Прости, мне придётся убить тебя

– Откуда это? Голос хозяина прозвучал, как гром среди ясного неба. В начале недели соседи выставили на лестничную клетку свои комнатные растения. Максим было решил, что это для украшения парадной, однако Алтан, в отличие от него, сразу смекнул, в чём дело. Откровенно говоря, выглядели цветы ужасно, поэтому Алтан потратил весь день, снуя туда-сюда со своей маленькой зелёной лейкой. Целую неделю он то и дело выскакивал из квартиры, — то землю рыхлил, то сухие листья убирал — а в воскресенье, наконец, не выдержал и принялся заносить в дом осиротевшие растения. Максим даже последовал его примеру — впервые увидел хозяйского любимца таким и не смог сдержать желание помочь. В тот день, кажется, ему впервые мельком улыбнулись. – С лестничной клетки, – спокойно ответил Алтан, глядя на хозяина снизу вверх. Он полулежал на диване — выглядел как никогда царственно. Максим пытался представить себя в такой позе, но воображение подбрасывало в голову что-то жалкое и скрюченное. Если бы хозяин обратился к нему таким тоном, скорее всего, он не смог бы сохранить самообладание. Вообще-то он был не робкого десятка, легко спорил с отцом... но именно такое поведение и привело его к жизни содержанца. – Мне чудится, или я тебе сказал: не приноси ничего с коридора или с лестничной клетки, или, блять, с улицы, – процедил Дракон сквозь зубы. – Это растения, – проговорил Алтан. – Верни их туда, откуда ты их взял, – разъярённо произнёс Дракон и подозрительно оглядел комнату. – Ты сам всё это притащил? Сердце Максима сжалось — вот и настал момент истины. Алтан будет рад перевести стрелки, и тогда ему не поздоровится. С ним хозяин и разговаривать не станет — сразу вернёт, откуда взял. – Вот этими руками, – ответил Алтан, демонстрируя изящные ладони. – Поэтому я никуда их не понесу. Дракон тяжело выдохнул через ноздри. – Хорошо, – сказал он. – Я сам уберу. Будто хлам, Дракон принялся швырять горшки с цветами в огромный пакет для мусора. Максим видел, Алтан вздрагивает всякий раз, как слышится звон или хруст. Ему и самому стало не по себе от увиденного. Несколько раз Алтан дёрнулся, — наверное, хотел вырвать растения из рук хозяина — но всё-таки остался на месте, безмолвно наблюдая за тем, как Дракон избавляется от цветов. Хорошенько встряхнув пакет, чтобы утрамбовать содержимое, Дракон вынес все комнатные растения к большому мусорному контейнеру, стоящему под окнами дома. Вернулся он такой же злой, каким и уходил. – Одно правило, – тяжело дыша, проговорил Дракон, глядя своему любимцу в глаза. Вид у него был взбешённый, словно Алтан действительно совершил что-то ужасное. – Всего одно правило, но ты его нарушил. – Этого я тебе никогда не прощу, – холодно ответил Алтан, встал с дивана, выпрямился и ушёл в кухню. – Не нуждаюсь в твоём прощении, – рыкнул Дракон вслед. В этот момент, кажется, впервые заметил сжавшегося в комок Максима. Он протянул руку, заставляя приблизиться, и успокаивающе обнял. Запах его тела действовал умиротворяюще, Максим потянулся к его теплу, невольно расслабляясь. На секунду ему показалось, будто Дракона стоит опасаться, но его руки были такими же надёжными, как и всегда. – В этом доме действует одно правило, – проговорил Дракон, отстраняясь, чтобы посмотреть Максиму в глаза. – Никогда не приноси ничего с улицы. Не побирайся. Ничего не подбирай, понял? На миг потеряв дар речи от волнения, Максим интенсивно кивнул. Он не знал, почему это так важно, но готов был делать всё, что скажет Дракон. – Иди ко мне, – сказал Дракон, опускаясь на диван, и хлопнул себя по коленкам. В тот вечер он был чуть жёстче, чем обычно, однако совсем не груб. Максиму даже понравились эти поцелуи-укусы и громкие шлепки их тел друг о друга. Чем быстрее Дракон двигался, тем лучше становилось — он даже понять не успел, когда удовольствие перешло за грань. И кончил как никогда сильно. На следующий день он понял, что должен поблагодарить Алтана. В конце концов, он легко мог сообщить Дракону, что Максим также принимал участие в неблаговидном поступке. Ей-богу, на его месте Максим бы так и поступил, лишь бы увести хозяйский гнев подальше от себя. Алтан вызывал у него чувство восхищения, однако Максим не без тоски вспоминал прекрасный месяц, когда хозяин уделял ему всё свободное время. – Спасибо, что не сдал меня хозяину. – Я не обязан перед ним отчитываться, – сухо ответил Алтан. Похоже, он не горел желанием подружиться. И промолчал, не потому что решил выстроить между ними подобие связи, а потому что рассердился на Дракона. Максим только руки сложил на коленях. Хотелось