Parasite.

***

Время, проведенное человеком на своей работе, нередко оценивается окружающими как повод к усталости, апатии и плохому настроению. Однако эти слова шли в наборе с Юри при рождении. Ее десятичасовая смена в небольшом цветочном магазине «Peonies in the lungs», с которым она помогала своей матери во время своих каникул или тех же праздников, когда приходилось вам вдвоём задерживаться на подольше, чтобы успеть подготовиться, никак не влияла на её хорошее настроение. На самом деле, эта работа делала ее реально очень счастливым человеком. Девушка очень нравилось ухаживать за различными растениями, которые могли и не встречаться в Японии, и собирать из них множество красивых букетов, используя различные стили, как, например, вегетативный, где композиция должна быть приближена максимально к естественному образу; декоративный, где допускаются любые сочетания растений, главное, чтобы они смотрелись органично, и никакое из них не теряло своей изюминки; линейный стиль, где композиция выстраивается по принципу: четкие линии, минимум материалов, максимум естественности; массивный стиль, где композиция имеет четкую форму; используя свои знания в сочетании различных фактур, как, например: растения с металлическим отливом, со стеклянной, фарфоровой, бархатистой, парчовой, шелковистой, шерстяной и несколько грубоватой рустикальной фактурой; используя правильное сочетание растений по размеру: большие, средние и маленькие; используя правило золотого сечения, для разных клиентов, которые их заказывали. Ей нравилось то, как просто можно рассказать другому человеку о своих чувствах, неважно положительных или отрицательных, - просто подарив ему небольшой букет с цветами. Для этого не надо было много слов и ненужных долгих объяснений, лишь просто один букет с, например, геранью, наперстянкой, жёлтой хризантемой и аконитом , которые сразу все скажут вместо своего хозяина, что вызовет у другого человека гнев или букет с, например, акацией, колокольчиком, маргариткой и незабудкой, которые сразу все скажут вместо своего хозяина, что вызовет у другого человека улыбку, а ей нравилось видеть счастливые лица своих клиентов больше, чем рассерженные. Но все же иногда, её раздражает лишняя приставучесть клиентов и то, когда они сами не знают чего хотят и просто полагаются на её выбор. Тогда ей хочется просто накричать на них или выругаться каким-то нецензурным словом, но она с легкостью сдерживает себя и слегка улыбается им уголками губ. Она научилась носить маску спокойствия еще в детстве, и расставаться с ней явно не желала, так как эта маска очень помогала сдерживать свои эмоции при очень надоедливых клиентах. Если бы не она, то её репутация была бы разрушена в тот же миг, поэтому все усмешки, вызванные глупыми пятилетками, которые покупают букеты для своих мам, оседают в мыслях, растекаясь приятным чувством в животе. Ведь чем меньше эмоций выльется наружу, тем больше их останется для нее самой, иногда она все же по-настоящему улыбается, когда этого сама хочет, но это и то в редких случаях. ... У Юри в руках цветы словно оживают. Её мама тихо смеется с этого, и оставляет в итоге на неё заботу почти о всех растениях, что в цветочном магазине требуют ухода. Так они и распределяют обязанности, когда работают вдвоём: мама стоит за кассой и консультирует, пока Юри скрывается между полок с цветами, пачкаясь в земле. Но чаще всего они работают по одиночке; тогда она, одетая в уже привычную рубашку кремового цвета с темно-зеленым фартуком, на ходу вытирая об него свои грязные пальцы, спешит ко входу только заслышав тихий перезвон колокольчика. – Добрый день. Я могу вам что-то подсказать? Под холодным взглядом клиента, кажется, замерзает вода в пластиковых бутылках, и в ответ она слышит не менее холодное: – Нет. Девушка пожимает плечами, не предлагая больше ничего, но на этот раз не ходит далеко от прилавка, краем глаза наблюдая за посетителем. Тот ерошит свои чёрные волосы, собранные в щегольский помпадур, бледно-красными глазами окидывает ассортимент букетов и стойку с кактусами у самой двери. Девушка кладёт на стойку свежие розовые розы, механическими движениями обрезает им стебли, а сама смотрит: на обычную одежду делового стиля с расстёгнутым пиджаком, под которым видна чёрная футболка, в которую он одет; на небольшой рюкзак, перекинутый через его одно плечо, на то, как клиент недовольно хмурится, из-за чего он выглядит слишком угрожающе, почёсывая подбородок. – Мне нужны дурманы, – наконец, произносит он и подходит к ней, всё ещё хмурясь. Она смотрит в бледно-красные глаза - в них всё еще плещется недовольство и ожидание - и думает: «Ох чёрт». Но из её уст только вылетает: – Сколь… – Два, – уточняет незнакомец, перебивая её, и девушка лишь кивает, поворачиваясь к вазам с цветами. Юри не успевает достать цветы, оборачивается, удивленно моргая: – Вы уверены? Может лучше… – Два... – незнакомец улыбается как-то зло. – ...