Омут города грехов

За жизнь сражались двое.

Soundtrack: hothi — aarise.

***

            «Прости» — какое банальное слово. Может оно что-то изменить? В данной ситуации — вряд ли. Только почему Дино винил себя? Может, из-за того, что развлекался с Бонтом, трогая и целуя его в сладкие уста, пытаясь затмить им Люцифера, пока тот верно близился к моменту своей смерти? Возможно, именно поэтому. Но есть одна простая истина, лёгкая и непринуждённая, как два блядских пальца об асфальт: Люцифер больше не ребёнок. И Дино, каким бы он ни был прекрасным другом, парнем, братом и партнёром, не должен губить себя, чтобы спасти его. Но он упорно продолжает это делать.       Дино видел, как безжизненное тело Люцифера погружали на носилки и затащили в карету скорой помощи. Медики сразу же надели на него кислородную маску, чтобы восстановить дыхание. Он сорвался с места, спотыкаясь, и растолкнул всех на пути, попытавшись ухватить Люцифера за руку. Ведь ему было жизненно необходимо почувствовать родное тепло.       — Сэр, вам нельзя туда! — полицейские попытались вытолкнуть Дино за ограждение, но он не поддался. Он не смог выдавить из себя ни слова, а в глазах застыл жуткий страх и горькие слезы, он потерялся в прострации, в полном ужасе и не знал, что ему делать.       — Я его брат! Брат, блядь! Пропустите! — наконец закричал Эванс, выйдя из кошмара наяву. Он со слезами на глазах снова побежал к дверям скорой помощи и успел заскочить в машину.       — Кто Вы и что Вы тут делаете?! Вам нельзя здесь находиться! — рявкнул медбрат, но Эванс лишь отмахнулся, схватив Люцифера за руку, повисшую с носилок.       — Я его брат, друг. Мы вместе учимся, — тихо произнес Дино, — В какую больницу мы едем?       — В Госпиталь Ветеранов, — резко ответил медбрат, вводя иглу от капельницы в вену Люцифера.       — Как он? Он жив? — не веря самому себе, спросил Дино, вглядываясь в месиво, оставшееся вместо лица. Контур губ был едва различим, левая бровь и скула искалечены и в гематомах. Каждая рана — удар в сердце Дино. Каждая рана — напомнила ему, кто в этом виноват, заставляя глотать горькие слезы.       — Жив, едва ли. Прогнозы пока рано давать, в больнице врач известит Вас после сдачи анализов и исследований. У него есть прямые родственники или вы кровные братья?       — Он приемный сын в нашей семье, я сообщу позже родителям.       — Не затягивайте, сэр. Возможно, он дышит последние часы, — бах, выстрел в грудь — и Дино задохнулся от простых, но страшных слов, — но мы постараемся сделать все возможное. У него есть страховка?       «Все вы так говорите, сука, все».       — Да.       — Назовите полное имя, дату рождения и группу крови.       — Люцифер Самаэль Денница. Первое апреля 1996 года. Четвертая отрицательная, — как на духу ответил Дино.       «С ним все будет хорошо, он не умрёт. Врачи просто перестраховываются, чтобы не давать мне ложные надежды», — пронеслось в голове Эванса. Он глубоко вздохнул, собрав последние силы, и приложил голову в груди Люцифера, пытаясь почувствовать тепло. Но почувствовал лишь жуткий запах запёкшейся крови и сгоревшей резины. Как же так…

***

      Уже у порога больницы давление Люцифера резко упало, а пульс участился до немыслимых пределов. Дино буквально вытолкали из кареты скорой помощи, чтобы не мешался, оставляя его в полном ужасе и недоумении. Через пелену слез, застилающую глаза, едва ли что-то удалось бы разглядеть. Но было ясно одно: медики борются за жизнь Люцифера. Эванс увидел, как черную рубашку на груди разорвали, пытаясь добраться до сердца, что отчаянно пыталось не останавливаться.       — Нет, нет, нет. НЕ-Е-Е-Т, ПРОШУ, — Дино пытался закричать, но из груди вырвались лишь сдавленные, надрывистые стоны. Он на грани истерики, метался из стороны в сторону, не зная, что делать, кому звонить и кого молить о помощи. Ничего в жизни его так не пугало, как услышать слова: «Простите, мы сделали всё, что могли».       Этими словами ему подпишут смертный приговор. Люциферу уже не будет больно, а вот как минимум троим людям, любящим его — очень. Но, спустя пару отчаянных попыток, Люцифера удалось стабилизировать. Может, уколом адреналина, может — еще чем-то, Эванс не слышал, не знал, для него наступила тишина, лишь диковатые мысли в голове и внутренний голос не давали покоя:       «Ты виноват, ты, ты, ты. Если бы не ты, он был бы жив и здоров. Ты — мерзость. Ты променял друга на минутное удовольствие. Ты проебал свою любовь. Гадость, мерзость. Ты виноват. Ты», — хаотично отбивалось от стенок черепушки. Дино пытался отмахнуться, но в конце концов проиграл и пошел на поводу у надоедливого голоса внутри своей головы.       А нужно ли? Вряд ли. Сейчас не важно, кто виноват, а кто — нет. Важно то, чтобы Люцифер выжил, чтобы вновь открыл глаза и съязвил какую-нибудь глупость. По-другому и быть не может.       Старший медбрат прокричал что-то вроде: — «Готовьте операционную и вызовите миссис Нильсен», но Дино едва ли смог различить хоть слово. Просто молча побежал за каталкой, держа Люцифера за бедро. Когда они долетели до операционной, Дино остановили и приказали просто ждать. Но для Эванса ожидание приговора наверняка не из простых испытаний. Он скатился на колени перед раздвижными дверьми и горько заплакал, найдя в себе крупицы силы отползти к стене.