сказать что-то ещё, но рядом с Алтаном ничего на ум не шло — он мог только мямлить да выставлять себя дураком. В глубине души Максим ожидал, что хозяин и Алтан обязательно помирятся. Произошедшее было глупостью — досадным недоразумением. Из-за такого не ссорятся всерьёз и надолго. Но нет, Алтан властвовал в спальне один, а хозяин, приласкав Максима на ночь, засыпал на диване. Это были счастливые дни — Максим почти наслаждался ими, но всё равно чувствовал себя виноватым, когда случайно встречался с Алтаном взглядом. До ссоры они жили почти как в сказке: ещё бы хозяин уделял им времени поровну, Максиму и жаловаться было бы не на что. Впрочем, хозяин, похоже, всё-таки хотел вернуть всё на круги своя. – Не могу так, Золотко, – услышал Максим и невольно замер, не рискуя войти в кухню. – Сколько ещё ты будешь на меня дуться? Алтан ничего не ответил. В этот момент, наверное, он мог попросить у хозяина что угодно, однако он не потрудился открыть рот. – Золотко, – голос Дракона был глубокий, низкий, пробирающий до мурашек. Максим хорошо мог представить, как он мурлычет Алтану на ухо, и как ему приятно, тепло и чуточку щекотно. – Не молчи. Раздалось тихое урчание, скрип, будто стол слегка проехался ножками по полу, торопливые шорохи. Похоже, Дракон настойчиво тёрся о гибкое тело, получая удовольствие. Максим чувствовал, что не должен слушать, как его тяжелое дыхание превращается в звериное ворчание, но не мог перестать. Он понимал, что хозяин захлебывается удовольствием, близостью своего возлюбленного — всем, что Алтан мог ему дать. Он отчётливо шептал: «Никому тебя не отдам, никуда не отпущу», как будто кто-то мог отнять его сокровище. Алтан молчал — ни звука, будто хозяин был в полном одиночестве, обезумев, говорил сам с собой. Громкий стон, больше похожий на рык — Максим никогда такого прежде не слышал, ни разу, сколько бы они ни были близки. Чтобы удержать равновесие, он прижался к стене. Положил руку на грудь, пытаясь успокоить зачастившее сердце. – Ты закончил? – холодно осведомился Алтан. – Отпусти. – Золотко... Короткий звук борьбы, тяжёлые шаги — Алтан вышел из кухни, не удостоив Максима взглядом. Неизвестно, знал ли он, что их подслушивают, но из того, что Максим знал об Алтане, ему это было безразлично. Борясь с желанием провалиться сквозь землю или хотя бы ретироваться в комнату, Максим робко заглянул в кухню. Хозяин стоял, опираясь на кухонную тумбу, и тяжело дышал. Весь взмокший, взъерошенный, бестолково взвинченный — явно только что кончил. Прямо в штаны. И этого было недостаточно. От чего-то Максим впервые ощутил, что не хочет с ним близости. Впрочем, до этого так и не дошло — хозяин так же прошёл мимо, не глядя на него. Хозяин умеет быть жёстким, понял Максим. Это стало очевидно, когда Алтан вышел из спальни на следующий день с ужасными синяками на шее. По форме эти следы до боли напоминали пальцы — даже жутко стало, когда Максим представил, что это делал его нежный Дракон. Он хотел помочь, нашёл в аптечке мазь, которая не раз выручала хозяина после неудачных заказов, но Алтан только отмахнулся. И хотя на его лице читалось безразличие, Максим видел, что ему больно поднимать и наклонять голову, равно как и поворачивать её. Свой законный выходной Дракон решил посвятить домашним делам. С утра он наводил порядок, но то и дело тянул Алтана к себе — жёстко и грубо. Он хватал его, выкручивал руки, мимолётно прижимал к стене, наслаждаясь выражением беспомощной злобы на лице питомца — Максим легко мог представить, как это больно, но Алтан не издавал ни единого звука. Вечером, покончив с уборкой, Дракон легко, как игрушку, усадил Алтана к себе на колени и принялся грубо ласкать через одежду. Одной рукой он надёжно фиксировал своего любимца, второй шарил по всему телу, изучая и наслаждаясь. Эти жёсткие прикосновения чудились Максиму королевским обращением. Максим не мог представить, чтобы с ним случилось тоже самое. С ним хозяин вёл себя по-другому. Ласкал, но иначе. – Хорошо, что ты хочешь? – не выдержал Вадим. – Что мне сделать, чтобы ты меня простил? – Ничего, – ответил Алтан, явно недовольный тем, что он решил показаться в собственной спальне. – Мне таких трудов стоило спасти эти растения, но они отправились на городскую свалку. Ты ничего не можешь с этим сделать. От злости Вадим чуть не плюнул прямо на пол. Он понимал: причина и в растениях, и не в растениях одновременно. – Я принесу тебе другие. Хорошо? Устроит? – нетерпеливо спросил Вадим, скользя взглядом по некогда фарфоровой шее. Прошла почти неделя, синяки теперь были жёлтыми, но всё ещё