худших цветков, какие у вас есть. Когда он произносит это, наступает её черёд разозлиться: – Прошу прощения, – старается она быть максимально спокойной и вежливой. – Но в нашем магазине продаются только свежие растения, все лучше качества. Она чувствует, как кончики ее ушей краснеют, и надеется, «боже, моя мама меня убьет», что клиент не посчитает это за грубость. Но парень не выглядит удивленным, напротив он, замешкавшись лишь на секунду, расплывается в довольной ухмылке и говорит: – Что ж, тогда я возьму худшие из лучших. Девушка даже не пытается выполнить просьбу клиента, достаёт лучшие цветы из вазона, парень уходит вглубь магазина, и она лишь надеется, что не найдет потом разбитых вазонов на полу. Она подрезает стебли острыми ножницами, аккуратно складывает их в белую фольгу и готовит желтую ленту, чтобы перевязать букет. Он думает, добавить ли чего-либо к цветам, чтобы букет выглядел лучше, но тут перед ним ставят горшок с гортензией. – Прекрасный выбор бумаги, – комментирует парень на удивление довольно, и вакаи, не сдержавшись, спрашивает: – Любимый цвет этого человека? – Что? О, нет, Тиру терпеть не может белый, – он снова скалится. Вопрос «да что с тобой не так?» повисает у Юри где-то на кончике языка. – Гортензии она терпеть тоже не может? – спрашивает она вместе этого и получает ответ: – Снова не угадала. Гортензии терпеть не может Дорэми.. В бледно-красных глазах пляшут огни, и Юри с трудом отрывается, чтобы пробить оплату. Он явно не совсем дружит с головой и от таких она всегда предпочитала держаться подальше. — Большее спасибо за покупку. Приходите к нам ещё. — До свидания. ... Но когда же с ней начинает флиртовать какой-то парень, так как если бы не её милое личико и терпеливый характер никто бы на неё не взглянул, девушка строит удивлённое лицо и, фильтруя все, что имеет хоть намек на флирт, продолжает выполнять свою работу, делая небольшие намёки на то, чтобы надоедливый и приставучий клиент наконец-то свалил. Но, несмотря на все эти небольшие проблемы, Юри нравится это место: небольшое уютное помещение с большими окнами, мягкое кресло, смущающиеся люди, покупающие цветы для своих любимых, множество различных растений, иногда собственное одиночество, когда мало клиентов, тогда она может потратить это время на чтение, какой-нибудь интересной для неё, книги или помечтать о чем-то и абсолютное отсутствие негатива. Но сегодня снова наступила пятница, её последний рабочий день, она делает глубокий вдох и переворачивает табличку с режущим взгляд «Open» к улице и морщится от вида витиеватого «Closed». Ей нужно пережить этот день, а потом и два спокойных выходных, которые она проведёт в своей одинокой квартире или, возможно, проведёт со своими подружками, которые будут болтать только о своих парнях и как хорошо с кем-то встречаться или, как сегодня, будет обязана приглядеть за своей сестрой - Уэкией, которая была больше похожа на вашу маму, а она - на папу. Юри делает тяжкий вздох и подходит к своей кассе, так как ей все равно больше нечего делать, то придётся стоять здесь и ждать, когда придёт очередной покупатель, но пока этого не происходило, она могла о чем-нибудь помечтать, как обычно, так как Уэкия была довольно тихим ребенком, которая чувствовала себя очень неловко с другими детьми, так как ей удобнее общаться с растениями, чем с людьми, поэтому ей было только в радость быть в вашем цветочном магазине, расхаживая туда-сюда, рассматривая и нюхая различные цветы, но неожиданно колокольчик, висевший на двери, зазвонил, оповещая о новом клиенте. Тогда Юри повернула голову и посмотрела на их гостя. Вначале он показался ей совсем обычным, ничем не выделяющимся внешне японцем около 30 лет, которого каждый день можно встретить на улице или где-нибудь ещё, но все же почему-то привлекающий её взгляд, который сложно было оторвать от его красивого лица с этой завораживающей улыбкой, с которой он к ней подошёл и зачем-то попросил семена белой гвоздики и лядвенец рогатого, оранжевой лилии и лобелии. Юри лишь смущённо кивнула в знак согласия, полностью очарованная его голосом, достав нужные пакетики с семенами и протягивая их загадочному мужчине, одновременно замечая, как Уэкия тоже пристально смотрела на него, будто одновременно борясь с желанием продолжать смотреть на него или же отвернуться от и продолжить заниматься своим прежним делом, как неожиданно мужчина повернулся в её сторону и мягко улыбнулся. Сердце маленькой девочки впервые так сильно забилось, а ее щеки предательски покраснели, что ей стало уж слишком неловко, поэтому она отвела свой взгляд в сторону окна. — Это ваша младшая сестра? — поинтересовался он своим приятным и нежным голосом у Юри. — Д-Да, конечно. Её зовут Уэкия. — радостно закивала, как болванчик, ответила девушка. — Тогда мне можно ещё ирландские колокольчики, пожалуйста? — спросил он, доставая свой кошелёк. — Да, конечно. Сейчас принесу… — ответила Юри и побежала в кладовку за нужным цветком, чтобы быстро вернутся и вручить мужчине. – Вот... — Спасибо... Уэкия вновь повернулась в сторону странного покупателя, который уже каким-то образом оказался возле и, сев на корточки, чтобы быть одним ростом с девочкой, протянул ей этот цветок. — Держи. — все, что сказал он, прежде чем всунуть цветок ей в руку. – Надеюсь, вашей младшей сестре нравятся колокольчики. — мило улыбнувшись, произнёс он, посмотрев в сторону девушки, из-за чего та смущённо закивала. — Тогда хорошего вам двоим вечера. До свидания.

