Путеводитель

В ту весну мне исполнилось двадцать, и я впервые в жизни доверился.  Странная эта штука — доверие. Мне нужно переложить свои переживания на плечи незнакомца и он, как отдельная личность сам должен решить, что с этим делать. Доверить свои мысли, решения, проблемы и даже жизнь.  Жизнь. Я никогда не мог представить, чтобы человек с интересом слушал меня, и обрабатывал информацию связанную со мной. Возможно, я и до сих пор этого не понимаю, так как обычно принимал позицию «слушателя». Но я всё равно был рад, что меня научили даже этому.  Люди, которые раскрывают и учат людей, я называю — "Путеводителями".  Тогда в двадцать лет я был тяжело болен, и из-за этого у меня практически не осталось друзей. Хотя кому мне тут врать? У меня их и не было. Так получилось, что я вырос чересчур спокойным и даже в какой-то степени безэмоциональным человеком. Мне было трудно освоиться среди своих ровесников, подстраиваться под их интересы и всё в этом роде. Даже этот небольшой абзац я рассказываю о себе, с некой долькой стеснительности.   Так вот, о моем.. О Путеводителе.  Он окончил школу, но дальше учиться не пошел. Хотя, я помню, как он рассказывал о неизвестном университете, но не проучился там даже семестр. В общем, как он выражался: «Я свободный человек. Пока себя не нашел».  Он был человеком очень упертым, решительным, но и таким же как и я — отстраненным, хотя и влиться в разговор ему точно не составит труда. Он был безумно разговорчивым, держу пари, дай ему возможность — проболтает вечность.  Так вот, возвращаясь в саму суть.  Мы познакомились случайно. У меня было одно любимое место — это старая, одинокая лавочка, её поверхность часто была покрыта морскими каплями. С неё открывался действительно красивый вид на лазурную гладь моря, где волны, с лёгкостью обнимали берег. Мне порой казалось, что это место было далеко от настоящего мира, в этом уединённом уголке мир в целом застыл, словно сам океан замер в ожидании. Лавочка стала не просто местом для отдыха, а кладезем моего душевного спокойствия, поэтому я часто там бывал. Рано утром.  В одно такое утро мы познакомились.  Закрыв свои глаза, я погружался в мелодию волн, нежно накатывающих на берег, создавая симфонию тихого уединения. Каждый звук был как объятие, расслабляющее и уносящее меня в мир мечтаний. Ветер, ласкал моё лицо, приносил с собой солёный аромат моря, обволакивая меня, словно плед. Внезапно, в это умиротворяющее пространство вторгся шум — кто-то подсел рядом. Я осторожно приоткрыл глаза, почувствовав, как внутри меня появилось любопытство, пересекающее границы привычного спокойствия. Рядом сидел парень. Смотря на его внешность я дал ему восемнадцать, может, девятнадцать лет. Японская внешность, пухлые губы и коричневые глаза придавали его облику особую харизму. Светлые волосы, слегка растрепанные от легкого ветра, касались лба, придавая ему непринужденный вид. Парень был одет в белую рубашку и почему мой взгляд привлекла эта рубашка, потому что оттуда показались шрамы на руке, и голубые джинсы, подчеркивающие его очень стройную фигуру. Эти простые, но стильные вещи идеально сочетались между собой, создавая образ, который невозможно было не заметить. В руках он держал альбом, а может и просто записную книжку, тогда я еще не понял. Его взгляд был устремлён в море, а на губах играла еле заметная улыбка. Я спокойно отвернулся и закрыл глаза.    — Это место, что-то типа 西: 生き甲斐, понимаешь о чем я?    — Ам... - я приоткрыл глаза, — Не совсем.    — Не знаешь японского?    — Нет.  Парень с недоумением на меня посмотрел, — Ники, — протянул он руку, — Будем знакомы.     — Сону, - я пожал руку в ответ.    — Не знал, что об этом месте знает кто-то ещё, — продолжал разговор парень.    — Я часто тут сижу.    — И чем ты тут занимаешься? Я в том смысле, что я например здесь вдохновляюсь для своих новых работ! - он поднимает альбом, тыкая в него же.    — Ничем, просто проветриваю голову, мысли. Думаю, так нужно делать несколько раз в неделю.    — Проветриваю голову, — повторил он мои слова, — Как это понять?    

