Parasite.

***

Время перескакивает полночь и близится к часу ночи, и так-то бы в идеале уже пора лечь спать, но ты не можешь. Сон игнорирует тебя на постоянной основе, кидает дурацкую и шаткую небольшую дрему, от которой песок чувствуется под прикрытыми веками. Ты трешь свои глаза, но после этого действия объём песка-пыли в веках не убавляется, а глаза наливаются более сильной краснотой, которую в большинстве своём надо поблагодарить наличию полопавшихся капилляров. Тишина - это лучший друг. Проверенный. Ей от тебя ничего не нужно. Она просто сидит рядом, заряжает покоем. Только нельзя путать тишину с молчанием. В полумраке и хаосе, окружающих тебя в это мгновение, ты кажешься чудовищно, невозможно чужим, будто тебе нет и не может быть здесь места. Будто тебе тут никто не рад. Ничего личного. Ты никогда не был рад кому-то. Ты все ещё ненавидишь одиночество... Ты все ещё ненавидишь тьму... Ты все ещё ненавидишь холод... Ты все ещё ненавидишь пустоту... Разглядывая ее в двух метрах от себя, ты осознаешь, как близко находится и как быстро она передвигается. Одна минута равносильна приблизительно пяти сантиметрам. Ты понимаешь... ...она успеет добраться до тебя даже меньше, чем за одну минуту. — У меня есть место в этом мире... Ну, должно было быть... Что и требовалось доказать... В ее голосе нет превосходства и удовлетворения, только бесконечная усталость... В это мгновение она кажется тебе неожиданно, невероятно близким человеком. Кем-то, кто мог бы понять... – Моя вселенная идентична этой… С небольшим отличием... — она сделала небольшую паузу. — В этой вселенной у моего отца множество изобретений. В моей вселенной у него на одно изобретение больше. Эта машина могла изменить всё. Так и произошло, но не так, как он хотел. – Добавляет она и ты не можешь понять выражение её лица. – Инвесторы хотели убедиться, что машина безопасна, чтобы продемонстрировать это, отец поместил в неё свою собственную дочь. Машина была протестирована на многих животных… — она делает минутную паузу, при этом пристально смотря на тебя. —...но её ещё не испытывали на человеке... Слова сливаются в твоей голове в непрекращающийся шум, и ты трешь виски. — Быть рассеянной в пространстве и времени - не самое худшее. Самое худшее - быть забытой. — произносит она, становясь к тебе в плотную, будто бы только что вас не отделяло огромное пространство твоей комнаты. — В этой вселенной у моего отца только одна дочь. Она никогда не узнает, что у неё была сестра... — Зачем ты рассказываешь мне это...? – перебиваешь её ты. Долю мгновения она выглядит так, словно намеревается прочесть тебе лекцию о воспитании и уважении к старшим. — Скажи мне, Таро, — вместо этого тихо и сухо произносит она, склоняюсь к тебе как можно ближе, будто пытаясь прожечь в тебе дыру своим взглядом. — ты хочешь жить? – Я не знаю... И тут же, вдогонку, ещё одним ударом под дых: — Чего тогда хочется тебе? Ты смотришь на нее с недоумением, почти что с нескрываемым безразличием и у тебя даже получается фальшиво улыбнуться, как будто она задала какой-то глупый вопрос, на который, вроде, должна знать ответ. Ты открываешь рот и начинаешь: — Я… И на этом всё заканчивается. Слова... Дыхание... Стук сердца... Всё, что внутри тебя. Это ошеломительное, пугающее открытие: Ты теперь не в силах ответить «Нет» на первый из ее вопросов. Ты теперь не в состоянии даже задуматься над вторым. Она коротко отрывисто кивает. Это звучит как: «с первым апреля тебя, глупый идиот!». Несколько ударов сердца и ты правда ждешь этой реплики, но... ...она так и не звучит. Её взгляд серьёзный и холодный не становится ни насмешливым, ни издевательским. Словно у твоего отца... Словно у твоей матери... Ты лишь молча смотришь на неё в ответ, прокручивая, анализируя и сохраняя этот разговор в своей памяти, и сделав некоторые для себя выводы. Чего хочется тебе? Наверное... ...