***

Чик! Лезвия ножниц сомкнулись у стебля, аккуратно отделив розу без шипов под идеально точным углом в сорок пять градусов. Самый оптимальный надрез для цветов, выбранных для экспозиции за счет их превосходящей других утонченности. Став лучшими из лучших, они будут служить единственной цели - радовать глаз смотрящего. Однако лишь на короткое время, ибо разлучение с корнем ускоряет приближение смерти - этакое возмездие за безупречность и превосходную над остальными красоту. Ты чувствовал этот мягкий цвет солнца на своём лице, то как сильно пахло краснолесьем, которое раскинулось вокруг вас, делая воздух вокруг более чистым и свежим, раскрывшимися бутонами цветов, находящихся в вашем саду за домом, влажной землёй после вчерашнего ливня, вслушиваясь в тихое журчанием бегущего недалеко отсюда ручья, щебетание птиц и гудение букашек. Ты вспоминаешь, что когда вы только впервые приехали сюда всей семьей, то садом это было назвать сложно, когда-то красивое место, за которым ухаживал твои бабушка и дедушка по линии отца, представляло собой кусты буйной растительности, не оставившей от былых клумб ни следа, полностью облепив низкие изгороди стеблями. Однако среди сорной травы тебе тогда удалось разглядеть привычные полевые цветы. Из самого приличного на заднем дворе осталась только беседка, в которой, возможно, кто-то проводил свои семейные вечера, внешний вид которой не вызывал особой уверенности. Как и старинный дом, обитый белым сайдингом внешне, как некоторые наружные створки были почти сорваны с петель, а то и вовсе отсутствовали, оставляя комнаты незащищёнными от холода, как по ступеням на крыльце была заметно, что краска на них облупилась, а доска на 3 ступеньке до сих пор держалась на одном гвозде и что давно иссохшая виноградная лоза покрывала часть здания, оплетая собой рамы и кроша старый кирпич. Ты бы мог посчитать это живописным, если был бы нормальным человеком, но для тебя все это больше напоминало дом из одного мультфильма, который ты видел на одном из дисков в вашем доме, где ветки так похожи на пальцы, вцепившиеся когтями в дом, стремясь вырвать кусок плоти, а деревья, прикреплённые кронами к боковым стенам, словно ноги, на которых он мог бы гнаться за своей добычей; где используется длинный красный ковёр в прихожей, как язык, с помощью которого он мог оплести тело человека, словно змея, утаскивая его во входную дверь, являющимися его ртом, а люстра является нёбным язычком, за который ты бы мог схватиться, чтобы попытаться спастись; где камин подобен сердцу, а окна - его глаза. Ваши ближайшие соседи, так как ваш дом, и их дом, как и сам город Бураза находятся внутри круга диаметром от пятнадцати до сорока пяти миль - Курудо, что учились вместе с твоим отцом ещё в Академии, от которых, до вашего загородного дома, несколько миль, но все равно даже не смотря на расстояние и количество лет, прошедших после их общего выпуска, они все равно продолжают поддерживать хорошие отношения. Курудо Нагахару, бывший лидер Арт клуба, с короткими каштановыми волосами и странной чёлкой, достигающей его зелёных глаз, являющийся, ещё со времён обучения в Академии, вундеркиндом искусства, который уже известен множеством картин природы либо в стиле реализма, либо абстракционизма, ни одну из которых ты не видел, так как не интересовался искусством; и его очаровательная жена - Яэ, бывшая членом Клуба фотографии, со светлыми волосами, собранными в пучок сбоку и тёмно-серыми глазами, которая, как оказалось, являлась дочерью богатого генерального директора. Её отец хотел, чтобы она унаследовала компанию после его выхода на пенсию, однако она не была заинтересована в этом и поэтому стала фотографом-фрилансером, которая с особым удовольствием приходит на выставки собственного мужа, чтобы сделать множество фотографий для его сайта. Для твоего отца они, видимо, никакой ценности не представляли, только могли служить хорошим прикрытием для всей его незаконной деятельности, ведь если к нему возникнут какие-то вопросы со стороны полиции, то глупые соседи, конечно же, вступятся за него на правах хороших соседей и знакомых со времён учебы. – Таро-кун, — не оборачиваясь, произнес твой отец, держа в руках белый распылитель, наполненный химикатами, чтобы уничтожить любого паразита, который мог бы посягнуть на внешний вид цветов. — Что-то не так? Ты перевёл свой взгляд на цветы, подмечая, что это были белая