***

Мы обменялись номерами телефонов и разошлось. Я не придал этому знакомству какого-то особого значения, то есть, в этом парне было что-то такое, что притягивало меня в том плане, что мне бы хотелось с ним поговорить еще разок, но и занимать все свои мысли этим знакомством мне не хотелось.  Я бросил бумажку рядом с телефоном, а затем лег спать.  Он позвонил мне через пару дней.  Всю неделю, я принимал таблетки из-за которых мой режим немного стал двигаться, поэтому все часы, которые я не спал — стали давать о себе знать. Я лениво поднялся, было очень плохо от таблеток, и тут ещё этот звонок.    — Алло? Сону, ты?    — Угу, - промямлил я.    — Ты что спал?    — Угу, - обессилено буркнул я и посмотрел на часы. Его удивление можно было понять, времени было всего семь вечера.    — Вот это ты дрыхнуть! Теперь понятно почему ты в пять утра сидишь на лавке! Ха! Как я мог не догадаться?! По правде, я все эти дни без остановки ходил на ту лавочку, а ты знаешь как мне до неё идти?! Боже, мне порой кажется, что меня убьют какой-то маньяк вместе с моим альбомом. Было бы жаль, ведь я так и не придумал какой-нибудь «шедевр», который бы висел в каком-нибудь музее в Париже. Так вот, я ходил на эту лавочку и тебя там не было, что такое?    — Я просто проходил лечение. Не мог туда ходить, извини, что заставил тебя думать об этом, - чего тут таить? Я был удивлен, что кто-то заволновался по поводу меня, ну или сделал вид.   — Лечение? Ты сильно болен?   — Не бойся, тебя я не заражу. Так ты мне звонил, чтобы узнать почему меня не было?    — И это. Но недавно я задумался о твоих же словах: «Проветрить голову». Сколько бы я не думал, но я так и не понял значения этих слов. Ты бы не мог мне объяснить? Как это «Проветрить голову» и почему это так нужно?  Я уселся на кровать, переводя взгляд на окно, — Ну, - я начал подбирать слова, — Это своего рода метафора, где воздух наверное символизирует свежие идеи и ясность мышления. В условиях бесконечного потока информации, стресса и рутинных забот, ум человека часто оказывается перегруженным, что влияет на его способность принимать решения. Понимаешь?   — Понимаю.    — А вот умение «Проветрить голову» становится актуальным в момент "эмоционального напряжения". Не знаю, ну вот когда ты хочешь вдруг резко кричать или наоборот плакать, то тут уже нужно «Проветрить голову». Ну и путем смены обстановки я создаю пространство для новых мыслей и эмоций. Это помогает мне снять напряжение. Понимаешь?    — Хм, возможно. Как ты думаешь, мне стоит «Проветрить голову»?    — Думаю, что да. Ты часто упоминаешь о работе и о «шедеврах», может тебе и стоит отдохнуть, - я немного подумал, — Перезагрузить себя.    — Перезагрузить себя.. - Ники повторил мои слова, — Думаешь это поможет мне?    — В конце концов, лишним это точно не будет.  В четыре утра я проснулся.  Умылся, принял таблетки, отметился и вышел на улицу. У меня есть странность — я никогда не смотрю, какая погода на улице. Всегда одеваюсь, как чувствую. Сегодня я немного прогадал.  Небо, затянутое свинцовыми облаками, словно покрывало безмятежности, накрыло наш район, окрашивая всё вокруг в мрачные оттенки серого. Холодный ветер, пробираясь сквозь щели в одежде, заставил меня покрыться мурашками. Еще и моросил какой-то мелкий дождь.  Море, сегодня было неспокойным, с гневом ударяло о берега, разрывая тишину своими оглушительными криками. Волны, поднимались и падали, обдавая брызгами всё вокруг. Песок под ногами терял свою привычную мягкость, становясь влажным и скользким, а в воздухе витал легкий, но резкий запах соли, смешанный с дождевыми каплями.    — Странно, песок уже и до дороги добрался, - пробубнил я себе под нос.  Я дошагал до скамейки и уселся.  Ники пришел через минут двадцать. Увидев его, я снова приметил оттенки его одежды — все светлое, но в руках на этот раз альбома не было. За те дни, которые мы не виделись он похоже подстригся. Волосы стали чуть короче, та и на них будто бы еще остались следы от ножниц.  Белый свитер, светло-серые брюки и черные громоздкие ботинки. Я не мог не приметить, как удивительно хорошо он сочетал одежду.    — И снова ты выглядишь так, будто бы ты не сидишь на старой скамейке в пять утра, - оглядел я его.  Ники молча присел, — А где альбом? - спросил я.    — Решил последовать твоему совету. Может так меня одарит вдохновение, - на выдохе ответил он.   — А что ты рисуешь в целом?    — Всё подряд. Всё что чувствую, то и вымещаю на лист; от портретов до пейзажей.    — То есть ты рисовал это место?    — Было несколько раз, но всегда чего-то не хватало, - он опустил голову, — Какой-то изюминки..    — Понятно. И эту «изюминку» ты не можешь найти?    — Именно.    — Ясно, - ответил я, покачивая головой и прикрыв глаза.    — Ты всё ещё спать хочешь?    — Нет.    — Это хорошо, - выдохнул Ники, — Как ты? Как твое здоровье?    — Моё здоровье? - переспросил я, подбирая слова для ответа, — В порядке.. А ты как?    — А вот я никак. Представь! Столько сидел за этим альбом, а в руке карандаш и я как дурак сижу и смотрю. Не знаю даже, что рисовать! Вот, будто бы то самое чувство, что я нарисую! Создам! Такой «шедевр», что не только Париж, да весь мир! Будет драться за мою работу, но тут же меня будто бы хватает. А точнее мои руки, и я даже двинуть ими не могу, странно да? Но вот так. Понимаешь? Желание — есть, но будто бы сил уже не хватает.    — Понимаю.  Он задумчиво начал покусывать свои ногти.   — Так и что у тебя за болезнь такая? - вдруг резко спросил Ники.    — Их несколько. Я не очень люблю говорить на тему них.. - и после сказанного я повернулся к нему.  Ники молча смотрел на меня, будто бы рассматривая и изучая мой внешний вид.    — То есть, это у тебя из-за болезни такие темные глаза? Я когда впервые заметил, то испугался! Они же практически черные! Так ещё и кожа бледная-бледная.. Тебе любая модель с этим позавидует, - не стесняясь, начал тараторить он.    — Нет, глаза такие с рождения. Вроде бы от папы.    — Вроде бы? - он снова повторил мои слова, — Почему спросить не можешь? Ну или самому посмотреть?!   — Их нет, - спокойно ответил я.    — Нету?   — Да. Умерли когда я маленьким был.     И мы оба замолчали. Я снова посмотрел на него, он будто бы обдумывал всё, что мы оба только что сказали, и снова грызя ногти. Ну а я прикрыл глаза, откидывая голову назад.    — Я часто задумываюсь о таком, - резко начал Ники, но я слушал не открывая глаза, — Возможно, я могу случайно оскорбить тебя этим. Ты прости меня, но выслушай сначала. Я бы иногда хотел, чтобы я был один. В плане, ты же одинокий человек. Я бы хотел, быть таким же одиноким. Остаться одному, но в то же время я нуждаюсь в.. Людях? Но изначально я хотел бы сказать про родителей. Мои родители — самые настоящие монстры, чудовища! Постоянно пили и били меня, поэтому через поступление в институт я смог уехать из нашей страны.  Я его не перебивал.    — Уехать под предлогом «учеба» — намного легче. Поэтому, как только я переехал оборвал с ними все связи. Даже если с ними что-то случилось — я этого не узнаю, - он немного подумал, — Да, мне в любом случае было бы всё равно, как и им на меня. Выходит, что яблоко от яблони не далеко упало, - он чуть улыбнулся, — На самом деле вспоминать свое детство сейчас мне не больно, не подумай, но я правда могу ответить на любой интересующий тебя вопрос. Но иногда я думаю, что было бы намного легче если бы их в целом никогда бы и не было, а может и меня вместе с ними — вот к чему я клонил. Знаешь, встретив тебя я сразу почувствовал 絆 и такое у меня практически впервые.    — Практически впервые? - я не понимал, что он имел ввиду, но переспрашивать ради перевода мне было неловко.    — Да. Как-то раз я вызвал девушку «по вызову», и знаешь что? Я просто проболтал с ней всё это время! Говорили обо всём, такую связь с человеком я ощутил впервые.    — Ты сейчас с ней общаешься? - поинтересовался я.    — М, нет, - он помотал головой, — В тот же день расстались, но номер она свой дала. Вдруг меня приспичит снова с кем-то поговорить, а может позвонить «по назначению». Но девушка эта была очень похожа на меня, а точнее некоторые наши моменты из жизни. Но я так и не позвонил.    — Почему? Если она была так «идеальна» для тебя.    — Я не для долгой дружбы или ещё чего хуже отношений. Не понимаю этого. Не совсем понимаю как дружить, любить, а точнее я это понимаю и даже иногда делаю. Но и в то же время стоит некая преграда и я не могу долго быть с этим человеком. Не могу испытывать настолько большой поток эмоций и чувств, иначе меня захлестнет. Поэтому я ухожу. Понимаешь о чем я?    — Немного, но мне ты перезвонил.    — Не знаю почему. Я и разговор с тобой первым начал тогда. Почему-то тянет меня к тебе. 

