, но и плохое вспомнить, - пожал плечами Леша. – Ты упрямый, невыносимый, извращенный…       - Ладно, хватит уже, - прервал он его, беря за руку и сцепляя пальцы в замок. – Я был хорош сегодня?       Макаров поджал губы, неловко улыбнувшись, и откинулся на спинку дивана. Это было довольно неловко вот так говорить об этом. Хотя и очевидно с характером Кирилла.       - Это было хорошо. Правда, - кивнул он и отвел взгляд в сторону. – Особенно в тот момент, когда ты говорил про меня. Твои слова о том, что ты не позволишь никому докучать нам… Черт, как тот зажравшийся мажор, с которым я познакомился когда-то и терпеть не мог, превратился в мужчину, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности? Стыдно от этого чувства…       Кирилл облизнул губы, не сдерживая довольную улыбку. Это было до невозможного приятно слышать такие слова от Леши, который сгорал от стыда в этот момент. Однако чувство стыда было, вероятно, единственным дискомфортным ощущением, которое Гречкин с радостью был готов дарить Макарову. Парень навис сверху, касаясь второй рукой предплечья Алексея, до мурашек медленно проводя по коже кончиками пальцев, заставляя мальчишку вздрогнуть.       - Значит, я стал мужчиной мечты? – самодовольно спросил Кирилл.       - Что за позорище? Кто так вообще говорит? – Леша прикрыл глаза от неловкости.       - Главные герои тех романов, которые ты постоянно читаешь вслух, когда мы проводим время вместе? – пожал плечами Гречкин в ответ.       - Романы мне Женя советовал. Кто же знал, что он любит такое? – оправдывался Макаров. – И почему из всего, что я тебе читал, ты только такое запомнил?       - Учусь быть твоим мужчиной, от которого ты никогда не захочешь сбежать, - парировал парень. – Прозвучало так же круто, как мои слова во время интервью?       - Просто помолчи уже, пожалуйста, - взмолился Алексей, глядя на Кирилла из-под полуопущенных век.       - Есть очень действенный способ затыкать чужие рты. А у нас давненько не было уроков, так что учись, - ухмыльнулся Кирилл и жарким поцелуем запечатал рот парнишки напротив.       Леша расслабился, поплыл в его объятиях, подаваясь вперед, отвечая с тем же пылом на поцелуй, опуская ладони на плечи Гречкина, сжимая их в пальцах. Кирилл скользнул от его рук к талии, прижимая крепче, словно в желании растворить возлюбленного в себе, и потянул ближе, усаживая на колени совершенно не противившегося Макарова.       Алексей навалился на него, заставляя опереться на спинку дивана, и сам расположил руки по бокам от его головы, вжимая их в ткань мебели, едва заметно скрипнувшей под ними. Гречкин проложил дорожку касаниями чуть ниже, и его пальцы проникли под домашнюю футболку Леши, подушечками пальцев скользнув по нежной коже, которая спустя мгновение покрылась мурашками.       Макаров промычал в поцелуй, не имея сил сдерживать вырывающийся порыв. Его лицо и уши густо покраснели. Парень ощущал, как они горят, как тело становится податливее, чувствительнее и разгоряченнее. Он отстранился, тяжело выдохнув в покрасневшие губы Кирилла, и опустил голову на его плечо, пытаясь спрятать взгляд, лишь по ощущениям понимая, что Гречкин завелся, судя по тому, что упиралось ему в ногу.       - Застеснялся? – улыбнулся Кирилл, продолжая нежно водить руками по спине Леши, будто лаская котенка, и невзначай поцеловал его в шею. – Коротышка, тебе не обязательно сдерживать то слово, которое ты дал. Я могу подождать столько, сколько нужно.       - Заткнись на секунду, - выдохнул Леша, стискивая покрытие дивана в ладонях. – Я чувствую, что ты возбудился, так что не строй из себя героя.       - Словно ты нет, - усмехнулся он в ответ, касаясь рукой штанов Макарова в районе паха, где ему явно было тесно. – Это от нашего поцелуя или от того, насколько сильно тебе понравились сегодня мои слова?       - Я сказал тебе помолчать, - недовольно проговорил мальчишка, наконец, взглянув на Кирилла.       - Только что провели урок, а ты уже все забыл. Как надо затыкать людей? – спросил спокойно Гречкин, поглаживая Лешу по ноге, играючи останавливаясь опасно близко к бугорку в штанах парня.       - Порой я тебя ненавижу. Ты знаешь это? – выдавил с придыханием Макаров и привлек его к себе для еще одного поцелуя, который вышел чуть нежнее, но так же обжигал, заставлял мурашки бегать по коже.       Кирилл надежно подхватил Лешу на руки и, поднявшись с дивана, шагнул в сторону спальни. Оказавшись в комнате, парень уложил мальчишку на кровать, нависая сверху, не прерывая поцелуй, с трепетом в чуть дрожащих руках стискивая его бока в ладонях. Отстранившись от губ Макарова, он коротко чмокнул его в шею и взглянул в глаза, затуманенные от ласк.       - Уверен? – уточнил Кирилл, чтобы убедиться в желании своего парня.       - Хватит спрашивать, пока я не передумал, - недовольно бросил в ответ Леша и потянулся к Гречкину, ухватившись за край его футболки и останавливаясь в этом жесте. – Только… Я не знаю, что мне делать. Все из головы вылетело.       - Оставь это мне, - улыбнулся он снисходительно и опустил свои руки поверх ладоней юноши, помогая ему стянуть элемент одежды с себя, оставаясь наполовину обнаженным.       Взгляд глаз Макарова прошелся по рельефному телу Кирилла с хорошо выглядывающими мышцами, на которые парень потратил немало времени и сил. С правой стороны ниже пупка из-под резинки домашних штанов выглядывала татуировка, абстрактно набитая роза. Леша осторожно притронулся к ней, проводя пальцем по контурам.       - Больно было набивать? – почему-то решил он спросить.       - Я сделал ее в память о маме. Правда трезвым меня в тот вечер назвать было тяжеловато, - усмехнулся Кирилл.       Ладонь Алексея сползла от татуировки выше по линии живота, ощущая твердость пресса с хорошо проглядывающими кубиками. Он ощутил, как мышцы едва заметно напряглись под рукой, и Гречкин прикусил губы, перехватывая Лешу за запястье, останавливая.       - Может, ты и не специально, но это жуть как заводит, - выдохнул Кирилл, приблизив кисть руки парнишки к себе и оставляя на коже кроткий поцелуй.       Он взялся за край его футболки и стянул через голову, отбрасывая в сторону, куда минутой ранее отправилась его собственная. Парень оглядывал его тело, довольно хрупкое, как ему самому казалось, покрытое от плеч до самой груди веснушками, с еще заметными синяками, которые днем ранее Кирилл самолично обрабатывал.       - Я выгляжу не так горячо, как ты, да? – неловко спросил Леша, отводя взгляд.       - Так я горяч? – усмехнулся в ответ Гречкин, наклонился к парнишке, лежавшему под ним, и взял его за подбородок, возвращая им зрительный контакт. – Я тебя удивлю, но ты ничуть не хуже. У меня хороший вкус, так что не говори, что тот, от кого у меня крышу сносит, не красивый.       Макаров смотрел в глаза напротив, совершенно искренние, сверкавшие чистой любовью и восхищением, и сердце невольно пропускало ощутимый удар от осознания, что именно из-за него Кирилл такой. Из-за Леши у него подобный взгляд, полный желания защитить родного человека от всех тягот мира, которые их настигли сейчас и настигнут в будущем.       Алексей притянул его к себе, вновь целуя в чуть припухшие губы, которые без ответа этот жест не оставили, перехватывая инициативу. Гречкин осторожно надавил кончиком языка на сомкнутые губы Леши, заставляя их распахнуться, впустить Кирилла внутрь, заставить жар охватить их тела, пока руки блуждали по оголенному телу Макарова, прокладывая дорожку вниз, к поясу штанов, едва заметно проникая под него, напрягая этим движением мышцы внизу живота юноши.       