Birth of death

В доме Майклсонов, расположенном на окраине городка Мистик Фоллс, была непривычная тишина для братьев и сестры. Древние создание, которых породила и создала их же мать, сидели в гостиной и смотрели друг на друга. Треск дров камина резал слух, в нем не было нужды, вампирам холод не страшен, они его не чувствуют, но троица любила наслаждаться всем, что было создано для удобства обычных смертных. Элайджа Майклсон покинул этот проклятый город, как только они разобрались с ещё одним первородным вампиров, созданным их матерью для их же уничтожения. Ему не хотелось возвращаться назад, но обстоятельства снова изменились. Теперь был вопрос о бессмертных созданиях, старших за них на целое тысячелетие, и лекарстве, способным отобрать у них их дар, способным из вампира снова сделать человека. Он знал его сестра и брат искали эликсир, но по стечению обстоятельств оно было в его руках. Маленький подарок от Катерины Петровой, хитростью завладевшей ампулой с алой жидкостью, чем только сильнее озлобила на себя большую часть живущей первородной семьи. Это был её прощальный подарок, любви между ними уже не могло быть, как бы им не хотелось. Катерина всегда будет отражением его первой любви, Элайджа всегда будет тем, кто был готов отдать её на смерть. Теперь Элайджа вернулся в Мистик Фоллс, он желал объяснений от Ребекки и Клауса. Для него их мотивы получить лекарство были до прозаичности ясными. Сестра мечтала о семье и детях, брат желал воссоздать своих гибридов, для чего нужна кровь двойника, который сейчас был вампиром. Но Элайджа понял, что иногда и ему суждено быть глупцом. Истории брата и сестры отличались и были похожи, они искали лекарства для своей выгоды, а чтобы вернуть его бессмертным. — Она пришла ко мне, — прошептала Ребекка. Она сидела на диване, поджав ноги под себя и смотря на пламя. — Клянусь, такой властной и нежной женщины мне ещё не доводилось видеть. Не было угроз, просто разговор. Если я верну эликсир, она подарит ребёнка в моем чреве. Только слепой не заметил бы, как блеснули слезы в глазах Ребекки, только глухой не услышал бы, как дрожал её голос. Элайджа мог только посочувствовать сестре, чьё личное желание не было ужасным и не предполагало чью-то смерть. — Мне же пообещала любое желание, — пожал плечами Клаус и сделал глоток бурбона. Здесь Элайджа закатил глаза. Его не удивило, что даже могущественное бессмертное создание не знало, что желает его брат. И всё же лекарство в его руках, как и решение, кому из семьи помочь. Элайджа попросил Ребекку позвать Танатос, как она уже делала это раньше. Ему хотелось лично увидеть девушку, очаровавшую его брата за короткий срок. По истине она должно быть божественна, раз Клаус не плевался ядом при её упоминании, а усмехался и мечтательно смотрел в пустоту. И бессмертная его не разочаровала. Танатос мигом появилась около особняка, её походка напоминала волны, казалось она плывёт в воздухе, а не ходит с невероятной грацией. Но взгляд цеплялся за необычайные глаза, они прожили тысячи лет, видели различные оттенки взглядов, но такого царственного пурпура нет. Элайджа признал её божественным созданием. — Моя прекрасная Афродита снова позвала меня, — улыбнулась Танатос, проходя в гостиную и окидывая внимательным взглядом Элайджу. Его крови она не знала на вкус, но по воспоминаниям Ребекки и Клауса знала, кто перед ней стоит. — Ваше небольшое семейство в полном сборе. Неужели вам есть, что предложить мне? Клаус, уже знавший, что предпочитает Танатос, потянул ей бокал с вином, жест не скрылся от цепких глаз брата и сестры. Они уже заподозрили, их братец неровно дышит в сторону бессмертной, умудрившейся невольно зострить его внимание на себе. Боже, Клаус за эти дни даже не вспоминал о Кэролайн Форбс, главной блондинке города, считающей себя способной изменить тысячелетнего гибрида. — Наш старший брат сейчас владелец того, что ты так желаешь, — усмехнулся