***

Тогда мы проболтали, а точнее я слушал Ники очень долго.  И так продолжалось некоторое время. Встреча за встречей, и я постоянно узнавал о нём что-то новое. В какой-то момент мы стали встречаться под самую ночь из-за моего режима. Ники был тем, кто очень редко спит, но он объяснял мне, что спит иногда днём, а вот ночью рисует.  Кстати говоря, рисунки он свои мне никогда не показывал. Я где-то слышал, что художникам тяжело делиться своими работами, но и я никогда его не просил.  Наверное, я смог немного втянуть вас в курс дела, поэтому могу перейти к самому главному. Как я уже сказал, после нашего знакомства, которое я уже рассказал, наши встречи чуть-чуть изменились и даже участились, а если встретиться не получалось Ники всегда мне звонил, и я его слушал.  Ладно, что тоже бродить вокруг до около.. Я доверял Ники. Я долго размышлял почему меня к нему притягивает и почему мне так интересно его слушать. Ответ прост: Мне с ним спокойно. Я доверяю ему. По другому свои чувства и эмоции я объяснить себе не мог. Я несколько раз думал поговорить с Ники об этом, может он сможет мне объяснить, что я чувствую. Но почему-то, когда я слышал его голос или чувствовал его присутствие, никак не мог подобрать правильных слов, чтобы правильно всё объяснить. Может быть оно и к лучшему.  Как-то раз по телефону мы с ним обсуждали тему «Путеводителей»:    — Путеводитель? - недоумевал Ники.    — Да. Я называю так людей, которые направляют других, но именно в эмоциональном плане. Может знаешь, что-то типа учителей или даже спасителей, - объяснял я.    — Хм, какая-то странная мысль.    — Например, та девушка «по вызову» — она твой первый «Путеводитель», который провел тебя и показал тебе твои эмоции. Ты ей доверился, проще говоря.  Тут, наконец, до Ники дошло.    — Вот оно как.. - задумчиво протянул он, — Выходит ты мой второй «Путеводитель».  С того дня я тоже начал называть Ники своим «Путеводителем», но только про себя.  Но это был наш последний нормальный разговор. 

