Ты

Доктор Поляков сидел за своим столом, упершись локтями в гладкую поверхность, его взгляд был устремлён на мониторы. На одном из экранов Дмитрий сидел на кровати в своей палате. Он неподвижно смотрел в пол, будто погрузившись в собственные мысли. Поляков перевёл взгляд на другой экран, где находился склад. Камера фиксировала упавшую папку, перевёрнутый стул и следы, ведущие к вентиляционному отверстию. — Феноменально, — произнёс он тихо. Дверь кабинета открылась, и ассистент вошёл, держа в руках планшет. — Протокол завершён, доктор. Дмитрий полностью погружён в сценарий. Внедрение ложных воспоминаний через стимуляцию гиппокампа прошло успешно. Поляков слегка кивнул, откинувшись на спинку кресла. — Как мозг воспринял материал? Ассистент сверился с планшетом. — Результаты превосходят ожидания. Визуальные стимулы, такие как фотографии, записки и взаимодействия с актёрами, были полностью ассимилированы. Мозг связал их с существующими нейронными путями, что привело к формированию сложной, но логически связной картины прошлого. Доктор медленно кивнул, взгляд его не отрывался от монитора. — Он заполнил пустоты самостоятельно, верно? — Да. Как и предполагалось, когда человек сталкивается с разрозненными фрагментами информации, мозг автоматически создаёт связный нарратив. Дмитрий, увидев фотографии и получив минимальные подсказки, сам выстроил историю о своей жизни. — И трагедии, — добавил Поляков. — Да, это особенно важно. Негативные события воспринимаются нашим сознанием как более значимые, поэтому они лучше интегрируются. Он не просто поверил в свои воспоминания — он эмоционально их прожил. Доктор оторвался от монитора и посмотрел на ассистента. — А женщина? — Её роль была ключевой. Её внезапное появление во дворе активировало защитные механизмы памяти. Дмитрий интерпретировал её как знакомую фигуру, потому что мозг ассоциирует лицевые черты с прошлым опытом. — И она стала его женой, — заключил Поляков. — Именно. Доктор достал папку с надписью "Проект: Артемьев" и пролистал её. В разделе "Методика" было подробно описано, как воспоминания внедрялись через комбинацию стимулов: фотографии, имитация случайных встреч, слова и звуки. — Вы думаете, он когда-нибудь поймёт, что это всё ложь? — спросил ассистент, с ноткой сомнения в голосе. Поляков закрыл папку и положил её на стол. — Нет. Его мозг будет защищать эту реальность. Это так называемая "когнитивная инертность". Если вы раз за разом убеждаете человека в определённой правде, то даже неопровержимые доказательства не смогут поколебать его убеждения. Ассистент замялся. — Но что, если мы всё-таки ошиблись? Доктор посмотрел на него, слегка наклонив голову. — Вы хотите сказать, что эксперимент сам по себе мог стать катастрофой? — Возможно. Поляков улыбнулся, но в его улыбке не было ни капли тепла. — Мы не создаём катастрофы. Мы исследуем. Его история — это пример того, как легко мозг человека заполняет пустоту. Он начал верить в вымышленную жизнь, потому что это было проще, чем жить в незнании. Ассистент кивнул, хотя его лицо оставалось напряжённым. — А что теперь? — спросил он. — Реинтеграция, — отозвался Поляков, снова возвращаясь к монитору. — Мы вернём его в общество, но с новыми воспоминаниями. Он будет думать, что завершил лечение и восстановил своё прошлое. — А если он начнёт сомневаться? Доктор вздохнул. — Это маловероятно. Его новый нарратив настолько насыщен эмоциональными триггерами, что станет частью его сущности. Любые сомнения будут интерпретироваться как проявления его "болезни". На экране Дмитрий поднял голову и посмотрел в камеру. Его взгляд был наполнен смесью гнева и боли. "Ты". Слово снова зазвучало в голове Полякова. Оно было частью эксперимента, простой фразой, оставленной в записках и нацарапанной на люке. Фразой, которая заставила Дмитрия искать ответы. — "Ты" стало символом, — сказал Поляков, обращаясь скорее к себе. — Оно привязало его к вымышленной трагедии. Он выключил монитор, оставляя Дмитрия в тишине своего нового мира. — Готовьте следующего кандидата, — приказал он, убирая папку в ящик. Ассистент вышел, оставив доктора одного. Поляков посмотрел на своё отражение в окне. "Ты". Он усмехнулся. — Может, это слово больше подходит мне.