Прости, мне придётся убить тебя

Алтан сидел в ванной с бестолковым видом, будто не понимал, для чего вообще находится в горячей воде. Может, и правда не понимал, потому что Вадим купал его самостоятельно — Алтан едва ли замечал, когда пачкался, и теперь даже не причёсывался. С его длинными густыми волосами было больше всего мороки: выгорев на солнце, они стали жёстче, после долгих прогулок в них застревал песок, однако Вадим оставлял себе этот ежедневный ритуал, как подарок. Алтан не помогал ему ухаживать за собой, но и не мешал. На голосовые команды не реагировал, но покорно держал голову в нужном положении, только если Вадим не тянул его слишком сильно. – Вот так, Золотко, – заметил Вадим, устраиваясь за спиной Алтана и чуть потянул его на себя, чтобы питомцу было удобнее. – Облокотись. Говорить было не обязательно: Алтан повиновался жестам. Он понимал больше, чем казалось на первый взгляд, но всё-таки не достаточно, чтобы на него действовали слова. Его волосы пахли морской солью, матовую кожу островками пометил загар. День за днём он всё больше терял свою грацию, однако переезд действительно пошёл ему на пользу — теперь им жилось намного спокойнее. Алтан не причинял хлопот — его даже можно было оставлять без присмотра на некоторое время. Наслаждаясь моментом, Вадим расслабленно обнял его поперёк туловища, ласково поцеловал макушку. Откинувшись на его грудь, Алтан полудремал в горячей воде. – Не спи, – шепнул Вадим, толкнув Алтана ногой, и медленно провёл рукой по его животу, напоминая о своём присутствии. – Мы не сделали самое главное. Мыть его тело было так же приятно, как ухаживать за волосами. Вадим любил тереть его губкой до легкого поскрипывания — наблюдать, как он преображается и свежеет. Особенно прекрасно было посадить его для этого на коленки, зафиксировать и… наслаждаться. Электричество по-прежнему время от времени подводило, поэтому Вадим приучился сушить волосы Алтана полотенцем. Этот этап мог быть уже и не таким приятным — после долгого лежания в горячей воде Алтан казался более сонным и заторможенным, чем обычно. В его глазах отчетливо читалось что-то капризное, и пропадало оно, лишь когда Вадим позволял, наконец, лечь спать. «Главное, не спорит», – думал Вадим про себя. Он давно не слышал голос Алтана. Немного скучал по нему, но не по крикам уж точно. В тот день, когда Вадим вернулся от Рубинштейна, Алтан укусил его за пальцы так сильно, что на костяшках остался небольшой шрам. Он сразу начал вопить, стоило Вадиму появиться на пороге, потом заплакал, когда хозяин сделал шаг навстречу, затем — забился в угол, прикрыв голову руками. Пришлось сразу засунуть пилюлю ему в рот — Алтан отбивался, лягался и, наконец, впился зубами в его пальцы. Это рассердило. Вадим еле сдержал порыв вновь приложить Алтана головой о шкаф. Он был настолько близок к этому, что почти дрожал от предвкушения, и волосы на загривке встали дыбом. Впрочем, держать питомца за шею ему всегда нравилось — это был изумительный момент близости, понять который могли только они. Так что Вадим, с удовольствием рассматривая краснеющее лицо перед собой, сжимал пальцы до тех пор, пока не убедился, что Алтан готов проглотить лекарство. Тогда он закашлялся, тяжело осел на пол и долго смотрел вперёд себя, будто пытался что-то понять. На всякий случай, Вадим остался в комнате. Хотел убедиться, что Алтан не выплюнет таблетку обратно. В течение следующих двух часов Алтан ещё беспокойно метался — потом всё резко прекратилось. Тяжело дыша, он опёрся рукой о шкаф, затем медленно побрёл к кровати, да упал поперёк, сминая покрывало. Вадим даже чуть забеспокоился — он не спросил у доктора дозировку, сразу дал целую таблетку, лишь бы скорее урезонить питомца. Иногда прием лекарств начинают с 25 миллиграмм, чтобы удостовериться, что препарат подходит. Однако и серьезного отравления быть не могло. Побочка — вот, что более вероятно. Решив понаблюдать за питомцем ещё немного, Вадим аккуратно переложил Алтана так, чтобы его голова была на подушке, и устроился рядом. Пожалел, что не взял с собой книгу — раз уж выдалась возможность полежать в тишине, можно было, наконец, расслабиться, перезагрузить мозг легким чтивом. Правда, уже через несколько секунд Алтан скрючился, подполз ближе, беззащитно пряча свое лицо у него под боком. Вадим отчего-то вспомнил, как прятался в тени небольшой скалы от палящего зноя, когда все ребята из его отряда погибли, а ему нужно было решить, куда теперь держать путь. Припасы заканчивались, воды оставалось на два-три глотка — он и так выпотрошил чужие вещь-мешки и фляги, попутно