Wolf in a Cage

Я признаю в тебе воина, самурая и супергероя, вижу твою броню и вижу твоё оружие.

В тебе столько отваги, силы и смелости.

А теперь, давай ты поспишь у меня на руках?

      После того как Тянь отправил брату сообщения с фотографиями, он несколько раз набирал Хэ Чэна, чтобы поговорить с ним о находке, но связь в горах была нестабильной, отчего звонки не проходили, быстро стало понятно, что нужно спуститься к подножию гор, ближе к населённым пунктам. Парень раздражённо прошипел, поджав губы, когда в очередной раз услышал о номере в не зоны действия сети. Он шумно вздохнул и обратился к тихо переговаривающимся ребятам:       — Я никак не могу дозвониться до брата, он сейчас на светском приёме с отцом и Цю Гэ… Нужно возвращаться в город… — взволнованно произнёс юноша, всё ещё держа в руках рамку с фото. — Хотя бы спуститься ниже, туда, где ловит связь… — уже тише сказал он.       На его бледном лице отражалось беспокойство и усталость.       — Нужно, чтобы сообщение до брата дошло как можно скорее… У меня дурное предчувствие, — поморщившись, сдавленно выдохнул Тянь, у него стала усиливаться мигрень после того, как он вспомнил кадры из комы-сна.       — Пойдёмте, — отозвался Рыжий. — Уже темнеет, нам нужно успеть вернуться в гостиницу до того, как стемнеет окончательно.       Тянь окликнул парней и поспешно произнёс:       — Ребят, хочу ещё кое-что сказать. Предлагаю сразу поехать на станцию, не возвращаясь в дом, чтобы не терять время. Все вещи же при вас?       Парни согласно кивнули, быстро обсудив между собой детали, они по очереди вышли в коридор. Хэ Тянь подозвал начальника охраны и кратко объяснил, что они собираются возвращаться сразу в Ханчжоу, и чтобы он послал кого-нибудь уладить дела с выездом из гостиницы. Ребята поехали в поездку налегке, так что лишних вещей в номерах никто не оставил. Поэтому ничто не мешало им без промедления выдвигаться в город. Группа телохранителей по рациям связалась с остальными, и они вместе с другой частью команды встретились у главного здания храма. Выслушав указания Хэ Тяня, они рассредоточились и ушли вперёд, проверяя безопасность пути, остальные же сопровождали ребят вдоль извилистой каменистой дороги.       Когда парни спускались по узкой горной тропе, мысли Тяня наполненные тревогой постоянно возвращали его в навязчивые воспоминания из с сна и в тот злополучный день, когда он очнулся в плену. В разуме эхом заезженной пластинки раздавался хладнокровный голос похитителя: «Грех молчания Хэ, грех молчания, молчания, молчания…» Он словно яд быстро распространялся по крови, отравляя разум и тело. К горлу подкатил приступ дурноты и Хэ Тянь, зажмурившись, устало прислонился спиной к скале, мимо которой они проходили. Всё вокруг теряло чёткие очертания, и в углу его сознания раздавался зловещий шёпот: «А что если Хэ тоже участвовали в той бойне, помимо Юнхи? Может быть так, что брат рассказал мне не всё…? Или он сам не знал… но как он мог не знать…? Тогда чем мы вообще отличаемся от этого убийцы?» Внутри стало разливаться чувство отвращения. Омерзения от самого себя. Хочет он того или нет, но он является потомком клана Хэ. Чаша эмоций вдруг переполнилась: стыд, ненависть, нежелание быть частью этого… и тревога накрыли его изнутри такими мощными волнами, что справляться с этими приступами становилось физически невыносимо. Пульсирующая боль, словно раскалённые искры, пронзала виски, растекаясь по голове, словно раскалывая её на мелкие кусочки. Болезненно жмурясь, Тянь раздражённо ударил затылком по холодному камню. «Блядь, только не сейчас… Прекрати думать об этом… Прекрати!» — крутились обрывочные отчаянные мысли.       Гуаньшань, заметивший, что Тянь отстал и остановился прерывисто дыша, расторопно вернулся к нему. Рыжий взволнованно коснулся плеча Тяня, который сгорбился, опираясь о скалу и обеспокоенно позвал:       — Тянь, тебе плохо…?       Лицо мажора побледнело, как снег, по нему сбегали бисеринки пота. Тяжело дыша парень с усилием глянул в обеспокоенные янтарные глаза. Это длилось всего мгновение, но Рыжий успел увидеть, как слезящиеся серые глаза источали потоки боли, по напряжённо сжавшемуся телу парня Мо понял, что Тянь пытался подавить приступ и скрыть эмоции, но у него не получалось. Болезненно дёрнувшись, Тянь отвернулся от него, словно не мог выносить того, что Шань всё видит и резко согнулся в рвотном спазме. После завтрака ребята почти ничего не ели, они взяли с собой лишь орехи с сухофруктами, конфеты и воду, чтобы двигаться налегке.       — Кха-кха… — слабо цепляясь за скалу, сгорбившийся юноша закашлялся, сплёвывая кислую слюну.       Рыжий склонился к нему, осторожно поглаживая Тяня по спине, пока рвотные спазмы не прекратились. Шатнувшись на шаг в сторону и тяжело дыша, Хэ, словно обессилев, сел на корточки, его глаза сильно заслезились. Шань опустился на корточки рядом с ним и приобнял его за плечи, притягивая Тяня к своей груди.       — Тише… тише… — хрипло повторял Рыжий, мягко поглаживая Тяня по тяжело вздымающейся спине.       Хэ уткнулся взмокшим лицом в плечо Шаня и тихо, почти бесшумно, всхлипнул. Тянь продолжал глубоко дышать, тяжело опираясь на Шаня. Боль, тревога и воспоминания переполняли его разум, не давая собраться с мыслями. Он сжимал стылые пальцы, цепляясь за толстовку Рыжего, как будто пытаясь ухватиться за что-то реальное, чтобы вернуться в настоящий момент.       «Твои объятия такие крепкие, будто ты дышать не сможешь без меня… Но дышишь же», — угрюмо подумал Гуаньшань, ощущая всем телом, как Тяню плохо.       — Я просто… — прохрипел Тянь, не отрываясь от плеча Гуаньшаня. — Просто не могу это больше держать в себе. Это слишком… слишком много… Так… невыносимо, что… хочется содрать с себя кожу…       Рыжий вздрогнул, угрюмо вздохнул и крепче сжал Хэ Тяня, прижимая его к себе. В этот момент к ним быстрым шагом подошёл охранник, и остальные мужчины, включая Цзяня с Чжэнси, обеспокоенно стали подтягиваться к ним. Взгляды телохранителя и Гуаньшаня пересеклись; Мо отрицательно покачал головой, подавая знак не подходить. Мужчина замер на месте и начал внимательно, пронизывающим взглядом осматривать ребят, оценивая ситуацию. Его хладнокровные глаза скользнули по тяжело вздымающейся спине Хэ Тяня и серьёзному лицу Рыжего, который, сидя на корточках, поддерживал парня. На мгновение охранник задумался, как будто пытаясь решить, следует ли учесть молчаливую просьбу рыжего пацана. Но вскоре, приняв решение, он кивнул Шаню и, развернувшись, вернулся к группе телохранителей и друзей, жестом показывая им не приближаться.       Шань облегчённо выдохнул и стал говорить тихим и успокаивающим голосом:       — Надо переждать… Не торопись. Дыши… дыши медленно. Когда дыхание начнёт успокаиваться, тебя попустит…       Не отрывая лица от плеча Рыжего, Тянь медленно кивнул и попытался сосредоточиться на дыхании, но перед глазами всё ещё всплывали образы из страшных воспоминаний, когда его пытали. Тело юноши дрожало, а в голове вновь зазвучал зловещий голос похитителя, который преследовал его в кошмарах.       — Грех молчания… — прошептал Тянь, почти не осознавая, что произнёс это вслух.       — Что? — Шань внимательно посмотрел на него, заметив, как холод пробегает по спине Тяня.       Подувший ветер всколыхнул шелестящую листву деревьев вокруг и тёмные волосы юноши. Хэ Тянь заговорил хрипловатым треснувшим голосом:       — Тогда… в ангаре… Тот человек… Он говорил это… снова и снова… Грех молчания. Из-за того, что Хэ молчали о бойне… он… он мстил Хэ за это… мучая меня… из-за этого со мной всё это… — Тянь осёкся, подавившись тихим всхлипом, задушено содрогаясь.       Нахмурившись, Шань сильно вздрогнул, его лицо потемнело. Он вспомнил видеозапись с пытками Тяня, и этот искажённый леденящий голос… Рыжий болезненно закусил губы, чувствуя, как стало печь в глазах, ощущая, как осознание тяжёлым грузом легло на сердце Хэ Тяня… Сколько месяцев он задавался вопросом: «За что всё это с ним происходит?» Он мог только догадываться, но сейчас, похоже, получил подтверждение своих догадок.       Внутри Рыжего стал клубиться быстро разгорающийся гнев. Он стиснул зубы, крепче прижимая Тяня к груди.       — Плевать как твоя семья перед ним провинилась, ему нет никаких оправданий, за то, что он сделал с тобой! Ты ни в чём не виноват! И тебе не за что расплачиваться! — с тихой злостью твёрдо сказал Шань. — А этот подонок, ещё пожалеет, что связался с нами! — воинственно процедил Мо, осторожно поглаживая Тяня по спине.       Хэ рвано выдохнул и отчаянно произнёс, пряча лицо в складках толстовки Мо.       — Похитив меня… чего он добивался…? Чтобы отца подкосило, также как Тао Юнхи после похищения сына…? — Тянь горько рассмеялся. — ха-ха… не дождётся… я не так важен отцу, чтобы сокрушаться по такому поводу… — треснуто закончил он.       