Слаще шоколадного торта

Сидя на берегу моря, Оливия и Даниэль наблюдали за уплывающими в закат яхтами. Где-то высоко над линией горизонта уносился ввысь очередной самолёт. Кажется, это была та самая минута до рассвета и последние шестьдесят секунд заката. Шестьдесят секунд, за которые можно эвакуировать пять сотен человек с борта самолёта и успеть влюбиться. Тёплый морской бриз обдувал лицо девушки с пылким сердцем и ледяными глазами. Она знала, что, если сейчас оближет губы, то почувствует на языке соль. Оливия вдохнула полной грудью и медленно выпустила из себя весь воздух, откинувшись на грудь своего мужа. Одна из смуглых рук мужчины, обвивающих круглый живот, переместилась чуть выше, и пальцы возлюбленных переплелись. На безымянных блеснули золотые обручальные кольца. Фернандес Торрес чмокнул девушку в макушку и провел носом возле уха, вдыхая сладкий запах шампуня: — Ты такая красивая сегодня, Ливи, — и пусть жена этого не видела этого, он прикрыл глаза, улыбнулся и почувствовал, как сердце защемило от бесконечной любви и благодарности этой женщине, — словно была создана, чтобы носить моих детей. – Хм, — недовольно фыркнула та в ответ, — получается, только сегодня? Раньше я нравилась тебе на постоянной основе, Даниэль, наверное, пора разводиться. — Как будто бы я дам тебе развестись со мной, женщина, — он ухмыльнулся, — ты застряла со мной надолго. Их перепалки прекратились только на конфетно-букетный период, так как оба были настолько обескуражены возникшей влюблённостью, что сразу и не поняли, как справляться с нахлынувшими чувствами. Но все вернулось в свое русло с началом совместной жизни. Даниэль Фернандес Торрес был пусть и не совсем идеальным, но все же самым прекрасным партнёром на свете. Он любил свою Ливи настолько, что однажды, глядя на кушающую персики девушку, взял один в руку и, превозмогая боль в душе и ком в горле, откусил кусочек, потому что это было для неё важно. Потому что она хотела, чтобы он избавился от своих страхов. Потому что, хоть память об отце никуда не исчезла, непереносимость персиков показались пустяком в сравнении с теми эмоциями, которые он испытывал, когда видел, как машина проносилась в десяти сантиметрах от его беременной невесты, как она вдруг хваталась за низ живота и морщилась от боли, как она со слезами на покрасневших щеках в последний раз покидала борт любимого Airbus А380, прощаясь со своими коллегами (тогда её допустили до заключительного полёта, а Даниэль стоял рядом, понимая, насколько много эта девушка отдала ради него и их совместного будущего). Боль и страх за будущую мать его детей оказались пугающими. Намного более пугающими, нежели какой-то фрукт. Сейчас этот человек подхватывал любимую под руки и ноги, неся её в семейное гнездышко Фернандес Торресов. Вилла хоть и оставалась снаружи такой же минималистичной, внутри же стала выглядеть совершенно иначе, по-домашнему. Оливия развесила повсюду фотографии их самих, родных, а также совместные фото с друзьями. Это были те люди, которые стали опорой и поддержкой в нужное время. Жизнь шла, некоторые близкие люди отдалялись, но в этом ведь весь смысл пути: ты встречаешь нужных людей в нужное время, однако иногда они уходят, и все, что нам остаётся, — смириться с этим. Так произошло и с Мелани. Но это уже пройденный этап. Даниэль посадил бывшую Паркер на неожиданно жёлтый диван в гостиной и накрыл пледом в стиле бохо: — Чего бы хотела сейчас, моя любовь? — Дай-ка подумать, — Лив постучала по своим губам указательным пальцем, — может, шоколадный торт с шоколадом внутри и политый шоколадом? О, и ещё какао с тонной маршмеллоу. Фернандес пробурчал что-то про «выяснить у врача» и «шоколад в таком количестве» себе под нос, но побрёл на кухню. Иногда он был немного занудой. Но это же его первенец, сын, как он мог быть спокойным? Через несколько минут он поставил поднос со сладостями на кофейный столик и присел рядом с Оливией, притягивая её ближе к себе. — Я так сильно люблю тебя, Ливи, — она сразу обернулась и посмотрела мужчине в глаза тем же влюблённым взглядом, что и всегда, — спасибо тебе за всё. Девушка слегка наклонила голову в бок и положила ладошку на щёку своему мужу: — Я тоже тебя люблю, капитан моей жизни, — она поцеловала его в кончик носа, — ты мой воздух и моя душа, даже когда ты в небе, и я молюсь Богу, чтобы он помог тебе хорошо долететь, я также благодарю его за нашу встречу и за возможность вот так сидеть с тобой на земле и ждать нашего малыша. Я чувствую, как он толкается, когда я наблюдаю за пролетающими самолётами, и знаю, что он все ощущает, знает, что папа скоро вернётся к нам. Он тоже тебя очень-очень любит, Даниэль. И в такие моменты они понимали, что всё не напрасно. Жить нужно хотя бы ради того, чтобы однажды услышать от кого-то признание в любви. Каждый из нас чем-то жертвует в этой жизни, но иногда достаточно увидеть любимого человека, чтобы понять, что ты всё сделал правильно.