Parasite.

***

У Сайко Кенчо - пальцы чётко в цель бьют - по чёрным и белым полутонам. ...набатом. Сайко Кенчо - под изморозью холодных губ не хранит улыбки. ...нисколечко. Она с презрением смотрит на них, одноклассники, сплошные ничтожества, что едва ли подают надежды. Другое дело она - пышность идеала звуков и градации композиций, тонов. Её аккуратные пальцы, прекрасные пальцы, сотканные идеальной ровностью, словно бархатом шёлка, в полуизгибе рождают красоту всего мира - музыку. Ноты, словно капли дождя в летний зной, обрушиваются на пианино, резкими тонами звучит, она, неподдельная Сайко - во всём своем хладном обличии. Статная гордость... Прямая осанка... И, конечно же, характерное величие остывшего серебренного взгляда - ей плевать, что скажут остальные. Она знает... ...Сайко идеальна. Как королева... ...без толики изъяна. Как морозная леди... ...идеал свой сохранивший только в мрачных, инеевых льдах. Она знает... ...Сайко красивее всех, лишь вскинет серебром волос за плечо, презренно глядя на других. Она, словно надменная и горделивая метель, вспышкой белой вьюги с чуть приподнятым носом - резко бьет по фортепиано. ...словно на голову обрушивался гром. ...словно над макушкой повисшее ледяное копье. Сайко била точно в цель... ...и не ради оваций. Ради себя любимой... Ради своего гения... ...идеала. Сайко едва ли замечала других, ей нет дела до щенячьих восторгов и возгласов критиков, она сама по себе, закованная в выбеленный прозрачный кристалл - даже ледяная королева позавидовала бы той в холодности этих серебренных глаз и тонких губ. От нее пахло, пожалуй, пышной остротой да дивным персиком - и как, интересно, такой хрупкий цветок выдерживал плотную корку льда на себе? У Сайко Кенчо - едва ли дрогнет роговица глаз. У Сайко Кенчо - идеальный стан, лопатки плеч и тонкость пальцев - почти что без недостатков. Выпрямляясь, словно лебедь, та откидывает пальцы прочь - тонкие, пропитанные легким флером и едва ли уловимым, эфемерным оттенком хлада. Сайко складывает руки - гордо, не тая полумесяца улыбки и приторного ладоней звона. Она влюблена в свой талант... ...ей равных едва ли сыщешь. Все овации - её. И она без раздумий ни разу не уповает ни на кого. Знает - заслужила. Без доли сомнений. И гордо-гордо, сильнее выпрямляясь, ведь казалось бы, некуда уже, выказывает свой гений наружу. Нет, она не второй Моцарт или Сальери. Она не Бах, Бетховен и уж тем более не Клод Дебюсси. Она лучше - выше, в тысячные разы... Она первее всех их... Сайко блещет уверенностью - до приторных осколочков льда в серебренных, как иронично, глазах. Ей нет дела до других - они бельмо, въедливые чёрные пятна. И ей только собственная гордость поправит выбившийся волос на висках - вальяжно, ровно. Без неловких движений, тела скованности... ...только исключительная морозность ресниц - уверенней и уверенней взмах. ...только возвышенный зенит глаз - на себя саму. Ведь Сайко Кенчо - до абсолюта идеальна. Ведь у Сайко Кенчо под левым ребром - только кусок льда.

