Birth of death

Клаус налил в каждый стакан по порции бурбона, Хейли закинула ногу на ногу, сидя в мягком и уютном кресле. Она не чувствовала какой-то ужас или страх перед первородным гибридом, её больше волновали бессмертные, они могут посчитать, что у неё есть какая-то информация о лекарстве. Клаус протянул ей стакан с выпивкой, усмехнулся, словно они были старыми друзьями, хотя ещё пару часов назад именно он спас от людей Кэтрин Пирс, та старательно убирала всех, кто был причастен к поиску лекарства. Клаусу нужно было знать о бессмертных как можно больше, особенно после того, как один из них легко свернул шею и ему и его сестре, так ещё и меч забрали. Кто же они для него? Друзья, союзники или враги? — Как много ты знаешь, если Катерина решила избавиться от маленького волка? — Достаточно. Может быть, даже больше, чем знал Шейн, — ухмыльнулась Хейли, принимая угощение. — Информация за информацию? — Маленький волк ищет свою стаю. Я прав? — его ухмылка стала ещё шире, когда он понял, что ответ будет положительным. Но он готов был дать ей то, что она так хотела, ведь по итогу больше получит только он. — Говори всё, что знаешь. И Хейли рассказала всё, что знала от Кэтрин. Не зря вампирша живет уже полтысячелетия, успела насобирать нужных знакомых вокруг себя. Так что девушка рассказала, что вторым бессмертным была девушка, чье имя было забыто историей, чья жажда крови была не хуже, чем у Клауса. И только те, кто верно следовал за Кетсией знал, девушка была дочерью бессмертного. Клаус вспомнил фиалковые глаза, но он так и не смог понять, почему не смог рассмотреть её лицо. А Хейли продолжала рассказать, бессмертная должна быть достаточно сильная, чтобы легко противостоять целому ковену ведьм, а первородные должны быть для неё и отца чуть больше, чем обычные смертные. Были даже сведения, что Сайлас и его дочь были уважаемыми магами, чтили их на ровне с богами. — Если ты встретился с кем-то из них и остался жив и цел, тогда ты их не интересуешь, — пожала плечами Хейли. Ей только и оставалось надеяться, что она не будет интересна бессмертным. Слухи умели распространяться неимоверно быстро, а о двух двухтысячелетних существах ещё быстрее. И Хейли знала, что они ищут, но не знала, где они его найдут. — Они забрали мою вещь, — не согласился Клаус. Хейли насмешливо вскинула брови, чувствуя себя слишком уверенной рядом с гибридом. Легко было понять, ему не нужна её смерть, она может быть приманкой для Кэтрин Пирс, желающей её смерти. — Меч? — Хейли уловила изменение лица Клауса, пусть это было коротким мгновением, но она весь разговор только и смотрела на него. — Он и не принадлежал тебе. Шейн считал, что несмотря на свои силы, бессмертные могли не брезговать брать оружие в руки. Информации всегда было мало, но даже в тех крупицах никогда не упоминался Сайлас с мечом. — Нравиться верить, что его дочь вырезала своих врагов? — усмехнулся Клаус. Ему несложно представить царственную женщину с двуручным мечом в руках, кровь её врагов окрасила бы одежду и кожу в алый, но лицо она и не мог представить. Только два фиалковых огонька. — Верю, — Хейли повторила его улыбку.