Этот печальный, почти безнадежный, смех отдавался болью в сердце Рыжего. Тянь не заслужил такого пренебрежительного отношения к себе… Никто такого не заслуживает. Гуаньшань поджал губы, глядя на то, как резкие вывернутые эмоции, просачивались сквозь щели и трещины наскоро натянутой маски.       Хэ Тянь тяжело вздохнул, медленно отстраняясь и пряча припухшие блестевшие серые глаза. Шмыгнув носом, он глухо произнёс, еле слышно, почти шёпотом, изломано улыбаясь:       — М-да… я такой наивный дурак, если ещё на что-то надеюсь…       Рыжий смотрел на то, как Тянь замыкается, прячась за скованной улыбкой. Рассыпаясь, расходясь по швам, он усиленно делал вид, что это не у него только что рвались раны… Тянь сидел на корточках, белый как мел, с налипшей на лбу чёлкой от испарины, с влажными глазами, которые только что видели бездну, с потрескавшимися сжатыми губами, тронутыми слабой полуулыбкой… и усиленно делал вид, как будто у него ничего не болит.       Мо не отрывал от него серьёзных янтарных глаз, которые видели, словно насквозь. В разуме проскользнули тоскливые мысли: «Какими бы ни были родители, их отвергнутые дети, всё равно будут продолжать искать любовь и одобрение у них, даже если им не суждено его найти… они всегда будут мечтать и нуждаться в том, чтобы кто-то наконец посмотрел на них с теплом и заботой… Ты всегда будешь желать того, чтобы отец любил тебя, как любимого сына… Я всегда буду хотеть, чтобы мой отец никогда не попадал в тюрьму…» Шань сморгнул навернувшиеся слёзы, сглотнув ком в горле, он хрипловато пробормотал с такой несвойственной ему мягкостью в голосе, что Тянь вздрогнул от услышанного:       — Мы все.       Хэ непонимающе уставился на него, будто ослышался. Гуаньшань, заметив его замешательство, спокойно повторил:       — Мы все наивные дураки, Тянь, — Мо повёл плечом, скашивая взгляд в сторону и продолжая грубоватым, но мягким голосом. — Потому что хотим получить то, что не можем.       Отмерев, Хэ Тянь понурил взгляд и кивнул ему, молчаливо соглашаясь. Лицо юноши выглядело таким измотанным и уставшим, словно он повзрослел на три года.       — Сможешь идти дальше? — осторожно спросил Мо.       Тянь медленно кивнул, отпуская клокочущие эмоции и пытаясь стабилизировать дыхание. Ему было стыдно за слабость, но рядом с Гуаньшанем это чувство постепенно уходило. Рыжий продолжал гладить его по спине, не спеша отпустить, пока не убедился, что Тянь вновь обрёл контроль над собой.       — Спасибо… — едва слышно произнёс Тянь.       Шань кивнул, не убирая руки с его плеч. Он не собирался позволить Тяню справляться с этим одному.       — Теперь давай вставай, и мы продолжим путь, — тихо сказал Шань, поднимаясь на ноги и помогая парню встать. — Осталось не так далеко до подножия горы.       Тянь с усилием поднялся, чувствуя слабость в коленях, но благодаря поддержке Рыжего, ему удалось сделать несколько шагов. Охранники, которые держались на расстоянии, теперь чуть приблизились, внимательно следя за состоянием парня.       Что-то в бледном лице мажора настораживало Мо, когда Хэ в очередной раз поморщился, с усилием сжав пальцы на переносице и, устало прикрыв глаза. Шань приблизился к Тяню, придирчиво оглядывая его лицо и, хрипловато уточнил:       — У тебя что-то болит?       Хэ, слабо приоткрыв глаза, уловил хмурый взгляд Рыжего, вздохнув, он тихо прошелестел:       — У меня мигрень началась… когда я осматривал фото в рамке…       Рыжий на секунду задумался, когда он увидел, что Тяню стало плохо, он сбросил свой ранец на землю и поспешил к нему. К тому времени как парню стало легче один из телохранителей подхватил рюкзак Шаня и терпеливо ждал на небольшом отдалении, когда его позовут. Заметив его, Мо подозвал мужчину и, поблагодарив того, стал рыться в ранце в поисках чего-то. Через пять минут Шань вернулся к Тяню с небольшой бутылкой воды и блистером таблеток.       — Давай лапу, — требовательно пробубнил Мо.       Тянь молча протянул раскрытую ладонь, куда Рыжий положил две таблетки и вручил ему воду.       — Это от головной боли… — глухо пояснил Шань.       