***

Бал был помпезным, но не вульгарным, а вполне себе изысканным. Все как любят семья Юуки. Родители вместе с именинницей встречали, казалось, нескончаемый поток гостей, а те, засвидетельствовав своё почтение хозяевам, высказав свои поздравления главной виновнице торжества и преподнеся подарки, разбрелись по всему залу, образуя маленькие группки по интересам, для обсуждения тех или иных новостей или выказывали свою заинтересованность в разнообразии закусок и напитков на фуршетных столах. Упомянутые столы, сверкая серебром, хрусталём, фарфором и ледяными скульптурами которые изображали четыре символа - мифологические существа - Лазурный Дракон Востока, Алая Птица Юга, Белый Тигр Запада и Черная Черепаха Севера, но ещё была скульптура Желтого Дракона или Цилинь, перемежаемые островками кушеток и кресел, стояли вдоль стен сразу нескольких залов, так как с комфортом уместить всех приглашённых в одном не представлялось возможным. Не говоря уже о том, чтобы усадить всех за стол для торжественного ужина. Поэтому и решили проводить бал, а угощение ограничить фуршетом, что, конечно же, ни в коей мере не умаляло ни степени изысканности и шикарности мероприятия в целом, ни качества и количества деликатесов и напитков на столах в частности. – Опять эта никому ненужная роскошь… – задумчиво произносишь ты, осматривая помещение и одновременно поправляя слишком затянутую бабочку на шее. Богатые люди любили этот блеск, это сияние. Ты уже свыкся с мыслью, что местные богачи и знаменитости очень любят деньги и любят свой статус в обществе, благодаря чему получают удовольствие и от того, и от того. Для тебя, недавно усыновленного ребенка семейством Сайко, все это было в новинку. Но так, лишь на первых порах. Со временем ты научился, благодаря своим новым родителям, ориентироваться среди незнакомых людей, вычурных слов, роскоши и правил этикета, которым нужно следовать в обществе. Хотя, даже не смотря на это, самым нелюбимым во всем этом была излишняя вежливость людей, за которой они пытались скрыть свои истинные лица, но ты привык. Так как сам часто притворяешься, для тебя неплохо было бы поучиться у других людей. Например, пока ты шел по коридору на мероприятие, где должен был встретиться со своей младшей сестрой - Ханако и сводной сестрой - Кенчо, услышал: – О~, Ямада Таро? Или правильнее сказать, Сайко Таро? Я - Яйтабаши Икуэ из редакции известной газеты «Токио симбун», мы с вашим покойным отцом ещё учились вместе… – Ямада-сан! Добрый день, добрый день. Рада видеть вас у нас в гостях. Я Юуки Ицуми. Мой отец много о вас рассказывал. Вы не находите эту встречу судьбоносной? Хи-хи, знаете он… – Bonjour, Monsieur Ямада. Я Дерегучи Химеко, чье лицо стало лицом модного журнала «Vogue» во Франции... И еще двадцать раз таких повторений: – А, Яйтабаши-сан! Конечно, прошло столько времени с нашей последней встречи. Я до сих пор помню, как мой отец гордился тем, что вы были его другом, ведь вы помогли ему в особенно трудный для него период жизни... – Ицуми-сан, как же я счастлив увидеть вас в добром здравии. Это действительно судьба. Надеюсь, что ваш отец рассказывал обо мне только положительное. И, кстати, как поживает ваш отец? Я слышал… – Bonjour, Mademoiselle Дерегучи. Очень приятно с вами познакомиться. Я слышал о том, что ваша фотография на обложке модного журнала была в полный рост, а вы в потёртых джинсах и в куртке Christian Lacroix, расшитой драгоценными камнями, что сделало вас очень популярной, среди других моделей, верно...? Сложность для тебя была в том, что каждому надо было отвечать. Если ты не видел человека хотя бы день, обязательно нужно сказать что ваша встреча была давно и вы ей рады. Некая формальность того, что вы «считали» время до встречи. Если вы знакомы, обязательно вспомните ваш прошлый диалог. Собеседник любит, когда вы помните о нем. Если вы человека не знаете, все равно вежливо поприветствуйте его. Люди зачастую подходят к вам с фразой: «давно не виделись», даже если вы незнакомы. Но для тебя это не было огромной проблемой, так как у тебя была идеальная память, каждого человека в лицо или его сказанные когда-то слова ты помнил наизусть. Конечно же, как ты получил приглашение от собственной сводной сестры, ты тоже хорошо запомнил. … – Таро-кун, нашей семье передали приглашение на вечер в поместье семьи Юуки, где должно произойти важное событие для единственной дочери главы этой семьи - Ицуми. А так как наша семья находится в очень хороших отношениях с их семьёй, то они пригласили нас в качестве главных гостей, так что вы с Ханако тоже пойдете. – Заявила, только что вошедшая в комнату, Кенчо с письмом в руке. – И когда начнется это мероприятие? – Любезно поинтересовался ты. – Сегодня вечером в 18:00. – Быстро ответила девушка, а затем добавила: – Так как