Lost Soul

«Каждый из нас таит в себе злобу и мы её можем замечать. И лишь в глубоко внутри, можно распознать, что-то доброе и мягкое, как читая душа. Надо лишь его раскрыть» — Автор фанфика «Lost Soul».

      Начало осени 2004 года. Начало золотой осени, падали желтые и красные листья с разных деревьев и кустов, укрывая землю от зимних холодов, чтобы она не замерзла. Начинает холодать, дует сильный прохладный ветер, сметая вокруг листья, качая деревья и кустарники. А запах после дождя от мокрых листьев и сырости — самое приятное, что можно почувствовать. Приятно погулять в такую погоду: по паркам, по лесам или просто сидеть дома, попивая успокаивающий чай, смотря в окно и наблюдая за бушующими листьями. А бывает так радужно в этот месяц? Не всегда.       Холод — вот что чувствует сейчас Фелисити. Все тело замерло, до костей, словно собачий холод зимой. Тело не слушается, все онемело, а в голове каша. Она дрожит то ли от холода, то ли от страха. Ведь она чувствует, что не дома: не в теплой постели, не в уютном кресле и даже не в городе. Она чувствует запах железа, словно это напоминает кровь, во рту сухость и привкус пыли на языке.       Голова, наконец, оторвалась от холодного пола, глаза раскрылись. Фелисити лежала на деревянном полу в полной темноте, окна были заколочены досками, и еле слышен шум сверчков и треск факелов — похоже, на улице ночь. Руки были в царапинах и крови, голова раскалывалась, а в месте боли кололи иголки. Слева, по высоте затылка, появилось небольшое углубление, чувствовалось что-то влажное на волосах. На ладонях была свежая кровь, а на кистях — синяки, словно ее привязывали веревками. Воспоминания девушки вернулись: она вспомнила, как была на ночном дежурстве на работе. Ища источник шума, она не заметила, как кто-то ее ударил по голове, и потеряла сознание. Последнее, что она видела, — это черные лаковые сапоги со шнуровкой, напоминающие армейские. Неужели кто-то решил подшутить или действительно похитил ее?       Фелисити попыталась встать на ноги, но даже поднять свое тело, оттолкнувшись от пола, не смогла. Она была истощена, словно ее целой толпой избили; боли не чувствовалось, все тело ослабло и не слушалось. Послышались шаги и на непонятном языке шепот, скрипнула дверь, а Фелисити напряглась — она не могла себя защитить. Она подняла взгляд на источник шума. В дом зашел мужчина в темном плаще с капюшоном, он напоминал монаха или культиста. Он что-то нашептывал про себя; по перебиванию слов это напоминало испанскую молитву. Он близко подошёл к девушке и попытался поднять ее, но Фелисити из всех своих оставшихся сил попыталась убрать руки. Мужчина не стал церемониться и все же взял девушку на руки, затем аккуратно положил на свое плечо. Из-за нехватки воздуха и укачивания при ходьбе похитителя она снова теряла сознание, смотря на землю — лишь пустая земля без растительности. Слева послышалось кудахтанье куриц, справа тихое мычание коровы, а подальше слышалось рычание пса с противным писком. Фелисити поняла, что она не в городе. Она почувствовала запах горелого и заметила пару факелов. Рядом с небольшим заборчиком у двухэтажного дома лежал мертвый пес, с кишками наружу, а голодные вороны доедали его омертвевшую кожу. От этой жестокости девушка прикрыла рот, сдерживая рвотный позыв, а затем прикрыла и глаза, чтобы не видеть этого ужаса.       «Что за ужас тут творится?» — спрашивает сама себя Фелисити, стараясь не смотреть никуда, а только чувствовать запахи и вслушиваться в звуки вокруг себя. Она слышит скрип старой деревянной двери и чувствует запах горелого воска, словно из церкви. Она смогла еще раз открыть глаза и осмотреться: она действительно в церкви. Свет падал позади нее, на стенах висели кресты и иконы, и слышался многочисленный шепот, напоминающий молитву.       