Soundtrack: Седьмой Лепесток (Hi-Fi Cover) — Антон Токарев.

Три минуты назад остановилось сердце Люцифера.

Три минуты назад отсчёт пошёл на секунды.

Три минуты назад Дино умер вместе с ним.

      Эванс сидел на полу, обхватив колени руками, молясь богу. Он боялся, что больше не увидит до боли любимых карих глаз. Не почувствует тепло, не услышит озорной смех, похожий на урчание чеширского кота. А будет глядеть лишь на мертвое тело с лицом его любимого. Боялся позвонить матери и сказать, что не успел. Не успел спасти, не успел предостеречь ее сына от фатальной ошибки. Боялся прошептать в трубку страшные слова, что не смог оказать достаточно поддержки, чтобы тот не надумал в своей больной голове сесть объебанным в машину и вжать педаль газа до упора. До ужаса, пробирающего все тело до основания, до костей, заставляя трястись как мокрого, запуганного котенка. Осознавать то, что Люцифер сейчас умирает, задыхаясь от собственной крови в легких, было сродни распятию заживо.       — «Господи, молю, забери меня, но пусть живет он, пусть дышит, пусть улыбается. Ещё слишком рано, господи. Это я виноват, я. Покарай меня, но позволь выжить ему, прошу, господи», — отчаянно молился Эванс, не разбирая от страха и боли, о чем просит всевышнего.       А ведь Дино знал его лучше всех, знал, что может прийти ему в голову, знал, что нельзя ему мешать водку, кокаин и транквилизаторы, никому нельзя, а Люциферу — особенно. Мог это предотвратить, просто обратив чуточку больше внимания на свою больную любовь. Но не успел, не смог, не захотел. И уже поздно, сейчас остаётся ждать, услышит ли Бог весточку, услышит ли отчаянные рыдания Эванса, молящего о своей смерти, но жизни близкого. «Я боюсь, что потерял тебя».       Зависимость Дино, пусть и не неосознанная, сыграла с ним же злую шутку. Он решил поддаться Бонту, проебав буквально, жизнь Люцифера. Но у медали ведь всегда две стороны. Люциферу двадцать четыре года, и он способен отдавать себе отчёт в действиях, а не надеяться на то, что Эванс вытянет его их цепких лап смерти. И вот, бедный-бедный Дино впервые решил сделать что-то для себя и пуф — жизнь Люцифера на волоске. Впервые он решил просто расслабиться — и пожалел.

***

            Секунды в ожидании приговора казались часами. Часы — неделями. Невозможно было сидеть тут, в приемной, и просто ждать. И Дино, наконец, решил проверить телефон. Дрожащей ладонью он достал из кармана смартфон и задержал дыхание, уже даже не пытаясь сдержать слезы.       Восемнадцать чертовых пропущенных. Часть из них — от Бонта, от мамы и отца, даже Маль Такер набрал его номер. Но кому позвонить? Что сказать маме? А что сказать Бонту? И хочет ли он, вообще, слышать его голос? Ведь сейчас даже мысль о нем — омерзительна. Ведь в голове из раза в раз:       Ты виноват в этом. Ты обещал матери позаботиться о Люцифере и не сдержал обещания. Ничтожный. Никому будешь не нужен. Виноват. Виноват. Виноват.       — «Мне отвратительна жизнь, если в ней не будет его. Я просто не смогу, я не хочу. Мне больно. Очень, очень больно. Прекратите, пожалуйста…», — прошептал Дино самому себе. Его палец так и застыл на кнопке вызова: «Любимая женщина, что названа мамулей».       Кейт уже наверняка собралась на вечер, выбрав свой лучший наряд. Они с Фенцио готовились отправиться на шикарный прием, а завтра — на конференцию, где Катерина должна была подметить для себя что-то новое в области психологии. А позже они бы поехали по значимым для них местам. Отдохнув и немного поработав, они бы вернулись к сыновьям, и все было бы как раньше, а с остальным дерьмом Дино как-нибудь, да справился бы. Но сейчас, в четыре утра, ему придется совершить неприятный звонок. Им лететь минимум десять часов до сюда. Может, Дино сам разберется? Да вряд ли, он даже подтвердить не может, что они родственники, пусть и не кровные. Да и Кейт не простит, если он скроет. И, борясь с самим собой, он все-таки нажал на кнопку вызова.

Soudtrack: OMYT — The Retuses.