Клаус, жестом предлагая Танатос сесть в кресло. Бессмертная подобрала подолы своей накидки и села на мягкие подушки. Современный мир сложно давался ей, особенно здешние одежды. Пока её отец легко осваивал всё, ей было не так легко. Танатос так и не смогла отказаться от привычных одежд, но в чем современность была хороша, так это в том, что всем в большинстве было плевать в чем ты ходишь. — Он считает себя лучшим переговорщиком из нас. — И чего же ты желаешь, Элайджа Майклсон? — фиалковые глаза цепко смотрели на фигуру первородного, стоящего у камина. Усмешка легко появилась на его лице, голос бессмертной был сладок, как шёпот Дьявола. Клаус обошёл кресло, в котором сидела Танатос, и положил ладони на его спинку. — Ты имеешь соглашения с моими сестрой и братом, — Элайджа достал из внутреннего кармана небольшую шкатулку и открыл её. Ребекка выпрямилась, её взгляд напряжённо смотрел на алую жидкость. — Каждый из них старательно убеждал меня, почему я должен отдать им это. — Ты хороший брат, — кинула Танатос, улыбка стала шире. — Выбирать между ними ты не хочешь. Желаешь, чтобы это сделала я? — Если иначе никак, — кивнул Элайджа и поставил шкатулку с эликсиром на столик рядом с Танатос. Бессмертная отставила бокал и взяла ампулу, покачивая её из стороны в сторону и смотря на перепекающееся вещество. Возможно, для первородных сейчас решалось что-то важное и сложное, но не для Танатос. Эта семейка ей нравилась и обижать кого-то из них не хотелось. Телепатически она передала весточку отцу. — Всё просто, — пожала плечами Танатос. — Каждый получит своё. — Что?! — вскрикнула Ребекка. Лица первородных отображали всё удивление, на которое они были способны. — Вы отлично постарались. Ты, моя Афродита, получишь своего ребёнка. Ты, мой Арес, получишь то, чего пожелаешь. А чего желаешь ты, хитрый Гермес? Элайджа вскинул брови на манеру речи Танатос. Называли их по-разному, но точно никогда и никто не давал им прозвища греческих богов. Хотя чего ещё можно ожидать от человека, названого в честь бога смерти? Элайджа не знал, почему ей дали такое имя, но должно быть оно точно описывало её жизнь. Танатос достала из волос своё оружие, тёмные локоны свободно спадали на спинку кресла, накрывая руки Клауса. — Что ты можешь предложить? Танатос потянула ему уменьшенный меч, который использовала как заколку для волос, заклинание было простым, но современные ведьмы почему-то его нынче не использовали. Элайджа порезал ладонь и вернул оружие, от брата с сестрой он уже был наслышан о способности Танатос через кровь узнавать о человеке всё. Весьма удобно, должен он признать, особенно с обстоятельствами в жизни бессмертной. Танатос облизала лезвие, не обращая внимание на Клауса, который не стеснялся играть с локонами. Перед глазами пронеслась жизнь Элайджи, многие воспоминания были похожими с воспоминаниями Ребекки и Клауса. — Больше всего ты желаешь воссоединения семьи, — прошептала Танатос, потянувшись за бокалом, перед этим вытерев оружие о кресло. — Что если я скажу, что могу вернуть вашего братца Кола из мертвых. — Как ты это сделаешь? У нас даже тела его не осталось, — Ребекка ближе подвинулась в сторону Танатос. Такое предложение удивило всех. Элайджа был готов ответить согласием, но вопрос сестры остановил его. Этот ответ должен был дать объяснения на многие вещи, бессменно многих, первородных в том числе, волновал вопрос о другой стороне, грань которого бессмертные собирались уничтожить. И что-то подсказывало, возвращения их брата из мёртвых связано с этим. — Всё просто, — Танатос встала, подошла к камину и, присев на корточки, потянула руки к огню. — Мы сделаем так, чтобы занавес исчез, но не навсегда. Мне просто нужно будет вернуть из мёртвых любовницу отца и всё, занавес вернем назад. И я могу захватить вашего братца. Танатос нахмурилась, понимая, что это заберёт у неё достаточно много сил и восстанавливаться придётся некоторое