это первое мероприятие, в котором вы будете вдвоем участвовать, то вы можете уйти пораньше, не дожидаясь конца мероприятия, так как обычно они заканчиваются только глубокой ночью. – Вау~! Это так круто! – восторженно произнесла Ханако, радостно хлопая в ладоши и, видимо, уже представляла себя в каком-нибудь роскошном платье. – Конечно, мы пойдем. – ответила она Сайко, а затем, повернувшись к тебе, спросила: – Верно, братик? – Да, Ханако... … Ты был восхитителен. Прекрасное, словно кукольное, словно созданное искусным рукодельником, лицо, излучало неподдельную привлекательность, будто ты был самим воплощением графической иллюстрацией из романа или был как загадка, как таинственный образ из снов, который заставлял сердца трепетать. Поэтому было неудивительно, что все взгляды обратились на тебя, как на центр внимания, ведь твой магнетизм был неотразим, как будто ты был создан для того, чтобы притягивать внимание окружающих. Ты чувствовал, что твое появление напоминало им величественного благородного герцога, готового очаровать всех вокруг себя. Чёрные, как самая тёмная ночь, как два черных оникса, глаза, были такими мутными и затягивающими, словно чёрная дыра, а твой взгляд был гипнотическим, словно приковывал к себе каждого, кто осмелился встретить его. Твои, такого же цвета, что и глаза, чуть волнистые шёлковые волосы, добавлявшие загадочности и притягательности, они иногда могли образовывать очаровательные кудряшки, которые всегда всем хотелось потрогать, потому что другим казались очень мягкими. Расстегнутый воротник твоей шелковой рубашки, поверх которой был одет черный жилет с полированными опаловыми пуговица, спускающихся по центру, очень хорошо подчеркивал твой изящный изгиб шеи и дразнящие линии ключиц, а сквозь узкие манжеты виднелись нежные запястья. Подпоясанные на талии черные брюки, каким-то образом делали и подчеркивали твои и без того жеребячьи ноги еще более привлекательными и стройными. А самым главным в твоём образе была очаровательная улыбка, симпатизирующая многим дамам этого мероприятия и твоим собеседникам, она как заклинание, обворожительная и очаровательная, заставляющая всех вокруг забыть обо всем, кроме тебя. Ты двигался по залу с грацией и элегантностью, словно король своего мира, из-за чего все женщины в зале не могли устоять перед твоим очарованием, а все мужчины завидовали твоему безупречному стилю и обаянию, в сопровождении надоедливой и шумной Ханако, а также спокойной и фальшиво-улыбчивой Кенчо, держащей тебя под локоть, сопровождая в качестве твоего партнера. – Я, конечно, понимаю тебя, Таро, но постарайся не кривиться. Если он снова появится, то я обещаю тебе, что попробую вывести тебя отсюда как можно скорее. – Сквозь зубы прошептала Кенчо, намекая на собственного старшего брата - Мегамо, который проявлял агрессивное отношение к тебе, называя тебя «вульгарным созданием» и что он бы «уничтожил» тебя, если бы мог; широко улыбаясь и здороваясь с мимо проходящими людьми. – И улыбайтесь, улыбайтесь! – Я улыбаюсь, Кенчо. – прошипел ты в ответ, дружелюбно помахав проходившей мимо девушке на что, та немного смутилась, но так же помахала в ответ. – Моя улыбка просто до ушей, не видишь что ли? Разговоры стихли, когда ты начинал говорить, ведь твой голос был мягким и завораживающим, словно мелодия, которая пленяла сердца всех находившихся в зале, поэтому тебе приходилось говорить шепотом, чтобы окружающие не могли услышать твоих слов. Таким образом, ты стал неотъемлемой частью этого вечера, который наверняка запомнится всем посетителям, ведь твое обаяние и элегантность сделали его неотразимым, а присутствие наполнило все вокруг неповторимым очарованием и изысканностью. Кенчо хотела бы закатить глаза, но делать это на людях она не могла, так как надо было соблюдать правила этикета. Собравшиеся люди, тем временем, постоянно оборачивались на их пару, хотя Ханако они игнорировали, с восхищенными вздохами наблюдая за движением вашего дуэта. Кто-то шептал, что они выглядят по-королевски, кто-то шептал, что они похожи на пару. Девушки тихо завидовали шикарному виду Кенчо. Её обворожительная красота, как произведение искусства, и каждый момент с ней был столь же запоминающимся, как произведение литературы, поэтому она притягивала взгляды всех окружающих, словно она вышла прямо из сказки. Ее чёрное платье до колена с открытыми плечами подчеркивала её изящные формы, чёрные чулки и туфли на высоком каблуке добавляли загадочности и элегантности её образу, делая Кенчо просто неподражаемой. А изящная осанка и походка была уверенной, словно она знала свою силу и привыкла к вниманию, которое привлекала своим внешним видом, поэтому было невозможно оторвать взгляд от этой девушки, а длинные светло-голубые волосы равномерно падали по спине, придавая ей