Кровь и Вода

Вы боитесь оставаться одни дома? Боитесь шорохов и теней, когда на ваш крик не прибегут родители, потому что они не услышат? Рокс боялась, но по печальному стечению обстоятельств, она жила вдвоём с собакой в лесу, и поэтому она старалась носа не высовывать из комнаты с наступлением ночи. Но все правила рано или поздно нарушаются и это правило не исключение. Кто-то настойчиво барабанил в дверь, и Рокс тихо спускалась по лестнице, сжимая в одной руке ружьё, а в другой холку Пороха. В ней боролись два желания: сбежать подальше или прибить названного гостя, как прибивают гвоздь молотком. Рокс замерла, дойдя до двери. Всё ещё барабанил дождь, заглушая цоканье когтей Пороха о пол, когда он присел в полной готовности к прыжку. Рокс подкрадывалась к двери, держа за спиной раскрытую ладонь. Стоит сжать ладонь в кулак, как Порох вцепиться зубами в незванного гостя. — Кто там?! — Тщетно пытаясь придать голосу строгости, спросила Рокс Ответа не последовало. Рокс повторила вопрос, но ответом был лишь стук. Сглотнув, Рокс медленно открыла замки и отпёрла засов. Дверь со скрипом распахнулась Ружьё выпало из ослабших рук и упало на пол. — Что…что ТЫ тут делаешь? — пискнула Рокс, закрывая дверь. Сайрус со смехом отодвинул её от двери, и зайдя в дом, запер за собой дверь. Где-то на фоне фыркнул Прох и цокот когтей о пол дал понять, что пёс пошёл наверх — спать. — Что ты тут делаешь, придурок?! — придя в себя крикнула Рокс, и подняв, с пола разряженное ружье, принялась молотить им по голове Сайруса. — Вижу, ты хорошо себя чувствуешь, — смеялся Сайрус, не думая отбиваться. В бешенстве Рокс принялась колотить его ещё сильнее, пока смеющийся Сайрус не вырвал ружьё из её рук и не перекинул рычащую проклятия Рокс через плечо. — Придурок, — Рокс попыталась укусить Сайруса, но лишь стукнулась головой о дверной косяк. — Ладно, дикий зверёк, не вредничай, — ехидничал Сайрус. — Я пришёл в гости… А, и по поручению Энии, проверить поела ли ты… Сайрус скинул свою ношу на диван и плюхнулся рядом. — Нянька из тебя, как из меня охотник, — пробурчала Рокс, обиженно потирая голову. — И почему ты пришёл посреди ночи? — Хотел прийти после дождя, но он затянулся и я решил прийти сейчас, — отмахнулся Сайрус, занимаясь ружьём. — Оно не заряжено? Серьёзно? — Разумеется, оно не заряжено! Я же не хочу кого-нибудь убить, — буркнула Рокс, продолжая делать несчастный вид — Ты живёшь одна с пятнадцати лет, но держишь ружьё разряженным?! О чём ты думаешь, идиотка?! — Взревел Сайрус, нависая над Рокс. — А мне и не надо держать ружьё заряженным, чтобы попугать незваных гостей! На крайний случай у меня есть огромный волкодав с острыми зубами! — Кричала Рокс, стоя на диване и скрестив руки. — Тот самый, что сейчас дрыхнет наверху?! — Зло усмехнулся Сайрус, от этой усмешки Рокс запнулась. — Он должен был давно прибежать на наши крики! Ну и где он? Где твой защитник, — уже тише рычал Сайрус. — Просто он знает, что тебя прикончить я и сама смогу, — тихо ответила Рокс. — Убирайся вон. «А он ведь прав», — запоздало подумала Рокс, стоило Сайрусу уйти, хлопнув дверью. Пройдя пол пути до дома, Сайрус вспомнил, что так и не выполнил поручение Энии. — Чёрт. С этой и имя своё забудешь, не только это. Раздался гром. Что такое традиции? Это то, что люди делают из поколения в поколение в определенное время, в определённых обстоятельствах, но как людям пришло в голову повторять свои действия из раза в раз? Один решил поесть торт в день рождения, а эта идея понравилась второму?     Рокс всегда было интересно: если она будет делать что-то из раза в раз в определённое время, то станет ли кто-то делать тоже самое? Станет ли это традицией? Сейчас, сидя на причале вместе Энией, Рокс знала ответ: следуя молчаливому соглашению, девушки пришли на причал со стопками бумаги в утро после грозы. Они уселись по-турецки и принялись делалать гору бумажных корабликов и складывать рядом под аккомпанемент поющих птиц. Этот маленький причал на одном из берегов Голубого озера почти всегда пустовал, он считался проклятым —слишком много убийств, слишком много трупов было сброшено в воду именно на этом причале. Все это знали, но причал почему-то не убирали, а обходили и в упор не замечали. Наконец две горки корабликов стали достаточно велики, чтобы удовлетворить Рокс и Энию. Молча они принялись запускать по-одному кораблику, те получились разных размеров из старой пожелтевшей бумаги с комнат Алекса и Аарона, но количество бумаги и художественных приножлежностей, что оставили их братья хватило бы на каждого человека в их городке. Разумеется, так думали маленькие девочки, в чьих глазах чужие вещи казались огромными и нескончаемыми, словно каша в волшебном горшочке. Запаздало девочки заметили пятна чернил на некоторых корабликах и силуэты знакомых почерков, но было поздно, слишком далеко уплыли кораблики, слишком не хотелось портить происходящее вылавливанием призрачных воспоминаний. Казалось, всё смолкло, наблюдая за происходящим, за данью уважения умершим. Оставалось