время, но оно того стоило. Она человек слова. Первородные обменялись взглядами, именно Элайджа должен решить, воспользоваться своей часткой во имя их брата или пожелать чего-то другого. — Я согласен. Танатос мигом оказалась перед Элайджей, припала к его губам, прокусывая его и свою губы смешивая их кровь и скрепляя сделку. Ребекка посмотрела на Клауса, его пальцы сжали спинку кресла достаточно сильно, чтобы дерево треснуло под напором. — Сделки на крови самые крепкие, — Танатос вытерла остатки крови с губ. — Что же, сделки в силе и будут исполнены. — Считал, сделки на крови закрепляются иначе, — тихий голос Клауса выказывал всё недовольство. Танатос снисходительно усмехнулась. — Раз мы теперь в одной лодке — так сейчас говорят? — думаю, можно приоткрыть некоторые факты. Танатос хлопнула в ладоши, скинула накидку и отбросила на свободное кресло. Первородные в который раз посмотрели друг на друга, они ничего не понимали, им казалось, они знают достаточно, но оказалось, что нет. — Ваша первая любовь такая отвратительная, — скривила лицо Танатос, перед глазами мелькнуло лицо двойника. — Наконец-то я не единственная, — рассмеялась Ребекка, хлопая в ладоши. Сейчас Танатос открывалась с другой стороны, не было в фиалковых глазах стали и войны, там было веселье. — Но к чему Татья? — Она не первая, как вы думали. Что, если я скажу вам, что оригинал существовал две тысячи лет назад, — ей нравилось смотреть на шок в глазах первородных. Она наслаждалась зрелищем. Конечно, ей пришлось самой налить себе вина, пока первородные пытались догадаться, что они должны знать. — Природа не глупая, вы сами знаете. Ценна вашего бессмертия, кол в сердце из белого дуба. Ценна нашего бессмертия оказалась совсем другой, мы сильнее, убить нас фактически нельзя, ведь ничто не мешает мне разбить эти ампулы где-угодно и всё. Природа создала в отместку наших двойников, каждые какие-то пару сотен лет рождается двойник из наших кровных родов. — Двойники Петровых — это двойники любовницы твоего отца? — уточнил Элайджа. Танатос просто кивнула, ей было нечего скрывать от них. — Да, — потянула бессмертная. — Думаю, они пошли от её сестры. Двойники отца, возможно, от одного из его бастардов. Отец, — кивнула она Сайласу, стоящему в проходе. Первородных накрыл новый шок, когда они обернулись. Там стояла точная копия Стефана Сальваторе, вот только в его походке и мимике не было ничего общего с ним. Сайлас подошёл к дочери, чтобы забрать эликсир, он поцеловал её ладонь и с насмешкой посмотрел на первородных. — А твои двойники? — Клаус первым пришёл в себя. — Мой двойник должен быть зачат от двойника моего отца. Можете отдыхать, веселиться или чем ещё занимаются вампиры? — Что будет дальше? — поинтересовался Элайджа, пока Ребекка, воскликнув, что ей нужно выпить, направилась к выходу. — Ничего угрожающее вам, — широко улыбнулся Сайлас, пряча эликсир. Всё было идеально. — Месть и всего-лишь. Я был наказан за свою любовь. Разве это справедливо? — он так не считал. Кетсия просто не смогла принять того, что его сердце ушло к другой. — Пусть, но наказывать мою дочь было непозволительно. Теперь же я верну себе Амара и уничтожу род Кетсии или обреку их на муки. Танатос качнула головой, ей было плевать на судьбы рода Кетсии и саму Амару, но последнюю любил её отец и она была готова помочь ему. Даже, если это значил, что он примет эликсир, чтобы состариться с ней и умереть. Сайлас ещё с полминуты смотрел на Клауса и Элайджу, затем поцеловал дочь в щеку, сообщив о планах на Бонни Беннет, и ушёл. Элайджа удалился следом, не выдержав слишком много информации на сегодня, а часы едва пробили после обеда. Танатос хищно обошла гостиную, её и Клауса взгляды не отрывались друг от друга. Она могла уйти, но куда? Для чего? На сегодня у неё не было планов. — Здесь скучно, — закатила глаза Танатос, ставя бокал на столик, она подхватила свою накидку и, взяв Клауса за руку, пошла