Царский ужин

      Лицо Маргары приняло такое выражение, что Анаксуна не сдержала смешок. Резкие, правильные черты начальницы стражи выражали не испуг и не гнев. Скорее искреннее и почти что вежливое изумление.       – Поглотить? – переспросила Маргара.       Царица с улыбкой кивнула и поднесла женщину ближе к лицу.       – Именно, любовь моя. В старых свитках я нашла Слово Силы, которым пользовались царицы былых веков, когда пески были еще молоды. Это Слово имеет силу только после ночи любви. Великие царицы уменьшали им своих лучших любовников, когда хотели вобрать их в себя без остатка.       – Вобрать… – вполголоса повторила Маргара, и тут темные глаза ее широко распахнулись. – О боги! Они их съедали?       Анаксуна вновь кивнула, любуясь нагим телом в своей ладони. Даже уменьшившись, Маргара выглядела могучей и полной жизненных сил. В глазах ее не было страха – лишь изумление, любопытство и возбуждение.       – С тех пор, как я проникла в тайны Слова, я не могла не думать об этом. Как я жажду отведать тебя. Вкусить тебя. Проглотить тебя.       – Но… почему именно меня?       Анаксуна пожала плечами.       – Потому что я так хочу. Нужна ли иная причина? Впрочем, в свитке сказано, что сильный любовник, если его съесть, продлевает женщине юность и дает хороший плод. Восходящий вял и холоден, мне трудно понести от него сильного наследника. Но с твоей помощью – как знать? Я могу дать жизнь сильнейшему из мужей или прекраснейшей из дев.       Анаксуна умолкла и поглядела на свою добычу.       Реакция Маргары поразила ее. Начальница стражи была неподвижна не более мига. Затем она разжала сильными руками пальцы своей пленительницы, проворно выпрямилась и встала в полный рост, расставив ноги и упершись босыми ступнями в ладонь царицы.       – Ты права, владычица, – спокойно сказала Маргара; впервые она обратилась к Анаксуне на “ты”. – Я в твоей власти. Ешь меня, когда пожелаешь.       Анаксуна растерянно моргнула. Нужные слова не сразу пришли на ум.       – Ты так спокойно примешь это? Ни борьбы, ни мольбы о помощи?       – Я с юных лет готова принять смерть ради царского рода, – Маргара без страха поглядела в глаза Анаксуны. – Моя семья попрощалась со мной, когда я вошла во дворец. У меня нет иного призвания, кроме служения тебе и Восходящему.       – Но…       – К тому же, – Маргара улыбнулась, и глаза ее дерзко сверкнули, – сегодня я побывала выше, чем любой из мужей и жен Двух Пределов. Мне будет чем похвалиться в кругу предков.       Анаксуна позволила рту разойтись в широкой улыбке, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Уже не сдерживаясь, царица высунула длинный алый язык и облизнулась в сладостном предвкушении.       – Тогда приготовься, начальница стражи.       И Маргара приготовилась. Она перехватила поудобнее уменьшенное лже-естество и с новой силой вонзила его в себя. В этот миг начальница стражи стала для Анаксуны желаннее, чем когда-либо прежде. Глаза бесстрашной женщины пылали дерзким огнем, мощная грудь вздымалась от быстрого дыхания, на обнаженном теле выступали капельки пота.       Анаксуна еще приблизила ладонь к лицу и высунула изо рта язык, обильно смоченный слюной. Кончик языка касался тела Маргары здесь и там, снимал капли пота с кожи, шаловливо скользил по стану, груди, ногам. Могучее, распаленное страстью тело вздрагивало от этих прикосновений – не в страхе, но в предвкушении, которое овладело теперь и добычей, и хищницей. Вкус любовницы заставил новые потоки слюны течь в горло Анаксуны. Желудок царицы заурчал, снедаемый нетерпением. Но Анаксуне жаль было прерывать удовольствие, хотелось оттягивать момент снова, снова и снова.       Наконец голод взял верх. Анаксуна разинула рот – не спеша, все шире и шире, чтобы Маргара смогла получше рассмотреть тот темный глубокий зев, куда ей предстояло отправиться. При этом царица ощутила, как новый приступ дразнящей дрожи пробежал по телу в ее ладони. Желание стало неодолимым, и Анаксуна опустилась устами на жаркое тело Маргары.       Даже уменьшенные, плечи молодой женщины были так широки, что едва прошли меж царских зубов. Анаксуна ощутила, как могучие мышцы и горячая кожа наполняют ей рот от языка до неба. Тело Маргары трепетало и содрогалось в такт движениям лже-естества и ласкам, которыми покрывал ее плечи и перси проворный язык Анаксуны. Это было неописуемое чувство: наслаждение их чувственной любовной связью смешалось у царицы с ощущением, что она ест самое изысканное лакомство в своей жизни. Анаксуна не удержалась от того, чтобы опустить вниз пальцы правой руки и вновь приняться ласкать саму себя.       Левой же рукой царица перехватила Маргару за лодыжки и принялась медленно, дюйм за дюймом, проталкивать храбрую женщину по поверхности языка, все ближе и ближе к глотке. Она распробовала живот и ягодицы, твердые, как спелые ягоды. В рот прошли бедра, колени, икры.       Анаксуна услышала, как Маргара хрипло застонала из глубин ее глотки – головою женщина уже погрузилась в темный тоннель пищевода. Начальница стражи приближалась к вершине наслаждения, и царица помедлила, не желая глотать жертву прежде, чем та исторгнет ей на язык свои соки. Пока же Анаксуна решилась на последнюю шалость: она приподняла пальцами ноги Маргары и дважды провела голые пятки женщины по острым клыкам и резцам своей верхней челюсти. Маргара содрогнулась всем телом от внезапного приступа щекотки, и в этот самый миг лже-естество завершило свой труд.       Терпкие, горячие, кисловатые на вкус соки брызнули на язык Анаксуны. Волна свежей слюны прихлынула в рот царицы, и Анаксуна сделала глубокий, жадный, захлебывающийся глоток. Начальница стражи провалилась в царскую глотку и, все еще содрогаясь от сполохов наслаждения, заскользила вниз. На горле царицы вздулся плотный комочек; проглоченная заживо, Маргара спускалась по пищеводу в жаркие, кипящие едкой желчью недра царского чрева.       Анаксуна с блаженным вздохом соскользнула назад в купальню и легла спиной на золотой бортик. В горячей воде, в жарком мареве натопленной купальни, Маргара переварится быстро. Анаксуна прикрыла глаза и стала поджидать то чувство полноты и сытости, которое, если верить древним свиткам, вскоре должно было разлиться по всему телу.