Второй шанс

Бен ехал домой. После такого колоссального напряжения тело, наконец, начинало расслабляться. Бен хотел оказаться дома. Он был уверен, что с Джоном теперь будет все хорошо, значительных повреждений нет. Он все узнает завтра. Дома Бен взял пиво, сел на диван и просто смотрел в пустоту, вернее на стену, где висел большой телевизор, который Бен ни разу не включал. В голове его мелькали слова, лица и сцены сегодняшнего дня. Он не мог это выключить, не мог перестать думать об этом, видеть Купера на земле в наручниках. Внутри него поднимался гнев, досада, отчаяние, какая-то мешанина эмоций и чувств… Но главное, что они нашли его. И он жив. За окном рассвело. Бен был бодр, адреналин не отпускал его. Благо, что сегодня у него выходной. Бен уже давно допил свое пиво, потом долго стоял под горячим душем и затем лег в кровать. Надо было поспать, но глаза не закрывались. Он смотрел в потолок и думал о Джоне. Бен вспоминал моменты их общения, их дружбы. Можно ли это вообще называть дружбой? Бен доверял Куперу, а Купер открывался все больше и больше. Насколько мог. Бен вспоминал эти руки, покрытые золотистыми волосами, эту крепкую фигуру Купера. Его силу, его выправку. Вот он идет своей уверенной походкой вперед, полный контроль над ситуацией. Бен за ним. И Бен знает, что все будет хорошо, пока его напарник рядом. Эта улыбка, этот взгляд, который Бен замечал у Купера. Почему он так смотрел на Бена? Нет, не всегда, конечно. Господи, взгляд Купера можно было разложить на палитру из порядка 20 значений. Но вот этот вот… скажем, № 14… От этого взгляда Бен таял и не мог связно говорить. Почему? Бен подозревал что-то в Купере. Тот разговор про его друга, который зависал в гей-барах и потом покончил с собой. Потом еще один друг Купера, он видел их один раз вместе. Никаких девушек… Но наверняка о нем нельзя было знать ничего. Бен и о себе ничего толком не мог понять. Не то, чтобы ему нравились мужчины… совсем на оборот… У него за последние два года было столько девушек… И что с того? Крепких отношений нет. Сожаления от расставаний нет. Тоски ни по одной девушки он не испытывает. Какая-то череда лиц и имен… Зато весь год не было ни дня, чтобы он не думал о Джоне, не искал его глазами, не вспоминал его наставлений, его взгляда. А еще, того злополучного вечера после погони, когда Бен назвал его бесполезным. Тогда Бен знал, что поступил правильно, что помог ему. Но разрушил все. — Бен! Шерман! — Бен вдруг услышал голос Купера. — Слушай, парень. Мы с тобой вместе. Ты и я. Ты никуда не идешь без меня. Сначала я. Ты за мной. Понятно? Только вместе. — Джон смотрел на Бена внимательным взглядом своих голубых глаз, положив тяжелую руку ему на плечо. Теплую тяжелую руку. Бену приятно ощущать ее вес на своем плече. Он смотрел на Джона не мигая. — Шерман! Шерман! Бен вскочил и понял, что все-таки заснул. На часах 11 утра. Он снова пошел в душ, и снова, стоя под струями горячей воды, думал о Купере. Почему он меня звал во сне? У Бена промелькнула мысль, что если бы они были вместе, то никогда бы с ним ничего подобного не случилось. Бен выпил кофе, сел на мотоцикл и отправился в Управление. От Дьюи, который был уже там, он узнал, что Купера в наручниках увезли в какой-то дом, это были два наркуши, которые долго не знали, что с ним делать, держали его под прицелом, били, а потом, испугавшись облавы, бросили в канаву, выстрелив на бегу. Но промахнулись. Купер был слаб и не показывал признаков жизни. Это его и спасло. Дьюи уверил Бена, что ублюдков найдут и накажут. И Бен не сомневался в этом ни на секунду. Бен узнал, где лежит Купер, спросил, как он. Дьюи сказал, что к нему сейчас толпа визитеров, очередь надо занимать на аудиенцию. Работает отдел внутренних расследований. Ведь Купер отдал этим подрезкам свою Беретту. Бен еще поболтался в Управлении, поговорил со следователями и все же решил ехать в больницу. В больнице было много народу: ребята из участка, пару следователей, а также офицеры из внутреннего расследования. Все они что-то оживлённо обсуждали. Бен аккуратно приблизился к палате Купера и посмотрел через стекло. Он в больничной одежде лежал на кушетке: капельница, забинтованная