***

В общем, к основе. Извините, все мысли в кучу, поэтому я как-то комко это рассказываю.  Пришло время, когда мне нужно было пройти особенное лечение. Оно должно было длиться недели две: одну — я на содержании, а вторую — хожу на регулярные проверки. То есть я никак не могу встретиться или даже поговорить с Ники. Поэтому не долго думая под ночь воскресенья я ему позвонил:    — Сону! Привет, рад тебя слышать, - раздался радостный голос.    — Привет, Ники, - намного спокойнее ответил я, — Тут такое дело, Ники, мне нужно будет пройти небольшое лечение. Оно будет длиться где-то в районе двух недель, но это и будет зависеть ещё и от моего состояния. Могу и задержаться. Всё это время я не смогу тебе звонить и тем более видеться. Ничего страшного?  Ники замолчал, мне даже сначала показалось, что он вовсе бросил трубку, — Случилось что-то серьезное?    — Нет. Такое часто бывает, когда мои анализы становятся хуже.    — В любом случае, спасибо, что уведомил меня. Тебе можно будет отправлять письма?   — Да, можно. Сейчас скажу адрес больницы.. После того, как продиктовал адрес, я положил трубку. Попытался уснуть, завтра с утра мне уже нужно будет ехать.  Я проснулся рано утром, едва пробудившись от сна, ощущение, что мой разум еще плавал в зыбком тумане. Я быстро собрал свои вещи: аккуратно сложил одежду, проверил, все ли необходимое помещается в рюкзак. Захватил свои документы и лекарства. Убедившись, что всё на месте, вышел из дома, оставив за собой свою мрачную и неубранную комнату.  На улице утренний город оживал: прохожие спешили по своим делам, ветер шевелил листву, а на горизонте поднималось солнце. А что я хотел от утра понедельника. Я направился к ближайшей станции метро, громко щелкая по затвору рюкзака. Войдя в подземку, я погрузился в поток человеческого моря, пропуская мимо себя разговоры и смех. С каждой остановкой я приближался к своему пункту назначения, и немного меня одаривала неуверенность. Будто бы что-то произойдет. Пробираясь сквозь туннели и переходы, я пытался успокоиться. Наконец, устав от ожидания, вышел на нужной станции, где высокая лестница привела меня на поверхность. Дальше мне нужно было пройти примерно минут пятнадцать. Район был неживой не было домов и людей. В любом случае, этот маршрут мне не в первой и я снова начал подниматься, но уже в гору. Прошел мимо гигантского дерева и увидел таблицу с названием своей клиники. Дошел до ворот и нажал на звонок ровно три раза.  Тут же показалось старое лицо известного мне охранника, — Ох, Ким Сону, снова ты. Здравствуй, - сухо поприветствовал он меня.    — Да, здравствуйте, - и он открыл мне ворота.  Я прошел в главный корпус, там меня хорошо поприветствовали и провели в мою комнату. В целом, она ничем изменилась, точно в такой же я был в прошлый раз. Комната была маленькой, но уютной, с теплыми светлыми деревянными стенами, которые создавали атмосферу спокойствия и уюта. Потолок был низким, что добавляло уединенности, а пол из светлого дерева слегка скрипел при каждом моем шаге. На одной из стен было большое окно, через которое открывался захватывающий вид на обрыв. Солнечные лучи, проникая через стекло, освещая комнату мягким золотистым светом. За окном простирался симпатичный пейзаж: скалистые уступы обрыва, поросшие зелеными кустарниками, и внизу был небольшой пляж, а где-то там была скамейка, мой дом и Ники.  В комнате стояла небольшая кровать с мягкими подушками и пледом. На стенах висели небольшие картины, изображающие пейзажи, которые дополняли атмосферу уюта и спокойствия. Картины невольно напоминали мне о моем «Путеводителе». Интересно, сколько новых историй он мне расскажет после моего приезда? Если не выболтает всё в письмах.  Томить не буду. Весь тот день я раскладывал вещи и проходил самые базовые проверки моего здоровья.  Во вторник, как я понял мои анализы были не самыми лучшими, поэтому меня отправили на основную процедуру. Меня посадили в белую маленькую комнату. Передо мной стояла камера и из стены выходил микрофон. Это было, что-то похожее на психологическую диагностику.    — Итак, Ким Сону, сейчас мы ещё раз проверим есть ли у тебя какой-то прогресс в лечении. Твоя задача — это смотреть в одну точку, а остальное за тебя сделают. Повторяй последние слова так, как считаешь нужным. Кивни если понял.  Я кивнул.    — Мы начинаем. Вы живете один в доме?    — Дом.    — Где твоя семья, почему она не дома?    — Дом.    — Доверяешь?    — Доверие.    — Что вы чувствуете, когда находитесь с семьей?   — Доверие.    — Вы с семьей связаны?   — Связаны.    — Что вы чувствуете держа за руку того, кому доверяете? Связаны.    — Связаны.    — Доверие связано с людьми?    — Доверие и дом.    — Повторите три раза. Доверие связано с людьми.    — Доверие связано с людьми. Доверие связано с людьми. Доверие связано с людьми.  И звон закончился, повисла тишина.    — На этом всё. Результаты стабильны, можешь пройти на выход.  Мою дозировку лекарств повысили, а суть той проверки была: Проверить мое эмоциональное состояние, как я говорю о том, что любят все люди.  Но оказалось, я этого всё ещё не понимаю. 