Монах положил Фелисити на каменный стол, где была еще свежая кровь, а Крейн наконец смогла осмотреться без лишних усилий. Вокруг нее стояли горожане — обычные люди, но их глаза красны как кровь, словно они не живые. То, на что ее положили, — ритуальный каменный стол, а горожане не просто так стояли и нашептывали молитвы. И тогда Крейн поняла, что ее хотят убить и отравить душу к самому дьяволу, в которого она до последнего не верила. Она истошно кричала и попыталась пошевелиться, но ее держали за руки культисты. Третий из культистов в капюшоне начал медленно подходить к Фелисити с ножом в руке, а из его губ слышались молитвы. Ритуальный нож блистал в руке, от чего глаза девушки сверкали от ужаса.       Она просила, чтобы ее отпустили, но никто не слушал. Словно ее слова улетели, она уже поняла, что ей не жить, и ей не выбраться из этого ада. Но она все еще продолжала кричать, хотя рвано: от истощения ее голосовые связки прерывали крик. Пока культист подносил нож над девушкой и медленно поднимал его, Фелисити прикрыла глаза в ожидании своей смерти, а из уголков глаз текли настоящие слезы.       После произнесенных слов культист быстро опустил нож, пока его в последний момент не остановил грозный голос, а рука монаха резко не замерла. Кончик ножа задел грудную клетку, и Фелисити немедленно открыла глаза от боли в груди, увидев, как кончик ножа прошел через кожу и оттуда потекла маленькая струйка крови.       Культиста с ножом остановил еще один мужчина в капюшоне, но у него был мерзкий на вид посох. На самом посохе было какое-то живое существо, похожее на паразита, с щупальцами и несколькими глазами. Рядом с мужчиной был еще один, но он не походил на монаха. Высокий, в шляпе и длинном плаще, а через его шляпу она заметила два разных глаза.       «Владыка Саддлер,» — сказал тот монах, который держал нож. После этих слов он уронил нож и упал на колени перед мужчиной с посохом. Тот на глазах Фелисити одной рукой схватил культиста за горло и начал душить, а через пару секунд сломал ему шею. Мужчина на последнем вдыхании закатил глаза и упал на пол, уже мертвым.       «Откуда у него столько сил, чтобы убить человека одной рукой?» — спросила Фелисити. — «Кто он?»       Владыка переключил свой взгляд на испуганную девушку и она увидела его хитрую улыбку, а затем заметила два светящихся белых глаза, что еще сильнее пугало. Видно, что тот мужчина не человек.       — Не пугайся, дитя мое, — сказал убаюкивающе мужчина, чтобы успокоить перепуганную девушку. — Тебе нечего страшиться, ты будешь жить с новой силой, от которой ты сразишь всех смертных, все будут стоять у твоих ног на коленях. Ты избрана и теперь станешь одной из нас. Теперь ты станешь нашей новой королевой…       Последнее он сказал, подняв посох вверх. «Королевой?» — проговорила про себя Фелисити. Она следила за каждым человеком вокруг себя и за каждым их движением, от чего сильнее напряглась. Горожане опустились на колени, культисты все еще держали девушку, а владыка поднял голову и смотрел на потолок, словно на небо.       — Ты станешь нашей королевой, — повторил владыка, но шепотом. — Дай нашей королеве новую огромную силу и королевскую власть! — сказал он высокому мужчине, который кивком достал шприц с красной жидкостью.       У Фелисити уже появился настоящий страх — сумасшедший владыка проговаривал о какой-то королеве, а его подчиненный со шприцем с неизвестной жидкостью подходил к ней, поднося его к шее. Девушка снова начала кричать и сопротивляться. Два культиста все еще держали ее, и один из них придавал ей голову, убирая волосы, открыв шею.       — Прими… — начал владыка, нашептывая, — прими этот дар…       Все горожане тоже нашептывали, что и он. Она почувствовала на своей шее холодную толстую иглу и резкую боль, от чего ноги кололи, как на иголках. Она открыла рот, но не могла ничего выкрикнуть, только резко выдыхала от боли.       — Прими! — крикнул снова он.       Красная жидкость из шприца попала в вену, от чего появилась невыносимая боль. Фелисити начала громче кричать, ее крик напоминал вой. Слабость сразу пропала, а в крови появилась огромная сила. Сила, которая сможет покорить горы и легко убить человека с удара кулака. Ее глазные яблоки начали краснеть, радужка глаз становилась светло-желтой, а зрачки сузились, как у кошки.       Вместо крика она начала рычать и вырываться из рук культистов, а игла шприца чуть не сломалась, когда ее вытаскивали из кожи. Ее сила была неконтролируемой и беспощадной, вырываясь наружу. Как только монах убрал руку с головы девушки, она прокусила его руку до костей и резким поворотом головы сломала кость — оттуда хлестнула кровь. Культист с криком отпустил девушку, а второй не смог ее сдержать; она сразу же толкнула его головой с такой силой, что монах упал на пол и прокатился на два метра до стены от каменного стола.       Как только Фелисити встала на ноги, ее глаза загорелись желтым пламенем, как огонь в костре. Она дышала через рот, показывая окружающим свои длинные острые клыки. Она похрюкивала и одновременно рычала, смотря с вызовом на деревенщин; они, испугавшись своей новой повелительницы, отошли подальше. Оставшиеся культисты побоялись подходить, хоть ее взгляд повелительницы не холодил так, как взгляд тех деревенщин.       Владыка и его помощник сразу оценили могущество новой королевы. Но внутри этой королевы еще осталась человечность, внутренняя душа самой Фелисити. Она чувствует шок и боль в районе шеи, ощущая изменения в своем теле и душе. Её словно подменили: это уже не прежняя добрая девушка, любящая помогать людям, а зверь, готовый сожрать любого, кто подойдёт. В голове она отдала себе собственный приказ — бежать и поскорее! Она смогла контролировать своё тело, но у неё появилось дикое желание порвать деревенщин и монахов вокруг. Она жаждала… крови. Её рычание, как у разъярённой собаки, распугивало каждого, кто находился рядом, вызывая страх как у мужчин, так и у женщин.       Деревенщины расходятся, прижимаясь к стене, чтобы пропустить свою королеву и не вмешиваться в драку. Хоть они и служат владыке и должны ловить её, в их глазах остался человеческий страх. Владыка сразу понял, что Крейн всё ещё контролирует своё тело и собирается сбежать из церкви. Он приказал оставшимся монахам поймать девушку, зная, что на деревенщин полагаться не стоит — они слишком напуганы, чтобы хоть немного действовать. Крейн понимает, что владыка хочет её поймать, и не доверяет ему, ведь он превратил её в это чудовище. Осталось лишь полагаться на себя.       Культисты наполовину окружили девушку, но не успели её словить, как она выбежала через дверь, откуда её принесли. Со всей силы выбила дверь, и она разлетелась в щепки, от чего глаза Фелисити округлились. Не каждый человек способен так выбить дверь. Она внимательнее рассмотрела улицу — это место больше напоминало деревню. Обычные куры и коровы, только вдали был не обычный пес, похожий на зомби: красные глаза, большая пасть с толстыми и длинными зубами без губ, а на спине у него был какой-то необычный паразит. Как только пес заметил девушку, он сразу же ринулся на неё с лаем, но Фелисити не стала ввязываться в драку и попросту тратить время — она громким рыком показала свои длинные клыки и безумный взгляд, даже встала на четвереньки, чтобы быть на уровне с мутантом.       Пес сразу же остановился и, со скулежом, отошел от девушки подальше, дав ей пройти. Даже мутант боится, хоть в его голове и во внутреннем паразите была цель напасть и разорвать ее на куски, но ее рык остановил его, словно свисток для собак. Даже зараженного пса, несмотря на свою уродливость и огромную силу из-за паразита, легко напугать, как и обычных диких собак. Девушка с огромной скоростью, даже быстрее, чем любое животное, побежала в сторону колокольни к воротам, ведущим в другую часть деревни.       