стать «живым»? ...наконец почувствовать что-то? ...встретить своего особенного человека? Чего именно...? По твоим собственным наблюдениям, твоя мать не была какой-то примечательной, чтобы как многие знаменитости и модели красоваться на обложках журналов, просто была обычной, легко сливающейся с другими такими же людьми, которые редко привлекают внимание. «Таким и должен быть кто-то особенный...?» Так почему, когда люди «влюблены», то они постоянно заикаются и трясутся, словно у них какая-то лихорадка? Так почему, когда люди «влюблены», то они постоянно чувствуют бабочки в своём животе, хотя это не больше, чем отток крови от желудка? Так почему, когда люди «влюблены», то они постоянно краснеют, словно рак? Обычная внешность... Обычное имя... Обычные хобби... Обычная работа... Обычная семья... Всё обычное... «Так, почему тогда твой отец считает ее... Особенной...?» Ведь... ...для тебя она был лишь достойна жалости, по человеческим меркам. Она лишь измученный человек... ...которая производит впечатление кого-то угрожающего, неприступного и грубоватого, если считать её отношение к тебе, но на самом деле просто изголодалась по чужому теплу и вниманию, если считать её отношения к твоему отцу и Ханако, даже несмотря на то, что при каждом удобном случае она отталкивает других людей, которых когда-то называла друзьями, а потом вдруг перестала общаться. Если люди говорят с ней, то она думает, что ради выгоды... Если люди не говорят, то она думает, что они ненавидят ее или им плевать... Ведь, что может быть хуже тотального игнора? Наверное только то, что это не твоё собственное мнение, а навязанное кем-то другим... Но кому не все равно? Ты знаешь правду, но тактично молчишь. Лучше быть тихим и вы оба это прекрасно понимаете... Шум никто не любит, а вот тишину... Тем не менее, никто не может достучаться до нее, потому что она сама делает себя недоступной, замкнутой, изолированной. Будто улитка, которая прячется в своей раковине... «Но кто же тебя туда посадил, а, мать?» С точки зрения личности, она немного эмоционально заторможена, и это заметно. Даже слишком заметно... Видимо, только для тебя, а не для других людей. Но почему же так? Иными словами... Ты не знал ответ на это. Но ты точно знал, что пустота, окружающая тебя долгое время, частично переметнулась на её сторону, словно паразит уходит от истощенного или умершего хозяина к другому, постепенно отравляя её жизнь... «Значит, заслужила...» — Я всё слышу. Всё вижу... – неожиданно произносит она, на миг выдергивая тебя из своих мыслей. – но никто и никогда не узнает, что я существую...кроме тебя, конечно, мой дорогой друг. — и она улыбается так широко, насколько ей позволяет её «особенность». – Почему...? — Просто ты не такой, как все, Таро. — она улыбается и, как маленького ребенка, трепет по голове. — Я понимаю, что ты ещё слишком мал, чтобы отвечать на мои вопросы, но я просто хотела, чтобы ты услышал их, чтобы ты начал постоянно прокручивать в своей голове, пока все же не сможешь найти ответ... Внутри все клокочет от потаенного страха перед неизвестным, чем-то заведомо более сильным, чем ты, чему нельзя будет сопротивляться, когда оно действительно начнет вести игру всерьез. А оно начнет, ты уверен. – Пока что твой смысл жизни - это найти своего «хозяина», ты понимаешь меня, Таро? Только вот цель игры вряд ли станет известной до ее конца, поэтому остается лишь выгрызать свое право на жизнь, держаться и балансировать на острие. Выживает сильнейший, или наиболее хорошо приспособившийся - это негласное правило, которое существовало, существует и будет существовать. Тебе ли не знать... — Я понимаю... — Превосходно... — она улыбается, отойдя от тебя на некоторое расстояние. — А теперь нам пора прощаться, ведь таким маленьким детям, как ты, пора ложиться спать... – напоследок произносит она, щелкая собственными пальцами, из-за чего ты вдруг почувствовал дикое желание, если так можно сказать, уснуть и больше никогда не проснуться. Ты прикрываешь глаза... Смотреть на ее неподвижный тёмный силуэт почти невыносимо, ты бы сказал ярко, но это противоречит всякому здравому смыслу, а ты всё же ещё не совсем выжил из ума. Пока что... У судьбы на все свои прихоти и даже ты в самый конец станешь ничем... ...