Пока Тянь запивал лекарство водой. Рыжий тихо произнёс, глядя в даль:       — Мы вернёмся в Ханчжоу, и ты поговоришь с братом. Я уверен, он расскажет тебе всё, что знает. Может, за то время, что мы здесь, всплывут какие-то новые детали, — уже мягче сказал Шань. — Не нужно пытаться понять всё сразу. Дай себе время, — Гуаньшань легонько сжал его плечо, принимая бутылку обратно.       — И что бы я без тебя делал? — тихо прошелестел мажор, робко улыбаясь и оглядывая Рыжего усталыми глазами, он протянул ладонь и осторожно провёл ей по предплечью Шаня. Этот жест был мягким и нежным, но в нём было что-то ещё кроткое и печальное… Мо нахмурился, думая про себя: «Не смотри так тоскливо… дурила… что мне сделать, чтобы ты перестал…?»       — Окочурился бы, псина сутулая, — глухо проворчал Рыжий, избегая тёплого усталого взгляда напротив. Он автоматически потянулся к горлышку бутылки, допивая остатки воды. — Нечего терпеть, если голова так сильно разболелась… знаешь же, что мы взяли с собой аптечку, на хера спрашивается пёрли её с собой? Для красоты что ли? — продолжал бухтеть Мо. Взгляд медовых глаз задержался на лице Тяня, тот пристально и слегка удивлённо смотрел на горлышко пустой бутылки, которую всё ещё держал Шань, он проследил за его взглядом и тут же застыл, уши Рыжего быстро стали краснеть. «Блядь… ничему меня жизнь не учит! Ебучий непрямой поцелуй, чтоб его!» — мысленно выругался Мо. Прочистив горло, он остервенело закинул её в свой ранец, словно это бутылка провинилась в его оплошности и неловко отвернулся от Хэ, улавливая боковым зрением слабую улыбку на лице мажора.       — Кхм… так, ну всё, давай… ноги в руки и вперёд, Тянь, — скомкано пробубнил Рыжий, делая шаг в сторону ребят и телохранителей.       Хэ тепло усмехнулся и двинулся следом за стремительно краснеющим Рыжим. Когда Мо со спины расслышал тёплый смешок мажора, на его сердце немного отлегло. «Значит, Тяня отпускает…» — подумал он, топая вперёд. Группа продолжила путь по узкой тропе, спускаясь вниз к подножию гор. Тянь старался сосредоточиться на каждом шаге, уводя мысли от болезненных воспоминаний, которые вновь начали всплывать на поверхность. Тревога медленно отпускала его из своих тисков, её эхом отзывались холодные порывы горного ветра, пробираясь сквозь листву деревьев и поднимая пыль на заброшенных тропах.       Время от времени Тянь бросал взгляд на экран смартфона, надеясь, что связь восстановится хотя бы на короткое мгновение, чтобы он мог дозвониться до брата, но пока им следует продолжить путь, заветные полоски всё ещё не появились. В тот же момент Цзянь И сравнялся с Рыжим и тихо его спросил, мотнув головой, указывая взглядом на скалу, от которой они прилично отошли:       — Что у вас там случилось?       Мо вздохнул и глухо ответил:       — Тяню стало плохо… — он глянул в светлые глаза друга и серьёзно произнёс. — Приглядывай за ним, Цзянь… и без того то, что он приехал сюда сам… в это проклятое место и травит себе душу… так ещё и ночью не спал совсем…       — Да-а, я встретил его ранним утром, солнце только начало вставать, — понимающе вздохнул парень.       — А ты чего в такую рань проснулся…? — брови на лице Рыжего удивлённо взметнулись вверх.       — А-а-а, — махнул рукой Цзянь, но глянув в светло-коньячные глаза и уловив в них внимательный и выжидающий ответа взгляд, он, слегка зардевшись, запустил ладонь в светлые волосы и неловко произнёс. — Короче… Сиси принял мои чувства… мы теперь вместе, — выдавил он с глупой счастливой улыбкой. — Ну, и как ты можешь догадаться, с тех пор все мои мысли в смятении… Мне хоть и удалось поспать ночью, в отличие от Тяня, но я постоянно думал о признании Чжэнси, — эмоционально закончил раскрасневшийся Цзянь.       Шань был немного обескуражен откровенностью друга, прежде они так открыто не говорили о его чувствах к Чжаню. Мо спохватившись, что молчание слишком затянулось, выдавил скомкано:       — Оу… круто… — заметив, слегка недоверчивый взгляд Цзяня, он поспешно и искренне выпалил, — Правда! Я… ммм… не особо шарю за чувства, чувак… мне бы в своих разобраться… — задумчиво пробормотал Мо, — но… я рад, что вы с Чжэнси уверены в своих… — продолжил он хрипловато и искренне.       Цзянь так расчувствовался, что бросился Шаню на шею, крепко его обнимая и чуть не сбивая друга с ног.       — Рыжиче-е-ек, ну, какой же ты хороши-и-ий!       — Блин, стопэ-э! Ты меня сейчас снесёшь, Цзянь! Твою ж… — беззлобно, но протестующе проворчал Шань, удерживая сковывающего в объятиях блондина.       — Знаешь, а Тянь ведь так сильно любит тебя… — искренне прошептал Цзянь на ухо сопротивляющемуся Рыжему, тот аж замер от услышанного. — Да, на него свалилось слишком много переживаний, но он не мог уснуть не только из-за них… но ещё и потому что волновался за тебя…       — Что…? — растерянно пробормотал Рыжий в светлую макушку.       — «Я пошёл бы за ним в ад.» — Так он сказал мне сегодня утром… Он был серьёзен, Шань, — тихо и задумчиво произнёс Цзянь И. — Я присмотрю за ним, не переживай… Тянь он… знаешь, очень ранимый на самом деле, но так хорошо это скрывает… да ты и сам знаешь, — с лёгкой грустью закончил парень, выпуская Мо из объятий.       Рыжий заторможено кивнул, он был ошеломлён услышанным. Слова Цзяня эхом раздавались в его голове, но не сразу находили отклик в его мыслях. Он замедлил шаг, а затем остановился, наблюдая за Тянем, который двигался чуть позади. Порыв ветра слегка развевал его чёрные волосы, а взгляд был устремлён куда-то в сторону, отрешённый и уставший, Хэ не замечал взгляда Мо. В разуме стали роиться мысли: «Наши отношения всегда были сложными и долгое время лишёнными обычных проявлений заботы. Сначала мы даже не обменивались нежностями или тёплыми словами. Мне это вообще не особо свойственно… Всё между нами происходило через действия, порой грубые, порой жёсткие… но неизменно пропитанные глубокой привязанностью, а потом как-то незаметно всё стало меняться… Тянь стал проявлять столько заботы и нежности, он выглядел таким милым, когда смущался… Самоуверенный альфач Хэ Тянь может смутиться передо мной простым гопником… Вижу его эту застенчивую улыбку — и крепости сданы. Сначала я даже не поверил в то, что это правда происходит… Я с трудом осознал, что вижу перед собой не просто привычного избалованного мажора и зазнайку, а человека, который по-настоящему беспокоится обо мне, может проявить заботу, нежность, может заступиться и выйти против целой банды, бесстрашно защищая меня… и сделает это ещё не раз».       «Он пошёл бы за мной в ад…» — эти слова вновь и вновь возвращались к нему. Шань знал, что они прошли через многое, но не догадывался, насколько сильно он был важен для Тяня.       Неожиданно для самого себя, он почувствовал острое желание защитить Тяня — не из-за того, что тот был уязвимым, но потому что он доверился ему, открывая свои самые сокровенные чувства. Мо глубоко задумался, думая о том, насколько Хэ Тянь стал важным человеком в его жизни, и это было взаимно.       — Эй, Рыжик? Ты чего встал? — голос Цзяня вывел его из ступора.       — Ничего, — коротко ответил Шань, качая головой, словно отгоняя непрошенные мысли. — Просто задумался.       — Думаешь о том, что я сказал? — ухмыльнулся Цзянь, словно угадав его мысли. Рыжий взглянул на него исподлобья, но промолчал, не в силах отрицать очевидное.       — Да… Я пойду, узнаю, как он… — Мо вздохнул и ускорил шаг, подойдя к Тяню, который всё ещё выглядел измождённым.       — Эй, как ты? Головная боль прошла? — тихо поинтересовался Шань, останавливаясь рядом с ним.       Тянь, подняв на него слегка удивлённый взгляд, попытался улыбнуться:       — Почти прошла… Я в порядке, Шань. Просто устал.       — Когда доберёмся до машины, постарайся подремать, — спокойно произнёс Рыжий, но его голос звучал теплее, чем обычно. — Хорошо?       Тянь молча кивнул, но в его глазах блеснуло тепло. Между ними, казалось, повисло что-то невыразимое словами. Мо хотел было спросить что-то ещё, но вместо этого просто молча шёл рядом. Наступила тишина, и всё, что оставалось, это шум ветра и треск веток под ногами. Вечерело, небо окрасилось в синие краски, начав стремительно темнеть. По мере того, как они приближались к подножию гор, связь стала восстанавливаться. Сообщение, которое юноша отправил брату изменило статус на — «доставлено». Тянь тут же взглянул на экран телефона и увидел, что наконец появились полоски сигнала. Он с волнением стал набирать номер брата, молясь, чтобы тот ответил на звонок.       Хэ Тянь почувствовал, как холодок пробежал по его спине, когда его взгляд снова мазнул по состаренному снимку с лицом взрослого мужчины на экране телефона. Ядовито-жёлтые глаза спокойно смотрели с фотографии, пепельные волосы, поджатые губы в лёгкой улыбке. Лицо, которое он узнал принадлежало юному послушнику буддийского храма Шуанг э, теперь оно выглядело старше, черты лица стали более выраженными, взрослыми, но это определённо был он — человек, ответственный за похищение Тяня и убийства членов Триад.       