             После недолгих гудков Кейт все же ответила бодрым голосом:       — Совсем там загулялись? Я звонила и тебе, и Люциферу раз десять, но у него вообще телефон отключен напрочь. Как вы? Как праздник? Вам нужно что-нибудь?       — Мам… — прошептал Дино, пытаясь сглотнуть ком в горле, — Мам…       — Да, сынок, я слушаю. Что случилось? Что такое? — Кейт сразу же поняла по голосу, что что-то не так.       — Мама, любимая, я не знаю, не знаю, что сказать и как.       — Говори, как есть, солнышко.       — На вечеринке произошел полный пиздец, но мы вроде бы смогли урегулировать этот вопрос. По крайней мере, мне так показалось, — Дино редко выражался при родителях, но сейчас не смог подобрать других слов, говоря первое, что пришло в голову, — Но Люцифер сбежал и сел за руль… Пьяный, под наркотой. И не справился с управлением.       — Дино, сконцентрируйся, быстрее, пожалуйста, что с ним? Где ты, где он?       — Он врезался в фонарный столб, недалеко от клуба. Сейчас я в госпитале Ветеранов, жду приговора. Его состояние оценивается, как крайне нестабильное. Он в операционной. Сердце уже два раза останавливалось. Врачи требуют тут какие-то бумажки, чтобы подтвердить, что мы родственники. Мне почти ничего не говорят. Я не знаю, что делать, мам…       — Твою мать, блядь! Боже милостивый, что же творится такое! — вскрикнула в трубку Кейт, и почти сразу заслонила динамик, чтобы не передавать панику сыну. Пытаясь держать себя в руках, она пару раз вздохнула. Спустя минуту, попробовав выровнять сбившееся дыхание, она успокоилась, — Дино, мальчик мой, любимый сынок, послушай меня. Успокойся, все будет хорошо. Мы с отцом вылетим к вам первым же рейсом. Главное — будь рядом с ним. Звони, как только что-нибудь узнаешь. Он сильный мальчик, он справится, — мягко ответила Кейт, скрывая дрожь в голосе, но Дино знал: ее материнское сердце раскололось надвое. Но лишь для того, чтобы успокоить его, она держала лицо. — Я позвоню Клигану, он привезет все необходимые документы. Мы приедем, как только сможем, слышишь?       — Да, мама…       — Я и папа на связи, пожалуйста, пиши хотя бы смс. Заряди телефон и требуй от врачей информации, они обязаны оповестить семью. А у него, кроме нас, никого нет.       — Хорошо, мам. Я жду вас.             Вот и все. Самый тяжелый телефонный разговор в его жизни оборвался. Теперь — все изменится. Не будет больше в ближайшем будущем теплых семейных ужинов, неудачных, но смешных шуток отца, любви и понимания. Начнется хаос. Неизвестно, что будет с Люцифером, что будет с их с Дино отношениями. Непонятно ничего, просто дико больно. Больно смотреть в будущее, особенно — если в нем не будет его. Умрет не один — умрут трое. Будут слоняться оболочки с пустотой внутри, и никто не знает, когда же они снова наполнятся чувствами и жизнью. В этом ебучем Городе Грехов.       Следом были написаны две смс, обоим Такерам. О том, что произошло и где их искать, если захотят приехать. Осталось дождаться Клигана, дождаться, когда Люцифера спасут, и не сойти с ума. Лишь бы мама и папа успели. Лишь бы Кейт и Фенцио увидели своего мальчика живым и здоровым, а не приехали бы в морг, забирать еще не остывшее тело сына. Это все, о чем молит Дино.       Он все так же сидел на полу, смотря на свои окровавленные ладони. Он пытался стереть отметины, карябая их ногтями, ему казалось, что кровь неспроста отпечаталась на его руках, ведь так оно и есть. Он пытался ее оттереть, доставляя себе боль. Так он будто трезвел. Будто рассчитывался за долги перед Люцифером. Ему должно быть больно, ведь Люциферу — тоже. Вот так опрометчиво он думал.       Но, наконец, всевышний услышал его молитвы. Спустя долгих два часа врач вышла из операционной. Теперь осталось самое страшное: услышать новости.       — Дино Эванс? Брат Люцифера Денницы, верно? — спросила женщина в классической синей форме хирурга.       — Да, мэм, да, это я, — Дино поднялся с пола, попутно утирая слезы. — Как он? Он жив?       — Жив, но до сих пор мы не смогли его стабилизировать. Это связано с множеством травм. Также в его крови найдены большие дозы наркотика, предположительно кокаина и алкоголя, что крайне мешает нам работать. Люцифер сильно пострадал в аварии, но все могло быть куда хуже. Мы смогли остановить внутреннее кровотечение и вытащить осколки стекла. Но на каждое наше действие его тело отзывалось непредсказуемо. Если он переживет эту ночь, то пойдет на поправку. Мы вынуждены поместить его в медикаментозную кому, ибо если он очнется, то умрет от болевого шока. Вы сообщили родителям?       — Да. Скоро привезут документы.       — Держитесь, мы сделали все, что могли. Теперь дело осталось за ним.       — Спасибо, доктор. Я могу увидеть его?       — Как только медперсонал проведет все необходимые процедуры, думаю, да. Вы сможете навестить его. Вас пригласят.       — Прошу, предоставьте ему VIP-палату. Отец, как вернется, оплатит все, что нужно. Они с мамой в командировке в Барселоне, но уже вылетели сюда.       — Хорошо. Крепитесь, он должен справиться. Я буду на дежурстве, так что в любой момент смогу помочь ему.       — Спасибо. Спасибо, доктор, — Дино вымученно улыбнулся, вглядываясь в маленькое окошечко, через которое было видно Люцифера. К нему подвели множество трубок, глаза все еще заклеены пластырем. Голый, весь в ссадинах и гематомах, а остатки крови уже пытались отмыть санитары. На экране тихими невесомыми всплесками отображался стук его сердца. Совсем редкий, будто замедлялся, чтобы и вовсе перестать биться. Дино через дверь чувствовал слабость Люцифера, и он отдал бы все свои силы, чтобы он мог дышать. Сам, без помощи кислородной трубки.       После слов врача Дино понял — его ждет самая непростая ночь в его жизни. И все же к нему в душу закралось чувство, что Люцифер точно справится, ведь это не конец их истории. Впереди еще много испытаний, много радости и горя, но все это — их жизнь. Дино должен перестать винить себя хотя бы просто потому, что не стоит жить ради кого-то, нужно жить ради себя. Он не должен чувствовать себя как на пороховой бочке, он должен именно жить. А с Люцифером это не всегда возможно. Но почему Люцифер всегда рядом с ним? Все просто. Потому что Дино готов принять его любым, таким, какой он есть. Со всеми загонами, болезнями, истериками на ровном месте. Потому что все это и есть Люцифер. С другой стороны, «демон» тоже научил Эванса многому. Например, радоваться мелочам, смеяться понапрасну просто потому, что хорошо на душе. Жить, не оглядываясь на прошлое. Мечтать. Они могли часами смотреть на закат в «своем месте» — в Голливуде, прямо сидя на надписи. Болтали тогда ни о чем. Обсуждая Такера, их команду или первокурсниц в коротких юбчонках, подкалывая друг друга. Тогда было хорошо и спокойно. И Дино попытался сконцентрироваться именно на этом, вглядываясь в искалеченное лицо через стекляшку, оон долго так стоял, пока его не вывели из транса ладони, ударившие по плечам.       Три кольца на пальцах и тату змеи, заканчивающееся на запястье — отличительный знак. Узнал, это — Маль Такер. Тихонько обернулся, и принялся тереть глаза, пытаясь скрыть слезы, но красные глаза и «побитый вид» все равно его выдали. Маль без слов просто обнял его. А сам, проследовав за взором друга, посмотрел на искалеченного Люцифера по ту сторону двери и что-то в его душе хрустнуло. Маль — первый и единственный, кто догадался о чувствах Эванса к Люциферу, но никогда не пытался надавить или злобно подшутить. Единственное — пытался отговорить своего брата от связи с Дино, потому что заведомо знал, что это проигрышная игра. Насильно мил не будешь. А в сердце Эванса есть место только для Люцифера.