После того, как девушка с внутренним бешенством перелезла через ворота, она сразу почувствовала запах пресной воды. Впереди была дорога к другой части деревни и полчища домашнего скота. Это место напоминало ферму, недалеко был хлев и амбар. Она ощущала запах свежего и все еще живого мяса — от курицы до плотной свинины. Столько живности, она и не могла представить, насколько у нее вырос внутренний голод, от чего текли слюни. Но времени на охоту не было; нужно бежать по запаху пресной воды и не останавливаться.       Пройдя через хлев и перепрыгнув через ограду, она увидела ворота, а за ними был веревочный мост, который качался от сильного ветра. Этот мост вел в большой дом, напоминающий виллу с высокой оградой и железной дверью. Она тяжело дышала через рот; острые клыки прокололи ей язык до крови, от чего ей пришлось приоткрыть рот, и ее дыхание напоминало тихий рык, как у злобной собаки. Она подошла ближе к мосту и осмотрелась: под мостом был глубокий овраг с большими скалами, которые, упав, запросто переломают кости. За мостом находилась еще одна трапа, ведущая к ущелью.       Сделав первый шаг по качающемуся мосту, она быстрыми шагами перешла по скрипучим доскам. Ветер усиливался, и на овраге слышался свист. Она вдыхала этот сильный порыв ветра, чтобы немного успокоиться. Позади слышала, как за ней уже идет толпа деревенщин с оставшимися культистами. Пока они пробегали мимо хлева, девушка уже успела перейти мост. Фелисити хотела уйти к ущелью, но понимала, что если не сделать что-то прямо сейчас, толпа продолжит преследование. Она осмотрела качающийся мост и веревки рядом, у нее в голове появилась мысль, а пальцы чесались. Как только эта мысль пришла в голову, на ее пальцах появились черные ногти, напоминающие когти зверя, из которых текла кровь, но боли практически не ощущалось. Решившись, она оборвала мост, понимая, что назад дороги нет, и единственный путь — к ущелью.       Когти с легкостью прорезали толстую веревку с левой стороны; осталась последняя веревка, на которой держался мост. Фелисити ждала подходящего момента, чтобы перерезать веревку. Пока несколько мужчин уже переходили мост, девушка с тихим рычанием перерезала толстую веревку. Она наблюдала, как деревенщины падали с моста на обрыв, мужчины упали на скалы, оставив только кровь. Оставшиеся на другой стороне недовольно выкрикивали, и за толпой Фелисити увидела владыку, который смотрел на нее с недовольством. Его взгляд будто парализовал ее, но как только владыка отвернулся и ушел прочь, Фелисити тоже пошла своей дорогой и не стала выслушивать крики.       Начался дождь, становится очень прохладно, воздух стал свежее и холоднее, а ветер дул сильнее. Внутренняя злоба Фелисити исчезла, как и её сила. Теперь она спокойна, а её боевой дух ослаб. Её ноги больше не держат, и она упала на колени, отдышавшись. Крейн осматривалась — ущелье с высокими горами, а впереди ещё дорога к туннелю.       — Что же здесь творится? — спрашивает она про себя, её голос дрожал, как и тело от холода. — Глушь, только и всего. Как я вообще здесь оказалась? Где мой дом? Куда мне идти?!       Она задавала вопросы в пустоту, последние слова вскрикнула, чтобы выпустить их в воздух, от чего послышалось эхо у скал. Она начала хныкать, и из глаз текли слёзы, а дождь их смывал. Руки дрожали от страха, а колени болели от твердой земли и от маленьких камушек. Она опустила локти на землю, прижимая голову к сжатым кулакам; ей было страшно и больно после испытавшийся ярости, что вкололи ей в вену.       