словно тебя никогда не было, и лишь воспоминания о былом тебе останутся у немногих людей. Как же хочется спать. Ты не совсем понимаешь почему должен определить жизнь своего хозяина как приоритет, но... ...это слово... Хозяин. Напрочь засело у тебя в голове, не хотя её покидать... Это был не интерес. Это было не нетерпение. Ты думаешь, что это просто на твою пустоту тяжёлым камнем легла ещё и потребность, которую ты остро ощутил, понимая, что тебе что-то нужно. Что-то только для себя Что-то подарившее тебе эмоции. Что-то избавившее тебя от пустоты. И тебе лишь оставалось только ждать, как сказала она... Думал ты перед тем, как полностью провалиться в небытие...

***

Ты не будешь отдыхать... Ты не будешь думать... Ты лишь будешь идеально выполнять свою работу уничтожая «зло»... ...и себя в том числе, ведь ты тоже зло. Удобно быть просто оружием, не так ли? Удобно просто выполнять чьи-то приказы, не отвлекаясь на свои сердце и разум? — С возвращением, Таро-кун! – радостно произносит твой отец, который, видимо, ждал твоего возвращения со школы, расставляя свои руки в стороны, будто думая, что ты, как хороший сын, подойдёшь и обнимешь его, но ты даже не собирался этого делать. Ты смотришь на него с пронзительными глазами, слушаешь его, но мысли почему-то нестройным потоком разбредаются во все уголки сознания. Там непривычно пусто и местами блекло. Ты лишь фальшиво улыбаешься, замечая вашего «гостя». Он пытается казаться заботливым, но ты-то знаешь - это лишь иллюзия. Ты ничего, почти, для него не значишь. Ты для своего отца - коллега, помощник, просто такой же. Ты для своей матери - вечно второй, после Ханако, и никому ненужный. – Что она здесь делает, пап? — вежливо интересуешься ты у него, указывая своей рукой куда-то за его спину, замечая, что ваша гостья явно спит, что довольно странно. — Ох... — он наигранно улыбается. — Как видишь твоя бывшая воспитательница решила зайти к нам в гости, чтобы принести свои извинения, насчёт своего поведения по отношению к тебе... — ты слышишь как он наигранно и тихо смеется в свою руку, прикрывая той свои губы, будто пытаясь скрыть от тебя что-то. — Ты же знаешь, что я «очень» люблю гостей, поэтому, конечно же, с радостью позволил ей пройти в наш дом и напоил её своим «фирменным» чаем... Ты смотришь прямо на него, замечая, насколько сильно потемнели его глаза, что прежде казались яркими и живыми, сейчас просто были что-то вроде чёрной дыры, которая хотела проглотить тебя за пару секунд... ...или часов. Ты не уверен, что из этого ближе к правде... Время удивительно непредсказуемо, если потерять ему счёт... Ты всё же проходишь в кухню-гостиную и садишься на корточки, напротив спящей бывшей твоей воспитательницы, взяв её за запястье и проверяя пульс. «Всё же он есть...» — проносится в твоей голове и ты не знаешь, чувствуешь от этого облегчение или нет. Ты чувствуешь его взгляд, запоздало решаешь развернуться сам, сверкаешь острыми зрачками и невпопад вспоминаешь какую-нибудь шутку и наигранно смеёшься, сам не зная зачем это делая. — Знаешь... — неожиданно начинает он и ты отпускаешь руку женщины, чтобы спокойно посмотреть в его сторону, не сжимая сильно чью-то руку до возможного хруста костей. — Если бы какой-то