Первый звонок не прошёл, и после продолжительных гудков Тянь, дрожащей рукой, снова набрал номер брата. Несколько гудков, и, наконец, раздался знакомый голос Хэ Чэна:       — Тянь? Ты нашёл что-то?       Тянь сглотнул, его голос дрожал от напряжения.       — Да… брат, у нас есть важная улика. Мы нашли старую фотографию, на которой изображена группа послушников и монахов у школы рядом с храмом. И ты не поверишь, кто среди них находился… Я отправил тебе оба снимка, оригинал и второй с обработкой в приложении… Оно состарило его облик до нынешнего состояния… Чэн, оно смогло восстановить его почти один в один… Если взглянешь на него…       — Узнаю его, если встречу… — закончил Хэ Чэн с возрастающим напряжением в голосе.       — Да, — тяжело выдохнул Тянь, прикрывая на мгновенье глаза.       Чэн молчал и ждал пока Тянь продолжит.       — Теперь, когда ты знаешь, как он выглядит сейчас, тебе будет легче установить его личность…       — Я вышлю снимки в наш айти отдел, а после, если его личность подтвердится, мы разошлём его всем.       — Чэн… — Тянь осёкся на мгновенье, было заметно с каким трудом ему даётся весь этот разговор.       Мужчина почувствовал заминку младшего брата и уверенно произнёс:       — Ты можешь свободно говорить, этот канал защищён от прослушки, — отозвался Хэ Чэн.       Тянь сглотнул ком, весь напряжённо сжимаясь. Рыжий заметил это и бросал взволнованные взгляды в сторону бледного парня. Юноша хрипло произнёс треснувшим голосом:       — Скажи мне, брат. Наши люди… Хэ тоже участвовали в той бойне в храме вместе с Алыми Драконами? — голос Тяня дрогнул.       С той стороны провода раздалось тяжелое дыхание. На мгновение казалось, что Хэ Чэн просто не верит в услышанное, как будто не решается произнести вслух. Плечо Тяня с обратной стороны мучительно кольнуло. Парень болезненно поморщился, с тоской думая про себя: «Ещё и этот мерзкий шрам саднит… который я не могу убрать со своей кожи…» Хэ Тянь поёжился, словно он продрог от холода и упавшим голосом продолжил:       — Он жил и учился здесь с другими детьми… и пережил эту бойню… Не он ли единственный выживший в ту страшную ночь…? Возможно, он потерял семью или близких во время той резни, и теперь мстит за это. Ответь мне, прошу… мы тоже в этом участвовали? — на последних словах его голос надломился болью.       Из трубки послышался подавленный голос Хэ Чэна:       — Нет, Тянь. Наши люди не участвовали в той резне в храме.       Тянь задушено выдохнул и бесцветным осипшим голосом спросил:       — Тогда за что он нам так мстит…?       Тянь хотел, чтобы Чэн сам ему рассказал, у него не было сил задавать всю ту кучу вопросов, которые вертелись в его разуме в последние дни. Мысли юноши путались от догадок, и он больше не мог пребывать в неведении. Из трубки послышался серьёзный бесстрастный голос старшего брата:       — Он не ищет покаяния, Тянь. Он жаждет справедливости и считает, что Хэ также несут ответственность за резню в храме, потому что мы замолчали эту историю…       — Ты уверен, что дело только в этом? — глухо произнёс Тянь. Он не мог смириться с таким ответом. Казалось, что у убийцы был ещё какой-то веский мотив.       Сначала повисло короткое молчание, сквозь помехи Тянь расслышал шум мотора и дороги, а затем серьёзный, сосредоточенный голос брата:       — Я почти приехал на встречу с господином Юн Цзянем и Фэн Ву, отец подъедет также. Как раз выясню всё из первых уст.       Тянь устало выдохнул, силы и воздух словно закончились, его ноги подкашивались от резко навалившейся усталости. Чэн, будто почувствовав, что что-то не так, спросил:       — Ты в порядке? Дышишь тяжело…       — Не совсем… неважно себя чувствую, — хрипло отозвался Тянь. — Но мы скоро спустимся к машине… там и передохну.       Из трубки послышался голос Хэ Чэна, его обычно хладнокровный тон стал на пару градусов теплее, и в нём сквозила, едва слышимая и хорошо скрываемая, взволнованность:       — Гуань Шань рядом с тобой?       В мыслях Тяня промелькнуло растерянное: «Беспокоишься за меня?» Он обернулся к ребятам, стоящим на небольшом отдалении и тихо о чём-то переговаривающихся. Их окружили серьёзные охранники. Его взгляд тут же встретился с медовыми радужками. Шань обеспокоенно смотрел в его сторону, словно стараясь понять его настроение.       — Да. Он рядом, — тихо прошелестел парень.       Из динамика смартфона раздался уже более спокойный голос:       — Хорошо.       На другом конце линии снова воцарилось молчание. Когда Хэ Чэн наконец заговорил, его голос был хриплым, но решительным.       — Когда вернёшься в город нам нужно срочно встретиться. Мы всё обсудим лицом к лицу, а я расскажу тебе больше о том, что выясню от наших глав. Возможно, после этой беседы у меня тоже появится информация, которая сможет пролить свет на его мотивы.       Тянь коротко кивнул, хотя его брат не мог этого видеть.       — Ладно, мы спускаемся с гор. Я свяжусь с тобой, как только доберёмся до машины.       — Будь осторожен, Тянь. Этот человек опасен и, похоже, очень хорошо знает, что делает. Мы должны быть готовы ко всему.       — Я знаю, — ответил юноша, его голос был холоден и сосредоточен.       Закончив разговор, Тянь положил трубку и, на мгновение прикрыв глаза, выдохнул. Он попытался переварить всё, что только что произошло, но его мысли метались как вихрь.       — Что сказал твой брат? — спросил Мо, подходя ближе.       — Чэн отправит фото в наш айти отдел, как только они установят его личность, снимок разошлют всем. Не только нашим союзникам, полиции тоже. Так легко перемещаться по городу, как он это делает сейчас, он уже не сможет, — спокойно, но с тяжестью в голосе ответил Тянь. — Ещё брат переговорит с главами других кланов сегодня… возможно после этого разговора он узнает больше…       Шань нахмурился, впитывая услышанное, его взгляд вновь упал на Тяня:       — Видишь, всё продвигается. Хэ Чэн теперь гораздо ближе к тому, чтобы распутать этот клубок. Мы хорошо постарались. И будь уверен, ответы не заставят себя долго ждать.       Тянь кивнул, чувствуя облегчение от поддержки Шаня, но внутри всё ещё бушевали отголоски тревоги. Они начинали понимать, с кем имеют дело, но это знание также приносило страх — страх перед тем, насколько далеко может зайти этот человек ради своей мести.       — Пойдём, ты слишком вымотан, — неожиданно сказал Мо, бросив взгляд на уставшее лицо Тяня.       — Ладно, — ответил Тянь, чувствуя внутреннее тепло от заботы Шаня, который помог, вытащил его из погружения в леденящий ужас, и несмотря на всю ситуацию, всё ещё беспокоился о его состоянии.       Когда ребята начали спускаться вниз по узкой горной тропе, темнота почти полностью окутывала их путь. Горизонт был окрашен в глубокие синие и фиолетовые оттенки, и с каждой минутой в ночном небе зажигалось всё больше звёзд. Окружающий лес наполнялся ночными шорохами и звуками. Тени от деревьев сгущались, и шум ночных птиц и шелест ветра в кронах деревьев постепенно становился громче в наступающей ночи, придавая местности ещё более мрачный и таинственный вид. Холодный ветер усилился, пробираясь сквозь одежду и заставляя каждого из них натянуть капюшоны и воротники курток повыше. Телохранители, привычные к суровым условиям, шли уверенно, оберегая команду сзади и по бокам, внимательно следя за дорогой и защищая ребят от возможных опасностей. Лишь иногда лучи их фонарей вспыхивали, освещая узкие тропинки и камни под ногами. Неяркий свет выхватывал неровности тропы и корни деревьев. Хэ Тянь шёл чуть медленнее, чувствуя усталость, а временами даже лёгкое головокружение. Его лицо было напряжённым, но он старался не показывать своим друзьям, насколько ему тяжело. Тянь был измотан — как физически, так и эмоционально. Каждый шаг давался ему всё тяжелее, а в груди будто бы поселился неотступный холод. Но он упрямо продолжал идти, изредка поглядывая на спину Шаня, как на якорь, который удерживал его на плаву.       Почувствовав на себе чей-то взгляд, Рыжий обернулся, улавливая слабую улыбку мажора. Он повыше натянул капюшон своей лёгкой куртки, постоянно придерживая его ладонью, ветер так и норовил его сорвать, разметав смоляные лохматые волосы. Хэ Тянь двигался медленно и осторожно, было заметно, что он сильно устал. Мо Гуаньшань, заметив это, молча приблизился к Тяню и шёл рядом, держа его в поле зрения. В какой-то момент, глухо охнув, Тянь оступился на камне, и Рыжий, без лишних слов, подставил ему руку, помогая удержаться на ногах. Тянь едва заметно кивнул в знак благодарности, но не сказал ни слова.       