После выплаканных слёз она всё же смогла перебороть ту печаль с осознанием, что у неё нет путей домой, и только один единственный путь — идти дальше и не попадаться деревенщинам на глаза. Она вытерла слёзы и дождевую воду с лица рукой и встала на ноги, отряхнув грязь с штанов. Дождь всё усиливался, огромные капли ударяли по плечам и лицу девушки, скоро начнется шторм, и ветер усиливался из-за узкого пространства в ущелье.       — Нужно найти помощь. Придётся переждать где-нибудь, — сказала про себя Фелисити и пошла вперёд, заметив справа табличку с названием дальнейшего пути. — Озеро? По крайней мере, там не станут меня искать во время шторма.       На высоких скалах с обеих сторон были прикреплены верёвочные мостики, которые из-за шторма начали качаться под сильным потоком ветра. Ветер всё усиливался, и Фелисити было трудно быстрее двигаться и удерживаться на земле. Её ноги вновь оказались под контролем силы, помогающей ей пройти через ущелье, справляясь с сильным ветром. Сила просто невероятна — она выдерживает такой ветер, даже не останавливаясь и уверенно направляясь к туннелю.       Пока девушка проходила ущелье, она снова почувствовала отчетливый запах пресной воды, но он был очень сильным. Ей показалось невероятным, что она чувствует запах пресной воды издалека. Обычный человек может уловить его только вблизи, в то время как этот аромат она ощущала ещё у верёвочного моста у виллы. Что с ней происходит?       Как только она прошла через ущелье с сильным ветром, она оказалась в небольшом туннеле, где ветер был слабым, и она смогла дойти самостоятельно. В конце туннеля свет горящих факелов освещал бурление воды. Туннель кишел летучими мышами, которые спали вниз головой, и Фелисити старалась идти аккуратно, чтобы не распугать их — их укус очень болезненный и мог бы помешать ей в пути.       Запах стал еще сильнее, появился очень неприятный запах сырости, что вызвало дискомфорт, и она сразу прикрыла нос. Дойдя до конца туннеля, она заметила причал и большое озеро, рядом с парой жилых домов. Фелисити решила спрятаться в одном из домов, но прежде чем пройти дальше и выйти из туннеля, она взяла большую палку с острым концом, лежавшую рядом с забором. С осторожностью она вышла из туннеля, осматриваясь вокруг — царила гнетущая тишина и пустота. Она подошла к ближайшему дому, прислушиваясь и улавливая каждый шум ветра и всплеск воды, но ничего подозрительного не услышала. Осторожно двигаясь к дому, она заметила, что дверь и окна были заколочены, пройти невозможно — придётся идти к дальнему дому с другой стороны, который она заметила, когда пришла. Вдруг послышалось тихое рычание собаки. В тот же момент девушка приготовилась защищаться.       С левой стороны послышалось шуршание кустов, глаза её стали жёлтыми и засияли в темноте, губы приподнялись, показывая зубы. Из кустов вышел белый волк, крупный и непонятный — дворняжка он или дикий волк. С опаской волк вышел из кустов и смотрел ей в глаза, а она в ответ старалась не отворачиваться. Фелисити чувствовала, как будто общается с ним без слов, мысленно. Она, с трудом, спросила, где можно переждать шторм.       Белый волк повернул голову к тому дому, куда направлялась Фелисити. Дом был целый, только окна заколочены, но дверь целая и, к тому же, не закрыта — это только догадки. Вокруг дома всё так же — полнейшая тишина, только ветер свистит с гор за домом. Девушка еще раз оглянула пса, смотрела ему в глаза и разговаривала мыслями. В ходе разговора с диким зверем она понимает, что пёс хочет ей помочь, даже обращая внимание на то, что она чужая на этой территории. После разговора она поблагодарила кивком пса и направилась к дому, а пес с фырканьем убежал прочь через туннель, откуда пришла Крейн.       