человек исчез, никто бы не обратил на это внимания. Да, будут жалеть, но не более. Люди тихо вздохнут, разведут пару-тройку сплетней и продолжат жить обычной жизнью. И здесь нет ничего ужасного, такова реальность. — он пожал на это плечами, полностью повернувшись к тебе. – Ты ведь и так знал это, как пять своих пальцев... Голова шла кругом, и удивительно то, как из раза в раз работает уловка в виде натянутой улыбки, и как параллельно в голове снова проигрывались его слова, не хотя даже понимать о чем именно он тебе говорить, хотя догадаться об этом не так уж и сложно, разговоров и действий, которых у тебя никогда не было. — Однажды ты поймёшь, что жизнь - всего лишь бессмысленная игра, где люди - подвешенные на собственных цепях алчные куклы, обязаны бороться за жизнь, борясь с ней. Проигрывая, многие погружаются в пучину страха и отчаяния, где перестают сражаться и видеть свет, ведь им легче сдаться, чем продолжать бороться. Безумие - никак не проклятие, Таро-кун. Если бы ты мог, то ты бы укутался в одеяло сильнее, стараясь найти тепло там, где его нет, как нормальный человек. Однако, ты не ищешь в этом предмете согревающий предмет и даже как защищающий. Ты видишь в углу комнаты темный силуэт. Твой отец, словно черный человек, смотрит на тебя и ты уверен, если он подойдёт на каких-то полтора метра, то ты понятия не будешь иметь, выживешь ли ты или тебя захватит волна безумия... ...которая сияет в глазах твоего отца. – Собирайся, Таро-кун... Нам надо избавится от лишнего... Если бы ты был нормальным человеком, то определенно дал бы своему отцу подзатыльник, а затем отчитал за его озабоченность. Словно твоя мать - центр вселенной, а ты - космический мусор. ...а ведь так и есть. Ты и правда мусор... Никому ненужный мусор... Как и остальные люди для твоего отца, впрочем...

***

Ваша машина несётся по пустынной дороге. Время тянулось до жути медленно, и тебе начинало казаться... ...будто бы оно не властно над тобой. ...будто ты попал в какое-то пространство, где есть ты и бесконечный коридор, ведущий в никуда. ...будто бы можно было затеряться в белом свете ламп. Вот ты есть, свет на минуту пропал - и тебя нет... ...будто бы тень. Тень своей прошлой личности…? Ты резко мотаешь головой из стороны в сторону. Погружение в себя ничем не поможет решить проблему, еще и возможно усугубит её, поэтому молча смотришь в окно, чувствуя, как вместо воздуха снаружи весьма легко может очутиться содержимое твоего желудка. Живот неприятно ноет, а тошнота то и дело накатывает волнами к измученному горлу. Вы едите уже около часа. Ты поерзал на месте, слегка разгибая затёкшие конечности. По привычке обвёл глазами пространство вокруг, останавливаясь на зеркале заднего вида, и, хотя не хотел смотреть в него, но глаза всё равно утыкаются на задние сидения, где спокойно и умиротворенно спит твоя воспитательница, которая выглядела словно оживший мертвец с её слишком худым телом, словно она нормально не питалась, бледной кожей с тёмными синяками под глазами, словно она не высыпалась, тёмными растрепанными и жирными волосами, что свидетельствовало о том, что она не ухаживала за собой. У тебя складывается ощущение, что сейчас происходит одно сплошное клише. Тонированные стёкла... Высокие сосны по бокам от дороги, а их ветки такие длинные, что частично перекрывают путь, бьют иголками по бокам машины... ...