Гречкин отстранился, переводя поцелуй ниже, к шее. Леша поджал губы, стараясь не зажиматься, пока его тело покрылось мурашками. Оно становилось еще более чувствительным, чем обычно, и тем заставляло здравый рассудок окончательно покинуть Макарова.       - Я так с ума сойду, не дойдя до конца, - выдохнул он, откидывая голову на подушку.       - Не сойдешь. У нас еще куча времени впереди вместе, - отпарировал Кирилл и провел языком по разрумянившейся коже. Его пальцы ловко подцепили штаны парня, и вскоре те отправились на пол за ненадобностью вместе с нижним бельем, оставляя до безумия смущенного Лешу обнаженным под Гречкиным, сиявшего удовольствием от картины, развернувшейся перед его глазами.       - Не пялься на меня, - недовольно проговорил Леша.       - Не могу, уж прости. Это выше моих сил, - с улыбкой проговорил он в ответ и провел пальцами по коже Макарова от самой шеи вниз, чувствуя, как тело юноши напрягается. – Я еще не спал с парнями. Но постараюсь быть аккуратным.       Его ладонь опустилась на возбужденное естество Леши, что едва дрогнуло в руке Кирилла, подаваясь навстречу. Гречкин провел по нему пару раз и опустился ниже, касаясь губами самого кончика, распахивая рот и вбирая Макарова всего до основания. Мальчишка почувствовал его жар, удовольствие, накрывшее в то же мгновение, и рука потянулась к Кириллу, касаясь его непослушных волос, чуть сжимая в пальцах каждый раз, как новая волна наслаждения накатывала и окунала его с головой в эти ощущения.       В одну минуту Гречкин отстранился, заставив Лешу с толикой разочарования в сорвавшемся на стоне голосе с недоумением взглянуть на парня.       - До этого мы не доходили. Будет неприятно, скажи. Хорошо? – предупредил он и потянулся к своему рюкзаку, лежавшему у кровати, и доставая из него небольшой бутылек и пару квадратиков презервативов.       - Давно их с собой таскаешь? – удивился Макаров.       - С тех пор, как ты сказал, что в следующий раз дойдешь со мной до конца. Решил подготовиться, - улыбнулся Кирилл.       Он опустил руки на колени Леши, слегка надавливая, разводя их в стороны, оставляя парнишку лишь сгорать со стыда, кусая губы и борясь с желанием прикрыться. Гречкин бы этого не позволил. Ни за что. Он приблизился медленно и оставил нежный поцелуй во внутренней части бедра, а затем взял бутылек со смазкой, раскрывая и выдавливая немного на пальцы, что мгновение спустя подвел к узкому колечку мышц, аккуратно проводя по входу одним пальцем, не спеша продолжать, когда Макаров вздрогнул.       - Все нормально? – поднял к его лицу взгляд Кирилл.       - Нормально. Просто холодно, - отозвался Леша, стараясь не смотреть вниз.       - Сейчас будет горячо, - усмехнулся Гречкин, осторожно надавливая и проникая одним пальцем внутрь лишь на сантиметр, следя за реакцией парня.       Гречкин любил измываться над партнерами, слышать жалобные стоны, едва не переходящие в крики. Ему нравилось, когда те молили о пощаде, тогда как на их лицах читалось неприкрытое желание. В сексе он всегда был жестоким и эгоистичным. Однако сейчас ему до безумия хотелось сделать все, чтобы Леша запомнил их первый раз не как нечто мучительное, хоть и сладостное, а принесшее нескрываемое удовольствие, нежное и то, что обязательно хотелось бы повторить ни раз в будущем.       И Макаров поддавался, старался не зажиматься, довериться и отдаться полностью. Когда один палец сменился двумя, а затем к ним прибавился и третий, Алексей уже мало мыслил себя. Он прислушивался лишь к тому, что говорило его тело. А то желало только одного. Кирилла.       