гвоздика и лядневенец, которые были «новичками» в вашем саду и так наполненному кучей различных растений. «Хах... Как забавно...» Интересно, если бы этот ребенок был ещё жив, то что тогда...? Ты на минуту представил себе такую ситуацию... ... — Сейчас мы выберем нового старосту класса. — радостно заявила сенсей, почему-то выглядящая, как Мадока. — Есть желающие? — Можно я? — поинтересовался один из учеников, твоих одноклассников, который выглядел как тот задира, которого, как ты позже выяснил, лишил зрения навсегда, поднимая руку, чтобы на него обратили внимание. — Конечно. — Ну что ж, теперь ты староста. — спокойно согласилась она, видя, что нету возражающих. — А кого же нам назначить заместителем старосты? — задумчиво произнесла она. — Сенсей, а можно я сам его выберу? — поинтересовался староста, вновь подняв руку. — Хочешь сам? Конечно, вперёд. — спокойно согласилась сенсей. — Ладушки. Тогда... — задумчиво произнёс он, осматривая весь класс со своими одноклассниками, где некоторые лица напоминали тебе детей из детского сада вперемешку с твоими теперешними одноклассниками. — Моим замом будет Ямада Таро! — радостно произнес он, на что все повернулись в твою сторону. Тебе лишь пришлось состроить удивлённое выражение лица, посмотрев при этом на старосту. — Староста сказал свое слово, ребятки. Ямада Таро - ваш новый заместитель старосты. — гордо заявила сенсей, отворачиваясь, чтобы что-то записать на доске. Тебе вспоминаются последние события, где они избивают тебя, оставляя на хрупком теле омерзительные увечья, топча ногами, иногда бья тебя кулаками по лицу, давая пощечины, чтобы привести в себя, а ты даже не плачешь. Потому что ты просто не умеешь... Потому что ты просто не можешь... Только тихо шмыгаешь разбитым носом, наблюдая затем, как алая струйка крови стекает по всему лицу и капает на землю... Если честно, то тебе не больно, но в голове зарождается адское желание врезать им. Ты не знаешь почему у тебя появляется желание взять и просто встать, чтобы подойти к ним. Избить каждого до неузнаваемости, изуродовать их и без того противные лица, изрезать, вскрыть и переломать каждую кость в их телах. Сделать тоже самое, что и с тем маленьким котёнком, но... ...ты не делаешь этого. Ты бы мог сделать с ними многое... Но приходится лишь терпеть долгожданные шепотки: — Безумие какое-то... — произнесла какая-то ученица. — Что на него нашло, ну правда? Ха-ха... — со смешком произнёс какой-то мальчик. Хи-хи... Хи-хи... — Фу~. Терпеть не могу этого чувака. — недовольно произнёс второй мальчик с горчичными зализанными волосами, корча лицо так, будто увидел что-то очень мерзкое и противное. — Вот вам и заместитель старосты. Дерьмо. — согласно кивнул второму мальчику другой - его сосед по парте - с зелёными волосами. Шу-шу... Шу-шу... — Он такой тролляка. Он же просто издевается над Ямада Таро, правда? — с усмешкой произнесла другая девочка с жёлтыми глазами и двумя хвостиками по бокам. — Вот блин. Это хреново. От одного взгляда на него блевать хочется. — недовольно произнёс четвёртый мальчик, который сделал лицо, будто и правду сейчас блеванет. Шу-шу... Ха-ха... — И почему мы вообще должны учиться с ним в одном классе? Бе~... — с отвращением произнесла девочка с красными волосами, сидящая за одной партой вместе с девочкой с жёлтыми глазами. — Посмотри, какая у него рожа дебильная. — недовольно произнесла девочка, сидящая прямо за новым старостой. Омерзительно… Как же это всё омерзительно… Ты всегда знал, что люди омерзительны, но чтобы настолько... Хи-хи... Ха-ха... — Потише все. Ну что за суматоха? – недовольно поинтересовалась у всего класса сенсей, наконец-то закончив что-то писать на доске. — А сейчас новый староста и его заместитель поднимутся сюда и попривествуют всех. — Не вопрос. — спокойно произнес ученик, встав со своего места и гордо подняв голову, зашагал к учительскому столу. –... – ты тактично на это промолчал, не торопясь с тем, чтобы встать. — Ну какого хрена он там возиться? — недовольно отозвался его сосед. — Я уже домой хочу. — со скучающим зевком произнесла ученица. Хи-хи... Шу-шу... — Да блинский, не тяни резину. — произнёс мальчик с горчичными волосами. Ты встал со своего места и спокойно пошагал к старосте, будто не зная, что все сейчас смотрят на тебя своими пронзающими и полными отвращения глазами. Такое чувство будто они хотели продырявить в его спине дыру... Когда