словно когтями въедаясь в глянцевые бока, пытаясь остановить вас от совершения ужасного поступка. Но, конечно же никто не обращает на это внимание... Ни твой отец, что спокойно ведёт машину... Ни твоя воспитательница, что сейчас умиротворенно спит... Ни ты, смотрящий на то, как дневное солнце тёплыми лучами падает на дорогу впереди... И так не создаётся ощущение, что вы спускаетесь в непроглядную бездну... Машина подпрыгивает на очередной кочке немного сильнее, чем раньше и ремень безопасности впивается в кожу, словно верёвки, которые стараются удержать тебя на одном месте, не давая возможности тебе убежать... Как и то, что вы сворачиваете с дороги, протискиваясь в тени между стволами деревьев, то и дело проваливаясь в ямки, и выезжая на расчищенную местность. Тебе с твоего места открывается вид на небольшой участок с короткостриженной травой и маленький дом, состоящий из одного этажа и чердака. Двигатель глохнет и заветная задвижка на двери клацает, безмолвно оповещая о возможности покинуть транспорт. Ты тут же отцепляешь ремень, стремительно выпрыгивая из машины. Затёкшие ноги приземляются на мягкую землю и ты сгибаешься пополам, успевая лишь ощутить кислоту во рту перед тем как вырвать. Желудок пуст, а потому ты ощущаешь лишь отвратительную горючую желчь скатывающуюся вниз. Ты кашляешь несколько раз, но судорожные позывы всё равно продолжаются, вкрай сжигая горло изнутри. Ты уже готов упасть на колени, прямо на эту траву, когда чужие ладони подхватывают под руки. – Видимо, ты ещё полностью не восстановился после отравления, Таро-кун... — задумчиво произносит твой отец, беря тебя на руки. Он издевается над тобой? Он же знает, что не в этом дело... – Не волнуйся, я отнесу тебя в комнату, где ты сможешь отдохнуть... — Мм... Ты закрываешь глаза, мгновенно отрубаясь.

***

Резкая боль, которая пронзила всю черепную коробку... Холод, который сковывал и сводил конечности. Вонь, словно рядом кого-то прибили… Неприятная боль в суставах и спине, ломающая пополам, заставляет проснуться. Что-то тусклое... Что-то не знакомое... Что-то чужое... С трудом она открыла глаза, жутко сморщившись из-за яркого, бьющего в глаза света. Прожекторные лампы в потолке издавали неприятный скрип, разрезающий слух. На руках царапины, а на коленях засохшие с кровавыми потёками ссадины. Она едва ли открыла глаза... ...но уже чувствовала дискомфорт и опасность. Тут же попыталась встать, но откинулась назад - повреждённые колени напрочь отказывались быть опорой для подъёма. Хлопками по стене, проползая вдоль, она прочувствовала каждый выпирающий камушек, но, благо, смогла подняться. Ничего, кроме серых бетонных стен. Это её ещё больше вогнало в панику, поэтому она начала слишком много задавать себе различных вопросов по типу: «Где я?» «Что произошло?» «Как я сюда попала?» Голова кружилась, в глазах рябило, разум уплывал, поэтому хотелось уснуть, не задумываясь о своём неизвестном местонахождении, едва ли совладала с гравитацией, пришла в чувства и увидела дверь напротив. Сделала шаг, но тут же ощутила, как её тянет на бок. Мадока злилась на саму себя, но, оскалив зубы, двинулась к цели. «Пора выбираться из этой подозрительной ловушки». Ноги заплетаются между собой, но ей плевать - не подаёт виду, думая, что за ней явно кто-то следит... Она сильнее этого... Заветная ручка содрогнулась от резкого нажатия, но более того не произошло ничего. Разум отрезвел в мгновение. Она невольно повела бровью, предприняв очередную, более сильную попытку. Всё также дверь оставалась неподвижной. Рукоятка не поддавалась никаким махинациям. Смирение настигло, казалось бы, непоколебимую Мадока, но так как в комнатке не было ни одного оконца, надежда тут же иссякла. Топнула ногой недовольно, приложив и для этого определённые усилия, но тут же пожалела: в голову ударили ответные на агрессивные действия импульсы, заставляя вновь повалиться на землю, на этот раз у самой двери. Тело, казалось, было ватным, а от отсутствия как таковой координации неудачное приземление послужило возникшему вновь кровотечению на коленях и появлением новых ссадин на локтях. Она вновь потянулась руками к двери и дёрнула так сильно, что отскочила назад, на этот раз ударяясь