загадочность и шарм, а глаза сверкали, словно два голубых циркона, искрились в темноте, притягивая взгляды как магнит. Каждый её шаг был как танец, как рояль на клавишах, мелодия которого завораживала и заставляла замирать сердца, а каждое движение - как грация. Многие дамы поправили юбку и постарались улыбаться им вслед, чем вызвали недовольство своих кавалеров, но когда они понимании, на кого их дамы смотрят, сразу же принимали свои поражения. Пожилая часть находилась в другом зале, но от этого было не легче. Богатая молодежь была даже более умной, хитрой и распущенной, нежели средний класс. – Твоя аура слишком враждебная. Успокойся. – Прошептала Кенчо, незаметно беря за руку парня и слегка поглаживая. Заметив, что у брюнета лицо становится более привычно-спокойным безразличным она отпускает его руку и, улыбаясь, произносит: – Молодец. – Ямада-сан! – Неожиданно послышался чей-то мужской вскрик и парочка с Ханако обернулась на него. К паре подошёл сам владелец этого дома. – Рад видеть, что вы приняли мое приглашение. И очень жаль, что вы не согласились на мое сопровождение, но, что ж, я понимаю. – Протараторил мужчина, больше обращаясь к Кенчо. Он широко улыбнулся и поцеловал девушке руку, чему она скрытно скривилась в отвращении, но не показывала из-за своей улыбки. – Я рад видеть вас всех в добром здравии. – И вам не хворать, Юуки-сан. – Коротко кивнула Ханако, ранее молчавшая. Мужчина вновь переключился на Кенчо. Ханако лишь недовольно посмотрела на него, так как понимала, что Сайко не очень приятна компания мужчины. Поэтому пришлось быстро выкручиваться из ситуации. – Как ваша дочь поживает? Где-то в толпе раздался приглушенный смешок, но Ханако старалась сохранять свое лицо невозмутимым. Все в зале знали, как Юуки-сан любит свою дочь, чуть ли не до фанатизма. Ты конечно же знал ответ на этот вопрос, так как только недавно столкнулся с ней в коридоре, но все-таки сестре ты решил не мешать, потому что понимал, что та поступает правильно. Юуки-сан хоть и был женат, все равно приставал и лез к красивым молоденьким девушкам, так что Кенчо не стала исключением из его принципов, хотя и являлась младшей дочерью его друга, что, видимо, не очень и мешало мужчине принимать попытки подкатить к ней. Из-за этого многие люди ненавидели его, хотя мужчина был хорошим человеком, но это привычка полностью портила все его хорошие качества. — О, благодарю за вопрос! Моя девочка в полном порядке и здравии. Знаете, сегодня для неё важный день, ведь у нее день рождения...– с огромной улыбкой и радостью в голосе, произнёс мужчина. – Да-да, я слышала об этом. – Перебила его Ханако, смотря на недовольную реакцию Юуки-сан, которую он пытался скрыть за улыбкой. – Полагаю, я могу задать нескромный вопрос? – Попытался перевести тему мужчина, как-то странно смотря на девушку. – Вы согласитесь провести этот вечер в моей компании? Сегодня полнолуние, разве ночь будет не чудесна? – мужчина улыбнулся так, что его улыбка могла покорять страны. Сайко прищурилась, стараясь не ослепнуть от ее блеска. – Я… – Она на минуту замолчала. – Конечно, я составлю вам компанию, Юуки-сан. Для меня это будет огромная честь. – Сайко подошла к мужчине и взяла его под руку. – Приятного вечера, вам обоим. – произнёс ты и коротко поклонился удаляющейся парочке. Когда они удалились, то до этого молчавшая Ханако, начал недовольно кричать на брата: – Зачем ты так спокойно отпустил её с этим извращенным стариком?! Ты же знаешь, что будет к ней лезть, так как ему нравятся молоденькие девушки! А если она пос... – Не дав договорить своей сестре, ты закрыл ее рот рукой и, посмотрев на гостей, которые обратили на них внимание из-за криков Ханако, мило улыбнувшись им, отвёл младшую сестру подальше от толпы. – Зачем ты так орёшь? – недовольно поинтересовался ты, убирая руку с рта Ханако, когда они отошли достаточно далеко от шумной толпы. – Хочешь, чтобы потом у нашей приемной семьи были проблемы? – Извини… – грустно сказала Ханако с сожалением смотря на старшего брата. – Меня просто взбесило, что ты её так просто отдал этому извращенному старику, который встречается с молоденькими девчонками за спиной своей семьи. Это возмутительно! – Я знаю… – утешил ее ты, смотря на стол с различными французскими закусками возле которого они стояли. – Но ты же знаешь Кенчо, чтобы понимать, что она не так слаба и хрупка, как может показаться на первый взгляд, так что она спокойно может постоять за себя, да и обставить всю ситуацию так, что потом этот, как ты выразилась, «извращенный старик» вообще пожалеет, что посмел протянуть к ней свои похотливые ручонки. – ты взял одну из закусок и протянул Ханако. – Держи, «Мильфей». - это очень вкусное блюдо французской кухни. – Спасибо. – ответила Ямада-младшая и приняла предложенную ей закуску.