к выходу. Когда они скрывались в доме Беннет, Танатос узнала, за городом есть небольшое ранчо и ей хотелось снова оказаться в седле, почувствовать мощь жеребца под собой. Одной идти было невыносимо, отец был зациклен на мысли о Амаре. Клаус и понять не успел, когда они оказались у ранчо, у которого основатели заказывали кареты на бал Майклсонов. Всё же его этот факт волновал меньше всего, он смотрел, как бессмертная, словно ребёнок, бежала к лошадям, сбросив обувь. Для него оставалось загадкой незримое притяжение к богоподобной женщине, но жаловаться он не смел. Возможно, это лучшее, что с ним произошло в последнее время. Владелец вышел к ним, Клаус внушил мужчине не обращать на них внимание. Танатос поглаживала рыжего жеребца, что-то шептала ему и целовала его морду. Клаус никак не мог понять, как в ней уживались воин и обычная женщина. — Вы зациклены на войне друг с другом и упускаете самое прекрасное, — её улыбка была очаровательной. Клаус не мог не улыбнуться в ответ. — Не ты ли была страшным воином? — он погладил жеребца. Танатос фыркнула и ловко запрыгнула на спину животного. Клаус последовал её примеру, выбрав лошадь рядом. — Была и есть, о мой милый Никлаус! — рассмеялась Танатос, готовясь пустить жеребца галопом по полю. — Но никогда не забывала жить. Клаус смотрел ей в спину. Танатос была большой загадкой, хоть ничего не скрывала, чем только сильнее манила. Они провели на конях несколько часов, говорили о детстве друг друга. Клаусу искреннее интересно было слушать рассказы Танатос о её взрослении в окружении множества ведьм, учивших её своим тайнам, как лучшие мастера меча учили её сражаться. Клаус понимал, их детство почти не отличалось, Майкл был лучшим воином и учил своих сыновей. Конечно, Эстер не учила его магии, как оказалось, с естественных причин. Клаус давно не чувствовал такой лёгкости, так ещё и компании той, кого считал врагов в самом начале их знакомства. Сейчас Танатос была перед ним самым невинным созданием, совсем не похожая на ту, которой была ещё вчера. И он понимал её, сам большую часть времени скрывался под маской жестокого первородного гибрида. Но всё же его кровожадность была частью его натуры, как и у Танатос. У них было достаточно общего, чтобы понять друг друга. Пара несколько часов прокаталась на лошадях, перед тем как вернуться в особняк Майклсонов. Танатос громко смеялась и пыталась повторять движение медленного танца, ей хотелось узнать об упущенном как можно больше, чужих воспоминаний было мало, точнее это было не то. Хотелось почувствовать эмоции. И она их чувствовала. — Прости, танцы перед кострами должно быть совершенство, — с улыбкой на лице Клаус прижал ладонь к груди. Танатос закатила глаза, чувствуя в голосе сарказм. Бессмертная направилась к мастерской гибрида, зная дорогу по его воспоминаниям, она хотела видеть его мастерство. Клаус послушно направился за ней, внутри комнаты он стал у холста со свежей работой, чтобы прикрыть её. Он не хотел, чтобы она увидела эту картину. — Это прекрасно. Мне никогда не было подвластно искусство, —фиалковые глаза с восхищением смотрели на каждую картину. Две тысячи лет назад она так смотрела на статуи и не могла не превозносить мастерство скульпторов, способных так детализировать тело в камне. — Мой отец считал войну одним из видов искусства, — Клаус слегка наклонил голову, Танатос обернулась к нему. — Да, но оно не так прекрасно. Танатос стало любопытно, что Клаус прячет за спиной. Она сделала вид, что направляется к выходу из мастерской, чтобы он последовал за ней, затем быстро обошла его и застыла перед холстом. Там была она. Внизу были люди, тянущие к ней свои руки, словно молились ей, умоляли её, сама Танатос стойко стояла, сжимая в ладонях рукоять меча, смотря вперед с гордо вздёрнутым подбородком и стоя на тёмном камне. За её спиной были тучи и грозы. Саму её гибрид облачил в тёмное платье с металлическим корсетом