Второй шанс

Джон заглянул в палату к Бену. Он был мрачен, хотя Фрост и Феррес немного подняли ему настроение, последний тоже зашел в больницу после работы. Вид Бена, лежавшего на кушетке, с повязкой на груди и фиксацией на руке, растрогал его. Он сел рядом. — Как ты? — спросил он негромко. Бен протянул руку, чтобы коснуться его руки. Купер помедлил, но все же взял его ладонь в свои. — Я ждал тебя… — сказал Бен устало. — Да? — Купер чуть вскинул брови. — Конечно… весь день… — Я был занят с Сунерсом до вечера… работали… — Джон украдкой посмотрел на Бена с нежностью. — Я переживал за тебя… Бен сжал его руку. — Мне Феррес вкратце рассказал, что вы нашли. Про Полански… Установили личность стрелявшего? — Да… Неоднократно сидел за кражи и разбой. Но суммы были сильно меньше. Ниточка тянется к этому комиссионному магазину, но пока еще не все понятно. — Ого… они не знали, что деньги ФБР? — Да черт их знает, что они знали и о чем думали. Странная команда: горничная, толстяк с чемоданом, два человека из хоз части… Еще и пострелять захотелось. Неадекватные люди… — Да… Ты знаешь, я как раз хотел тебе рассказать про Лилиан… … — вдруг начал Бен, немного разволновавшись. — Бен… — Купер прервал его. — Ты можешь мне все сказать. Все сказать прямо. Все, как есть. — Джон… что сказать? Ты не понял… — Я понял, Бен. И я понял это еще тогда. Я понял сразу. Бен замолчал. Он ведь хотел сказать совсем не это… вернее, это вообще не то, о чем он хотел сказать Джону… Но Джон как всегда все увидел, понял, догадался, почувствовал… Ну что ж… сам виноват. Бен сам во всем виноват. — Джон… — Я приму все, что ты захочешь сделать. Если тебе дороги эти отношения, то кто я такой, чтобы мешать тебе? — ответил Джон мягко. Мягко и со щемящей тоской в глазах. — Джон! Ты ошибаешься… ты очень-очень сильно ошибаешься, если думаешь, что… — Бен замолчал. Он подбирал слова. Эмоций было так много, что он никак не мог выразить все, что хотел сказать Джону. — Я бы все отдал, чтобы ошибаться. Но, может, это ты ошибаешься насчет того пути, который ты выбрал. Так бывает… и тут нет ничьей вины… И я смогу это принять, потому, что люблю тебя… Джон говорил так мягко и спокойно. И он никогда бы не повысил голос на Бена в этой ситуации. — Купер… — выдохнул Бен и на глазах у него появились слезы. Он устал и говорить уже было сложно. Да и медсестра может появиться с минуты на минуту, оборвав этот разговор. — Купер… Не знаю, о чем ты подумал, но просто знай, что… есть только одни отношения, которые мне дороги! Только одни! И я не представляю своей жизни без тебя, — произнес Бен на выдохе. Джон поднял на него глаза. Бен смотрел на него так открыто и прямо, так искренне. И с каким-то диким отчаянием. — А я думал… А как же Лилиан? — Да, а как же Лилиан, Бен? Бен и Джон вздрогнули и обернулись на этот внезапно заданный вопрос. Лилиан стояла в дверях палаты. Купер встал. — Бен, как же Лилиан?! Как же я?! Ну скажи же ему! — уже громче. — Скажи же ему правду! — уже кричала она, краснея. — Пусть он убирается! Пусть убирается!!! В ее взгляде было столько злости и решимости, что, недолго думая, она кинулась вперед, обнажая зажатый в руке скальпель. — Нет! — крикнул Бен, судорожно нажимая кнопку вызова медсестер, крича что-то еще обезумевшей девушке, пытаясь встать. По коридору уже кто-то бежал, вызывая охрану. Джон намеревался выбить скальпель, не до конца понимая траекторию движения и думая о том, как, если что, прикрыть Бена. Но она целилась не в Бена. Джон дернулся и скальпель с громким звоном отскочил на пол. — Джон! Нет! — крикнул Бен. — Лилиан!!! Уже через секунду санитары скрутили ее и сделали успокоительный укол. Она перестлала трепыхаться и затихла. А возле Купера на пол стекали капли крови.