***

– Ямада-сан! – кричит чей-то женский голос. Сайко скосила глаза в сторону Таро, стоящего чуть в стороне, замечая подходящую к нему группу девушек, и как раз болтающего с одной из них, совершенно не вслушиваясь в разговор ее подруг - Куроко, которая не привыкла выходить из зоны комфорта, предпочитая носить различные рубашки и брюки, избегая обуви на каблуках, однако в этот вечер все изменилось, ведь вы уговорили ее пойти на вечеринку, на которой Куроко себя чувствовала довольно неуверенно. В лёгком коктейльном черном платье с пышным рукавами и узким белым пояском, что подчеркивало ее тонкую талию, с черными туфлями на каблуках, но из-за открытых плеч и ног она выглядела смущенной, ведь всегда ее одежда была по максимуму закрытой, но она была поражена реакцией окружающих на ее внешний вид. Ее прямые и длинные черные волосы, которые она решила не собирать в какую-то прическу, так как ее прическа всегда была идеально уложена, словно бы каждый волосок был на своем месте, были сияющиими и гладкими, что привлекло внимание окружающих, ведь когда она двигалась, волосы летели за ней как черный шелк, создавая загадочный и завораживающий образ. Многие гости вечеринки не переставали ее восхищаться, а это придавало ей уверенности; чего не скажешь про Аканэ, чей яркий наряд вызывал восхищение и уважение со стороны всех, кто видел эту утонченную красоту. В роскошном красном с золотыми узорами, словно само пламя, ципао с короткими рукавами, которое доходило до пола, столь идеально подчеркивающее ее фигуру, делало ее похожей на героиню китайского фильма. Каждое ее движение было столь грациозно и элегантно, словно танец на воздухе. Ее рыжие волосы, словно бы горели на солнце, сияли ярче звезд на ночном небе, были собраны в пучок с помощью гребня в виде феникса. Аканэ излучала необыкновенное очарование и утонченность, словно сама инкарнация красоты и изящества. Ее глаза, окутанные таинственным огнем, могли заставить сердца замирать от одного лишь взгляда, а каждая ее улыбка заставляла забыть обо всем на свете, ее голос был словно музыка для души. Она была совершенно неподвластна времени и пространству, словно явление из другого измерения. Ее появление не оставляло равнодушным ни одного человека, ведь такая красота редко встречается в этом мире. Они обе являлись членами студенческого совета ее старшего брата, который состоял из пяти человек: Куроко - вице-президент, бывшая предыдущим президентом студенческого совета, но на предпоследних выборах в студенческий совет она потерпела поражение от Мегамо; Аканэ - секретарь, Аой - странный парень с короткими синими волосами и тёмно-голубыми глаза или, правильнее сказать, глазом, так как он носит чёрную повязку с белым рисунком на левом глазу - боевик, который выполняет задачу поддержания безопасной обстановки в школе при этом часто использует физическую силу для обеспечения соблюдения правил; и такого же странного, но загадочного Широми - парень с короткиими белыми волосами с черной заколкой с левой стороны и глазами чёрного цвета. Странный он тем, что постоянно носит белый шарф с чёрными полосками, не обращая внимания, что может быть дикая жара на улице, и тем, что его можно заметить только в одной и той же позе, с закиданными руками за голову - хранитель, ну и конечно же сам президент - Мегамо. Она, сузив глаза, с некоторой иронией, наблюдала за этой драмой в прямом эфире, как девушка, чье ни имя, ни фамилию она не запомнила, хоть та и представилась Сайко ранее, очень ненавязчиво строила глазки парню при этом отчаянно краснея, когда Таро, с очаровательной улыбкой, отвечал ей, хотя она видела, что подобное внимание со стороны девушки почему эта идиотка так влюбленно смотрела на него, так ластилась и постоянно хихикала, когда он начинал говорить? Она серьезно на что-то надеялась? Реально, идиотка игнорировал, будто бы она была всего лишь декором, а не живым человеком. «Просто посмотри на меня...» «Почему эти великолепные глаза никогда не смотрят на меня...?» «Почему его взгляд устремлен на неё...?» «Почему...?» «Почему она, а не я...?» Что-то внутри неприятно скрежетнуло, а, из-за слишком крепко сжатых пальцев, по боку бокала, заполненного элитным красным вином «Chateau «Lafite-Rothschild», побежала тонкая трещина. «Посмотри же на меня!» «Я же так люблю тебя...» «Мне хочется... Мне так хочется почувствовать твой взгляд на себе...» «Я отдам всё на свете...» «За один твой мимолётный взгляд...» Настроение Сайко мгновенно испортилось. Она весь вечер занималась тем, что заворачивала особо ретивых дам, заинтересованных Таро, просто их забалтывая. Самые же непонятливые удостаивались некоторого количества весьма красноречивых взглядов и недвусмысленных намеков, и уже сами шарахались, предпочитая поскорее отойти подальше. Но, видимо, все же одну назойливую «муху», которая решила полакомиться чужим «медом» она смогла пропустить... Захотелось вылить это дурацкое вино на голову этой назойливой идиотки или выдавить эти глаза, смотря, как они мерзкой жижой стекают по белым щекам, а затем выдернуть ресницы, а после бы аккуратно отрезать окровавленные веки маникюрными ножницами, чтобы больше не смела засматриваться на чужое, но естественно, этому порыву она не поддалась, тут же отругав себя за импульсивность, ведь Сайко должны быть всегда собраны и хладнокровны, а вместе с этим и за то, что явно приревновала своего сводного брата. Отвернувшись, Сайко попыталась глубоко вдохнуть и выдохнуть. Было бы глупо не признать этого... Уж точно не тогда, когда едва получается сдерживать скрип зубов и так и рвущуюся наружу злость и ревность. В конце концов, ей стоило быть к этому готовой. Ведь только слепой бы не заметил насколько красивым и идеальным был Ямада... Сайко чувствовала, что с каждой минутой ее раздражение только усиливалось. Она смотрела на Таро, который весело разговаривал с девушкой, и сердце ее сжималось от боли. Ведь Сайко знала, что эта девушка явно играла какую-то игру, но Таро не видел этого. Она могла угадать, что происходило внутри головы девушки: смесь страха и желания, непонимания и надежды, поэтому она продолжала пристально смотреть на Таро, словно пытаясь пробудить в нем интерес, хотя ее действия казались Сайко отчаянными и нелепыми, так как она видела, как мимика и жесты девушки становились все более отчаянными, а ее глаза наполнялись слезами. Крепко сжав губы, Сайко чувствовала, что ее терпение на исходе, и ее рука начала дрожать от злости. Кенчо понимала, что ей нужно найти способ уберечь своего брата от возможных... ...нежелательных связей. Она рванула через зал к этой парочке, которая продолжала о чем-то оживлённо беседовать. Подойдя ближе, Сайко собственнически схватила Таро под локоть, прижимаясь к его боку.