*** 

К концу первой недели, я получил письмо от Ники:  «Уже прошла половина недели, как я остался один. И всё это время я часто думал о тебе, о твоем состоянии и лечении. Я понял, что всё это время сколько мы с тобой «дружим» и вообще знакомы, я ничего про тебя не знаю. То есть всегда в наших разговорах говорю — я, о своей жизни. Выходит некий эгоизм с моей стороны. Ты не заслуживаешь такого отношения с моей стороны, но спасибо тебе, что всегда меня выслушиваешь. Молчание с тобой для меня лучше любого разговора. Но когда мы встретимся, обещай мне в любом случае, что расскажешь обо всём!  Когда я тебя встретил ты был, как 爽やか для меня. То, что я постоянно говорю о себе тоже можно понять. Я не могу, как ты, уйти в себя, чтобы пережить все свои проблемы. Я не собираюсь оправдываться или защищать себя, но я хочу чтобы ты понимал. Ты мне интересен. Знаешь, у меня даже было ощущение, что ту боль, которую ты получаешь от своих болезней — получаю и я. И я хочу разделять с тобой боль, не хочу чтобы ты страдал один.  Я часто думаю, чтобы я хотел нарисовать. У меня очень много времени, поэтому я решился на создание того самого «шедевра»! Ответьте мне, чтобы по твоему мнению стало бы «шедевром»? Я буду очень рад твоему ответу. Обязательно напиши как ты, и как за тобой там присматривают. А, ну и объясни сколько ты там всё-таки будешь, меня это волнует.  Надеюсь, ты хорошо питаешься и слушаешься врачей. Очень надеюсь, что ты не скрываешь от меня чего-то серьезного. В любом случае, Сону, понимай, что я не при каких обстоятельствах тебя не осужу и всегда выслушаю тебя. Пиши мне. Было бы славно услышать от тебя звонок.  Не знаю, что тут ещё тебе рассказать. Я, например, решил немного похудеть. Питаюсь только овощами, фруктами и кашами. Не поверишь, но я недавно впервые попробовал ананас! Было очень вкусно, только вот на языке остался странный привкус — это пожалуй единственный минус.  Ох! Знаешь, что еще я вспомнил!? Во вторник раздался звонок, и знаешь кто это был? Та девушка «по вызову», а я уж обрадовался, что ты. Она предложила мне встретиться мол, нужно нам поговорить. Чего это она? Ну, мне всё равно одиноко, поэтому я согласился на встречу. Договорились с ней на субботу, сказала, что сама ко мне придет. Похоже, что-то серьезное случилось. Не могу же я девушке отказать? Ещё и такой..  Ну что, Путеводитель? Говорю ж, на бумагу вывалить свои эмоции и чувства так тяжело. Ну в виде письма, понимаешь о чем я? Поэтому наверное на этом и закончу. Обязательно напиши мне!   Твой Путеводитель и наши 添い遂げる» Я перечитал это письмо несколько раз, и даже разрешил себе немного улыбнуться. Я сам безумно хотел ему что-то написать и вообще попробовать какого это отправлять письма, поэтому сел писать: «Здравствуй, Ники, я лечусь. Чувствую себя получше, чем дома. Всё-таки это пребывание тут дает свои плоды. Находиться здесь — не знаю сколько буду, но пребывание продлили на ещё одну неделю. Было ожидаемо, держу пари, не меньше трех недель тут буду.  Не переживай, и рассказывай то, что ты хочешь. Мне нравится тебя слушать, а сам я не особо люблю про себя говорить. Такой уж я человек, извини. Твои эмоции, которые ты описал я понимаю, и отвечаю тебе взаимностью. Я не жалею, что встретил тебя. Это был самый красивый и яркий момент в моей жизни.  По поводу твоего «шедевра».. Хм, а если попробовать поработать с портретом? Думаю, у тебя здорово получится. Захочешь, я смогу оценить, когда вернусь домой.  А по поводу девушки.. Расскажи мне, как всё прошло. Я буду рад тебя выслушать.» И я поставил точку, рассматривая целиком свой ответ.  «Ты тоже мой Путеводитель»   — приписал я, немного подумав.  Но прошла целая неделя, а от Ники ничего так и не пришло. За это время я много гулял, читал, хорошо ел и много спал. Не знаю точно, какие таблетки мне тут давали, но спал я как убитый. Я был прав. Моё пребывание здесь увеличили на одну неделю и пять дней. Я часто думал и вспоминал Ники, а после того, как прошла вторая неделя — ещё чаще.  Может быть он занят своим новым «шедевром», и ему просто не хватает времени мне написать? Или может боится, что если отвлечется, то забудет какую-нибудь деталь? Ту самую "изюминку". Я ещё рассматривал вариант, что может быть та девушка так хорошо повлияла на Ники, что тот забыл про меня?  И эта мысль осталась в моей голове.    — Конечно, - вздохнул я, сидя на лавочке в небольшом прогулочном парке, — Зачем ему проблемный, болезненный парень? Куда он со мной? Ему жить и жить, а я лишь тяну его вниз.. И если я искренне желаю ему всего хорошего, то не нужно продолжать о нем думать. И почему я понадеялся, что мы.., - я махнул рукой, — Мне не свойственно, что-то чувствовать, - напомнил я себе  Если Ники чувствует себя хорошо, то я должен за него искренне радоваться. Но для меня он был бурей, которая даже в какой-то степени разрушала меня, но я так скучал по его ветру — и я боялся это признать.  