Наконец, впереди показались огни двух стоящих машин. Фары автомобилей тускло светили в темноте, почти не привлекая к себе внимание, редко проезжавших мимо машин. Телохранители подошли к ним первыми. Один из охранников, завидев группу, жестом подозвал водителя, и вскоре двери внедорожника распахнулись. Мужчины открыли багажники и дверцы, расторопно загрузив вещи и снаряжение, а затем помогли ребятам разместиться внутри. Когда Хэ Тянь подошёл к автомобилю, его ноги словно налились свинцом от усталости, а последние силы стали стремительно покидать тело. Шань молча оглянулся на него, пристально наблюдая за тем, как Тянь цеплялся за последние остатки энергии. Рыжий первым занял своё место и жестом подозвал Тяня. Тот, немного замешкавшись, подобрался ближе, чтобы залезть в машину. Чжэнси сидел рядом с открытой дверцей, и заметив насколько сильно устал друг, подался вперёд помогая ему забраться в машину, пока Цзянь располагался с другой стороны на задних сидениях. Тянь сел рядом с Рыжим, с явным облегчением опустив голову на спинку сиденья. Спустя несколько мгновений юноша почувствовал, как по спинке кресла и его спине проскользнула тёплая рука, обхватывая его за плечо.       — Иди сюда, — тихо, но уверенно сказал Шань, притягивая его ближе. Он лёгким движением наклонил голову Тяня к своему плечу.       Хэ едва приоткрыл тяжёлые веки, слабо улыбнулся, и прошептал, шутя с усталостью в голосе:       — Малыш Мо, обещаю не храпеть…       Шань на это лишь хмыкнул, вспоминая их недавнюю глупую перебранку вначале поездки в машине. Сейчас она казалась такой далёкой, а причина спора неважной. Он глянул на чёрные лохматые волосы Тяня и, опустив взгляд на его лицо, только тихо добавил:       — Спи, — шепнул Рыжий, его голос был неожиданно мягким, но в то же время решительным.       Тянь с трудом поднял взгляд на Гуаньшаня, его усталость была почти осязаемой. Он молча согласился, просто кивнул и, обессилев, позволил себе устроиться на плече Мо. Потёршись виском о толстовку Шаня, он почувствовал, как его длинные ресницы опустились, а мышцы тела начали медленно расслабляться. Лёгкое прикосновение пальцев к предплечью Тяня было таким успокаивающим. Телохранители проверили всё в последний раз и заняли свои места — кто-то впереди, кто-то позади машины, на всякий случай, остальные сели во второй автомобиль. Водитель завёл двигатель, и машина плавно тронулась с места. Тянь не заметил, как провалился в глубокий сон. Тишина и поддержка Шаня были, как бальзам на его измотанную душу. В машине было немного прохладно, и холод, пробиравший его до костей, всё ещё ощущался, поэтому вскоре его стало немного знобить.       Цзянь И, сидевший рядом, заметил, как его плечи начали мелко подрагивать. Слегка хмурясь, он расстегнул свою куртку и, не говоря ни слова, аккуратно укрыл ею Тяня, чтобы согреть друга. Шань бросил благодарный взгляд в сторону Цзяня, который, улыбнувшись, придвинулся ближе к Чжэнси.       Чжань устроился у окна, он легонько повёл лицом, почувствовав тихое движение рядом с собой, Цзянь устроился так, чтобы они могли вместе провести поездку, касаясь плечами. В темноте горный пейзаж был плохо различим, освещаемый лишь звёздами.       В салоне царила тишина, нарушаемая лишь ровным шумом мотора и редкими переговорами охраны по рациям. Фары машины освещали узкую дорогу, которая вела вниз, в сторону железнодорожной станции. Время от времени свист ветра и шорох шин по гравию напоминали о том, что они всё ещё в дороге, но для Тяня эти звуки сливались в единый ритм, который постепенно убаюкивал его. Мо сидел неподвижно, чувствуя, как Тянь ровно дышит у него на плече. Это указывало на то, что он всё-таки смог заснуть, хотя бы на время. Это было необходимо — после всего, что он пережил за сегодня, Тяню требовался отдых. Их неожиданная находка проливала свет на тьму, вызывая сильные эмоции и вселяя надежду. Рыжий поглядывал на его усталое лицо, чувствуя непередаваемую теплоту и спокойствие, которое казалось таким чужеродным в эту мирную минуту. Шань легонько поглаживал Тяня по предплечью и сонно глядел в окно, следя за тем как постепенно менялся пейзаж и время от времени проваливаясь в лёгкую полудрёму. За окном мелькали редкие огоньки деревень, ветвистые тени деревьев, а вдали темнели силуэты гор. В машине царил покой, нарушаемый только мягким шёпотом ветра за окнами, пока они продвигались по извилистой дороге в направлении станции.