поверху. Картина была мрачно, много тёмных оттенков, но выделялись открытые участки бледной кожи и её глаза. Фиалковые глаза смотрели решительно, но в них было и сожаление. Это было прекрасно. Прежде никто не вдохновлялся ею на что-то подобное. Хотелось прикоснуться к картине, но Танатос отдёрнула себя. Клаус тихо стоял позади неё, остерегаясь реакции. Он сам не знал, что двигало им прошлой ночью стать и изобразить её. Именно такой он видел её, несмотря на свою воинственную и сильную натуру, глаза же показывали её душу. Танатос посмотрела на Клауса под новым углом, она сама себе не отрицала, что это мужчина был властным и это манило её, не хуже войны в своё время. Или так сказывается два тысячелетия заточения? Точного ответа не было. Но Танатос была точно не проти снова ощутить на себе крепкие мужские руки, губы и всё остальное, что в себе несут плотские утехи. И она не стеснялась показывать свои желания, или делать всё для их исполнения. Танатос подошла к Клауса, их губы соприкоснулись в поцелуе. Казалось, гибрид и сам этого хотел. Его ладони крепко сжали тонкую талию, они вышли из мастерской и на слепую направились к гостиной. Танатос сбросила на пол свою накидку, садясь на колени Клауса. Взгляд гибрида был пьяным от предвкушения, вкусить плоть божества, ведь бессмертная не могла быть обычной ведьмой, воином. Нет, она точно божество. Клаус припал к её ключицам, одной рукой стягивая с плеча часть платья и оголяя одну грудь с набухшим соском. Боги ему свидетели, как же хотелось попробовать её кровь. Казалось, Танатос прочла его мысли, она направила его к своей шее, открывая ему полный доступ. Клаус не долго думал, под губами появились острые клыки и он впился в артерии, Танатос застонала, сильнее возбуждая его. Кровь была невероятно сладкой, не хотелось останавливаться и продолжать пить, но Клаус заставил себя отстраниться. Раны быстро затянулись, он языком слизал остатки крови с бледной кожи. Танатос злобно зашипела, сперва Клаус не понял, что было причиной этому, пока не услышал голос. — Клаус! Кэролайн Форбс. Боже, он забыл о её существовании, его полностью заполонила бессмертная. Клаус не отрицал своей симпатии к этой блондинке, но она его утомила своими попытками манипулировать им, пытаться как-то изменить. Теперь у него был новый объект вожделения. Казалось, сама Танатос не была против этого. — Клаус! Ты должен мне помочь! — Клаус поправил платье Танатос, продолжающей восседать на нем. Кэролайн ворвалась в гостиную и оторопела, явно не ожидая такого зрелища. — Для чего пожаловала? Танатос с явной неохотой встала с колен Клауса, ей не нравилось, что эта блондинка помешала им и прогнала всё наваждение. Кэролайн переметнулась с ноги на ногу, не зная, что ответить, как реагировать, что ей делать. — Елена украла мое платье... Клаус фыркнул. Он забыл, этим вечером старшеклассники имели выпускные танцы перед вручением аттестатов. Видимо, его сестра тоже собиралась отправиться туда со своим смертным парнем. Елена Гилберт продолжала оставаться главной проблемой для свои же друзей, желающих, чтобы она вернула себе человечность. И вот Кэролайн Форбс пришла к нему со своими проблемами, пока сама перед этим дала понять, что не собирается давать ему шанс. Лицемерно. — Твои платья не моя забота, Кэролайн. Клаус встал и последовал за Танатос, оставляя девушку одну в гостиной. Бессмертная решила, что эмоций с неё на сегодня хватит и стоит отправиться в маленькое убежище, заброшенный домик в лесу, который она магией привела в порядок. На пороге дома она обернулась к первородному, на лице появилась легкая улыбка. — Что будет потом? — Мой отец получит, что хочет, твои брат и сестра получат, что хотят. А я...не знаю. Может посмотрю на мир. — Тогда я готов показать тебе мир, — улыбнулся Клаус. Танатос кивнула и исчезла, оставляя после себя легкий аромат чистой кожи. Она, правда, была богиней и ему хотелось поклоняться ей.