головой сильнее. А затем попыталась нормально анализировать ситуацию и попытаться вспомнить последние события. Находится в неизвестном месте, в чьём-то подвале и последние ее воспоминания, как она успела вспомнить, связаны с тем, что не так давно её уволили с её любимой работы, обвинив в неподобающем поведении по отношению к ребенку по имени Таро, на которого была устроена травля по её инициативе. Если честно, то она думала, что эта проблема точно не коснётся её, так как доказательств в её сторону не было, так как никто не поверит словам шестилетнего ребенка, но все же они как-то нашлись, правда Мадока не знала откуда... И если жизнь обычного человека похожа на хорошо сервированный стол, то её жизнь... ...была похожа на миску всевозможных несчастий. А все это из-за того ребенка! А все это из-за Ямада Таро! Это он во всем виноват! Он виноват в том, что в таком маленьком городке, где каждый буквально знает друг друга, начали ползти слухи о том, какая Мадока ужасная и отвратительная, раз пыталась убить, не понравившегося ей, ребенка чужими руками. Он виноват в том, что все жители этого небольшого городка называют её сумасшедшей; её друзья, с которыми она работа на одной работе, порвали все связи с ней и лишь больше распускали слухи о том, какая она отвратительная; семья же, которая всегда поддерживала все её начинания, вообще заявили, что больше не желают имеет какое-то отношения к ней и больше не считают её своей дочерью. Только дорогой для неё человек её парень остался с ней, пообещав, что никогда не бросит её одну... И что теперь...? Недавно её вызвали в морг, где мужчина в белом халате с маской на лице, которая, видимо, скрывала все её отвращение по отношению к Мадока, так как все всё про неё уже знали, даже не смотря на то, что та прекратила вообще выходить из дома, лишь бы не видеть больше этих пронзительных взглядов, которые словно иголки впивались в неё, и не слышать эти противных шепотки за собственной спиной, взялась руками, обтянутыми белыми латексными перчатками, за белую простынь и медленно стянула её с тела, остановившись в области бёдер. Как только с трупа сняли часть простыни, то Мадока вмиг застыла, словно каменная статуя, продолжая неверящими и шокированными глазами смотреть на все это. В её голове перемешалось много мыслей и чувств, которых она могла выразить, но, из-за собственного шока, она не могла вымолвить ни слова. Мадока просто продолжала испуганным взглядом осматривать тело... Когда-то живые глаза были широко распахнуты, зрачок расширен, а узкое колечко радужки помутнело. На белках начали появляться чёрные пятна, свидетельствуя о том, что с открытыми глазами он пролежал достаточно долго. Короткие волосы полностью слиплись и находились не в самом лучшем состоянии, поэтому в них виднелось немного пыли, мусора, плесени и чего-то красного, схожего на кровь. Так же присутствовало много ножевых ранений по всему телу, особенно много их было в районе живота, а кожные покровы вокруг ран были бледно-желтого цвета и также с засохшей кровью, а в некоторых местах, особенно на боках или возле лёгких, были багрово-синюшные пятна разных форм и размеров, что свидетельствовало о том, что его перед смертью очень жёстко избивали и множество других небольших царапин. Кажется именно тогда она упала в обморок... Или уже после того, как мужчина показал ей небольшую бумажку со словами: — Она была найдена во рту жертвы... И где красовалась красивая надпись: «Человеческий ум подвержен одному глубинному изъяну: чтобы он осознал ценность чего-либо, его надо этого лишить» Из-за нахлынувших воспоминаний Мадока лежала неподвижно, хотя ее раны, полученные в следствии побоев со стороны одной семьи, которые хотели «избавить мир от таких мразей», успели насытиться заразными бактериями, отчего конечности начали неприятно щипать. Мышцы всё также неприятно пульсировали, напоминая растянутую жвачку. Шли минуты... Одна за другой... ...