ты дошел, то ровно встал рядом с новым старостой, полностью игнорирую чужие взгляды, которые будто сжирали тебя. — Эй... — неожиданно обратился к тебе староста, пока в классе шла утренняя перекличка, мило улыбаясь. Ты даже не вздрогнул от этого, будто давно ожидая. — Буду рад провести с тобой ещё один прекрасный год... — последние слова он прошептал тебе в самое ухо, будто это был какой-то секрет между вами и только: — Грёбаный лузер. ... Твоя рука легко оказалась на его шее и резко вжала ученика в шершавую стену. Вскоре и вторая рука довольно сильно сжимала горло мальчика. Тот был в шоке, метался, будто в агонии, пытался что-то выкрикнуть, но из сдавленного горла вылетел лишь слабый сиплый писк. На его глаза наворачивались слёзы, лицо ярко покраснело, на лбу вздулась вена, после оттенок стал переходить в фиолетовый. Ребенок не мог скинуть с себя более сильные руки, дёргал ногами и пытался впиться ногтями в твои пальцы. Капилляры в глазах лопались, посиневшие детские пальцы беспорядочно хватались за тебя. Он постепенно терял связь с происходящим... Ты вспоминаешь своего отца с крысоловкой... ... Он сидел тогда на краешке его кровати, держа в руках ловушку для крыс. И крыса была, внутри - крысоловка сработала и перебила ей хребет. Задние лапки свисали по бокам крысоловки и беспорядочно подергивались. Голова крысы была перепачкана кровью. Он показал тебе крысоловку: — Они приходят в подвал во время дождя. – Умирающая крыса тихонько пищала и ловила ртом воздух. Ее черные глаза, куда более живые, чем глаза его мучителя, бегали по сторонам. — Я ставлю ловушки. Приходится. Мажу их салом. Каждый раз ловлю восемь-девять штук. Бывает, я еще нахожу… Ты смотрел на него... ...смотрел на пищащую и старающуюся освободиться крысу и уже не сомневался, что хуже быть не может. Нереально. Настолько хреново, что нереально. ... Твои руки начали уставать от сильного напряжения. Каждая следующая секунда давалась тяжелее не только мальчику, что задыхался, но и тебе, так как лишать кого-то жизни было безумно сложно, если сравнивать простого котёнка с человеком, пусть и всего лишь ребенка. Ты с новой силой сжал его горло и всмотрелся в помутневшие глаза, то смирение, что ты застал в глубине детского взгляда, поразили тебя. Ты осознал, что достаточно давно не ощущает сопротивления ребенка, он безвольной куклой повис в твоих руках. Мальчик все ещё был в сознании, примерно понимая происходящее... Он просто ожидал конца и вполне его принимал... ... — …в углах утонувших крыс. Бедные. Отец посмотрел на крысу и уронил слезу фальшивого сочувствия на её пушистую шкурку: — Бедные, бедные создания. Он обхватил тельце крысы сильной рукой, а другой рукой отвел назад пружину. Крыса била хвостом и вертела головой, стараясь укусить. Писк ее стал еще более пронзительным и нестерпимым. Ты зажал ладонью дергающиеся губы. — Как у нее бьется сердце! Как она старается вырваться! И люди - так же, Таро-кун. Точно так же и люди. Они думают, что очень много знают, а на самом деле они знают не больше, чем крыса, попавшая в ловушку, крыса с переломанной спиной, которая думает, что все еще хочет жить. Кулак его сжался. ... За мгновение твоё сознание повело рябью, а на месте мальчика, которого ты представил на месте старосты, остался такой знакомый мальчик твоей реальности. С копной взъерошенных волос, с блестящими мутными белыми глазами, смотрящими с болью, грустью и повиновением. Отчего-то твои руки дёрнулись и отпустили его шею. Тот безвольно грохнулся на колени, заходясь истошным вздохом. Больное горло отказывалось принимать кислород, выдавая хрип. Он обхватил шею посиневшими пальчиками, стараясь успокоить давящую боль, и окончательно сполз на пол, бессмысленно глядя в потолок подвала. Теперь в шоковом состоянии, если так можно сказать, пребывал и ты... ... В глазах стояло то же пустое, отсутствующее выражение. Тебе захотелость отвести взгляд, но ты просто не смог. На его руке выступили жилы. Изо рта крысы вытекла тоненькая струйка крови. Ты услышал треск ломающихся костей, а затем пальцы твоего отца впились в тело крысы до сгибов первого сустава. Кровь растеклась по полу. Тускнеющие глаза зверька выпучились. Он отшвырнул крысу в угол и рассеянно вытер ладонь о свою одежду, оставив на ней длинные красные полосы. — Теперь она успокоилась... — он пожал плечами и рассмеялся. — И люди так же успокоятся, Таро-кун, так как разница между нормальными людьми и крысами не велика... Хотя я знаю, что тот мальчик думает о побеге. Я уверен, крыса в ловушке тоже об этом думает - на свой лад, но он не сбежит отсюда живым, Таро-кун, так же, как и эта крыса... ... Наверно, почти каждый неудавшийся убийца чувствовал это смятение и непонимание собственного порыва. Дальше следовало отрицание, мол «нет, я не смог бы убить, я не такой, я - не убийца!». Но ты был убийцей... Ты однажды с легкостью убил котёнка, даже ничего не почувствовал в тот момент... Тогда почему сейчас... ...