Но спустя еще несколько дней мне всё же пришло письмо:  «Привет, Сону. Я был рад увидеть от тебя письмо! Извини, что пропал. В твою сторону мне не свойственно так поступать.  У меня есть некие проблемы. Знаешь, у меня ощущение, что я очень и очень сильно запутался. Словно я в закрытом лабиринте и здесь лишь иллюзия выхода, а настоящего нет. Надеюсь, ты не понимаешь о чем я.  Та девушка пришла ко мне и мы выпили. Больше я ничего не помню, но прошло всё хорошо; мы много говорили, и похоже, она осталась у меня даже ночевать. Забавно, что в тот момент я представлял тебя.  Я ходил на наше с тобой место. Без тебя картина там будто бы потускнела. Серьезно! Если сравнить мою работу, когда рядом был ты, и работу без тебя, то разница будет заметная! Вот в одно такое утро ко мне подошел мужчина спрашивая мою фамилию: «Вы Нишимура?». Я спросил зачем ему этот человек. Этот мужчина мне рассказал, что родители меня ищут. Представляешь? И я тут же побежал домой, постоянно оглядываясь идет ли он за мной. Мне сейчас очень страшно.  Мне даже показалось, что в ту ночь ко мне кто-то стучался, но ты и сам знаешь наш район. Все друг друга знают и уважают, кто ко мне мог стучаться? Значит кто-то не местный. У меня ощущение, что я снова в этом аду. Снова в грязной родительской квартире, снова весь в крови и даже пальцем пошевелить не могу, и будто бы я снова слышу голос отца. И вот из-за этого страха я не выходил из дома где-то пару дней. Думал, что вот, я выйду и отец перережет мне горло или мама выскочит и потащит куда-то. Но когда я вышел, всё было тихо.  Я так хочу жить, Сону, правда. Безумно сильно хочу жить. Хочу жить без боли, рисовать свои картины, видеться с тобой и быть счастливым.  覚えてる？私たちが夜明けまで何でも話していたあの頃を。? А я помню. И эти воспоминания меня радуют и делают по настоящему счастливым.  Я не знаю, что мне делать сейчас. Честно тебе скажу, я думал вернуться в Японию, чтобы самому разобраться с родителями. Поэтому я позвонил одной из своих родственниц и попросил её умолчать о том, что я ей звонил. Она мне рассказала, что о моих родителях на самом деле давно ничего не слышала — «они исчезли». Просто! Будто бы растворились.  «Они умерли?» - спросил я, но она сказала, что не знает. Но мертвые навсегда останутся мертвецами. А мне нужно жить дальше. Но как? Как они тогда могут меня искать? Ничего не понимаю. Я так запутался. Прямо сейчас у меня ощущение, что я нахожусь на какой-то грани; между жизнью и смертью. То есть, я пишу тебе письмо — это жизнь. Слышу родителей — это смерть. Понимаешь меня?  Ты, наверное читая это, считаешь меня каким-то сумасшедшим, но я пишу это с поднятыми руками: честно и искренне. Я бы никогда тебе не врал. Ты мне важен. И мне было бы очень больно узнать, что ты считаешь меня ненормальным, но почему-то думаю, что ты не осудишь меня.  Знаешь, Сону, я кажется знаю, что хочу нарисовать. Ты прав о том, что мне нужен портрет и просто выплеснуть свои эмоции. Глаза зеркало души, поэтому я нарисую того, чьи глаза мне интересны, но в то же время мне непонятны. Я долго думал, что для меня «шедевр». Ведь, чтобы нарисовать что-то такое, нужно это понять. Думаю, для меня «шедевр» — это будет то, что ты признаешь. Все эти выставки бы не сравнились с тем, что мой «шедевр» держал в руках мой любимый Путеводитель. Да, думаю это так.  Хоть мы с тобой уже давно не виделись и я понимаю, что на самом деле нуждаюсь в тебе. Я понял еще одну вещь. Мы никогда не теряем того, кого любим. Даже если они исчезают, любовь к ним останется навсегда, как часть твоего же существования. Иногда, любовь и одиночество — это две стороны одной монеты, понимаешь, что я хочу сказать? Как орел и решка. Настоящая любовь заключается не в том, чтобы быть вместе с кем-то, а в том, чтобы быть рядом, даже если это невозможно. Понимаешь о чем я? Место тут уже заканчивается, да и наверное, у тебя у самого достаточно много забот. А тут ещё я со своим странным состоянием. Опять я поступаю эгоистично.  Хочу верить, что ты идешь на поправку. Отдыхай и хорошо спи, прощай, Сону.»  Я снова перечитал письмо несколько раз. Достал листок и взял ручку:  «Здравствуй, Ники, не пиши "Прощай" — такое говорят, когда человека больше не встретят.  Меня скоро выпишут. Мне сложно испытывать эмоции и я не понимаю, как это. Но я стараюсь понять тебя..» Я замер. Слова в голову не лезли и поэтому я отложил ручку, и скомкал лист. 