но никто так и не приукрасил её одиночество своим присутствием. Из-за плохого самочувствия ее клонило в сон, но ее упёртость и жажду узнать правду не остановит столь сущий пустяк. Она лишь сильнее сжала свою руку в кулак, впиваясь в ту своими обломанными ногтями, но глаза постепенно слипались сами по себе. С таким состоянием, казалось бы, невозможно совладать, но невзирая даже на совокупность всех полученных в последствие неуклюжих действий ушибов она оставалась в оборонительной готовности. — Какая жалость, никто даже не додумается меня спасти... — начала она говорить сама с собой. — Более того: нужна ли я кому-то вообще...? Ведь... У меня больше не осталось тех, кто бы был на моей стороне... — сквозь зубы выдавила несколько оборванных фраз в пустоту, а после почувствовала, как по щекам пробежала мокрая дорожка. Глаза от удивления раскрылись и сонливость рукой сняло... Она была в недоумении... Что же сподвигло такому слабому признаку появится на её лице? Ведь на душе было ровное ничего, не включая чувство опасности, усталости и мимолётной тревоги. Слезоточивый поток лишь усилился, опять же, по неясным причинам, а затем послышался хрипловатый крик... Очередное попадание. Мало того, что всё в мгновение ока загнивало из-за попадающей инфекции, так ещё и рана, нанесённая себе же по неуклюжести заставила смутиться. Угнетающие мысли гордого одиночества и душевной нищеты добили Мадока и рука её, в попытках дотянуться, упала на грудь. Склонив голову в бок, та увидела всё ту же неподвижную дверь... Почувствовала вновь, как идут слёзы и сомкнула глаза, погружаясь в глубокий сон и печально шмыгая носом. И последняя мысль, которая её посетила, была... «Разве я не приходила в гости семьи Ямада...?» ... Ей показалось, что она слышит детский смех... Словно, тень промелькнула в окнах. Снова зазвенели переливчатые колокольчики - так смеялся невидимый ребенок. Повинуясь непонятному импульсу, она взошла на крыльцо и вдруг увидела мальчика с расплывчатым лицом, который побежал от нее и исчез за поворотом. Она шла следом, ориентируясь на голос... Его тёмные волосы снова мелькнули и исчезли, а ты все шла и шла за ребенком. Нечеткие образы воспоминаний стали всплывать в её мозгу, но как она ни старалась, ей не удалось определить, где она видела этого ребенка. А между тем, Мадока оказалась недалеко от колодца, который зиял в полу устрашающим провалом... Мальчик остановился рядом с черной дырой и в следующее мгновение прыгнул вниз... С её губ сорвался крик, и она бросилась туда, где секунду назад стоял ребенок. К ее удивлению... ...она снова услышала смех, на этот раз на дне ямы, которая казалась бездонной. Он обернулся в ее сторону, и она увидела глаза с абсолютно черными зрачками. Он больше не смеялся и даже не улыбался... Его красивое и серьезное не по годам личико было напряжено... Детская ручка поднялась, и маленький пальчик указал на землю, на которой он стоял. — Здесь тебе самое место... — сорвалось с губ ребенка, прежде чем она успела заметить, как его ноги постепенно скрывались в толще воды, которая заполняла колодец. –...на самом дне... Его голос все еще звучал в её ушах... — Не бойся сделать большой прыжок. Бездну нельзя преодолеть маленькими шажками... — просто заканчивает он и снова улыбается. – ...тем более у тебя не другого выбора, ведь никто не ждёт твоего возвращения из нее... Но в глазах у него царит холод, пробирающий до самой души... Как... ...