Давай дружить?

Укоры совести тяжелы и для взрослого и для ребенка. ©Чарльз Диккенс. Большие надежды

***

      С утра мне показалось, будто всё поменялось. Стало мрачно и чересчур тихо. Будто ты глухой. Накалившаяся атмосфера заставляла подолгу рассматривать странные тени, принимавшие очертания человеческих тел. В доме было мрачно и до этого, но сейчас стало особенно заметно.       «Сегодня должно что-то случиться», — раздавался отовсюду шёпот. Я вздрагивала, отчётливо не понимая, в голове ли звучат слова или нет.       Вновь осмотрев комнату в полутьме, пробежавшись глазами по мебели, я поняла, что меня привели в комнату Бена. Самого Утопленника не виднелось на горизонте, потому я с чистой совестью и без переживаний получить лишнюю дырку в теле решила проваляться в кровати ещё некоторое время. Тем более, большинство маньяков-убийц-монстров-чудовищ, что здесь обитали, относились ко мне как к жертве и считали своим долгом меня ранить. Так что выходить из этой безопасной комнаты не очень-то и хотелось. Особенно зная, что те убийцы, которых я повстречала — отнюдь не последние киллеры в этом доме. Учитывая, что я даже не видела вживую настоящих, как Бен говорил, монстров…       Быстрые шаги и тяжёлые вздохи за дверью привели меня в чувства, заставляя бесшумно приподняться на кровати и с замиранием сердца застыть на месте. Я думала, что это кто-то из уже знакомых мне убийц, но… человек не зашёл в комнату. Также его дыхание было сбитым и неровным: то громким, то тихим, что ясно говорило о нервозности и потерянности. Пришлось встать и, переборов страх, подойти к двери.        — Есть тут кто?.. — слышится неуверенный голос с той стороны. Явно женский.        Голову резко озаряет пришедшая мысль словно мощный фонарь ночью. Что, если там ещё один нормальный человек?! Только вот, что мне делать? Помочь ему или остаться в стороне? Будем рассуждать логически. Если я помогу, то либо с меня шкуру снимут, как и с этого человека, либо я посижу в стороне и шкуру сдерут только с него. Джейн или Бен вряд ли смогут меня прикрыть, ведь я им, в принципе, никто. Если я оставлю всё как есть — смертника всё равно прикончат, но не обратят на меня ни малейшего внимания.       Перед глазами всплыла длинная фигура с стелящимся под ногами мраком. Его векторы тянулись ко мне, чтобы задушить или разорвать пополам за неподчинение и своевольничество. Спина в мгновение покрылась липким холодным потом, в испуге я сделала шаг назад, боясь издать лишний звук.       Лучше сидеть в комнате и не высовывать даже носа. Только мне не запрещали смотреть на это представление. Я ведь могу одним глазком?.. Посмотреть на этого смертника всё-таки жуть как любопытно. И ничего более. Только взглянуть.       Приложив тысячу усилий, чтобы бесшумно приоткрыть дверь, я стала выглядывать наружу, стараясь делать это как можно незаметнее. Я угадала — в коридоре находилась особа женского пола.        Девушка в лёгкой ветровке, бриджах и сандалях, словно только что вернулась с лёгкой вечерней прогулки, испуганно озиралась по сторонам. На её глазах блестели слёзы, а рот был прикрыт рукой. Что-то было не так. Что-то странное. Я опустила взгляд. Пол вдруг неожиданно заходил ходуном, нога соскользнула с опоры и я, внутренне не прекращая вопить и пытаясь как-то всё исправить, лишь сильнее налегла на дверь, заставив ту противно заскрипеть, да ещё и отвориться нараспашку, явив насмерть перепуганной девчонке мою скромную персону. Она бы уже дала дёру, если б не увидела мой не менее испуганный вид. Мне конец. Не от неё — от монстров.       — Ты тоже человек? — спросила она, поняв, что я сама в страхе отскочила. Не дождавшись ответа, она тут же шагнула ко мне и попыталась схватить за руку. — Помоги мне выйти отсюда…          Я едва не заплакала, стоило заметить её руки на моих. Она меня трогала. Это заметят, меня убьют вместе с ней! Она не такая как я: свободно перемещается по дому, зовёт на помощь и, видимо, даже не догадывается, куда попала. Поэтому её убьют моментально. А меня — с задержкой в секунду. Ведь теперь я тоже в этом дерьме.       Как же плохо и некрасиво для моей совести в общем получилось: уйти я не смогу, меня о помощи просят, но если помогу, то трупом будет не только она.        — Почему ты здесь? Как ты сюда попала? — осторожно оглядываясь, спросила я, стараясь говорить как можно тише. У этих стен есть не только уши.       — Я просто искала своего братика. Он убежал в лес, а на зов не откликался… — тихо, одними губами прошептала она, бегая глазами. Разве это не первый признак лжи? Если она действительно врёт, зачем она здесь? Или это ловушка для меня?.. Убийца в шкуре овечки.       — Уходи отсюда, — дрожащим голосом ответила я, делая осторожный шаг обратно к комнате.       — Но я не знаю выхода, — нахмуренно и едва ли не топнув ногой, возразила девушка.       — Так найди его.        — Но я уже столько раз натыкалась на комнаты, в которых были… Т-трупы.       В её голове, видимо, пронеслись ужасные картины воспоминаний, потому её тут же передёрнуло, а на лице выступила гримаса отвращения. Я мотнула головой, поджимая губу:       — Не видела.        — Тогда как ты здесь остаёшься живой? Кто ты такая?       Мне приказали. Девочка-призрак сказала, что я теперь всего лишь новая игрушка в руках их всеобщего отца, Слендермена. Я не смогу сбежать без помощи, да даже если кто поможет — Палочник меня найдёт. Я не знаю, что он умеет, но знаю, что у него хватит сил. А для чего я здесь? Не знаю. Меня привели сюда не случайно, но вряд ли я им нужна как личность. Возможно, пушечное мясо. Меня никто не спрашивал, хочу я здесь находиться или нет. А ведь это место настолько страшно и мерзко, что хочется поскорее вернуться домой. Я этого хочу. Но мне нельзя. И придётся находиться под одной крышей с монстрами до тех пор, пока не пойму, как выбраться отсюда.       — Я… Обычный человек. И вообще, ничем тебе помочь не могу, — быстро отчиталась я и развернулась, чтобы пройти в комнату Бена, как на плечо мне легла кисть с чересчур длинными ногтями.        — Прошу тебя, помоги, мне нужно… Найти брата и выбраться отсюда.        Её голос дрожал. Было слышно, что она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться всерьёз. А, может, она и правда лишь хочет найти своего братика…       — Я не… — только начала, как сразу вскрикнула от неожиданной боли. Холод металла. Повернув голову, я заметила испуганный взгляд смертницы и поняла: вот и договорились. От этой мысли хочется истерично смеяться, однако от одного только вдоха мне было невыносимо тяжело. Я чуть не упала, успела зацепиться рукой за девчонку. Казалось, что дыханию что-то мешает. Чёртов нож, с какой же силой его кинули, что мне распороло плечо довольно так основательно? Перед глазами поплыло.       — Не время спать! — донёсся до меня голос девушки, которая тут же ударила меня по щеке. Голову мотнуло в сторону. — Умей справляться с болевым шоком!       Сознание начинает проясняться: происходит мощный выброс адреналина в кровь. Дышать начинаю гораздо чаще. Происходящее вновь становится чётким.       — Ваше время вышло, хватит трепаться, куски мяса! — кричит кто-то за спиной в конце коридора. Я вздрагиваю, догадываясь, кто это… Лишь у одного встреченного мной человека была какая-то атрибутика, связанная со временем. Часы, вставленные в глаз.       Поворачиваю голову, стискивая зубы и случайно прикусывая язык до крови. Там стоит Клокворк, поигрывая ножом и хмуро оглядывая меня из-под чёлки. Как-то совсем недобро поблескивает наточенное лезвие, когда его подбрасывают в воздух.        — Беги, — шепчу я, чувствуя просто небывалый прилив героизма и рывком вытаскивая нож. Это до того адски больно, что стоять становится просто непосильной задачей. Кровь стекает по спине, заставляя одежду неприятно липнуть к телу. Девчонка, ни секунды не думая, бросается со всех ног вперёд по коридору, в сторону главной комнаты, куда меня водил Джек.        Клоки со злостью и животным рыком смотрит вслед и бросает второй нож, который в точности летит в голову убегающей смертнице, та вовремя поскальзывается, но не падает. В итоге нож врезается в дверь и крепко в ней застревает.        Вот это я понимаю, фортуна.       — Мразь, — коротко ругается Клокворк и срывается с места. Я так же быстро, как это позволяет ноющая боль, подрываюсь к минутной союзнице, ибо что-то мне не нравится взгляд часоглазой.        Девчонка успела открыть дверь и, как только я перешагнула порог, захлопнула её перед носом Кло.        — Фух… — выдохнула она. Я бы тоже так сделала, если бы не острая и в то же время ноющая боль. От неё приходилось только до скрежета стискивать челюсти и тихо мычать.       Я с трудом оглядела наше временное убежище от Клокворк и с ужасом поняла, что нам конец. Это вовсе не убежище, это клетка. У окна стояла фигура, совсем немного похожая на человеческую. Без рук. И смотрела на нас в упор своими маленькими чёрными глазами-пуговицами, растягивая губы, если это губы вообще, в жутком кровавом оскале.