ты не смог это сделать? Что тебе помешало? Почему ты...? Из твоих собственных раздумий выдернул тихий звук хриплого зажатого плача. Мальчик кривился от боли и продолжал неровно вдыхать, заливаясь горькими слезами. Ты присел рядом, наблюдая за тем, как мальчик был растерян, напуган и разбит. Что ты должен сейчас сделать? Что тебе нужно сейчас сделать? Довести свое дело до конца, просто убив его? Или...? — Крысы... Крысы... – словно те же самые крысы пищал [Задира], матая своей головой из стороны в сторону, смотря одновременно на все и одновременно никуда из-за своей потери зрения. Ты, наверное, мог бы что-то сказать, но ты услышал звук чьих-то шагов... А они могли принадлежать только одному человеку... Ты повернул голову назад, замечая что твой отец остановился на предпоследней ступеньке и с каменной маской на лице посмотрел в начале на тебя, а потом на своего заключенного. Глаза его тускло светились, как грязные серебряные монеты и ты сразу понял, что он увидел это... На шее мальчика неровными отметинами расползлись яркие синяки в форме человеческих рук... Ты открыл рот, будто бы в попытке оправдаться за свой поступок, как тебя опередили, нагло перебив: – Ох, тебе не стоит так переживать на их счёт. Я думаю, что вы даже очень понравитесь друг другу... Твой отец рассмеялся, как будто он рассказал какую-то смешную шутку, а затем быстро подошёл к вам, все ещё смотря на тебя нечитаемым взглядом, схватил за руку, потянул за собой и пошел вверх по лестнице, смеясь все громче и громче. Будто он создавал ощущение, что тебя здесь и не было... Будто только что не ты собирался придушить мальчика, а именно он... «Зачем он...?» Ты видел, как по коже мальчика поползли мурашки, будто тот сейчас думал о крысах, прячущихся в горах и в потайных ходах внутри стен, что те выбегут, когда в погребе станет темно, словно почуют запах его беспомощности. – Н-Не оставляйте меня в т-темноте... П-Пожалуйста... Потом послышался щелчок выключателя, свет погас, он продолжал смеяться, и ты видел, как заключённый одними губами сказал себе, словно читал какую-то мантру: «Я не стану кричать, не стану умолять - все это позади...». Но сырой мрак был слишком безобразен, и ты знаешь, что смех твоего отца звенел у него в ушах, что, видимо, вынести все это было свыше его сил, и мальчик закричал, но твой отец все смеялся, а потом дверь за вами захлопнулась, и смех стал для мальчика глуше, но смех продолжался, продолжался по ту сторону двери, там, где был свет... А потом твой отец щёлкнул замок, закрылась другая дверь, и смех стал еще глуше, но продолжался. ... — Таро-кун...? — более строго и с ноткой раздражения переспросил твой отец, вырывая тебя из мыслей и возвращая твое внимание на себя. — Нет, пап, — коротко сказал ты, наконец ответив на вопрос. — Извини, я просто задумался... Его глаза едва заметно сузились, при этом он нахмурил брови и затем только ответил: — Я понимаю, но все же тебе стоит быть аккуратнее... Вдруг бы ты порезался? – Извини... — Просто продолжай срезать розы. Ты же знаешь, что скоро приедет твоя мама и младшая сестра, поэтому нам нужно приготовиться к их приезду. — Да, знаю... — Вот и хорошо... — неизменно спокойный, но твердый голос положил конец вашему разговору. Ты в последний раз окинул взглядом новую клумбу с цветами прежде, чем отвернуться и взяться за свое дело вновь. «Хах... А теперь он не больше, чем удобрения для моего отца... Гребаная ирония... Стоит ли мне пожалеть его родителей, которые получили в качестве «подарка» только одну его часть...? Возможно»

