Сосед поневоле: Новая марионетка мистера J

Я проснулась в холодном поту, сердце колотилось, как бешеное. Тьма вокруг давила, но я всё ещё чувствовала озноб, проникавший в кости, будто остаточный заряд электричества. Этот сон был слишком реален. По началу была обычная комната, белая, стерильная. Слишком белая, слишком тихая. Потом я заметила его, массивный, из чёрного, отполированного до блеска дерева, с ремнями, словно жёсткие объятия смерти. Я сидела на стуле, запястья и лодыжки были стянуты, кожа натянулась, блестела под редкими лучами света, проникавшими сквозь единственное окно. Страх, невыносимый, ледяной ужас, сковал меня. Это не было просто предчувствие смерти — она присутствовала здесь. Холод, такой пронзительный, что заставил меня забыть о горячей крови, циркулирующей внутри. Он проник в меня не с поверхности, а изнутри, будто я выворачивалась наизнанку. И тут… удар. Не просто удар, а взрыв. Вся моя плоть стала единой проводящей цепью, по которой с невообразимой скоростью потёк огненный поток. Я почувствовала, как миллионы иголок вонзились в меня одновременно, не только в тело, но и в саму душу. Ток пронзал меня, растекался под кожей, оставляя за собой пылающие реки боли. Она не была локальной, она была везде. В пальцах, заставляющих судорожно сжиматься, в волосах, встающих дыбом, в самом сердце, бьющемся в бешеном ритме, до потери сознания. Казалось, что мои внутренности кипят, а кости оплавляются изнутри. Я видела всё как будто со стороны — моё искажённое лицо, вздутые вены, искрящуюся кожу. В какой-то момент, в этом безумии боли, я ощутила, как ток перехватывает дыхание, и я задыхалась, словно утопала в собственном теле. И только эта нехватка воздуха, этот отчаянный поиск кислорода стали ещё одним слоем адской боли, перемешиваясь с гулом в ушах и ослепляющим светом, который, я уверена, исходил изнутри меня. А потом… темнота. Не облегчение, а пустота, которая не давала никакого ответа на вопрос, жива я или нет. И только этот остаточный озноб, эхо адской боли, разбудило меня в мокром от пота ужасе, заставляя осознать, что это был всего лишь сон, но сон настолько реальный, что я побоялась снова заснуть. Силы в борьбе с болезнью были неравны, горячий лоб полыхал от температуры, а озноб ломал суставы внутри, заставляя кости находиться в безучастном состоянии. Холодный пот скатывался по мне, проникая за воротник футболки, которая прилипла к телу. Тяжелое дыхание было напоминанием, что я одна. Я не смогла оторвать себя от кровати в поиске жаропонижающего, поэтому в очередной раз моргнув я провалилась в бессознательный второй сон.

