Ветер вершин

Гриммджоу с усмешкой наблюдал за копошащимся в реке Куросаки, который пытался выловить из воды несколько рыбёшек. После того, как он накинул сеть, Ичиго сам вызвался достать им завтрак, и Джагерджак безропотно повиновался, в глубине души предвкушая невероятное шоу. У него-то опыт в подобном был достаточно впечатляющий, а вот у парня получалось по итогу не очень: он забористо матерился, получая мокрыми рыбьими хвостами по лицу, когда форель вырывалась из рук, ускользая обратно в воду, был уже мокрым до нитки, но при этом продолжал радостно улыбаться, чувствуя азарт. Это был их последний день здесь. Гриммджоу все же оторвался от разглядывания промокшего парня и поднял глаза к небу. Удивительно всё же получилось, он наконец-то получил такую желанную свободу, но теперь понятия не имел, что делать дальше. Раньше он жил разрушениями, им двигала ярость и злость наряду с желанием уничтожать и убивать. А теперь что делать? Теперь рядом с ним был Ичиго, и Джагерджак не мог даже представить, что такое возможно — с ним правда захотели остаться, не ведая о последствиях, не задумываясь ни о чём. Просто потому что захотели помочь. Он веками жил без чувств, он думал, что так и должно быть. Даже когда рыжий парнишка явился к нему, Гриммджоу его слова о эмоциях и привязанности счел вздором, но понадобилось лишь несколько дней, чтобы лед в его груди дал трещину. Ичиго был чересчур живым, чересчур ярким, эмоциональным, будто пламя, которое ярко горит во тьме. Сам того не зная, парень стал для Джагерджака маяком, на огонь которого хотелось идти, к которому хотелось быть ближе. Буревестник не понимал сути обуревающих его эмоций вплоть до момента, пока Ичиго не умер на его глазах бесчисленное количество раз. Он рвался к нему, его глаза лихорадочно искали его среди пыльной бури, руки тянулись вперед, желая зацепить, ухватить, удержать. Гриммджоу, обессиленный борьбой, мог лишь наблюдать за этим, но сердце его, веками не знавшее чувств, билось, как заведённое. Он понимал, что уже не сможет отделаться от этого так просто. Да и не захочет. Поднявшись с сухой травы и опавших еловых иголок, он двинулся в сторону всё ещё сражающегося с рыбой Ичиго. Руки сами потянулись обнять парня со спины и уткнуться лицом в плечо. Он знал, что люди так делают, но раньше не знал, зачем. А теперь, чувствуя чужое тепло и слыша гулкое сердцебиение, всё понимал. Куросаки испуганно замер, недоверчиво глянув на него, но, поняв, что Гриммджоу не собирается бросать его в воду, улыбнулся и прижался к нему щекой: — Чего это ты? — Устал наблюдать, как у тебя нихрена не выходит, — Джагерджак улыбнулся. — Пойдем на берег, передохнешь и попробуешь ещё раз. — Нет уж! — Ичиго, увидев запутавшуюся в сети рыбу, резко наклонился и, выхватив трофей из воды, выпрямился с радостным криком: — Поймал! Гриммджоу, всё ещё обхватывая его талию руками, сглотнул: — Куросаки, ты бы хоть сказал, чтобы я тебя отпустил… — А что не… — Ичиго осекся и покраснел, осознавая, — Блин… — Ладно уж, — Джагерджак отобрал у него добычу и пошел на берег, стараясь не уронить ее из дрожащих рук. — Лови давай ещё одну и присоединяйся. Красный как рак, Ичиго, провел его несколько растерянным взглядом и снова окунул руки в воду, стараясь прогнать навязчивые мысли. Завтрак прошел в уютной тишине. Гриммджоу, бросив палочки от рыбы в гаснущий костер, поднялся и протянул Ичиго руку. — Пойдём, — улыбнулся он, — покажу тебе кое-что. Куросаки с недоумением покосился на протянутую ладонь, но все же принял её. Гриммджоу разжимать пальцы не стал, поведя его за собой и парень густо покраснел, понимая, что так же не хочет выпускать его руку. Стараясь отвлечься, он посмотрел в сторону реки. Течение нежно шуршало, вода мягко огибала выступающие камни, иногда волны сталкивались с острыми скалами и брызги, взлетая в воздух, переливаллись тысячей радужных искр. Красота природы никогда не перестанет восхищать его. Ичиго старался отогнать от себя мысли о том, что совсем скоро, возможно, он больше никогда этого всего не увидит. Гриммджоу мягко шёл рядом и Ичиго, взглянув на него, не сдержал улыбки. Если в первую их встречу Гриммджоу хоть и был с ним приветлив и добр, но всё же глаза его были холодны, то сейчас они словно искрились тёплыми огоньками, скрытыми под прозрачным льдом. Он больше не горбился, словно будучи придавленным тяжёлой скалой, в каждом движении ощущалась лёгкость и свобода. Свобода, которую он так давно ждал. Тёплая и сильная ладонь подхватила его за талию и Ичиго тут же обхватил шею духа, понимая, что сейчас земля уйдет из-под ног. Они мягко взмыли в воздух и устремились к огромному, возвышавшемуся над