***

... Когда ее зрение стало намного лучше, то она смогла разглядеть короткие чёрные волосы и какую-то черную одежду на довольно хрупком теле, которое продолжало дрожать, хотя Мадока даже не знала из-за чего. Это был... ...он? Это был... ...Ямада Таро? Правда…? Это не её сон или лишь галлюцинация…? Если это все правда… То, что он здесь забыл…? Как она сама здесь оказалась…? — Та… Ро? — непонимающе спросила она, не веря своим собственным глазам. Её голос сильно дрожал. Она сейчас была очень слабой и жалкой. — Ты... Плачешь...? — поинтересовалась она у мальчика, неожиданно вспоминая тот дождливый день, когда она ещё была сотрудником детского сада и вместе с детьми, словно на похоронах, хоронили маленького котёнка, где она и заметила, что Ямада был единственным, кто не плакал. Тогда почему именно сейчас он... — Разве вас не учили, что нельзя доверять плачущим людям...? — неожиданно произнес он и, немного отодвинувшись от нее, посмотрела на Мадока с каким-то знакомым озорством в глазах и широкой, жуткой и неестественным, улыбкой. Она замерла в огромном шоке, будто пытаясь осознать только что услышанное ею. Хотя… Она чётко смогла понять произнесенные слова им, но в тоже время... ...она будто и не понимала их. Пока Мадока думала, она неожиданно почувствовала как его руки переместились с плеч на ее тонкую шею и начали больно сжимать. От чего она мигом пришла в себя.... Асфиксия - это удушье, обусловленное кислородным голоданием и избытком углекислоты в крови и тканях, например, при сдавливании дыхательных путей извне. Девушка впервые прочла эту информацию где-то на просторах интернета и прочно запомнила, но сначала не придала этому большого значения, но со временем слово не забылось, осталось, и один раз она о нем все-таки вспомнила, когда на своей собственной шкуре ощутила, как её мозгу не хватает кислорода. И это не самое приятное чувство, когда в твоих лёгких не хватает кислорода и ты задыхаешься. Ей не нравится чувствовать, как воздух медленно покидает легкие, подчиняясь чужим движениям, контролирующим ее дыхание... Ей не нравится, когда чужие руки сжимают ее шею, пережимая трахею... Ей не нравится, что она полностью беспомощна и слаба, а ещё находится в полном его подчинении... Она знает, что ему нравится ощущать, как под ним отчаянно изгибается и бьётся в конвульсиях ее тело. Она сдавленно шипит, выгибается, пытаясь убрать руки со своего горла, чтобы вдохнуть хоть немного необходимого организму кислорода, но, несмотря на боль, на черные точки перед глазами, все мышцы уже начинает сводить от бесчисленных попыток и от его силы, давящей на её хрупкое тело. Его руки врезаются в кадык, пережимая при каждом неудачном движении горло до ещё более сильной боли. Он, кажется, почувствовал это и еще плотнее прижимает руки к ее горлу, из-за чего Мадока хрипит, хватаясь за руки мальчика. Лишь бы только вдохнуть хоть немного воздуха... Лишь бы только почувствовать, как кислород наполняет легкие, обжигая слизистую... Доводить все до полного удушья, она не хочет закатывающихся глаз и судорожных дерганий рук. Это не нужно... Это слишком опасно... Её тело под ним извивается словно змея, она длинными ногтями старается расцарапать ему руки, плечи, одежду, все, лишь бы оттолкнуть от себя, но ничего у неё не получается. Хоть ей и больно, но она лишь шипит и кряхтит, но не кричит, пытаясь вызвать на помощь чтобы спасти свою жизнь. — Человеческий ум подвержен одному глубинному изъяну: чтобы он осознал ценность чего-либо, его надо этого лишить.  — произносит он ломанным, хриплым, грубым, отвратительным, холодным и раздражающим голосом знакомую тебе фразу. Как на той злополучной бумажке... В глазах у Мадока все сильнее чернело и мутнело, но она продолжала фокусировать свой взгляд на нем, будто перед ней было вместо привычного и слабого ребенка, которых она должна была оберегать и защищать, было страшное и пугающее существо, что с таким удовольствием убивает её прямо в её собственном кошмаре… «Монстр...» Он сильнее сжимая её горло, от чего та уже не могла нормально дышать. ... Ей хотелось, чтобы это просто было бы ее очередным кошмаром, где она потом резко поднимается на своей кровати и трогает дрожащими руками щёки: они мокрые. Из груди вырываются всхлипы... Она бьется в истерике... Ей страшно… Она поднимается и начинает метаться по всей своей комнате. Сердце никак не хочет успокаиваться, горло сжимается, дыхания не хватает катастрофически, будто её все ещё душат. Чувство, что всё выходит из-под контроля: словно она крыса, запертая в стеклянном шаре. Из её глаз начинают капать слезы, она рыдает и тянется руками к прикроватному столику, исследуя всю его поверхность в поисках таблеток. Пальцы никак