Soudtrack: Waking Up — MJ Cole, Freya Ridings.

      — Как ты? Как он? — спросил Маль, не выпуская Дино из крепких объятий.       — Он — плохо, я еще хуже, — прошептал Эванс.       — Люцифер не из тех, кто просто так сдается. Король Ада — никогда не сдастся. Он еще, сука, всех нас переживет. Не сомневайся.       — Знаю, но страшно — пиздец, — Дино осторожно высвободился из объятий, тихо вздыхая. Когда он увидел здесь знакомое лицо, ему стало легче в какой-то мере. Он почувствовал, что не один.       — Понимаю. Если бы мой брат разъебался в лепешку, я бы места себе не находил.       — Ты же знаешь, он не просто мой «брат».       — Знаю. И когда-нибудь и до него это дойдет. Просто подожди. Если вытерпишь, конечно.       — К чему ты это?       — С Люцифером ведь что-то не так? Да?       — Маль, не сейчас, правда. Я еле на ногах стою. Захочет, он все расскажет тебе сам.       — Уокер приехала тоже, — перепрыгнул с темы Маль, игнорируя слова Дино, — Я пытался выпроводить ее, но она все равно поехала следом за моей машиной.       — Чего, блядь? Она совсем границ не видит?       — Поверь, я выразился куда более ярко, но ей похуй. Она все еще на что-то надеется. Хотя, по правде говоря, все это дерьмо произошло по ее вине.       — Я размажу ее, сука. Блядь, да что же это такое! — Дино скривился, отвернувшись от палаты Люцифера.       — Она ждет возле входа в больницу. Если ты не против, я отвезу Бонта и Мими по домам и вернусь к тебе.       — Не стоит, Маль, оставайся вместе с ними. Я благодарен тебе за поддержку и, если честно, удивлен, что ты здесь.       — Как бы мы с Люцифером ни соперничали и ни крыли друг друга хуями, он для меня не последняя персона. А раз мой братец грезит мечтами о тебе, выебав мне весь мозг, то я должен быть рядом с тобой. Поэтому я приеду, просто дождись, я скоро вернусь.       — Как знаешь, Такер. Спасибо, — Эванс подал ему руку. И Маль ответил крепким рукопожатием. Пытаясь поддержать, как может.       Они вместе выходят с больницы. Маль направился к машине, а Дино — к Вики. Не желая выслушать ее, сразу же напал:       — Ты совсем ебанулась? Что ты тут забыла?       — Эванс, прибереги свои выпады для кого-нибудь другого. Я просто хочу узнать, как он, и все. Да, я оступилась, но Люцифер не последний человек в моей жизни.       — Уокер, я тебе уебу, честное слово. Еле сдерживаюсь. Достала, сука, достала!       — Так уеби, Дино, ударь! Посмотрим, что на это скажет Люцифер! Давай, ударь беременную девушку. Герой, блядь! — выплюнула Уокер.       — Тебе напомнить, что ты залетела не от Люцифера? Напомнить, что он, сука, слетел с катушек именно из-за тебя? Ты пару часов назад должна была исчезнуть, но снова вернулась, мучая и меня, и его. Пойми ты, не трахаются со всеми подряд, любя другого!       — Хватит, твою мать. Достаточно. Просто скажи, как он, — стиснув зубы, попросила Вики.       — Как он? Как он, сука? А ты реально тупее всех тупых, Вики, — Эванс оскалился, не сдержав истеричный смешок. Сжав ладони в кулаки и набравшись сил, он ответил, смотря в упор в глаза Уокер, — Ну слушай, блядь. Раз так заботишься о нем, героиня дешевого романа. Он, услышав высер из твоего рта, выебал Микаэлу в туалете, твою лучшую подружку, кстати говоря, почти сразу же, как ты ушла. Предполагаю, что ему захотелось сменить пластинку в голове с твоего лица на другое. Но, вероятно, не помогло. А после он схватил ключи и уехал. Вынюхав перед этим пару-тройку дорожек кокаина, запив чистой водкой. Его машина въебалась в фонарный столб, сложившись почти вдвое. Его сердце останавливалось два раза, сука! Переломаны все кости, внутреннее кровотечение, множество осколков во всем теле. И все, сука, из-за тебя! Ты не смогла удержать свою пизду в узде, а страдает в итоге он! Ты знала про ПРЛ, одна из немногих. Но все равно решила сообщить ему «приятную» новость, преподнести, так сказать, в качестве подарка, когда он объебан и безрассуден.       — Я уверена, что ребенок от Люцифера.       — Да ладно, блядь?! Уокер, хорош. Хватит. Его проверяли и не раз. Если ты назовешь свой залет «чудом», клянусь богом — придушу.       — Но, если это так, что я могу сделать?       — Я лично видел тебя на кровати Люцифера в нашей комнате, трахающейся сразу с двумя мужиками, в числе которых был и Такер, кстати говоря. Тебя не заботило, что ключи от комнаты есть и у меня, что я тоже живу с Люцифером. Скорее всего, тебе было наплевать, застукаю ли я вас. Потому что ты думала, что Люцифер не поверит мне. И он действительно не поверил, но, в конце концов, я посадил зернышко сомнения в его голову. Так вот, может, поразмыслишь, кто может быть отцом? Не корми Люцифера этим дерьмом, ты и так уже достаточно натворила.       — Хорошо, раз я такая плохая. Где был ты? Где ты был, пока он нёсся по городу на огромной скорости, не видя дороги перед собой? А? Где была твоя любовь? Скорее всего, твои руки исследовали тело какого-нибудь парня, в надежде забыться, потому что Люцифер вновь не обратил внимания на тебя. Даже когда я упала в его глазах — ты не возвысился. Он все равно думал лишь обо мне. Больно, правда? — выплюнула яд Вики, да так, чтобы побольнее.       — Какая же ты тварь, Уокер. Таких еще поискать надо, — Дино схватил ее за горло, крепко сжимая. Вгляделся в голубые глаза, в которых нет ни капли сочувствия, лишь играла театральная постановка. От которой уже тошнит, если честно.       — А Люцифер все равно любит меня, даже если я — тварь, по твоим словам. Он вернется ко мне, забыв и наплевав на тебя, а ты снова увяжешься за нами, как ручной песик, в надежде, что и тебе перепадет чуток внимания, — прошипела Вики, будто змея в тисках.       — Замолкни, сука! Замолчи, блядь! — Дино встряхнул ее худое тельце, а сам задрожал от злости.       — Эй? У вас все нормально? — окрикнул охранник «парочку», обратив внимание на повышенные тона.       — Да, сэр, все хорошо. Мы просто на эмоциях, — ответила Уокер бесчувственным голосом.       — Если ты все еще надеешься победить в этой игре, то расстрою тебя — Люцифер больше даже не посмотрит в твою сторону. Единственное, что он никогда не простит, — ложь. А ваши отношения — одна сплошная игра с твоей стороны.       — Даже если я не выиграю, последнее слово все равно останется за мной, Дино. Запомни эти слова, — она ехидно ухмыляется, скинув руки Эванса со своей шеи и уходит, не дав ему договорить.       — Блядь, господи. Да как же с этим справиться? Скажи мне, боже, как? Укажи мне путь, умоляю, или я свихнусь к хуям собачьим, — кричит он, обратив взор на небо. Но, в конце концов, сделав пару глубоких вдохов, возвращается в больницу — к любимому.       Его сразу же встречает медсестра, сказав о том, что можно навестить Люцифера. И вот он — первый глоток свежего воздуха за сегодняшнюю ночь. Он наконец сможет прикоснуться к Люциферу, прошептать приятные, и не очень, слова. Помечтать, как учил «демон», почувствовать тепло и просто побыть рядом, даже если тот ничего не почувствует.