Фелисити все еще держала одной рукой палку, осторожно подходя к двери и вслушиваясь в каждый шорох, а второй рукой вытирала мокрое лицо и заправляла волосы назад. Как только она подошла чуть ближе к двери, протянула руку, но тут же убрала её от необдуманных действий. Тогда она решила действовать по-другому: держа палку в руке, коснулась острым кончиком двери, открывая её, приложив немного силы. Дверь со скрипом открылась. В одной комнате было темно, окна заколочены, и даже лунный свет не мог просочиться внутрь. Фелисити подошла к источнику света в другой комнате и почувствовала запах пыли и гнили, будто в доме лежит труп.       Крейн осматривала комнату, ища хозяев, но никого не оказалось, даже запах гнильцы пропал. Одна из комнат была почти пуста, только лишь пару комодов и стол со стулом по середине комнаты. Впереди она увидела проход без двери, она уверенна и без страха направилась туда. Маленький коридор направлял в другую комнату, девушка не услышав ничего подозрительно, спокойно направилась к тайной комнате.       Она внимательно изучала эту примечательную комнату в поисках ответов о том, где находится, но видела лишь стол и пару книжных полок. Слева от неё были пару старых сундуков, рядом был стол на нём лежала: подставка для склянок с химикатами, коробка для тех же химикатов, старый микроскоп и другие несколько тонких склянок на стойке для пробирок. Фелисити положила палку на стол и без нее начала осматриваться. На полу лежало несколько писем на непонятном ей языке, которые не походили ни на английский, ни на испанский — вероятно, это была латынь или личный язык культа. Подальше от стола был камин, сверху над порталом камина лежала укулеле и пару маленьких рамочек с фотографией. Справа от неё, был ещё один комод и скамейка, а рядом с этой скамейкой была коробка обернутой тканью с привязанной тонкой веревкой. На этой странной коробке, лежала старая кукла: девочка с рыжими волосами в голубом платьишке и в красных туфельках.       Старинные книги на одной уцелевшей полке, были на испанском, а среди старых фотографий в разбитых рамках она нашла одну на полу. Подняв с пола рамку с фотографией, она рукавом вытерла осевшую пыль на стекле и рассмотрела. На изображении был мужчина и мальчик лет пяти, причесанный и нарядно одетый — наверняка отец и сын.       В этой комнате больше ничего интересного нет, даже съедобного или хотя бы известий об этой деревне и её жителях. Только книги подсказали, в какой стране она находится — в Испании. И, конечно, она догадывалась, что она в такой прекрасной стране благодаря своим небольшим навыкам испанского языка. Ведь деревенские жители у верёвочного моста кричали на испанском: «Хватайте её!» и «Сбежала!». Неизвестно, как она будет прятаться от разъярённых деревенщин в такой маленькой деревне и сколько будет длиться эта охота; похоже, она закончится тогда, когда девушка придёт к владыке на коленях.       «Нет, этого не будет!» — проговорила про себя Крейн, облокотившись на книжную полку за столом, медленно опустилась на пол, обняв свои ноги. Она слушала, как у нее урчит живот и как шторм бушует на улице, а капли дождевой воды ударяются об металлическую крышу над ней. Ей страшно, никого нет, кто бы мог ей помочь или хотя бы объяснить, как выбраться из этой пустоши. Иногда ей кажется, что она спит в своей уютной кровати, в квартире, в тепле и уюте. Вдруг она проснется и будет есть свой любимый завтрак, соберется на работу и по дороге встретит Карлоса, а после работы пойдет на обещанный ужин. И то, что сейчас происходит, — это всего лишь страшный сон.       Но это лишь представления, неизвестно, можно ли выжить в этой глуши с сумасшедшими людьми с кровавыми глазами и фанатиками культа, которому служит безумный владыка. Или, может, просто умереть от голода и холода, но для неё это будет мучительная смерть. И хотя она предпочла бы медленную смерть, отдаваться в рабство владыки она не позволит даже себе. От таких мыслей хочется сильнее вжаться в колени и прикрыть глаза, хочется просто уснуть и больше не проснуться, не видя этот полуразрушенный дом с книжными полками и столом.