забросив в карманы пару памятных безделушек (для ломбарда). Зато была тень. Он двигался вместе с ней по мере перемещения солнца. – Ты чего? – мягко спросил Вадим, чуть отодвигаясь, чтобы увидеть лицо питомца. Алтан слабо махнул рукой в воздухе, пытаясь прикрыть глаза. Издал какой-то неприятно-ноющий звук. Вадим потянулся к выключателю, погасил свет — Алтан вновь нырнул к нему под бок, попытался прикрыться им, как одеялом. Видимо, ему нужно было упереться во что-то лбом. Некоторое время он ещё тяжело дышал, а потом, наконец, провалился в сон. Теперь Алтан всё время был сонный. Как Рубинштейн и обещал, хлопот он больше не доставлял, однако и поговорить с ним оказалось невозможно. Раньше они всё время общались. Не всегда, конечно, словами, но Алтан давал ему весь спектр эмоций, на какой он только был способен. Вадим наблюдал за движением ноздрей, бровей, губ… Сейчас мимика Алтана ничего и не значила. Он всё время был в себе. Откликался только на самое простое — базовое. То, что касалось функций. Он больше не поддерживал беседу. – Интересно, откуда твои шрамы, – задумчиво протянул Вадим, убирая с лица Алтана влажную прядь волос. – Мне кажется, это следы автокатастрофы. Как это было? Ты поэтому жил с дедом? Твои родители погибли? Глаза смотрели равнодушно. Не презрительно-равнодушно, как раньше, а скорее… невыразительно. Хозяин был помехой его желанию спать и значил не больше, чем звенящий над ухом комар. Кажется, Алтан не узнавал в нём ни Вадима, ни Дракона. – Знаешь, Золотко, – Вадим медленно погладил острое колено и повел рукой вверх-вниз, не глядя очерчивая татуировку. – Это единственные цветы, которые мне нравятся. К красотам природы я всегда был равнодушен. Меня никогда не очаровывало что-то, просто появляющееся на земле силой случайного стечения обстоятельств. Ты — другое дело, – добавил Вадим. Алтан зевнул. – Сейчас, – шепнул Вадим, приближая лицо, и осторожно повёл пальцем по острой скуле. – Сейчас ляжем спать. Следовало одеть его и самому одеться, но прежде Вадим быстро прижался губами к губам Алтана. Поцелуй ничего не значил — просто краткий миг перед тем, как питомец ускользнет от него в мир снов. Вадим существовал стихийно, а ещё — ему нравилось касаться. Даже на заданиях он предпочитал быть ближе к «клиенту». Выбирая между пистолетом и молотком, Вадим всегда отдавал предпочтение второму. С удивлением Вадим обнаружил, что губы Алтанга слегка приоткрылись, пропуская его язык внутрь. Горячее дыхание обожгло — желудок полыхнул пожаром, будто кто-то расплескал бензин в его внутренностях, а тут, очень кстати, нашлась горящая спичка. Противостоять было невозможно. Вадим по наитию углубил поцелуй, скучая по их телесному контакту, уронил Алтана на спину — изумился, осознав, что ему отвечают. Неумело и очень вяло — будто Алтан скорее изучал его своим языком. Но отвечают. Кровь забурлила. Руки сами принялись огибать изумительно податливое тело, узнавая его по-новому. С ним не боролись, его не пытались укусить, и оно не было таким тяжелым и неприступным, как прежде. Алтан тянулся языком навстречу — медленно, невпопад, но у Вадима волосы шевелились на затылке от окрыляющего чувства взаимности и… вседозволенности... Когда он отстранился, по ушам завораживающе плеснуло еле различимое в тишине комнаты: «Ах». – Золотко, – возбужденно проговорил Вадим, коленом разводя ноги Алтана в стороны, и нетерпеливо прижался, дурея от тепла чужого тела. – Ты тоже хочешь этого, да? Алтан не ответил — Вадим не сумел дождаться ответа. Достаточно было того, что рот Алтана всё ещё был открыт для него. Губы влажно поблескивали — Алтан по-рыбьи шевелил ими, кажется, ища его. В глазах безжизненно кружили спирали. Вадим вновь потянулся навстречу, впился в рот с жадностью оголодавшего, попутно лаская мокрое после купания тело. Алтан слабо схватился за его руку, вовсе не пытаясь остановить. Кажется, ему нужна была точка опоры. Он явно видел её в возвышающемся над ним силуэте. – Ну же, Золотко, – хрипло шепнул Вадим ему на ухо, ведя рукой вниз, чтобы направить свой член к проходу. Тело Алтана было стало горячим и вместе с тем — изумительно податливым. На самом деле Вадим всего-то толкнул его ногой, и он подставился сам. Словно кукла, привязанная к подставке, он развалился, стоило потянуть за веревочку. – Скажи мне: «нет». Это в твоих силах. Ты можешь это сказать, если хочешь, чтобы я остановился, – продолжил он. Алтан беспомощно скользнул по нему рукой — пальцы плохо слушались, не давая схватиться. – Скажи: «нет», и я перестану. В ответ Алтан издал тихое: «кх-х-х». На «нет» это похоже не было.