Soudtrack: Adia — førget. feat. Praise.

      — Здравствуй, душа моя, — Дино робко вошелв палату, оглядывая Люцифера, находящегося в коме. Присаживается на край постели, взяв его за руку, в которой совсем нет силы. Накрывает сцепку второй ладонью, чтобы быть как можно ближе, и тихо шепчет: — Как же ты меня напугал, родной. Никогда мне не было так страшно. Борись, пожалуйста, Люцифер. Знаю, ради себя — не будешь, так борись ради мамы и папы, и… меня, — Эванс прикладывает сплетенные ладони ко лбу и прикрывает глаза, на которые снова просочились горькие слезы, — Я боюсь, что ты так и не узнаешь, что я чертовски влюблён в тебя с самого детства, с того момента, как увидел тебя. Я не смогу без тебя, Люцифер, я не хочу без тебя. Пожалуйста, не умирай, не оставляй меня одного… Я люблю тебя, очень люблю. Даже не представляешь, насколько.       Слезы тихонько скатываются по щекам, намочив простыню под сцепленными ладонями. Дино даже не пытается их смахнуть или остановить, ведь душу рвет, сердце выпрыгивает. Дрожит все тело, источая каждой клеточкой невыносимую боль. Ведь Эванс обратил бы себя в пепел, лишь бы согреть его. Такая любовь просто так не проходит. У нее есть два пути: либо она длится до конца жизни и крепче ничего быть не может, либо это самая сильная боль, что может почувствовать человек, буквально умерев от пары-тройки неосторожных слов. И какой путь ждет этих двоих — никто не может предугадать. Дино знает лишь одно: их будет ждать очень тяжелое будущее, они буквально погрязнут в грехах, а Люцифер будет стремиться к тому, чтобы полностью оправдать свое имя. Не будет легко ни одному из них. Может, когда-то Люцифер и примет любовь Дино такой, какая она есть, но сможет ли сам полюбить?       — Помнишь, как мы разбили папину машину? Когда ты пытался научить меня водить. Ты ведь научился, а я — так и нет. Мы были совсем мальчишками. Я тогда почти заплакал, а ты сказал, что возмешь вину на себя. Ты всегда пытался меня защитить, неважно — перед родителями или перед соседскими парнишками, даже если сам получал в нос с кулака. Я всегда знал, что ты рядом и защитишь. Теперь знай ты, что рядом — я. Настала моя очередь оберегать тебя. И как бы ты ни пытался вытравить меня из своей жизни, я не уйду. Слишком многое связано с тобой. И я не хочу омрачать эти воспоминания.       Дино роется в голове, доставая с подкорки сознания приятные картинки. Ночи, проведенные под тихий сдавленный смех, ибо если мама услышит, что они не спят, — надаёт люлей по самое не балуй. Следом — солнечные дни на любимом пляже Люцифера за игрой в волейбол и прохладные вечера с бутылкой пива и разговорами до утра.       — Мама и папа скоро приедут. Даже Такер приедет, представляешь? Очень многие люди не хотят тебя терять, Люцифер. Не верь голосу своего разума — ты многим жизненно необходим. Даже если есть один человек, пытающийся спасти тебя, значит, ты не одинок. Не закрывайся в себе, молю. Не отдавай контроль своей болезни, прошу тебя. Ведь мы семья — мы справимся. Не знаю, слышишь ли ты меня, но я тут. Держу тебя за руку и плачу, как малолетка, не зная куда мне податься, черт возьми. Потому что в голове раз за разом вспыхивают наши с тобой воспоминания. Наше сокровенное.       — Не знаю, осмелился бы я сказать тебе это в лицо, но скажу сейчас. Знаю, что ты не чувствуешь того же ко мне, что я к тебе. Но верю, отчаянно верю. Что однажды ты посмотришь на меня влюблёнными глазами и поцелуешь не ради шутки. Я построю ради тебя мир заново. Ты говорил мне, что я — твой ангел. И я отмолю все твои грехи, Люцифер. Ты не заслуживаешь страданий, хоть так и не считаешь. Все, что будет в моих силах, я сделаю. Так не сдавайся же ты — живи. Я знаю, что ты попробуешь отравить ядом все вокруг себя, но в конце концов я снова спасу тебя. Знаю, Люцифер. Просто знаю.       — Скоро придет врач, время вышло, солнце, — окрикивает медсестра, — Ты сможешь навестить его попозже. Нужно снять показания.       — Можно я побуду с ним еще минуту, пожалуйста? — на просьбу Дино молоденькая медсестра улыбнулась, кивнув головой.       — Я приду, Люцифер, я вытащу тебя из Ада, в котором ты заживо горишь. Не позволю тебе погибнуть, только не так. Я люблю тебя, мой демон, мое наказание, — Дино оставляет легкий поцелуй сначала на ладони, а следом на лбу любимого. Пытаясь быть как можно ближе, чтобы он почувствовал, что борется не один.       Дино, погладив напоследок Люцифера по волосам, слипшимся от крови, вышел из палаты, совсем обессиленный. Ноги еле тащили на себе тело, а глаза ужасно горели, то ли от слез, то ли от недостатка сна и усталости, но он не позволял им закрыться. Он не уснет, по крайней мере, пока не приедут родители и не сменят его.       — Как он? — спрашивает Маль, отойдя от стены, на которую оперся спиной. И как много он успел услышать? Хотя, вероятно, Дино наплевать. Не то чтобы они с Малем лучшие друзья, но, вроде как, он ему доверяет, одному из немногих.       — Его ввели в медикаментозную кому. Он умрет от шока, если проснется, видите ли. Представь? От шока, сука! Просто откинется, не сможет вытерпеть боль. Ахах-а-а, блядь, да ну нахуй… — Дино падает на пол, начиная истерично смеяться. Всё, нервы канули в лету. Достигнута крайняя точка. Его трясет, как эпилептика. Изо рта льется психоделический смех, вперемешку со слезами. Он царапает себя ногтями, дергает за волосы, пытаясь привести в чувства, а Маль, застыв, не знает, что делать. Как помочь.       Выйдя из транса, он подхватывает Дино под руки, пытаясь поставить на землю. В глазах полная растерянность, возможно, даже ужас, ведь он никогда с таким не сталкивался. Но он понимает, почему Эванс в таком состоянии, поэтому ни капли не думает. Бьет Дино по щекам, пытаясь привести его в чувства, и опирает его тело на себя. Дино виснет на нем, как пустая оболочка без воли и начинки из органов и костей, и почти кричит, не осознавая, где находится.       — Дино, Дино! Ты слышишь меня?! Кричи, если больно. Плачь, если хочешь. Только приди в себя. Ты ему нужен, слышишь? В нормальном состоянии. Он захочет увидеть именно тебя. Давай, братец, кричи, я с тобой.       — А-А-А-А-А, НЕ-Е-Е-Т, ПОЖАЛУЙСТА-А. Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ТЕРПЕТЬ. Как же больно, сука! БОЛЬНО-О, — Эванс все-таки падает на колени, но Маль садится вместе с ним, придерживая за шею и талию. — Он не умрет, не умрет… Не оставит меня одного, не оставит, — повторяет он, как мантру, вцепившись в Такера мертвой хваткой.       — Конечно, не оставит, он выкарабкается и еще не раз доведет всех нас до белого каления. Не оставит, Дино. Будет рядом. Поверь мне. Про таких, как Люцифер говорят: «не нужен ни богу, ни черту». Он будет рядом с нами, просто поверь, — Маль, на удивление всем, сидит сейчас на коленях в дорогущих брюках, перед парнем с кем не особо-то и дружил, легонько гладя его по затылку, успокаивая. Возможно, он спроецировал ситуацию на себя. Что было бы с ним, будь на их месте он и Бонт? Да умирал бы он точно так же, как и Эванс. А может, и сильнее. — Кричи, Дино, кричи.       — Я не могу, Маль, я не хочу! Я НЕ СМОГУ! — Дино вцепился в рубашку Такера, сжав ее до скрипа. Он не понимает, что с ним происходит. Никогда такого не было. Как бы он ни пытался успокоиться — не получается. Его рвет на части, стоит лишь отклонить голову в бок и увидеть Люцифера, лежащего без малейшего движения.       — Ебучий несправедливый мир. Ебучая Уокер, гори она в Аду. Ебучий я, не уследивший за ним! — слова вылетают изо рта без контроля, но на замену им приходит тишина. Угнетающая, убивающая.       Мимо пролетают люди, идет время, а Дино так и продолжает крепко держать Такера за рубашку. Ему плевать на все, что сейчас происходит за пределами этой больницы. Здесь есть только один фактор, удерживающий Дино в этом мире, и он сейчас на грани жизни и смерти, барахтается в своей же тьме, пытаясь вдохнуть хоть раз. А Дино ничем не может ему помочь, и это убивает его.       — Я с тобой, я рядом. Мы вместе дождемся, когда очнётся Люцифер, — шепчет Маль, не выпуская трясущегося Дино из объятий.