рука, обработанные ссадины. Вдруг Купер резко перевел взгляд на стекло и встретился глазами с Шерманом. Во взгляде его сквозило легкое недоумение. Он смотрел на Бена, а Бен смотрел на него. Бен почувствовал, как холод пробирает его с головы до пят. Вскоре Куперу задали вопрос, и он медленно и нехотя отвел взгляд. Бен отстранился от стекла и ушел из больницы. Джон освободился от всех посетителей к концу дня. Он устал и хотел спать, болела рука, спина, и вообще у него было ощущение, что его пожевали беззубым ртом и выплюнули. Тем не менее, он был готов уйти хоть сейчас, однако врач захотела понаблюдать за ним еще пару дней. Он был раздосадован всеми этими допросами, выяснениями, вниманием к себе. Самое удивительное и неожиданное сегодня — это было увидеть Бена через стекло… Купер был один, когда Бен подошел к его палате и постучал. — Можно? — Шерман?! Ты что здесь забыл? — Думал, проведаю тебя. По старой памяти. Как ты, Куп? — Садись, раз пришел. Бен несмело прошел в палату. Рядом с кушеткой, на которой лежал Купер, был один высокий стул. Купер внимательно разглядывал молодого офицера. Бен сел. — Ты заставил нас всех поволноваться, черт возьми, Джон. — Это не было в моих планах. Дерьмовый был день. Дерьмово начался, дерьмово закончился. — Дерьмовой была идея отправиться патрулировать одному. — На тот момент у меня не было выбора. А рабочий день продолжался. Такая уж у нас работа, как ты знаешь, — Купер сверкнул ледяным взглядом. — Выбор есть всегда… За что ты выгнал своего новичка? Я слышал он воевал. — То, что он воевал, не делает его хорошим копом. Не делает его никаким копом. Вряд ли я еще буду брать новичков. — Разочаровался? — Бен посмотрел на него исподлобья. — Не во всех, — Купер выдержал взгляд. — Кое-кто был особенным, — взгляд стал теплее. Бен закусил губу. Купер и раньше хвалил его, но после их расставания, он никак не ожидал это услышать. — Спасибо. — Не благодари, это полностью моя заслуга, — Джон улыбнулся. — Дьюи сказал, ты был с ним, когда меня нашли. Ездил с ним всю ночь. Сказал, волновался, как девочка, — взгляд Купера стал невыносимым, в глазах его заплясали чертята. Бен опустил глаза. Ну, конечно же, Дьюи ему рассказал. Это же Дьюи. — А что утром не зашел? — Посмотрел, скольким вниманием ты окружен, решил, что и без меня тебе предостаточно. Купер смотрел на Бена, не отводя глаз. Черт, он был рад его видеть. Такое почти забытое приятное чувство, когда рядом этот парень. Шерман был чертовски привлекательным, но скромным и как будто всегда немного растерянным рядом с Купером. Куперу льстил этот преданный взгляд Бена, даже если он огрызался, то делал это беззлобно и как-то… не так, как все. Бен был его особенным… новичком, не похожим на других. Он был хорошим копом с первого дня. Он был хорошим напарником. Купер не хотел себе признаваться в этом, но после Шермана, он ни с кем не работал с таким же удовольствием и с такой же отдачей. — Я рад тебя видеть, Бен, — все же признался он. В это время зашла медсестра что-то поправить на мониторах и проверить капельницу. Бен вскочил и растерялся. Как будто его застукали за чем-то непристойным. Когда медсестра вышла, он постоял какое-то мгновение, не зная, можно ли ему еще остаться. Но Купер потянул его за рукав и с серьезным видом усадил рядом. Повисла пауза. — Куп, прости меня, — выпалил вдруг Бен и посмотрел в глаза Джону. Бен почувствовал, как Купер напрягся. Его сильная рука стала жесткой, пальцы соединились в кулак. Он понял, о чем говорит молодой человек. — Ты, наверное, ненавидишь меня, Куп. Купер очень многое увидел в этом взгляде. И очень много вложил в ответный. — Я думал, это ТЫ ненавидишь меня, Бен. Бен положил свою руку на предплечье Купера. — Нет, я… Джон… — Бен смутился. — Шерман, уже поздно, — прервал его Джон, уводя взгляд в сторону. Это была не самая приятная тема для беседы. — Иди домой. Тебя наверняка кто-то ждет. Как там ее зовут сейчас? Бен улыбнулся и посмотрел на Джона, разглядывая его лицо, как будто стараясь запомнить все его мелкие черточки. — Иди, иди… — голос Купера звучал устало, но мягко, даже нежно. — Тогда увидимся, наверное. Рад, что ты в порядке, Куп.