лишь следить за причудливыми движениями кораблей в вихре первых опавших листьев…      Капли дождя стекали по грязному окну захудалого кабака, насквозь пропахшего запахом табака и дешёвого алкоголя, но Аарон и Алекс не посмели бы потратить слишком много денег на эту попойку. Им начало казаться, что запахи и ругань пропитали их насквозь. Стоит взглянуть в зеркало и их отражения растворятся в веренице чужих лиц, едва остававшихся в сознании от количества выпитого. Не отрывая глаз от окна, Алекс с Аароном залпом выпили по кружке не пойми чего. Каждый скорбит по-своему, но мысли этих двоих всегда совпадали, способ скорби о смерти родителей не исключение. Оба потеряли их в один день, при одних и тех же обстоятельствах, но у обоих остались родные: младшая сестрёнка у Аарона, и младшие брат и сестра у Алекса. Два тяжёлых года два друга провели в заботах о младших, два года пытались держаться изо всех сил. И у них получалось! Они недосыпали, недоедали, они охотились и зарабатывали на жизнь профессией, унёсшей жизни родителей, но кормившей многие поколения их семей. Оба были оптимистами, не дававшими друг другу и семьям отчаиваться, грустить, не показывая собственных слёз и скорби. Но раз в год, в день смерти родителей они позволяли себе окунуться в омут скорби и выпить до поросячьего визга. Тошнотворная обстановка кабака сливалась в один кислотно-зелёный комок: грязные треснутые стаканы, кислотная обивка дешёвых кресел, отвратительные чучела животных с выпученными стеклянными глазами на стенах словно бы наблюдали за сидящими. Глоток пойла. Ещё глоток. Кружка. Вторая. Бутылка. Вторая. Третья. В глазах расплывалось, но они пили, пока не поняли, что выпив ещё, они не смогут дойти до дому. А надо проверить безопасность детей, дремлющих в кроватях. Пошатываясь, два друга встали и пошли, схватившись друг за друга, чтобы не упасть. Кабак остался далеко позади, но голоса всё ещё долетали сквозь раскаты грома и звуки падения капель дождя на мир. Они были рады дождю, рады, что холодные капли перемешиваются с горячими каплями на лице — они не хотели проявлять слабость ни в чём, но это невозможно для человека. Какой человек сможет не расплакаться хотя бы раз за всю жизнь? Никто.     Два друга молча петляли по липким скользким улочкам, размываемых дождём. Раздался раскат грома и Аарон подумал о сестре: Рокс наверняка перепугалась и зажгла свет во всех комнатах, наверняка сейчас сидит в его комнате, крепко обняв Пороха, словно мягкую игрушку, а не живого пса. Будто почувствовав его тревогу, Алекс ускорил шаг. Им идти ещё долго: выйти из города, пройти мимо озера и по крошечной тропе в лес, там до развилки, где их пути разойдутся. Аарон надеялся, что Рокс вполне могла пойти к Энии и переночевать вместе с ней и Сайрусом, зная, что Аарон сегодня мог задержаться до утра — это было бы здравым решением, но Рокс предпочла бы дождаться брата. — Надо бы помирить этих двух идиотов, — громче, чем хотел, сказал Аарон.     Но из-за дождя было слышно лишь нечленораздельное бормотание Алекса о глупых ссорах и что-то о хорошей трёпке. Они давно собирались разобраться с этой проблемой, пожалуй, они займутся этим сразу как пройдёт похмелье. Детки обязательно помирятся, а потом пожалеют, что устроили разлад — уж Аарон и Алекс об этом позаботятся. Наконец черта города осталась позади и дождь вроде успокоился, рядом показалась вечно голубая гладь озера и дорожки лавок, магазинов и кафе, заполонивших собой место, когда-то бывшее полем. Всё было закрыто, но они шли, заглядывая в витрины и высматривая хоть намёк на ещё одного человека в пустом месте. Злобно выл ветер, раскачивая вывески и гремя пустыми банками энергетиков в кислотной окраске. Мигающие фонари делали дорогу ещё мрачнее и ужаснее, чем есть на самом деле, а нормальные фонарики и лампы как назло забыты дома рядом с зонтами. Аарон и Алекс насквозь промокли и продрогли, не ждали они ранних холодов такой ранней осенью. Хотя первые опавшие листья назойливо шуршали под ногами, ещё вчера было жарко как в аду. Послышалась ругань и чей-то пьяный бас. Аарон и Алекс замерли, прислушиваясь — не нужны им неприятности. Голоса доносились впереди, совсем рядом. Не сговариваясь они повернули налево в сторону причала и с лёгкой душой пошли более длинной дорогой к дому — она ведь безопасней. Дорогу загородил человек в капюшоне, Аарон сжал кулаки, но ничего не сказал, их окружили со всех сторон. «Прости, сестрёнка, эту грозу ты проведешь без меня», — подумал Аарон, когда их с Алексом медленно сжимали в круг.          Рокс всегда боялась грозы, но ещё больше её пугал утренний туман над озером. Келпи ведь любят гулять по берегу в это время? Возможно, это детские страхи, влияние опекуна-рассказчика, однако девушки могут поклясться, что в наступающем тумане они видят размытые лошадиные силуэты. Туман приближался все ближе и ближе, когда они покидали причал, и, ухватившись, друг за друга, оглядываясь назад, торопились на работу. Сегодня будет мало посетителей, но расслабляться не стоит совсем…