***

      — Так ты мне отплатил за всю мудрость и любовь, которую я дал тебе?       — П…папа?       — Ты рушишь все вокруг себя. Тебе плевать на всех, кто тебя любит. Ты ебаное ничтожество, Люцифер. И я жалею о том, что ты мой сын.       — Но… Папа. Я же старался, очень старался доказать вам с мамой, что я достоин фамилии, достоин вас…       — И облажался.       — Отец, я…       — Тебе еще рано подыхать. Хотя в Аду тебя уже заждались. ПРОСЫПАЙСЯ!

***

            Кейт и Фенцио прибыли в больницу, но Люцифер все еще так и не очнулся. Через пару десятков минут его попробуют вывести из комы, но неизвестно, как он отреагирует, вспомнит ли вообще хоть что-нибудь. До утра врачи дежурили у его палаты, до утра Дино сидел возле его постели, почти не смыкая глаз, пока родители не ворвались в госпиталь. Кейт, увидев Люцифера, застыла на месте, прикрыв рот ладонью. Едва ли она могла узнать в этом куске, состоящем из гематом и какой-никой формы, — своего красавца сына. Со временем, прошедшим после аварии, все раны опухли, лицо Люцифера заплыло еще больше. Торс перевязан эластичным бинтом, на котором проступила кровь. На первый взгляд как минимум пара-тройка сломанных ребер. И кровоточащая повязка, наложенная, вероятно, после хирургического вмешательства, почти возле сердца.       И самое главное — убитый горем Дино рядом, склонивший голову подле постели, завершающий эту ужасную картину. Она сама не поняла, как влетела в палату, как оттолкнула мужа, пытающегося ее остановить. Сразу же взяла сыновей за руки и заплакала, горько заплакала. Так, что у Дино прервалось дыхание.       — Господи, мои мальчики! Мои дети, как же так? Как же это все? — Кейт глубоко дышала, не в силах оторвать взгляд от Люцифера. Она то и дело переводила взгляд на Дино, будто найдет там ответы, но безуспешно. Вряд ли он знал больше, чем она.       Спустя пару напряженных часов Кейт нашла в себе силы поговорить с родным сыном. Выяснить, наконец, что произошло и узнать, как он. Она вывела его в кафетерий, оставив с приемным сыном Фенцио. Такер уехал, как только приехали родители, до самого конца не отпуская ладонь Дино. Это большое счастье, когда есть такие друзья.       — Итак, солнце. Сейчас ты отвечаешь мне минимум на три вопроса. Первый: какого черта в крови Люцифера найден кокаин? Второй: почему ты не заметил, что он улизнул из клуба, полного друзей, собравшихся по случаю его дня рождения. И третий: что произошло, раз болячка снова проснулась? — Дино на вопросы матери тяжело вздохнул, но не стал отнекиваться.       — Мы нюхали кокаин. Так произошло, и бессмысленно тебе и отцу врать. Ты знаешь, что Люцифера не остановить, если он чего-то хочет. А он хотел забыться — и у него получилось, — в ответ на первый вопрос скулы Кейт заиграли, но она стерпела, ничего не сказав сыну.       — Это не главное. Дальше, — коротко ответила она, зная, что сможет поговорить об этом позже.       — Я был с парнем, Люцифер вышел непонятно через какой ход, либо я просто не заметил его. Через сорок минут я бросился его искать, но уже было поздно. Без пререканий — ответ на следующий вопрос таков: он долгое время встречался с девушкой, собирался сделать ей предложение и познакомить с вами. Но на вечеринке она преподнесла подарок в виде объявления о беременности. А как ты знаешь… Люцифер бесплоден. Его не раз предупреждали, но он не верил. Он ушел, но вскоре вернулся и продолжил тусоваться, как ни в чем не бывало, а потом исчез. Ну, а дальше ты знаешь. Это я виноват, мам. Я не уследил, не проявил достаточно бдительности.       — Стоп, — скомандовала Кейт, — Во-первых, не перекладывай вину на себя и не оправдывай Люцифера, а то это плохо закончится. Ты не сможешь всю жизнь спасать и ограждать его от опасностей. Во-вторых, с самого вашего переезда я не вмешивалась в вашу жизнь, но, кажется, пора. В-третьих, мы и не из такого дерьма выбирались.       — Мам, я влюблен в него и уже очень давно. Он не заслуживает того, что происходит. Я облажался и могу потерять самое важное. Я пытался затмить его парнем, влюбленным в меня.       Кейт устало потерла переносицу, никогда прежде она не применяла свои навыки и профессию к сыновьям, но теперь четко уверена, что все вышло из-под контроля. Она давно не практикует и занимается в основном бизнесом вместе с мужем, но лицензию не отзывает, ибо иногда всё же берется за интересные для нее случаи.       — Дино, мальчик мой, послушай меня. Раз вы мои дети, я не могу быть объективна, как психотерапевт. Но как мать, в первую очередь, не могу не сказать: как бы я ни любила Люцифера, перестань идеализировать его. Он — твоя прямая зависимость, ведь ты ставишь Люцифера выше себя, выше своего счастья, а это, поверь мне, губительно для вас обоих. Люцифер — не герой романа с психической болезнью. Он — человек с трудной судьбой, который в силу диагноза творит многое. За призмой «любви» ты попытаешься найти любое оправдание поступкам Люцифера, а лучше вообще не искать их и посмотреть на ситуацию трезвым взглядом.       — Ты права, мама. Но я не хочу с этим бороться, мне нравится то, что я чувствую к нему.       — Когда-нибудь Люцифер вытворит чего и похуже. Поверь мне, так и будет, если он не захочет вновь бороться с болезнью. И после этого ты наконец-то очнешься от омута, в котором еле дышишь. И мы поговорим об этом, я буду говорить с вами обоими, часами. И сделаю все возможное, чтобы вам обоим хотелось вновь жить дальше. Сейчас я не буду читать лекции и нотации — у меня просто нет сил, но после того, как Люцифер очнется, вас ждет очень непростой разговор со мной и с отцом.       — Я понял, хорошо.       — Езжай домой и поспи, я позвоню тебе.       — Нет, я не хочу.       — Миссис Эванс? — прерывает разговор медсестра, — Люцифер очнулся, в полубреду зовет кого-то.       Не дослушав до конца, Дино сорвался с места, обронив стаканчик с кофе и опрокинув стул, ему больше не нужно было ничего слышать. Да и не хотел он слушать. Бежал сломя голову к палате, не запомнив ни слова из того, что сказала Катерина.       Кейт — мудрая женщина. Успешная мать и врач, но даже она сейчас понимает, что Дино не будет никого слушать, пока не захочет открыть глаза и снять розовые очки. Зависимость от человека — самая страшная, выбивающая почву из-под ног, та, которая толкает на любые безрассудства, лишь бы зависимого заметили. Катерина уже знает, что их ждет в будущем, и понимает, что справиться с этим будет ой как не просто.       Когда Эванс подбежал к палате, Люцифера осматривали двое врачей, которые, в конце концов, пришли к выводу, что пока Эванс может находиться в палате.       — Он выкарабкался, он сильный. Не давите на него, он все еще слаб и просто дайте отдохнуть, — проговорила миссис Нильсен, похлопав Дино по плечу. — А я пока поговорю с вашей матерью.       — Хорошо, спасибо вам, — Дино улыбается, кивает врачу и тихонько подходит к больничной койке, где лежит Люцифер и метается в бреду, зовя его.       — Д-Дино. Дино-о… — хрипит Люцифер, стащив с лица кислородную маску.       — Я тут, я тут, родной, — Дино подлетает к кровати, крепко хватая Люцифера за руку, — Как ты?       — Дино, это правда ты?       — Я. Я тут, рядышком. Слышишь, Люцифер? Я рядом. Я больше не отпущу тебя, и мы справимся, только прошу, не закрывайся и не отталкивай меня.       — Машина… машина — она подлежит восстановлению? — тихо спрашивает Люцифер, так и не отважившись посмотреть на Дино. Нет места в его теле и душе, что не болели бы сейчас. У него нет сил даже пошевелиться, а беспокоит все равно одно: можно ли восстановить единственную память об отце? Любимую вещь, коей так дорожил?       — Я не знаю, Люцифер. Я всю ночь провёл в больнице, но мы с этим обязательно разберемся. Как только ты поправишься. Как ты себя чувствуешь?       — Чертовски болит голова, наверное, это все из-за похмелья, — ухмыляется он сквозь боль. Губы натягиваются и трескаются, выпуская кровь наружу, но его это не заботит. — Как ты нашел меня?       — Не знаю, просто почувствовал.       — Ты всегда находишь меня, в какой бы тьме мы ни были.       — Я не понимаю, на чем держалась твоя душа.       — На вере. На эгоистичной вере, что ты придёшь и снова спасёшь меня, — а вот теперь он посмотрел на него, еле разлепив уцелевший глаз, с которого упала одна непрошеная слеза.       Они так и пробудут в громкой тишине, неотрывно смотря друг на друга. Только один из них смотрит совсем по-другому. Сердце Дино совершило кульбит, когда ладонь Люцифера смыкается чуточку крепче, после — замыкается дыхание и остается только ток — заряд, поддерживающий жизнь, гуляющий от сердца — к пальцам. Ведь Люцифер тянет ладонь к любимым золотым волосам, пусть и растрепанным, и мягко убирает прядь с лица за ухо, а после, снова, почти негнущиеся пальцы гладят костяшки, прокручивают золотое кольцо, а потом вновь скрепляются в узел.       У них есть свое таинство. Своя химия, не поддающиеся никакому объяснению. В такие моменты в мире существуют только они вдвоем, и никто не посмеет нарушить эту тишину, они все равно не услышат. Да, возможно, завтра эта таинственность разрушится, сказка закончится и на ее место придёт жестокая реальность. И Люцифер вновь сорвется с цепи. Снова станет мучеником и палачом.       Но это будет завтра.