***

Танатос скривилась, не скрывая своего недовольства современными развлечениями. Не было того изыска, как два тысячелетия назад. Сайлас умело устраивал пиры в честь её возвращений, на которых почитались боги Олимпа. Танатос любила такие празднества, особенно, наблюдать за подхалимами, желающими получить её руку, они получали только унижение. В поле зрение попала Елена Гилберт, губы бессмертной изогнулись в презрении. Для неё было слабостью умение вампира отключить свои эмоции. Будь она на месте этой девушки, искала бы виновного в смерти своего близкого человека и заставила бы заплатить высокую цену. Собственно, частично этим и была занята Танатос, она искала того, кто мог забрать лекарство или того, кто поможет его найти, пока Сайлас вместе с Бонни готовились завершить треугольник. На бледном лице Танатос растянулась довольная улыбка, мимо неё пронесся золотисто волосый ураган, которому она совсем недавно свернула шею. Она смиренно последовала за ней, ловко обминая подростков. Ребекка прижимала к стене парня, они целовались, его руки блуждали по телу девушки. Танатос взяла Ребекку за локоть, развернула к себе, немедля, она впилась в её пухлые губы поцелуем. Первородная заметно растерялась, но быстро взяла себя в руки, запустила пальцы в темные локоны незнакомки. — Можем развлечься втроем, — хохотнул рядом стоящий парень. Танатос отстранилась от Ребекки, одним четким движением ударила парнишку затылком о стену. — Пойдем, — прошептала в губы Ребекки Танатос, когда первородная открыла рот в удивлении. Бессмертная переплела их пальцы, повела коридорами незнакомого особняка, ориентируясь по нему только благодаря воспоминаниям охотника и ведьмы. Она могла бы по достоинству оценить этот дом, но он был полон паяных подростков, запах дешевого алкоголя раздражал неменьше. Они вошли в просторное помещение, стены были книжными стеллажами, что мигом привлекло внимание Танатос. Несколько парочек, целующихся по куткам библиотеки, остановились и смиренно вышли. Ребекка враждебно смотрела на Танатос, на чьем лице была приветливая улыбка. — Чего тебе надо? — К чему такая враждебность? Признаю, за мной вина, — Танатос приложила ладонь к сердцу. — Жаль было сворачивать такую прекрасную шею. Ребекка рефлекторно обхватила горло, её светлые глаза пробежались по одежде. Ей казалось, что Танатос ограбила музей античности, слишком сильно весь её вид напоминал греческую богиню. Но Танатос было комфортно выглядеть так среди современности. Фиалковые глаза с озорством смотрели на девушку, она взяла со стола нож для бумаги, быстрыми шагами подошла к первородной. Ребекка хотела на вампирской скорости убежать, но Танатос ловко поймала её за руку, прижала к стене и сделала надрез на ладони. — Какого черта?! — Кровь весьма интересная вещь, в ней хранятся наши воспоминания, — Танатос продолжала смотреть в глаза Ребекки, когда слизывала кровь с раны. Жизнь длинною в тысячу лет с пробелами проносилась перед глазами, оставляясь в сознании. Танатос нравилось поглощать знание других, изучать все пробелы так легко и быстро, но скверное настроение оставалось, первое тысячелетие так и оставалось пустым в её сознании. — Чего ты хочешь? — Ребекка опасливо смотрела на Танатос. Никто не знал, как противостоять бессмертным, на что они способны. И Ребекка боялась, что бессмертная легко может убить её. Танатос лениво обошла Ребекку, изучая её внешность, намотала на палец светлую прядку и отпустила. — Словно Афродита спустилась с Олимпа, — широко улыбнулась бессмертная. — Друзья, недруги или кем они приходятся тебе и твоему братцу украли у моего отца одну вещь. То украли вы, я уже вернула, — она достала из-за спины меч, села в кресло, опирая руки о рукоять оружия. Ребекка заметно сглотнула. Перед ней сидела не просто когда-то знатная особа Греции, а очень опасный воин, отчего первородная вспомнила отца. Их взгляды были похожи. — Мне нужна назад эта вещь, солнцеликая моя. — Если бы эти идиоты имели лекарство, то Елена Гилберт была бы уже человеком, а не позором вампирского существования, — Ребекка взяла себя в руки, поняв, что Танатос совсем не интересует её смерть. — Мне плевать у кого оно, — Танатос с ухмылкой на лице подняла меч, кончик которого уперся в живот Ребекки. — Я хочу, чтобы его вернули нам. Понимаю, у всего есть своя цена. И я могу дать тебе то, что ты так желаешь, — прошептала бессмертная. Она прикрыла глаза, углубляясь в воспоминания первородной, ища нужную ей информацию, рычаг давления. Ребекка застыла на месте, внимательно всматриваясь в задумчивое лицо Танатос. — Ты не можешь дать того, что я так хочу, — прошептала она. Конечно, каким бы сильным существом не была Танатос, она не способна на многое, да? — Может, ты хочешь вернуть любимого брата? — прошептала Танатос, медленно открывая глаза и наслаждаясь удивленным лицом Ребекки. — О, а может ты желаешь оплодотворить свое чрево? — кончик меча сильнее уперся в живот первородной. Ребекка обхватила острое лезвие, собираясь убрать его от своего тела, но Танатос была сильнее. — Ведь какая жалость, твоя мать, создавая вампиров, постаралась сделать так, чтобы у её милых детей не было собственных детей. — Ты не можешь исправить это, — медленно проговорила Ребекка, сердце болезненно сжималось. Танатос давила на самое больное и, казалось, смаковала этот момент. — Ты так считаешь? — ухмылка переросла в хищный оскал. Танатос неспешно встала, продолжая упирать кончик меча в живот Ребекки, которая села в кресло напротив. — Ты, твои братья и все после вас созданы по нашему подобию, но получили так много слабостей. Я же могу исправить одну из них, подарить тебе желанного ребенка в чреве, а всё что нужно взамен, дать мне лекарство. — Думаешь, я за столько лет не пыталась?... — Ведьмы современности ничтожны, — Танатос резко перебила Ребекку. Ей не нравился даже намек на сравнение с новыми поколениями ведьм. — Прячутся по своим норам, в мое время их уважали и боялись. Они слабые и ничтожные, ничего толком неумеющие. Я же могу исполнить твое желание. Ребекка хмуро смотрела на Танатос, словно она укладывает сделку с Дьяволом, шепчущем тайные желание на ухо, клятвенно уверяя, что всё исполнит. Первородная не могла отрицать, этот голос пел сладко, а не согласит, а не согласиться было мучением. Ребенок — это всё чего так желала Ребекка на протяжении десяти веков, а Танатос могла дать ей это. — Если я помогу тебе, — она с прищуром смотрела на бессмертную. — Ты дашь мне то, что я хочу? — Будет лекарство у тебя, или ты будешь знать, где оно, — Танатос быстрым движением спрятала меч за спину. — Тебе стоит прошептать мое имя, — она наклонилась к уху первородной. — Танатос, — прошептала. Бессмертная прокусила себе губу и припала с поцелуем к первородной, прокусывая и её губу. Кровь смешивалась, словно они скрепляли договор. Ребекка распахнула глаза, но Танатос уже не было в комнате, только едва уловимый аромат. Она прикоснулась кончиками пальцев к губам, всё ещё ощущала терпкий поцелуй Дьявола в подобие прекрасной женщины.