Расстаться с тобой не дано ты всегда будешь рядом...

– Прошу простить меня за то, что прерываю ваш чудесный разговор... – произнесла Кенчо, хоть на лице и была смущенная улыбка, но голос был пропитан гневом, а взгляд, направленный на девушку, был наполнен презрением. – В-Все в порядке, Сайко-сан... На лице девушки больше не было той ласковой и сияющей улыбки, которой она улыбалась парню, да и в общем с появлением Кенчо девушка стала более нервной. – Это хорошо. А сейчас прошу простить меня, но я заберу у вас своего Таро. – улыбнулась она, утягивая парня за собой в центр зала, где уже собирались пары для танца, и с небольшой ухмылкой посмотрела на жалкую девчонку, давая понять, что та ей точно не соперница.

Окутанный тенью, зачеркнутый линией тьмы.

– Я сделаю вид, что не заметил всех твоих манипуляций. – Не понимаю о чем ты, Таро. Он галантно и кропотливо подаёт руку Кенчо напротив, призывая согласится на танец, вложить ее ладошку в его раскрытую в приглашении ладонь, под тянущиеся, отдающиеся эхом звуки вальса.

Когда отравлюсь я тобою же подданным ядом.

– Кенчо, не согласишься ли ты подарить мне этот танец? Девушка, не поддаваясь раздумьям, плавными, изящными движениями вкладывает свою руку в ожидающую принятия приглашения длань парня, чувствуя, как его ладонь слегка сжала ее, а кожа Таро оказалась на удивление изумительно мягкая и бархатистая.

Наступит ли в сердце беспечное Царство зимы?

– Да, конечно. Не отпуская ее руки, он повел ее ближе к центру зала, где уже начинали выстраиваться пары.

Наш Вальс-Превращение...

Перехватив ее ладонь поудобнее, он устроил вторую свою руку на талии девушки, несильно придерживая, в то время как Кенчо свою положила его на плечо, отдаваясь музыке и утопая в темных глазах своего партнера, неотрывно всматриваясь в его лицо и с силой возжелает слиться в нежном вальсе воедино, полностью погружаясь в звуки фортепиано и скрипки, играющих в унисон, сливаясь и звуча так нежно и трепетно.

Поют тихо скрипки...

– Привет дорогая. Как твои дела? – спросил его отец, сделав несколько шагов вперед. Как обычно, твоя мать приветствовала его той же захватывающей дух улыбкой, которую она всегда дарила твоему отцу и только ему. Очаровательная жена твоего отца, выглядящая как всегда сногсшибательно, только в его глазах, давала ему повод жить, поэтому на приветствие он отвечает собственной улыбкой. Твой отец подошёл, ненадолго обнял свою жену и наклонился, чтобы нежно ее поцеловать.

И танец над пропастью, будто игра.

Изящные пары вокруг с восхищением взглянули на молодую пару в центре, танцующих вдвоём, но продолжили каждая свой медленный танец, двигаясь плавно, в такт музыке, под мелодию вальса, перемещаясь, порхая, словно бабочки.

И кто же ведёт?

Они словно не замечали направленных на них взглядов со сторон других пар, они были увлечены только друг другом только Кенчо. Таро смотрел на нее с такими же пустыми глазами-стекляшками, скрытыми за закрытыми веками и мило улыбался и, двигаясь элегантно и нежно, вытанцовывали вальс в ритм музыки в центре величественного зала, в коем эхом отдавалась изящная мелодия.

И к чему здесь улыбки...

Они вытаптывали танец слияния друг с другом, смотря друг на друга и утопая друг в друге, ее сердце начинало слегка ускорять свой ритм, дыхание стало чаще, грудная клетка вздымалась, набирая полные лёгкие воздуха и сил танцевать дальше.

Пока мы вальсируем...

– Ты могла бы потанцевать для меня? Я чувствую себя лучше, увидев, как ты танцуешь. Твой отец пару раз развернул свою жену, прежде чем отступить и позволить своей жене танцевать самостоятельно. – Конечно, любимый. Твоя мать великолепно танцевала: кружилась и кружилась, покачивалась и спотыкалась. Но для твоего отца никто никогда не мог сравниться с изящными движениями его жены и ее тонкими чертами лица. И каждый раз, когда твой отец смотрел на нее, это было словно видеть ее впервые. Он никогда не переставал восхищаться тем фактом, что ему даже разрешили посмотреть, как танцует его жена.

Пропасть от нас далека...

Они были так близко… Почти в объятиях друг друга. Кенчо это кружило голову... ...будто они и правда пара.

И кто же ведёт?

И даже то, что в таком положении Таро наверняка может почувствовать громкий стук ее сердца и увидеть ее предательски раскрасневшиеся щеки не смущало ее.

И к чему здесь улыбки...