***

Второй день моего уже вынужденного отпуска проходил вполне нормально. Да, наверно это слово подойдет. Закинувшись очередным пакетиком против температуры, я с нетерпением ждала, когда он подействует. Бьёрн обещал заглянуть после смены ненадолго ко мне, и в целом на этом все. Ах, да, еще я долго мучалась и все же решила написать Джокеру. «Нужно поговорить.» К сожалению, он ничего не ответил, полностью игнорируя меня. Я не знала, когда его нужно будет ждать, поэтому один денек я решила посвятить себе. И под себе это значит продолжить лечиться, а еще учиться. Новые книги, прикочевавшие ко мне из библиотеки так, и не были открыты за все это время, поэтому сегодня я решила немного впитать в себя полезной информации. Удобно расположившись на кровати, я взяла первую попавшуюся: «Патологическая основа болезни» Джон К. Впервые за столько дней за окном стояла солнечная погода, лучики газового гиганта ярко освещали всю комнату, отбрасывая узоры на противоположной стене. Погрузившись в конспектирование первых нескольких глав, я не заметила, как время заметно ускорилось и начало клониться к вечеру. Нортон вновь погрузился в сон, удобно устроившись на одной из моих подушек. — Что читаешь? — я подпрыгнула на месте, завалившись на кота. Вовремя обернувшись, я столкнулась со знакомым запахом бензина и сигаретного дыма. Джокер выглядел не важно, помятый мужчина, чья рубашка была в крови выглядел уставшим. Мои глаза скользили от малых капель к большому пятну, расположившемуся где-то у ребер. — Это не моя, — губы Джокера растянулись в улыбке, следя за сменяющимися эмоциями на моём лице. Его слова успокоили меня, но задавать резонный вопрос о том, чья именно эта кровь я не стала. — Ты хочешь, чтобы я от страха умерла? — прохрипела я, прочищая горло. — Заболела? Неважно выглядишь, — констатировал мужчина, игнорируя мой вопрос и внимательно вглядываясь в моё лицо. Я лишь махнула рукой, поднимаясь с кровати. — Уже лучше, — соврать не получилось, болезненный вид, мешки под глазами, спутанные волосы — все говорило об обратном. Однако спорить со мной Джокер не стал, лишь прошагал следом в гостиную. — Надо постирать, — заваривая чай, указала я на потрепанного мужчину, который удобно располагался в кресле. Джокер согласно кивнул, принявшись раздеваться у меня на глазах. Я замахала руками, привлекая его внимание, — Иди в ванную, а то запачкаешь все, — на удивление он послушно скрылся в уборной, предварив за собой дверь. Мне однозначно было не до шикарного вида полуголого мужчины в комнате, голова раскалывалась так, словно полушария пытались разломить шпунтом. Заварив чай на двоих, я присела на диван, кутаясь в плед. Через полчаса мужчина предстал предо мной в совсем необычной для него одежде. На Джокере была белая свободная футболка и домашние штаны серого цвета. Грим он все-таки предпочел оставить. Присаживаясь рядом со мной, как самый желанный гость, он принял из моих рук горячий чай. Наши колени слегка касались друг друга, и будь это очередной «милый» визит, я бы утонула в мыслях об этом положении. И все же, я позвала его не для этого. — Карл заходил, — тихо сказала я, не зная с чего начать, поэтому выбор пал на невинные новости. — Карл? -мужчина, сидевший рядом со мной словно ощетинился, — И зачем же он приходил? — я пожала плечами, намекая на безысходную ситуацию, которая сложилась в итоге. — Привез лекарства мне, и помог с мусором, — я кивнула в сторону пустующего коридора, почему-то врать Джокеру не хотелось, наоборот, с ним хотелось быть искренней, — Я попросила его, больше никто не мог. Уткнувшись в свою кружку, я не поднимала глаз на Джокера, очевидно напряженного. Мне оставалось лишь гадать, что происходит у него в голове в этот момент. Я знала, что это абсурдная ситуация, но при этом чувствовала себя немного виноватой перед мужчиной. — И? — Что и? — столкнувшись с его взглядом я ощутила себя под микроскопом, он явно ждал продолжения истории, — И все, он уехал, — закончила я свой рассказ. — Милашка Карл о-очень забо-о-отливый, м? — я чувствовала нотки стали в некогда потеплевшем голосе, и от этого противное чувство вины продолжило скрестить в душе с новой силой. — Ничего не было, перестань, — решила прекратить эти пытки я. — Тебе видней, — прищуренный взгляд, окруженный чёрной краской, внимательно изучал моё лицо, — Зачем позвала, если у тебя появился новый друг? — Потому что нужно поговорить, — вмиг посерьезневшее моё лицо заставило Джокера вытянуться в диване и отставить кружку в сторону, — Джаспер приходил ко мне, и мы говорили…о тебе в том числе, — прочистив своё горло начала я. — Мне уже любопытно, крошка, — сказал Джей, потянувшись в карман своих штанов, выудив оттуда пачку злосчастных сигарет и зажигалку, проворачивая её в пальцах, он наклонился ближе, не желая упустить подробностей рассказа. — Что если тебя поймают? — просила я, встречаясь с его взглядом. — Поймают? — брови Джокера под белой краской медленно поползли вверх, — Так, солнце, рассказывай всё.

