Прикосновения.

      Бумаги, бумаги, ещё больше бумаг.... Черт уже кажется успел позабыть, когда ему приходилось столько возиться с этими листиками. Но приходится. Пока Господин занят своими делами, более важными, чем такая рутина, с ней приходится возиться ему.       Отложив ещё одну кипу бумаг, Черт приступил к следующей. Как вздрогнул, услышав знакомые, тяжёлые шаги. Приосанился, поправил шляпу с шестерёнками на голове и уставился в текст, внимательно исследуя каждую буковку. — Все ещё занимаешься этими каракулями, Черт? — пробасил Люцифер, вставая за спинку высокого кресла, однако не выше его самого, и пристально взирая на спину подчинённого. — Да мой Господин. Я постараюсь быстрее управиться с этой рутиной, чтобы вам не пришлось, — прошептал мужчина и хотел было подняться с кресла, чтобы освободить место владыки, но Люц приказал остаться. — Сиди. Мне пока незачем мой стол. Все равно с бумажками ты занят. Мне пока не до них. — Благодарю Владыка... — голос Черта стал звучать поуверенее.       Раз уж Люцифер ничего против не имеет, то советник продолжил заполнять бумаги и внимательно просматривать их. Однако, Черт не мог не осознавать, что что-то не так. Господин обычно не столь благосклонен, не столь милостив к нему. Даже оставил его сидеть в кресле.       Подозрения и ощущение подкрадывающейся опасности, не отпускали адское существо. Черт незаметно поправил ворот одежды, стараясь унять малозаметную дрожь в кончиках пальцев. И все же, как бы он не был готов, для Черта стало полной неожиданностью, когда крепкие и сильные руки Люцифера, без перчаток, коснулись его плеч.       Бумаги упали на стол. Черт вцепился ладонями в подлокотники кресла, шумно выдыхая. — В-владыка, что вы делаете? — Я заметил, что ты стараешься избегать моих прикосновений, Черт. Почему же? Голос Люцифера звучал обыденно, словно тот интересовался сколько ещё грешных душ было перетерто его адскими механизмами. — Потому, что...       Черт предпринял попытку отодвинуться от спинки кресла немного вперёд, как чужие руки ещё сильнее сжали рубаху с короткими рукавом и со всей силы потянули советника назад. Легонько ударившись затылком о кожаную спинку кресла, надежда хоть как-то ослабить жжение, ощущаемое даже сквозь одеяния, окончательно пропала.              Черт замер на кресле, пытаясь подобрать слова. — Потому, что? — переспросил с нажимом Люцифер, заглядывая через спинку кресла, оценивая состояние своего слуги. — Ваши прикосновения для меня — это огромная награда, удовольствие которых я не достоин, — проговорил хриплым голосом Черт, жмурясь и кривясь от нарастающего жара. В аду и так пекло, но оно не сравнится с тем, какое исходит от его правителя.       Советник вздрогнул, услышав глубокий и тихий смех. — Вот как... Это правда? Черт сглотнул, едва кивнув. Пальцы уже онемели, настолько крепко он вцепился в подлокотники. Люцифер с лукавой, широкой улыбкой следил за страданиями слуги. Пожалуй это даже было презабавно.       Руки потянулись вниз, касаясь предплечий, дотрагиваясь до обнаженной, бледной кожи, придавая ей заметный красноватый цвет. В воздухе запахло горелой плотью. Черт остался сидеть на месте, поджав губы, зажмурившись от обжигающего жара. Желудок скрутило в спираль от мучительной боли и необъяснимой лёгкости.       Советник не знал, почему столь тяжелы для него эти прикосновения и так приятны. Возможно муки от того, что он отвык от обычной телесной боли. Ведь в аду мучают душу, а не тело. Но тогда почему он получает удовольствие от того, что хозяин касается его?       — Что-то не очень и заметно, что тебе приятно... Тебе больно и только, — ухмыльнулся очень нехорошей улыбкой Владыка ада, управляя руками Черта, точно послушной марионеткой. Советник отпустил подлокотники, послушно обхватил своими пальцами шею, стискивая красноватую кожу и хрипло заскулил, открывая глаза, поднимая их к потолку, сталкиваясь с внимательным взглядом Люцифера. — Господин! — быстро выпалил Черт, ощущая, что его руки все сильнее смыкаются на его шее. Он не может сопротивляться этому, ведь ими сейчас управляет хозяин. Он не пойдет против него, даже если бы захотел. — Я не посмел бы от вас скрыть подобного... Но... Мне приятно... От... Этой... Боли...       Последние слова, давались с большим трудом, поскольку руки все сильнее сдавливали шею и Черт мог лишь издавать хриплый шепот и с мольбой смотреть на Владыку, надеяться на то, что тот пощадит его. — Вот как значит. Значит тебе нравится, когда я причиняю тебе боль? Только я и никто больше?       Люцифер продолжал глядеть на то, как его подчинённый кивает, пытаясь ослабить хватку своих же рук. А ведь ему всего лишь надо захотеть мысленно, чтобы эти страдания прекратились, но нет. Черт этого сам не хочет. Он желает, чтобы Люцифер продолжил его истязать, мучить.       Люц не очень понимал подобного отношения советника к самому себе. Но ему очень нравилось его пытать. А раз Черт получает даже от этого наслаждение, то значит они оба получают удовольствие.       Это внезапное осознание, почему-то очень не понравилось властителю. Люц посмотрел на советника, который находился в полуобморочном состоянии и отпустил его руки, сам схватив его за шею, вжимая в спинку кресла. Черт глухо застонал, непонимающе посмотрев на хозяина, обмякше усевшись, подобно безвольной марионетки.       Затем раздался неприятный хруст костей и перед глазами все потемнело. Черт даже не успел ничего сказать, лишь почувствовал ужасную боль, пронзившую его шею и пламя, охватившее его всего.       Пробуждение было очень нескоро. Советник едва смог разлепить глаза, хватая ртом воздух и пытаясь различить лицо перед собой. Вздрогнул, увидев все те же знакомые темные глаза, словно беспросветный мрак и знакомые одеяния.       Правда теперь, он лежал на холодном полу, а Люцифер сидел в кресле, просматривая бумаги. — Ч-что со мной произошло? — прошептал Черт, едва поднимаясь на ноги, пошатываясь. Шляпа едва не слетела с головы, но советник кое-как успел её подхватить, стиснув в ладонях. К тому же и вся его одежда пропиталась какой-то мутновато-красной жидкостью. Судя по запаху это была кровь. Его кровь.       — Я свернул тебе шею, — спокойно ответил Люцифер, взглянув на Черта и тот склонил голову, закашляв. — П-почему? — невольно вырвался вопрос у Черта и он пугливо взглянул на хозяина. Тот лишь приподнял уголки губ вверх. Но улыбка была холодная и мрачная. — Потому, что мне не стоит лгать, Черт. Я слишком хорошо распознаю ложь, ведь я отец всей лжи. Так,что ответь ещё раз на мой вопрос. Что ты чувствуешь от моего прикосновения?       Черт поглядел на Владыку, убрав руки со шляпой за спину. Вздохнул, осматриваясь по сторонам. Если он ответит неверно, то ему ещё раз наверно свернут шею. Или случится, что похуже. Но... Он ведь будет не против этой боли. Если её причинит господин, то она будет ему в удовольствие. — Я чувствую невероятный жар и удовольствие от ваших прикосновений... — начал говорить Черт, съежившись от того, что Люцифер поднялся с кресла.       Однако, Черт остался стоять на месте, даже тогда, когда Владыка ада встал почти вплотную к нему.       — Для меня нет больше награды, чем вы и ваше внимание ко мне. Ваши прикосновения... Они очень дороги. Я их буду помнить, — прошептал советник, не в силах поднять глаза выше и вздрогнул, ощущая хриплое, теплое дыхание, возле своего уха. — Тогда очень скоро я проверю получше... Насколько тебе приятно, когда я касаюсь тебя, Черт.