у Ямады Таро...? — Заткнись... — отрезает она и поворачивается к нему спиной. В глазах начинает щипать... Она зарывается пальцами в волосы и оттягивает их. Никто... Она и сама это прекрасно знает... Она и сама не устаёт напоминать об этом себе каждый день... Просто слышать это от такого не человека, как Таро… Мученически больно... Мадока иногда не понимает, за что борется. Для чего... Зачем... Это неблагодарная работа - почти скотская. Проще было забить... Проще было забыть... Проще было сбежать... ...но она держалась. Поэтому она бы вернулась завтра... И послезавтра... И даже через месяц... ...если придётся. Мозг отчаянно пытался проснуться... Только не ото сна... От смерти... ... «В охоте на ведьм дело вовсе не в ведьмах...» – мысленно прочла Мадока содержимое бумажки, после того, как проснулась от звука открывания двери, в которую никто так и не вошёл. — «В такой охоте главное — найти козла отпущения... Твой черед, агнец. Не заставляй меня быть «Тем, кто ждет»» И словно в доказательство этому где-то вдалеке раздался выстрел, словно со стартового пистолет, отчего ей пришлось выкинуть бумажку на землю и побеждать, куда глаза глядят. Над лесом закружили обеспокоенные вороны... Её одежда цеплялась за ветки, которые к тому же еще и царапали руки, невзирая на плотную ткань. Деревья будто хватали ее... Деревья будто тормозили её... Деревья будто впивались в её кожу... В ответ на это она, лишь бы не останавливаться, с хрустом ломала ветки, но... ...это привлекало слишком много внимания. Ситуацию усугубляла наступающая темнота. Непривыкшая к мраку глаза с трудом вычленяла стволы деревьев. Она не замечала неровности на земле, камни, попадающие под ноги, корни деревьев, иногда падая и вновь поднимаясь и, словно слепой котенок, пыталась найти убежище. При таких обстоятельствах было практически невозможно вычленить фигуру преступника. Он мог запросто затесаться среди этих жутких деревьев, готовясь нанести удар в спину. Охотник на людей... Он был хитер и опасен... Победить его можно было только перестав быть жертвой... Совсем скоро она выдохлась... Так продолжать было больше нельзя... Послышался выстрел... Он был ближе, чем Мадока рассчитывала... Пришлось бежать дальше... Опять ветки, опять камни под ногами, шуршащая листва и слишком узкие проходы между деревьями, но... ...она не останавливалась. Когда силы почти закончились, она нырнула под корни большого дерева, чтобы дыхание ее не выдало, Мадока прикрыла рот рукой. Ее грудь вздымалась... Переводя дух, она прикрыла глаза... «Молчи...» Сердце билось так часто, что пульсация отдавалась в голове... Из-за этого сложно было прислушиваться к звукам... «Молчи...» Тем не менее, выстрел, прозвучавший поблизости, она услышала, выбираясь из своего укрытия. Снова выстрел... Она нагнулась, чтобы пробежать под веткой дерева. Еще один... Она оглянулась... Силуэт двигался прямо на нее... Очередная пуля была выпущена в ее направлении... Она резко сменила траекторию... «Молчи...» Ветви уже царапали ее лицо... Мадока терпела... «Молчи...» Ноги цеплялись за корни, просто-напросто заплетались... Дыхание вконец сбилось, но... ...Мадока не сдавалась. Теперь пришла ее очередь найти хорошее укрытие... Снова стрельба... Эти звуки уже даже не вызывали испуга... «Молчи...» Вдруг послышалось какое-то странное шуршание совсем рядом, будто кто-то бежал в след за ней, но... ...выстрел был слышен далеко отсюда. «Их двое...?» Эта мысль вызывала мурашки... Она хотела убедиться, что её «охотники» достаточно далеко, но как назло они не издавали ни звука. Что-то было не так... Выстрел как и шуршание прекратились слишком резко... Ни шороха листьев... Ни хруста веток... Ни чужого осторожного дыхания... Это нервировало... Постояв так еще минуту, Мадока решила попробовать обойти дерево, не отрывая спину от ствола, чтобы не быть легкой мишенью. Осторожный шаг... Все тихо... Еще один... Сердце колотилось так, что она не слышала собственных мыслей... ...пока её ногу не пронзила сильная боль.

***