Они чуть улыбались друг другу, Таро трепетно и нежно вёл танец, заставляя девушку подчиниться и изысканно порхать в его руках словно лёгкая бабочка, вышагивая с ней в одну ногу опьяняющий рассудок вальс.

Пока мы вальсируем...

Кенчо, кружась, находясь на седьмом небе от счастья и восторга от танца со своим партнером, она не желала, чтобы мелодия стремилась к завершению, чтобы их союз был прерван окончанием этого вальса.

Пропасть от нас далека...

Для твоего отца это была самая красивая мелодия, которая когда-либо существовала. В конце концов, именно под нее танцевала для его жена. И это сделало ее бесценной, незаменимой... Тот факт, что только его была предоставлена привилегия видеть ее и слушать эту музыку, делал все еще лучше. – Танцуй только для меня, дорогая, только для меня. Никто другой не достоин даже находиться в твоем присутствии, не говоря уже о том, чтобы ему разрешили смотреть на тебя вот так. — говорил он мягко и почтительно, продолжая пристально смотреть на твою мать. Его жена не ответила ему, просто широко улыбнулась ему, продолжая вращаться.

Прошу, ты меня не оставь, на тебя полагаюсь.

Мелодия плавно движется к завершению и её былая энергичность, граничащая со спокойствием, начинает постепенно угасать, оповещая об окончании вальса.

Ты - стержень и сила моя, что не видит преград.

Таро аккуратно убирает руку с талии Кенчо и поднимает вторую ладонь со дланью девушки в ней, трепетно прокручивает ее вокруг своей оси, изящно укладывая ту на подставленное для этого предплечье под последние аккорды окончательно затуманевшего рассудок вальса.

Прошу, не тяни меня вниз...

Пианист и скрипач заканчивают свое слияние, прекращая извлекать мелодии из инструментов, убирая с клавиш пальцы и опуская смычок.

Зачем ты скрываешь во тьме...

Кенчо, поднимаясь с крепкого предплечья партнера, уставилась на него своими глазами, не замечая как весь окружающий мир резко сузился до всего одного человека…

Свой измученный взгляд...

Его лицо находящегося прямо перед ней… Его тела, что прижималось так тесно к ней... Она будто была околдована все эти несколько минут, вплоть до самого конца мелодии, очнувшись только тогда, когда музыка наконец стихла, и они замерли, встречаясь взглядами.

По-прежнему с губ почерневших улыбка не сходит.

Музыка остановилась, вырвав твоего отца из мыслей и вернув его в настоящее. Он понял, что его жена тоже перестала танцевать. — Прости, дорогая, я немного отвлекся. Я не хотел игнорировать тебя. Прости меня, дорогая? Его отец встал, протянул руку и заключил в объятия свою жену. — Все в порядке, любимый. Давай танцевать вместе? – Конечно, дорогая. Кенчо практически всем своим видом показывала, что Таро ее, что этот парень принадлежит ей.

Ты все ещё слушаешь крики моих васильков?

И ей было в радость видеть в глазах многих недавних воздыхательниц осознание и понимание того, что она пытался до них донести. От этого ее улыбка, против воли, становилась только шире.

Над пропастью красное солнце навечно заходит...

Верно... Таро ее... Ее... Ее. ЕЕ. И все остальные должны были усвоить это раз и навсегда. Даже идиотка, младшая сестра Таро, Ханако и ее собственный старший брат, ублюдок, Мегамо... ... — Ох, так ты из тех, кому по нраву эта игрушка дьявола? Мне искренне жаль тебя. Мегамо чужды светлые чувства. Сочувствие или милосердие, неважно, он всё равно не откажется от своих убеждений, что уж тут говорить о любви. Любовь для Мегамо - помеха. Можно даже выразиться грубее и назвать «оперу нежности» мусором! А ведь он действительно думает нечто подобное. Сколько бы парень не наблюдала за людьми, он убеждался всё больше и больше: — Чем ярче существо показывает то, что испытывает, тем слабее оно становится. Унижаться перед кем-то, пытаясь добиться взаимности, пытаться отдать кому-то всего себя, так отвратительно. Зачем подставлять внешнему миру слабые места, именуемые чувствами? Он этого не понимал. Всё же, люди глупые, чего ещё от них можно ожидать. Мегамо уверен на все сто процентов: стоит человеку полюбить - он тут же выроет себе могилу. Всё то время, что другие тратят на попытки доказать другим свою искренность, можно легко потратить на более полезные дела, чем на эту бессмысленную розовую ересь. Именно. Его мысли будут заполнены лишь прекрасными мечтами и восхвалением собственной персоны, ведь он тот, кому не нужны другие люди. Он тот, кто смотрит на всех свысока и плюёт на их грязные сердца. Мегамо никогда не загонит себя в эту ловушку, не станет на поводу у дьявола. А если и будет суждено появиться, на пороге его особняка, купидону, как он тот час же безжалостно вырвет ему чистые крылья. В его душе есть место только для гордости. Большего он не потерпит. ... ...не смогут помешать ей получить то, чего она так сильно желает. Кого она так сильно желает.

Чтоб нас закружить в хороводе ночных облаков.