водопадом камню, напоминавшему огромную площадку. Очень похожая на ту, где располагалась пещера Джагерджака, но всё же не она. Приземлившись, Гриммджоу отпустил Куросаки и тот, развернувшись к краю, изумленно вздохнул, не в силах сказать ни слова. Он увидел на горизонте небольшую деревушку, и тут же без труда узнал её. — Мы там… Мы там остановились перед подъёмом, — прошептал он, рухнув на колени, — Мы ещё смотрели на эту скалу над водопадом и хотели забраться, чтобы сфотографироваться, но инструктор сказал… что у нас… — его голос неожиданно задрожал, — что у нас другой маршрут. Ребята очень расстроились… А Ру сказала, что мы обязательно здесь соберёмся. Когда… когда-нибудь… — слёзы потекли по его лицу, но Ичиго даже не собирался останавливать их. Уткнувшись лицом в согнутый локоть он неслышно заплакал, а Гриммджоу просто стоял рядом, задумчиво глядя вниз. — Я привел тебя сюда не просто так, Ичиго, — наконец сказал он. — Я знал, что ты хотел сюда попасть, видел это в твоих мыслях. А ещё… — он вздохнул и присел, обняв одной рукой плачущего парня за плечо, — я хотел тебе сообщить, что твои друзья все живы. — Живы?! — вскинулся Куросаки, — Как… Как ты узнал? — Это риторический вопрос, Ичиго, — Гриммджоу улыбнулся, собрав его слёзы кончиками пальцев и они тут же обратились в крохотные снежинки, которые сорвались и улетели в направлении деревни, — Я хозяин этой горы. Я знаю, кто погибает и кто выживает. Погибшие попадают ко мне все до единого, и если я вытащил только тебя, то это значит, что они целы и в порядке. Куросаки всхлипнул и тут же глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Поднявшись на ноги, он с теплом посмотрел вниз. — Мне так жаль, что я не могу с вами попрощаться, — тихо сказал он, — Это так банально, что даже смешно. Он присел на край, свесив ноги вниз и грустно улыбнулся. Гриммджоу остался стоять неподвижно, понимая, что ему нужно время. — Я страшно хочу жить, Гримм, — вдруг сказал Куросаки, — это же так естественно. Чувствовать воздух. Дышать. Смеяться. Любить и горевать. Заниматься какой-то идиотской хренью, дурачиться. Или помогать кому-то. — Зачем вы тогда сами рискуете жизнью? — Кто знает, — пожал плечами альпинист, — Я занялся этим, потому что мог и хотел. Всегда было интересно испытать себя. Я не жалею ни о чем, ни о едином решении. Даже то, что я в итоге погиб… не пугает. Просто так получилось. Всё не случайно. Вдруг моей судьбой был ты? — Я? — удивился Гриммджоу. Ичиго, обернувшись, улыбнулся и кивнул. — Всё в этом мире повторяется, но какие-то циклы рано или поздно останавливаются, потому что им пора это сделать. Они могут быть необьятными, как само появление Вселенной, так и крошечными, как судьба одной души. Что я такое на фоне всего этого? — парень окинул рукой пейзаж перед собой, — Я — лишь крохотная пылинка, и, одновременно с этим, для себя я — всё, потому что только я этот мир вижу так, как вижу. — Для меня ты весь мир, Ичиго. Куросаки вздрогнул. И тут же смутился, улыбнувшись. — Скажешь тоже… — Нет, это правда, — Гриммджоу все же присел рядом и вытянул вперед руку, которая тут же покрылась ледяной коркой, — посмотри на меня. Я — веками жившее чудовище, для которого жизнь не являлась ценностью. Да, меня насильно заставили переосмыслить то, как всё устроено. Но всё же я пришел к этому. Я в одном шаге от свободы благодаря тебе. И одновременно с этим что-то человеческое внутри меня кричало от страха. Никогда я не был кому-то хоть сколько-то дорог. Я проклинал этот мир, давший мне силу, я проклинал себя, я проклинал их. Ты дал мне понять, что я куда большее, чем просто ледяной элементаль. Меня звали Буревестником или Повелителем Бури, чудовищем, убийцей. Но только ты смотрел на меня, как на человека. Ты видел душу, а не мою силу. И только поэтому ты для меня — весь мир. Ичиго протянул руку, обхватил пальцами прозрачную ладонь Джагерджака и удивленно округлил глаза. — Тёплая… — Она никакая, Ичиго, — мягко улыбнулся Гриммджоу, — она тёплая, только потому что ты к ней притронулся. — Пойдем отсюда, — Куросаки поднялся на ноги и помог встать Джагерджаку, — спасибо, что привёл меня сюда. Теперь я думаю, что готов. — К чему? — Уйти, — Куросаки в последний раз обернулся, глядя на раскинувшийся за его спиной вид на леса и притаившуюся среди них деревушку, — Надо идти дальше. Тебе и мне. Закатные лучи уходящего солнца заливали огромный каменный клык, а далеко внизу под ним тысячелетний водопад пел свою песню, пока к небу летели, рассекая пространство, две яркие вспышки. И лишь мягкий снег, кружась, падал на крыши небольших домов, пока трое молодых людей, остановившись на улице, смотрели им вслед.