***

— Значит меня ждет «жёлтая мама», -протянул мужчина, спустя время, обдумывая пересказанный диалог с Джаспером. К концу монолога он уже стоял у открытого окна и выкуривал вторую сигарету, выпуская едкий дым в чёрное небо. Его желваки ходили ходуном, видимо в голове происходил очень быстрый мыслительный процесс, — Чтож, признаться мне поднадоели стены Аркхэма, всегда приятно сменить обстановку, — хихикнул мужчина, обращаясь ко мне. — Это не смешно! — вспыхнула я, — Джей, они настроены серьезно, облавы происходят каждый день, а что, если они найдут тебя? У тебя вообще в таких ситуациях есть тайный план побега? — вопросы сыпались с большой скоростью, а вместо ответов Джокер посмеивался надо мной, — Неужели я одна переживаю? — задав последний вопрос я осеклась, мои глаза округлились, ведь я признавалась ему, что переживаю за него. Джокер подошел ко мне так близко, как ему позволяло собственное чувство комфорта. И аккуратно взяв за плечи, слегка тряхнул меня, приводя в чувства. — Что с тобой, солнце? — продолжал издеваться он, — Нет, не тебе одной, это очень интересная информация, — немного подумав он добавил, — Спасибо, Финли, — отступив от меня, он двинулся на кухню. — Там ужин в сковородке, — кивнула я, отвлекаясь от случившегося. Я подхватила пульт и включила первый попавшийся канал, желая забыться в собственных мыслях. Когда с ужином было покончено, Джей с неожиданной «душевной» добротой предложил еще чашку чая. Я не успела принять кружку из рук мужчины, как в дверь постучались. Рука мужчины дрогнула, проливая горячий напиток мне на штаны. От обжигающей боли я зашипела, пресекая попытки мужчины помочь мне, я в панике метнулась к двери. Пока мокрое пятно расползалось по ткани. — Это Бьёрн! — обратилась я к Джею, — Блять, я совсем забыла, он обещал прийти! Тебе надо прятаться! — Тише, солнце, — попытался успокоить меня Джей, — Ты словно запрещенные вещества собираешься в унитаз смывать, — хихикнул он, забавляясь всей ситуацией. — Да?! А ты кто?! — в бешенстве носилась я по квартире, стараясь замести следы пребывания Джокера, — Давай в окно, — скомандовала я, закидывая из ванной комнаты в спальню корзину для белья, в которой была кровавая рубашка мужчины. — Шутишь? Да я замерзну! -взбеленился Джокер, обводя взглядом квартиру. — Тогда в шкаф! — конечно, лучше места не нашлось в моей голове, чем собственный шкаф в комнате, мозг мне подсказывал, что Бьёрн не отряд ФБР и обшаривать квартиру в поисках неизвестно кого — не станет. Джей продолжил упрямиться, пока в дверь не постучали вновь. Шикнув на мужчину, и пригрозив расправой, я затолкала его в шкаф, закрыв комнату. Переведя дыхание, я пошла открывать дверь. — Привет, Фенек! — басистым голосом тепло поприветствовал меня мужчина, проходя в глубь квартиры, — Чего долго не открывала? — в руках у него были большие пакеты с продуктами и пара пакетов неизвестного мне содержания. — Привет, просто я…это ружьё?! — нарочито громко спросила я, уставившись на плечо мужчины. Конечно, я знала, что у дяди имеется оружие и не одно, но никак не ожидала, что он притащит его ко мне в квартиру. — Фин, я так оглохну, — посетовал Бьёрн, проходя на кухню, — На стрельбище ездил сегодня со своим знакомым, а после к тебе, домой заехать не успел, к сожалению. — Почему в машине не оставил? -поинтересовалась я, помогая доставать продукты из пакета. — Да сама ж знаешь, время сейчас не спокойное, не хватало, чтобы его украл кто, — оставляя его в коридоре, пробасил он, — Лучше скажи мне, как ты? Температура спала? — и вот, Бьёрниз начальника вновь стал любящим дядей, заменившим мне родителей. С трепетом он следил за мной, ожидая ответа, попутно осматривая гостиную. Пока я успокаивала его, мужчина с нескрываемым любопытством осматривал стол, с двумя чашками. Предательски позабыв избавиться от главной улики, я проследила за взглядом мужчины. Конечно, я не маленькая девочка, за которой нужно следить, но враньё близкому человеку может здорово пошатнуть наши отношения. — Это Карл заезжал, — закусывая губу, я проследила за поднимающимися и