***

Так и прошли дни. В итоге, мое пребывания снова увеличили, и я пробыл тут месяц. От Ники больше писем не было.  Мне выписали тяжелые лекарства, от них я будто бы становился каким-то «овощем». Такое мерзкое и тяжелое состояние, даже глаза нормально сил не хватает открыть.     Когда меня выписали, я тут же приехал домой. Проверил телефон — звонков не было. Пошел к скамейке — никого не было. Оставался его дом. Пока я шел по адресу, который хорошо запомнил, меня наполняло странное предчувствие, что что-то тут явно не так.  О каких родителях могла быть речь? Он же сам говорил, что те бедняки и жуткие пьяницы. Может быть на самом деле не в родителях была проблема.. Так ещё и что значило: «Они исчезли»? Пока я думал об этом, дошел до его двери.    — Ники? Эй, ты там? - я стучусь, и дверь открывается, — Ники? Эй?  Я шагал по небольшому коридору, осматривая каждый угол, опасаясь. Когда я зашел в его комнату увидел бардак. Комната, была словно застывшая в моменте урагана, ощущалась какой-то заброшенной. Стены были оклеены потемневшими обоями, выцветшими от времени и недосмотра. В центре помещения, под занавесками, которые старательно останавливали входящий холодный воздух, стояла кровать, на которой не было ни простыней, ни подушек — лишь беспорядок, как будто кто-то бросил их в сторону. Все остальные вещи в комнате были перевернуты: стул валялся на спинке, а комод словно пытался скрыться в углу, перевернув свои ящики, как будто кто-то там что-то суматошно искал. На полу лежала забытая в спешке одежда, а грязные следы на стенах подчеркивали момент хаоса. Единственным свидетельством был старый телефон, треснувший в углу у кровати. Сквозняк пробирался сквозь непромокаемое окно, холод проникал в комнату, принося чувство одиночества и тоски. Я подошел к телефону и невольно кинул взгляд на кровать: Альбом.  Весь раскрытый, и оставленный в таком без порядке. Сколько мне было дано знать этого человека, то я бы мог с уверенностью сказать: Он никогда бы просто так свой альбом не оставит. Он же хотел нарисовать «шедевр», который будет выставлен в музее в Париже.  Я уселся на кровать, взяв этот альбом, который был открыт на одной странице. Может это был его последний рисунок до исчезновения. В центре — портрет молодого парня, выполненный линиями серого карандаша и глубокими черными чернилами. Его бледная кожа, придавала лицу безмолвный холод. Длинные волосы, спадали до ушей. Под глазами виднеются легкие темные круги, что свидетельствует о бессонных ночах. Черные расслабленные глаза, но их перекрывали чернила. Похоже, пока Ники это рисовал он психовал, иначе, как мне объяснить, что он зачеркнул глаза. Губы были прикрыты. На лице не было никаких эмоций. Мне этот портрет показался тяжелым. Ведь этим парнем был я. Ники нарисовал меня.  Подпись на рисунке была: あなたは私の一番の幸せでした。今でも、あなたのものだった頃のことを思い出します. 君は私に翼をくれたのに、その空を奪った. Но, я никогда не узнаю перевод.  Больше в его комнате не было ничего интересного или хотя бы того, чтобы помогло мне узнать, что же случилось с Ники. Но альбом я забрал, а дело передал полиции. Сказал, что он мой старый друг, его давно не видно и не могу с ним связаться. Рассказал, что знаю. Я объяснил, что за состояние Ники не могу ничего утверждать, так как сам был не дома. Где был, не стал уточнять. Рассказал ещё, что он виделся с девушкой, но её номера я не знаю. Оказалось, что она тоже ходила уже в полицию, но тогда прошло мало времени с пропажи и я как понимаю, там дело замяли. 

***

На протяжении долгих семи дней я глупо скользил по жизни, не замечая, как медленно истекает время. Каждый день начинался и заканчивался одним и тем же чувством — пустоты. Ники, был яркой искрой в моих серых буднях, но теперь исчез, оставив лишь воспоминания. Полиция, лишь ухудшала ситуацию своим молчанием. Степень безысходности, с которой я столкнулся, казалась мне непреодолимой. Каждое утро я просыпался с надеждой, что новость о поисках Путеводителя принесет облегчение, но вместо этого нахлынувшая темнота только усиливала мои страдания.  Физическое состояние ухудшалось вместе с душевным. Я не мог заставить себя сделать ни шагу, лишь безжизненно смотрел в потолок, где свет лампы казался более холодным и чуждым, чем когда-либо. Мои мысли были замкнуты в бесконечном круге тревоги и страха, усложняя мою жизнь в разы.  Какая-то тяжесть окутала меня, затягивая в мрак, и в этот момент я понял: без своего Путеводителя я не просто один, я потерян. В одну из ночей я смотрел в окно своей комнаты, глядя на ночное небо. Скоро должен был быть рассвет. В голове вертелись мрачные мысли.  Где же ты, Ники? Сплошная тишина, словно полиция убрала все следы, оставив меня в заключении из беспокойства. Они должны были что-то знать. Элементарно: Покончил ли с собой Ники. Может, он вообще уехал на Родину? А может, родители нашли его? Но они же тоже исчезли..    — Бред какой-то... - сказал я себе вслух.  Почему всё произошло так резко? Всё же было нормально. Конечно, перечитывая второе письмо можно понять, что с Ники было что-то не так, но и объяснить его пропажу тоже нельзя. Что же с ним случилось на самом деле?  Если бы Ники решил вернуться в Японию, то он бы обязательно мне сообщил об этом. Я уверен. Но, если у него не было возможности мне сказать, значит, это было.. Насильно? Но, тогда бы хоть какая-то камера бы заметила, как его забирают. Да и кому он так понадобился? Ничего не понимаю..  Я думал и о грустных вариантах: Ники покончил с собой из-за страха. Но, он же сам писал, как хочет жить.. Да и куда тогда подевалось само тело? Да нет, что-то в сердце мне подсказывало, что Путеводитель жив.  Ники просто исчез. Испарился. Словно его и никогда не существовало. С той девушкой я тоже не мог связаться, я не знал о ней ничего, но не дума., что она что-то знает. В итоге я так и не стог уснуть. На часах пробило ровно четыре утра, поэтому решил выйти. Я задавался вопросом: почему тишина от полиции? Может быть, все действительно так просто и страшно – мой Путеводитель стал жертвой чего-то, о чем никто не смеют заговорить? Не знаю.. Я глубоко вздохнул, но этот вдох не приносил облегчения, лишь тяжесть. Небо было затянуто тучами, словно густым покрывалом, и с каждым моим шагом по каменной дороге слышится звук мелкого моросящего дождя, стучащего по крыше старых деревянных домов. Эти старые дома с потемневшими от времени стенами и облупившимися ставнями смотрелись особенно печально с такой погодой. Капли дождя тихо стекают по соседним камням, создавая ритмичное: «Кап-кап-кап»  Шагая по стыкам между камнями, моя обувь стала впитывает влагу, а холодный ветер морозил мои ноги. Прохлада проникает под кофту, заставляя кожу покрыться мелкими мурашками. Ступни ощущают каждую неровность дороги. Вода собирается в лужи, отражая силуэты домов, и где-то меня.  Кое-как я дошагал до лавки. 

