Второй шанс

Боб Саймон оказался приятным в общении парнем, внимательным, со своим мнением, но не задиристым. Поговорив минут десять, они нашли много общих знакомых среди патрульных и следователей. В целом первая половина дня прошла очень легко. Джон немного отвлекся. На обеде было сразу пять машин. Бен предложил напарнику другую закусочную, но Каннинг не согласился, он хотел пообедать с Дьюи. Когда Бен и Каннинг зашли в кафе, почти все места были заняты. Бен сел прямо напротив Купера. Рядом с Купером сидели Боб и Чики. Чики расспрашивала его, почему он перевелся, игриво хихикая. Оказалось, что он развелся месяц назад и решил сменить обстановку. При этих словах на щеках Чики вспыхнул легкий румянец. Купер ел очень мало, как и Бен, который, казалось, и не притронулся к еде. Оба периодически поднимали друг на друга глаза, но долго не задерживали. Дьюи был на своей привычной волне, действительно, рассказывая о том, как вся женская половина мед персонала больницы была от него без ума. Бен даже рассмеялся при рассказе о том, как Дьюи, переодевшись врачом, ходил на обход вместо настоящего, которого он споил за ночное дежурство. В этот момент он увидел, как Купер внимательно на него смотрит. Этот взгляд был полон тоски и нежности. Пусть всего на пару секунд, но Бен это увидел. Бен не отвел глаз. И в его взгляде Купер увидел боль и обиду. Все следующие дни для Бена проходили одинаково. Джон не разговаривал с ним, проводил много времени в компании Боба. Даже после смены они вместе шли к машинам и болтали. Бен видел, как у них завязывается симпатия, эти случайные касания друг друга, этот смех… Сердце Бена было готово вырваться наружу. Конечно, с ними рядом крутилась Чики, у нее, очевидно, был какой-то свой план на Саймона. Прошла неделя. Неделя отчаяния для Бена. Как-то утром после летучки он зашел к сержанту и спросил, нельзя ли ему вернуться обратно в Вест-Сайд. Сержант взял паузу, внимательно глядя на Бена. — К сожалению, вакансий нигде нет, Шерман. И ты мне нужен здесь. Разбрасываться ценными кадрами не в моих интересах, сынок. Бен вздохнул и вышел. Он не знал, что Купер попросил сержанта ни при каких обстоятельствах не отпускать Шермана из отделения. Джон Купер не был мастером интриг. Ему нравилась честность и простота в отношениях. И то, что происходило сейчас, его угнетало. Во-первых, он понимал, что его чувство к Бену серьезнее, чем он думал. И просто так выселить его из своего сердца не получится. Но ради благополучия Бена он был готов смириться с этим. В какой-то степени, пойти на эту жертву. По крайней мере, он попытается. Во-вторых, ему пришлось взять на себя роль того, кем он не является. Это было тяжело. Купер решил, что, показывая Бену свою якобы симпатию к новому патрульному, Бобу, и нарочито игнорируя самого Бена, он добьется того, что Бен сам переключится, его чувства остынут. Пусть и на почве злости и ненависти к Куперу. Путь даже так. Ему было больно смотреть на Бена. Вчера он заметил, что Бен смотрит на него на парковке. Уловил это краем глаза и сразу положил руку на плечо Бобу Саймону, начиная с ним какой-то пустячный разговор, смотря ему в глаза. Черт подери. Купер очень редко действовал против своей воли. Наверное, поэтому он и не заводил долгосрочных отношений, не влюблялся. Чтобы не терять свою независимость, свою свободу. Но тут Бен. И все поменялось. И теперь есть боль и сломленная воля. Но это был его выбор: сделать шаг навстречу Шерману. Это тоже была его воля. И теперь оградить этого парня от неприятностей — его ответственность. Купер тяжело вздохнул. Он далеко не был уверен, что его хватит надолго.