вернувшимися на место бровями своего дяди, — Вилсон, мы познакомились на той Рождественской вечеринке с Джилл, — самое главное правило качественной лжи— это, собственно, правда, просто слегка видоизмененная, если ты добавляешь больше общеизвестных фактов, не требующих проверки, то сказанная малюсенькая ложь тоже звучит правдоподобно. Да и кроме подросткового возраста я не врала Бьёрну, у нас всегда складывались доверительные отношения, которыми я очень дорожила. — Ну что ты, солнце, — в примирительном жесте поднял руки мужчина, — Я ни в коем разе тебя ни в чем не уличаю. Ты давно выросла из возраста моей опеки, Фенек, а значит сама со всем разберешься. Я люблю тебя, ты же знаешь, — заключая в медвежьи объятья проурчал дядя, перекрывая мне доступ к кислороду своими большими руками. Между нами давно не было подобных проявлений чувств, Бьёрн был не из тех людей, кто часто демонстрирует свою любовь так ярко и открыто, и все же оказаться в надежных руках человека, для которого ты давно стала семьёй очень приятно. Даже если сейчас ты нагло врала ему, из-за сомнительного желания быть с человеком, который является страшной угрозой для всех. Для всех, но не для меня, — в очередной раз я сильнее натягивала розовые очки на переносицу, до боли вжимая их в себя. Лишь бы не упали, лишь бы не разбились. От тошнотворных мыслей стало дурно, в уголках глаз скопилась влага, немного отстранившись от Бьёрна, я незаметно рукавом вытерла лицо. В уютном свете вечернего заката дядя прошел на кухню, его сердце наполнилось нежностью, заботой и желанием поставить меня на ноги по «собственному рецепту». Он был полон решимости облегчить мои страдания своим лекарством, и мои возражения совсем не принимались. Конечно, я была против! Потому что этим нечто он поил меня с самого детства, и хоть я была не в восторге от идеи вновь выпить целый заварник, видя, как он с особым усердием принялся готовить…кто я такая, чтобы останавливать его? Он достал из шкафов ингредиенты: свежий имбирь, ароматный мед, молоко, лимон и ломтики яблока. Каждое движение было наполнено добротой и заботой. Когда человек делает что-то с таким чистым помыслом и душой невольно вокруг него образуется нечто эфемерное. Он очистил имбирь, обнажив его пряный аромат, выжал лимон, чувствуя его освежающий запах. В сотейнике он смешал тертый имбирь с водой и молоком. Тепло огня высвободило успокаивающие свойства корня, создавая манящий аромат. Он добавил ломтики яблока и позволил им смягчиться, наполнив дом сладковатым благоуханием. Затем дядя влил в смесь щедрую порцию меда. Его сладость окутала другие ингредиенты, создавая гармоничный баланс. Он помешивал свое зелье с любовью, а мысли были где-то далеко. Я никогда не спрашивала о происхождении этого рецепта, но сейчас, наблюдая за ним со стороны, мне кажется, что тоже самое он сам пил когда-то в детстве. Возможно, с таким же лицом как у меня. Наконец, когда все ингредиенты объединились в совершенную гармонию, он снял сотейник с огня. Еще горячим он разлил лекарство в кружку, украсив ободок долькой лимона. Я с большой благодарностью в глазах взяла кружку и жадно выпила содержимое, стараясь изо всех сил не кривить лицо перед Бьёрном. — Как в детстве, отставляя стакан сказала я, глаза Бьёрна засияли, украшая бороду добродушной ухмылкой. — Позволишь? — я кивнула, я ровно как в детстве мужчина наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. Невинный жест, которым он всегда успокаивал меня, давая силы и веру в то, что мне всё посильно. И сейчас, сквозь года этот жест остается трепетным напоминанием о том, что я обрела свою маленькую семью и стала счастливым ребенком. Тепло выпитого напитка разлилось по телу, наполняя его приятной тяжестью, в такие моменты хочется уснуть и проспать безо всяких ограничений во времени. У Бьёрна имелась другая черта, которую я безумно любила, он никогда не задерживался дольше положенного, как и сейчас, заприметив моё сонное состояние засобирался домой, пожелав поскорее выздоравливать и больше нигде не простужаться он покинул мою квартиру.