***

Сидя тогда, в четыре двадцать на этой скамейке я смотрел на этот мрак вокруг себя. И тут я понимаю, что рядом со мной кто-то садится, и вытягивает ноги. Голову я не повернул.   — Ну и жесть, я так долго искал тебя! Клянусь! Ты бы знал, что я видел и кого повстречал! За одну ночь - точно не расскажу! Сам не понял, как дошагал досюда, забавно, не правда ли? Ох, Сону, тебе точно стоит меня послушать! Хотя, вспоминаю твою дольку скепсиса ты мне и не поверишь, - небольшая пауза, — Но я вернулся. Сильно скучал?  Я голову не поворачивал, даже опустил взгляд, — Надеюсь, ты не пострадал, больно не было?  Его ноги чуть-чуть задрожали, — Нет. Нет, всё в порядке. Я хорошо себя чувствую. Ты прости. Прости, что вот так бросил, - снова пауза, — Мы обещали предупреждать друг друга, а ты вот, какую шумиху поднял для моих поисков.    — Ничего.    — Я скучал по тебе, правда. Даже и не вспомню по кому мог ещё испытывать такие эмоции. Знаешь, будто бы пес скучает по давно умершему хозяину.. В моменте испытываешь миллион эмоций!    — Я тоже по тебе скучаю.    — Ты мой единственный друг, представь? Прости ещё раз. Настоящие друзья так, наверное, не поступают? Как ты думаешь?    — Бывают разные обстоятельства, - но я мотал головой, — Я рад, что ты здоров. В любом случае, - пока я ему отвечал быстро задумался о том, как температура моего тела только падает.    — Да.. Да, ты прав. Люди - это очень.. Какие бы слова тут подобрать, чтоб не обмануть? Люди действительно представляют собой сложное сочетание некой материи, сознания и эмоций. Ты же любишь метафоры? Ведь каждый человек проходит через различные этапы — детство, юность, старость, и в каждом из этих этапов они могут «исчезать» в том смысле, что их прежние представления о себе, привычки и окружение меняются. Но на самом деле они не возвращаются к своей прежней версии; вместо этого они преобразуются, становятся чем-то.. Новым? Учатся чувствовать и понимать новые эмоции.  Я молчал.    — Версия: «О новом человеке, и о новой жизни». Там, где мы будем счастливы, свободны и тому подобное. Понимаешь о чем я?    — Нет, - ответил я.  Ники тяжело вздохнул. Мне показалось, что он лениво потянулся. Я же перевел взгляд, осматривая небо и этот небольшой туман.    — Ты сейчас где? - решил спросить я.    — Как где?! Сижу на старой, обшарпанной и деревянной скамейке. Смотрю на море, на туман, на свои ноги..    — Ты хочешь пойти со мной? - резко задаю я вопрос, — Мы сможем поговорить.. В тепле.    — О, это было бы здорово. Давай, но мне нужно будет собраться. Ты подожди, лады? Но, я не уверен по поводу теплоты.  Я киваю.    — Славно, - он выдыхает, — Подождешь.. - повторяет, — Конечно, ты подождешь. Холодает, да?    — Да.    — Это ж как меня долго не было.. Уже похолодало так. Замерз сильно?    — Нет, я в порядке, - я всё ещё не верил, что это его голос, что вообще рядом со мной сидел Ники, — Уже идет вторая неделя с твоего исчезновения.    — А вот я замерз! - он подскочил, и я тут же опустил голову, смотря на его ноги — он был босым, — Нужно уходить. Приходи сюда за мной, - голос чуть поменялся, и он игнорировал мою последнюю фразу, — 君は私に永遠を約束しなかったけど、今でも君をどうやって手放せばいいのかわからない.  Снова киваю, и дальше никаких слов не последовало. Я зажмурился и поднял взгляд — никого нет.  Я подожду. В прочем, иного выбора у меня и нет, а может просто не хочу его искать. Я встал, потянулся и снова стал рассматривать всё перед собой. Туман всё ещё был, поэтому я успокоился. Ники был где-то рядом.  Я поднимаю голову, а перед глазами пелена.  Во рту слишком влажно и солено — что это значит? Я до сих пор и не понял. Чувствую, как мои мышцы начинают дрожать. Воздуха в легких будто бы критически не хватает, и я рефлекторно делаю вдох.  Вроде бы, помогло.