различались отчётливо. – Я весь дом цветами заставлю, если ты хочешь. Превратим квартиру в блядскую оранжерею, если ты этого желаешь. – Нет, – холодно произнёс Алтан, поднимаясь с постели, с явным намерением выйти из комнаты. – Ты мог бы вернуть их на следующий день, часть из них ещё можно было спасти. Но ты допустил их смерть. Ты убийца, – проговорил он с презрением. – Ты мне отвратителен. Это захлестнуло — до белой пелены перед глазами. Алтан — красота, Алтан — великолепие, Алтан — чернейшая, лютая неблагодарность. Он не оценил ничего из того, что Вадим для него сделал. Он привёл его в свой дом, он уложил его в свою постель, он освободил его от домашних обязанностей и осыпал подарками, чтобы Алтан воротил от него свой нос и презрительно дёргал бровями в ответ на каждую реплику. Вадим думал, что может разъярить его больше, чем неблагодарность и это показное безразличие, и вот оно — отвращение. После всего, что Вадим для него сделал, Алтан смел говорить, будто он ему отвратителен. И теперь его трясло от ярости и какой-то странной болезненной несправедливости. – Никуда ты не уйдёшь, пока я не позволю, – прохрипел Вадим, крепко схватив его за локоть. Алтан шумно выдохнул, попытался вывернуться, но Вадим держал слишком цепко. – Отпусти мою руку, – потребовал он, продолжая смотреть в стену. Эта гордыня была совершенно ни к чему. Вадим заплатил за него деньги — он владел им и потому мог делать всё, что захочется. Юридически Алтан и человеком не считался — его собственность. Его игрушка. Он позволил Алтану немного распушить пёрышки и, похоже, зря это сделал. Такие, как Алтан, понимают только язык хорошей порки. Вадим решительно дёрнул его за руку, заставляя посмотреть на себя. Хоть бы раз улыбнулся. Хоть бы раз сказал: «Вадик, мне очень нравится подарок». Хоть бы раз поцеловал. – Я тебя до смерти изобью, – серьёзно произнёс Вадим, любуясь безупречно-матовым лицом — тем, как раздуваются ноздри, как сжимаются тонкие губы. – Буду бить, пока не начнёшь умолять трахнуть тебя. – Почему бы тебе не пойти и не развлечься со своим щенком? – презрительно бросил Алтан. Вадим фыркнул, покачал головой. – Зачем, если я могу развлечься с тобой? – поинтересовался Вадим, резко притягивая Алтана ближе. Терпеть уже не было никаких сил. Да и зачем, если Вадим купил его именно для этого? – Я никогда тебя не прощу, – прошептал Алтан с ненавистью. – Спать всё равно будешь со мной. Острая боль пронзила руку. Алтан дёрнулся, пытаясь высвободиться, но его резко придавили к постели. Он попытался шевельнуться — бесполезно. Дракон навалился всем телом, не позволяя двинуть ни одной конечностью. Стены задрожали, Алтан ощутил, как рьяно бьётся сердце, пытаясь покинуть рёберную клетку. Ему тоже хотелось покинуть клетку, оказаться, где угодно, но был только Дракон, в какой-то момент даже показавшийся ему человеком. Ничего больше не оставалось — Алтан плюнул в лицо Дракона, приблизившего рот для поцелуя. Казалось, он должен взорваться от ярости, но Дракон лишь терпеливо оттёр слюну двумя пальцами. Усмехнулся, покачал головой. – Вот это ты зря, – спокойно заметил он и, продолжая сидеть на его ногах, грубым движением стащил с Алтана футболку. – Не волнуйся, будет очень больно. Но тебе нравится, я знаю, иначе бы ты меня не провоцировал. Ты любишь, когда мы с тобой по-настоящему близки. Он повёл кончиком носа по чувствительной шее — Алтан затрепыхался бабочкой, ощущая, как Дракон жадно дышит. Он жил одними только инстинктами. Он думал только об удовлетворении своих потребностей, а они были крайне примитивны. Жгучая ненависть разлилась по коже — не к Дракону, к самому себе. За то, что он больше чем на миг допустил мысль, что Дракон — человек. За то, что в один момент он почти наслаждался его обществом, боясь вновь оказаться в одиночестве белых стен. – Как ты прекрасно пахнешь, Золотко, – прошептал Дракон, ведя рукой вниз, чтобы стянуть его штаны. – Я ничего не желал так сильно. Алтан не выдержал — мучительно зажмурил глаза. Он обещал себе, что будет терпеть до самого конца, но чего стоили его обещания самому себе, когда Дракон пытался распять его на своём члене? Чего стоили его обещания, если он даже не был человеком? Пришлось стиснуть зубы, сдерживая тошноту. Дракон расценил это по-своему, и стало ещё больнее. Стало так больно, что Алтан даже не понял, когда всё закончилось. Открыл неожиданно сухие глаза, выдохнул тяжело, словно рыба, выброшенная на сушу. Собственное тело казалось чужим. Грязным. Дракон навис сверху, убрал прядь его волос в сторону. – Хорошо тебе было, Золотко? Алтан молча отвернул лицо.