***

После того, как дверь закрылась из комнаты вывалился раздраженный Джокер, и хоть его недовольство быстро сошло на нет, сдвинутые брови все еще хмурились, обращаясь ко мне. — Болит? — он кивнул на мою ногу, где все еще красовалось мокрое пятно, я совсем позабыла о боли, ощутив только сейчас, как горячий жар все еще расходится под кожными покровами. Уже было поздно, но все же я метнулась в ванную комнату, попутно стягивая домашние штаны. Первое правило при ожогах минимум семь минут под холодной водой остужать конечность, чтобы предотвратить распространение тепла внутри и делать это нужно сразу, а не как я. Благо чай не был безумно горячим, поэтому стоя в душевой я обильно поливала свою раненую конечность ледяной водой. Когда с первой запоздалой помощью было покончено, я еще больше уставшая, переодевшись в другую пижаму двинулась на диван. По телевизору крутили неизвестный мне старый фильм, пока я устраивалась на диване, рядом с мужчиной, мысли уже давно заставляли меня пойти спать, но я упорно отказывалась от этого, словно боясь, что Джокер снова пропадет, оставив меня одну. Тени сливаются воедино, когда мой разум погружается в истому, тело наполняется тяжестью. Я закрываю глаза, и темнота обволакивает их. Веки становятся тяжелыми, как свинцовые гири, а мои мысли дрейфуют в тумане. Я чувствую, как тело медленно погружается в теплую и уютную пустоту. Все ощущения становятся приглушенными, и звук собственного дыхания кажется громом в безмолвии. Я свободно падаю в бездонный колодец, где нет ни времени, ни пространства. Внезапно, мягкое прикосновение на моей голове. Прохладные пальцы скользят по моим волосам, успокаивая меня. Медленно, словно вздохом легкого ветерка, моя голова переносится на что-то более твердое. Тепло разливается по моей шее, когда я осознаю, что это колени Джокера. Его дыхание, неровное и хрипловатое, чувствую, как его мышцы напрягаются, когда он пытается устроить мою голову поудобней. Нечеткие фигуры перед моими закрытыми глазами растворяются в темноте. Последнее, что я слышу, это приглушенный смех Джокера, который видимо с интересом смотрит фильм на экране.

***

Под мягким светом мерцающего ночника Джокер решил устроить голову Финли к себе на колени, чтобы ей было удобней спать. Её тяжелые веки трепетали, когда она погружалась в сон под его голос. Джокер снова вздохнул и оторвавшись от фильма взглянул на дремлющую у него на коленях девушку. Он ухмыльнулся, глядя на ее спутанные длинные локоны. Недолго думая, он снял кожаную перчатку, которая все это время была на нём, и бросил рядом. А затем внезапно обнаружил, что его обнаженная рука нежно гладит ее мягкие волосы. Он лениво накрутил прядь на палец, глядя на нее молча, с задумчивым выражением. Она, конечно, забавная, но не настолько смелая или безумная, как он. И все же толика безумства в ней имеется подумал он. Ему вспомнилось, как мужчины на Рождественской вечеринке смотрели на неё, оценивали, свободная рука невольно сжалась, поймав себя на мысли о том, что она чуть не сделала в этой квартире будучи немного не трезвой. С годами, она будет хорошеть, у мужчин просто нет шансов, Джокер был уверен. Если, конечно, она доживет до того момента. Он пропустил локоны сквозь пальцы, думая только о том, насколько волосы могут быть мягкими на ощупь и…приятными. Хах, он часто трогает волосы других людей, это его работа, обычно он дергает за них, снимает скальпы, иногда даже без перчаток, но волосы никогда не были такими. Он резко закатил глаза и откинулся на диван. По крайней мере она хотя бы спит и не видит происходящего. Он не хотел пускать в своё осознание мысли, что она занимает там достаточно много места. И он не хотел, черт побери, мириться с этим, не хотел ей уступать. Она его вынуждала. Но теперь, думая о ней, он понимал, насколько ему повезло. Даже если она задавала эту хренову кучу вопросов, даже если иногда вела себя безрассудно или глупо, она никогда ничего не требовала она просто была рада тому, что он ей дает. в буквальном смысле. А значит, что она зависима. Осталось понять, насколько он зависим.