И эта мысль и вовсе приводило ее в состояние близкое к эйфории.

Наш Вальс-Превращение...

Жаль только, что танец закончился так быстро...

Поют тихо скрипки...

«Но ничего, будет еще следующий… И следующий…»

И танец над пропастью, будто игра.

– Может ещё раз, Таро...? – с надеждой в глазах спросила она.

И кто же ведёт?

– Конечно, Кенчо. – с ласковой улыбкой ответил он.

И к чему здесь улыбки...

Сайко влюбленно улыбнулась в ответ, не замечая...

Пока мы вальсируем...

Ты включил музыку на старом кассетном магнитофоне, использовав одну из кассет, найденных в «коробке-счастливых-воспоминаний» твоего отца, и присел на пол, прижав собственные колени к груди. Музыка, что играла на заднем плане видео записи, где твои родители счастливо улыбались друг другу и танцевали под тихие звуки вальса. Несмотря на то, что твоего отца уже не было в живых... ...твоя мать всё еще танцевала. Подвешенная к потолку только за веревку на шее, и с безжизненной улыбкой, постоянно застывшей на ее бледном лице, она танцевала. И когда она поворачивалась и крутилась вместе со своей веревкой, ее балетки время от времени касались пола. Стук. Стук. Стук. Стук. Музыка, включенная тобой, заиграла одновременно с движением ее тела. Стук. Стук. Стук. Стук. Была ли твоя мать теперь счастлива...? Ведь теперь она была наконец свободна... ...от рук своего собственного мужа. На заднем плане был слышен женский крик, когда этот танец увидел кто-то ещё.

Пропасть от нас далека...

...как в его мертвых глазах вспыхивал красный-красный-красный, а губы неслышно произносили: – Стук. Стук. Стук. Стук.

***

Знаете ли вы, каково это - быть беззаветно и глубоко влюбленным в кого-то? Она знала, она знала это мучительно хорошо... Пылкий, как пламя... Палящий, как солнце... Выше любой горы... Огромный, как океан... Неконтролируемый, как ураган... Такую любовь она чувствовала. Ее сердцебиение ускорилось так быстро, что у нее закружилась голова, она не могла думать ни о ком и ни о чем другом. Дыхание стало затрудненным, ее тело сжалось, и ее охватило желание обхватить руками свою шею, чтобы она могла почувствовать пульс под ней. Ее желудок свело при виде ее любимого, и куски непереваренных ощущений застряли в горле. Любовные воззвания вылетали из ее кашляющего, задыхающегося рта. Тем не менее, никакие слова никогда не казались достаточными... Тем не менее, ни один акт преданности не казался достаточным... Не потому, что ее муж этого не оценил. Ее муж был щедрым. Ее муж сейчас для нее важнее всего. Для нее это самое важное... ...но иногда, иногда всегда любовь, которую она чувствовала, была такой болезненной. Как будто оно раздулось за пределы возможностей одного человека и, возможно, именно поэтому она все время чувствовала такую отчаянную потребность вытащить его наружу, чтобы оно не разорвало ее изнутри. Влюбившись, такое подходящее описание, она определенно влюбилась... Все глубже и глубже, и это становилось таким темным и напряженным. Ее муж, ее любимый муж, сколько бы любви она ни давала, только жадно требовал большего. Его любовь была ловушкой, из которой не было шансов выбраться или ускользнуть... И все же, в конце концов, она получила лишь ненадолго возможность задаться вопросом... Не альтруизм ли заставил его открыть клетку? Вина? Или это была просто очередная демонстрация его высокомерия? Неужели он действительно обманывался, полагая, что она останется? Запертый в клетке, измученный зверь может реагировать на свободу только одним способом... – ××.××.20×× Произошло крупное ДТП: большегруз DAF и Lexus, и мотоциклом YAMAHA. В результате ДТП погибли пять человек: водитель и три пассажира иномарки, а также водитель мотоцикла, но самое главное - среди погибших был Ямада [Ублюдочный Лжец], который являлся заместителем генерального директора компании «SAIKOU». За рулем грузовика находился пожилой мужчина, которому было предъявлено обвинение за нарушение ПДД, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц. Следствие пришло к выводу, что водитель большегруза не учёл состояние своего транспортного средства, превысил скорость, что привело к пневматическому взрыву и разгерметизации переднего левого колеса машины. В результате мужчина больше не мог контролировать грузовик, который вылетел на «встречку». Вину в совершении противоправного деяния водитель грузовика не признал. Приносим свои искренние соболезнования семьям и друзьям погибших. Ее пульс участился... Голова у нее кружилась... Ее лицо покраснело... Это сильное чувство любви все еще сохранялось, даже когда она взглянула вниз и увидел его прекрасную фигуру, облаченную в прекрасный костюм, а лицо покрыто небольшим слоем макияжа. Такое потрясающее существо ее муж! Она с улыбкой, на прощание, целует своего мужа в мокрые губы. – Я не расстроюсь, если ты умрешь, потому что ты уже мертв. У тебя бесчувственное сердце, дорогой... – прошептала она ему прямо в губы.

***