не слушаются и не берут пачку. Ей холодно, озноб колотит по тонкой коже. Господи, как ей холодно. А дышать Мадока всё так же не может. Дайте ей глоток воздуха, пожалуйста. Таблетки - ее единственное спасение. — Снова...? — слышит она такой знакомый и родной голос. Она на мгновение вздрагивает. Не единственное... Хриплый голос ее сонного парня сбивает в ней остатки тормозов, и истерика захлёстывает ее ещё сильнее. Ей безумно хочется плакать, но она сдерживается и, пытаясь не оборачиваться, так как знает, что он стоит там, в дверном проёме, и смотрит на то, как она ищет руками, словно слепой младенец, эти некчемные таблетки, которые сейчас необходимы, как никогда. Раньше она их часто принимала, когда только въехала сюда, но со временем перестала, так как в этом не было смысла, так как ей просто давно не снились кошмары, но теперь, все благодаря этому сранному Ямаде Таро, эти кошмары вернулись и начали нападать на нее с удвоенной силой. Таблетки слишком быстро заканчивались… — Где же вы...? — еле выдавливает она из своего рта. Получается как-то совсем хреново, так горло все болит и хрипит. Со всей силы она бьет по прикроватной тумбочке и совсем не чувствует боли. — Мадока, — с нежностью и со страданием произносит её парень и подходит ближе, садясь рядом с ней на кровать. Он кладет свою руку ей на плечо и начинает поглаживать, успокаивая. Она не сдерживается, утыкается, и так мокрым, лицом в коленки и начинает рыдать, а дыхания в легких совсем не остаётся. От хриплых вдохов что-то ломается внутри, как и раньше. Это противное и знакомое чувство убивает её.  — Мадока, посмотри на меня. Она послушно поднимает голову и смотрит в чужие глаза напротив, те смотрят на нее с огромным беспокойством и тревогой. От чего у нее все сжимается внутри. Она ничего не может сказать. Не может сказать ему, чтобы он ушел, потому что у нее не хватает дыхания. Мадока чувствует, что начинает ещё больше задыхаться, когда он отнимает ее дрожащие ладони от мокрых щёк, когда берёт тёплыми руками ее лицо и смотрит в глаза, заставляет сосредоточиться на своём лице. Она чувствует насколько тёплые у него руки и с какой заботой горят его глаза. Они не такие же, как у Ямада Таро. Они не такие же холодные и пустые, как у Ямада Таро. Нет, наоборот. Они настолько живые и прекрасные, что она хочет, чтобы они постоянно смотрели на неё с такой добротой и заботой. Она хочет чувствовать эти эмоции. — Вот так, тише, тише, заканчивай с истерикой, — он говорит тихо и ласково своим голосом. Глаза ещё немного мокрые, но со временем он привыкает к темноте и замечает, что её отоко в одной только лёгкой пижаме. Хотя, для самой Мадока сейчас очень холодно и ей нужно тепло, ведь она так замёрзла. И хотя бы один глоточек воздуха тоже бы не помешал. — Это снова тебе приснилось? — Мне нужны… Таблетки, — только и может прохрипеть она. Ей нужно срочно их принять или она просто задохнется. — Мадока, все в порядке… — ласково произносит он, перемещая свои руки с ее влажных щёк на плечи, та невольно вздрагивает и с испугом смотрит на него. — Взросление - это процесс. Исцеление - это процесс. — произносит тот и придвигает к себе ближе, обнимая за талию. — Я никогда не смогу понять, что ты чувствуешь по поводу всей этой ситуации, но я не хочу, чтобы ты уничтожала сама себя из-за него. В этой жизни много чего есть хорошего и, даже если ты об этом не знаешь, я хочу помочь тебе с этим. Я хочу показать тебе, что жизнь идёт не только чёрной полосой и за ней обязательно идёт белая полоса. Она завороженно слушает каждое слово, произнесенное им и на её душе становится очень тепло. Немного подумав, она в ответ так же обнимает его за талию и утыкается тому в шею. Ей нужно признаться самой себе, что слова её парня - правда. В каком-то смысле, она уничтожала сама себя. В её жизни и правда были хорошие моменты, конечно немного, но все же были и Мадока была рада снова вспомнить их. — Да, ты прав есть куча хороших моментов в моей жизни. — произнесла она, заметно расслабившись и успокоившись. Всё эти воспоминания помогли ей прийти в норму и почувствовать небывалую лёгкость в лёгких, будто она могла снова свободно дышать. — Спасибо тебе, за то, что ты есть… — добавила уже сонно она и спокойно провалилась в сон. На этот раз уже без кошмаров. Только здесь ключевое слово «хотелось»... ...потому что не всегда человек получает то, что так сильно хочет, верно...?

***