Леша привлек его к себе, запечатал жадный поцелуй на губах и с прерывистым дыханием проговорил:       - Это невыносимо. Просто давай уже. Покончим с этим.       - Невыносимо плохо? Или хорошо? – усмехнулся Гречкин, в чьих глазах мелькнул огонек озорства.       - Не понимаю. Пока не понимаю, - словно в бреду, повторял Макаров. – Но хочу понять. Хочу…       - Хочешь… Меня? – уточнил Кирилл, откровенно наслаждаясь таким Лешей, которого никогда прежде не видел.       - Заткнись. Просто сделай уже это. Это смущает, - прикрывая глаза, просил Алексей.       Более не желая мучить парня, Гречкин убрал пальцы из него, распрямился и стянул с себя домашние штаны, обнажая свое возбуждение, бившееся до этого в желании освободиться и дрогнувшее, словно ощутившее взгляд, брошенный Макаровым. Кирилл взял один из презервативов и, подведя его к губам, одним движением зубами раскрыл упаковку. Еще быстрее раскатал по всей длине и, добавив чуть больше смазки, чтобы не причинить боль, пристроился между ног Леши.       - Готов? Я начну медленно, - едва сохраняя здравый рассудок, говорил Гречкин. Получив в ответ неуверенный кивок, он надавил головкой на вход, проникая внутрь совсем немного. Медленно, осторожно, чтобы при следующем движении с губ Макарова сорвался стон не боли, а наслаждения, которое Кирилл так хотел ему подарить, подавляя тягу начать вбиваться в него в бешенном темпе, доставляя удовольствие лишь себе. Только не с ним. Не с Лешей. Он так никогда не поступит.       - Все в порядке, я думаю, - взяв его за руку, проговорил Алексей. – Ты не сделаешь мне больно. Я верю тебе.       Гречкин улыбнулся, глядя в его глаза, полные доверия и в первый раз ощутимо толкнулся внутрь, заставив Лешу прикрыть глаза и издать четкий стон, который мурашками отозвался на Кирилле. Навалившись сверху, парень стал понемногу двигаться, желая повторить то, что услышал, и наслаждаясь голосом Макарова, который предназначался только ему. Лишь Кирилл мог слышать его таким, срывающимся. Быть может, неосознанно просящим большего.       - Люблю тебя. Так сильно люблю, - наклонившись к Леше, касаясь своей щекой его лица, шептал признания Гречкин, следом покрывая разгоряченную кожу поцелуями, проводя дорожку от мочки уха к губам.       - Я тоже тебя люблю, - выдавил из себя Алексей, отвечая на ласки, касаясь его руки и сплетая их пальцы в замок. – Мой… Люблю…       Каждое новое слово, вырывающееся со стонами изо рта его возлюбленного, возбуждало сильнее прошлого, заставляло увеличивать темп, вдалбливаться глубже, будто с жаждой добраться до тех глубин, куда никто и никогда больше не сможет и не посмеет. Когда тело Леши под ним заметно расслабилось, а голос сорвался, Кирилл не сдержал смешка.       - Даже не притронулся к себе. Мне это льстит, - шепнул он ему в ухо, прикусив мочку, но в этот раз ответа не последовало. Макаров тяжело дышал, поддаваясь действиям Гречкина, который тоже ощущал надвигающуюся разрядку.       Еще несколько глубоких толчков, тело Кирилла напряглось, а затем расслабилось в неге. Он вышел из Леши, который ощутил внезапно ставшую непривычной пустоту в себе, и лег рядом, утыкаясь носом во влажные спутанные русые волосы.       - Теперь ты мой, - сказал довольно Гречкин, оставляя невесомый поцелуй на лбу юноши и ловя следом его серьезный взгляд на красном, мокром и уставшем лице.       - Это ты мой. Не забывайся, - несмотря на свой забавный затраханный вид, подытожил Макаров и прижался к Кириллу, прислушиваясь к его участившемуся сердцебиению и успокаивая свое собственное.       - Ладно, ладно. Я твой, - сдался Кирилл и прикрыл глаза, обнимая парня, которому всецело принадлежал.