Однажды на том свете

      Речь Посполитая сейчас наблюдал довольно интересную картину. Сейчас, насколько он выяснил, идёт 1917 год. Уже привычно раздвинув облачка руками, воплощение польского гусара стал наблюдать за разворачивающиеся там картиной…

***

      Российская Империя спокойно стоял в кабинете. Конец. Империя понимал и признавал: он умрёт. Почти не сожалел. Слишком много бунтов и…       Отворилась дверь. Высокое воплощение открыло дверь в комнату. Его он узнал сразу. Парень с темно-каштановыми волосами и голубыми, почти серыми глазами с призрением смотрел на него.       Его сын…       Нет, Империя никогда не был хорошим отцом. Он был высокомерным и грубым, но и это было не самым худшим… Он воспитывал методом кнута и пряника, но его пряником было отсутствие кнута. Прививал свои взгляды, рассчитывал вырастить достойную страну.       Союз рос довольно послушным ребёнком, но… копил злобу. СССР вырос и стал противоположностью Империи.       Совет извлёк из-под кителя пистолет. Империя спокойно стоял и ждал. Ему даже стало любопытно, дрогнет ли у него рука…       Союз спокойно поднял пистолет. Но нажать на курок не решался. Империя… Империя понимал, что умрёт и… он понимал, что оставляет страну в достойных руках и…       Грохот. Выстрел.       Российская Империя упал. Пуля прошла насквозь, пробив грудь. Он прохрипел и рефлекторно попытался зажать рану, но всё было кончено…

***

      — Посполитый! Речь Посполитая, ты чего там сидишь? — Пруссия подошёл со спины. Поляк уже почти и не ненавидел его и поэтому позволил сесть рядом и заглянуть. Пруссия сам удивился, почему не получил удар крылом.       Видеть улыбающегося Речь Посполитого… Это немного странно, но причина обнаружилась. Пруссия успел увидеть опускающего пистолет Союза и труп Российской Империи…

***

      — Добро пожаловать в Пустоту! — произнёс Пруссия, а Империя непонимающе посмотрел на него и Посполитого. Посполитый даже не посмотрел в его сторону. — Ты меня не узнаёшь? Я Пруссия, а это Речь Посполитая… У ты не помнишь меня?       — Вы же… мертвы? — Империя запутался. Если он мёртв, то тогда он должен больше не чувствовать и не видеть никого, а тут…       — И ты мёртв! Пустота — это, считай, мир мёртвых…       Речь Посполитая так ничего и не сказал Российской Империи.

***

      Много воды утекло… Воплощения стран перестали, даже для вида, друг друга ненавидеть. Только Речь Посполитая хранил свою злобу на Российскую Империю. К ним добавился Германская Империя. И вот… В мире живых произошло страшное. Воплощение сына Германской Империи пропало. Веймарскую республику искали, многие думали, что он мёртв… Но воплощение было живо. Мёртвые страны бы заметили Веймарскую республику.       И Речь Посполитую это беспокоило, даже очень. Он переживал, ведь… на целый год пропал Веймар… Что, куда — никому не было ясно… Что может сделать воплощение, которого никто не видел год?       Посполитый переживал за Польшу, словно предчувствуя, предугадывая… словно зная.       Вновь воплощения мёртвых стран собрались вокруг облачка, через которое смотрели на происходящее.       Речь Посполитая заметил фигуру. Высокую, метра так под два роста, с ярко-алыми глазами… Черты лица напоминали… Веймарскую республику, но… Он же… пропал? Вот и нашёлся.       — Германская Империя! — окликнул того Посполитый. — Это ли не Веймарская республика?       — Что? Посполитый… — Германская Империя хотел уже возмутиться, но он заглянул и оторопел. — Что с ним?       — Я не знаю! Но это точно Веймарская Республика…       — Нет… это уже не Веймар… глянь на флаг.       Вот так и появился Третий Рейх…

***

      22 марта 1939 года…

      Воплощение Польши быстрым шагом шёл по обочине. Он подошёл к дому, достал ключ и быстро открыл дверь. Польша, не раздеваясь, вошёл в гостиную.       — Варшава! — Пшека слегка кольнул стыд. Столица впервые за долгое время спал, обнимая тёплое одеяло и кутаясь в него. Ну естественно! После такого переутомления уснёшь даже в кресле. Город поморщился, вздрогнул и… проснулся. — Доброй вечер, Варшава.       — Польша, я… извини, — пролепетал Варшава. Он не сдал пару отчётов, и в целом… не продуктивная вышла неделя. Польша удивлённо поднял бровь. Он не понимал, за что столица извинился.       — Я тебя не в чём не виню. Короче, без лишних слов: дела наши дрянь, причём капитально, — страна сунул в руки Варшавы бумагу, и тот вчитался в её суть. — Вспомни. Он двадцать восьмого апреля вышел из договора о ненападении на нас…       — Но… Великобритания и Франция! Они предоставляли гарантии! И Мюнхенское соглашение!       — Jakie porozumienie? Kiedy to go powstrzymało? Pamiętajcie o Czechosłowacji! — воспоминания о Чехословакии довольно больно ударили по Варшаве. Но он отчаянно искал то, за что можно было бы схватиться… Польша не унимался. — Kurwa, jakich Niemców tu poniżamy?!       — Польша, успокойся… — воплощение подняло на него свой взгляд. — Он этого не сделает, если за нас вступится Франция и Великобритания. Вместо паники, пиши сейчас им… Они давали гарантии.       — Какие к чёрту окружение?! Они там приёбнутые?!       — Польша…       — Это договор… если я отдам территории, то, возможно, удастся избежать…       — Удастся ли? В общем, пиши давай Соединённому Королевству.       Воплощение Польши взял перо и задумался: нацист понимал, что он откажет. Так… почему? Если это повод для войны, то… мог бы напасть так…

***

      — Мне это не нравится… Ой как мне это не нравится… — Произносит Речь Посполитая.       — Знаешь… Попахивает жареными крылышками…. — Российская Империя в своём репертуаре.       — Российская Империя, просто заткнись, — Германская Империя хмурится. — Знаешь, Посполитый… меня это самого напрягает. Веймарская республика изменился…

***

1 Сентября 1939 года…