DarkShield. Кладбище историй

      Он не болел каким-то определенным заболеванием. Он был психопатом с целым букетом психических отклонений. И он действительно сделал одолжение своим «странным» друзьям, добровольно закрыв себя на острове, расставив тут и там предупреждающие таблички. Так можно было избежать жертв. Но разве другие понимали это? Любопытные самоубийцы частенько наведывались на остров, подпитывая страхи Альфедова, взращивая у него новые привычки и меры по защите самого себя. Он стал меньше спать, чтобы не пропустить угрозу, большую часть дня тратил на проверку своего острова на наличие камер и других устройств, благодаря которым за ним можно было следить. Он стал всё меньше походить на самого себя. Неопрятный и помятый, нервный и дерганный. И невероятно опасный. Как же не повезло Джасту, который в один из дней решил наведаться к приятелю. У него, как и всегда, была одна цель — вывести на эмоции и подшутить. Странности Альфедова давно переросли в шутку среди друзей, которые и сами начинали слегка сходить с ума.       Как только Альфедов, который занимался поиском камеры в поле под вечер, совсем забыв покормить даже бедных животных острова, заметил приближающегося Джаста, он сразу начал сверлить его взглядом, думая, что от этого он испарится. — Стой где стоишь! — крикнул он, понимая, что его план не работает. — Брось, ты чего такой негостеприимный? — крикнул ему в ответ чёрт, начиная улыбаться. Он видел в Альфедове лишь забавного психа, не более. — Ты не мой Джаст, уйди, галлюцинация! — парень вышел из зарослей пшеницы, продолжая смотреть на пришедшего.       Такие слова лишь веселили его. Он — галлюцинация! Джаст даже посмеялся, продолжая идти на Альфедова. Он-то прекрасно знал, что является настоящим. Но вот только сам Альфедов, чьи расстройства лишь прогрессировали без должного лечения, не понимал этого. Ему было более чем очевидно, что он видит лишь галлюцинацию его любимого человека. В нём начала бурлить ярость. Как что-то могло притворяться его любимым человеком, которого он так давно не видел? Как это что-то посмело смеяться над его словами? Парень сжал кулаки и поджал губы. Его идеализированный образ Джаста всегда был с ним — он грезил о нём перед сном, частенько выстраивал в голове диалоги с ним, при всём этом добровольно закрываясь от него. То ли из-за чувства, что он может разочароваться в настоящем Джасте, то ли из-за понимания, что он ненароком может сделать ему больно в приступе психоза. — Убирайся, ты — не Джаст. Ты ведешь себя странно! — продолжал кричать он, несмотря на то, что Джаст был уже близко к нему. — Да-да, — улыбаясь, кивнул он, — я — не он.       Для Джаста же это была игра. Они ведь вместе так хорошо проводили время на теперь навсегда замершем острове. Шутили друг над другом, смеялись. Иногда ссорились, но в конце мирились. Для него ничего не поменялось. Он отказывался воспринимать тот факт, что долгое заточение во льдах, будучи в сознании, негативно сказалось на Альфедове. Что он уже не тот человек, которого он помнил. С ним нужно быть аккуратным и правильно подбирать слова, чтобы не вызвать негативную реакцию. Ах, и это ведь Джаст не знал о влюбленности своего друга. Не знал, что долгое время сильные чувства раздирали изнутри, подпитывая безумие, и что они прямо сейчас вызывали в Альфедове желание уничтожить, избавиться от странно-противной копирки его любимого. — Убирайся, ты слышишь меня?! — срывая голос вновь крикнул Альфедов. В его словах слышалась прямая угроза.       Тут он вспомнил про железный топор, который так удобно находился за его спиной. — Слышу, но зачем уходить? — Джаст подошёл совсем близко, стоя буквально в паре метров, — ты тут закрылся, никого не видишь. Ну разве приятно быть здесь одному? Вот я и пришёл в гости.       Ядовитая улыбка на губах галлюцинации вызывала приступ рвоты. Нет, его милый Джаст не стал бы выглядеть так. Его улыбка воодушевляла и расслабляла, вызывала бабочек в животе. А смотря на это хотелось лишь стереть эту похабную улыбку любым способом. — Ты — не он, — процедил сквозь зубы Альфедов, медленно убирая руку за спину. — А, да, прости. Я действительно просто твоя галлюцинация.       Резким движением Альфедов выхватывает из-за спины топор и ни секунды не раздумывая замахивается на Джаста. Расслабленный парень даже и не думал уворачиваться. Острие входит в левую височную долю Джаста, проламывая череп. Умирает он сразу, на его лице даже не застывает гримаса боли или ужаса, оно просто было расслабленно. Тело вместе с топором в черепе падает на землю, а Альфедов некоторое время смотрит на то, как из головы галлюцинации вытекает кровь. Разве до этого он мог убивать галлюцинации? Присев на колени, парень вынимает топор из головы псевдо-Джаста, проводит ладонью по ране, после оставляя кровавые следы на белых волосах. Наклоняется и прижимается ухом к груди трупа. Нервно улыбается. Никакого сердцебиения нет, но тело всё ещё было тёплым. Кажется, это настоящий человек. Это его Джаст. Топор был откинут в сторону, а Альфедов вновь прижимается телу, приподнимая и обнимая его. Он ещё не в полной мере осознал, что сделал, поэтому реакция была не такой, какой должна быть у нормального человека. Он начал смеяться, утыкаясь лицом в грудь трупа. Ему нравилось, что любимый человек был рядом и смешила ошибка, которую он совершил. Перепутал! Ну с кем не бывает, верно?       Начинало темнеть. Факела, расставленные по острову приятно освещали местность. На небе начала появляться полная луна, проглядывались звезды. Атмосфера этого места была прекрасно-романтичной. Хотелось танцевать от всех тех тёплых чувств, которые он резко начал испытывать. И партнёр для танца у него был. Встав на ноги, Альфедов, потянув за руки, поднял на ноги остывающее тело. Придерживая, чтобы тот не упал, за талию левой рукой, своей правой ладонью он взял левую ладонь Джаста, вытягивая руки. Пытался раскинуть мозгами, вспоминая мелодию, которая могла бы подойти под ситуацию. Конечно был вариант ненадолго отойти и просто включить пластинку, но оставлять любимого желания не было. Решив сымпровизировать, Альфедов начал негромко напевать ритм, который сам только что придумал, делая левой ногой шаг в сторону, поворачиваясь на девяносто градусов. После шаг вперёд правой ногой, поворот и приставление ноги. Шаг назад левой, поворот. — Тан-тан-тан, тан-тан-тан, — напевал себе под нос Альфедов, то всматриваясь в лицо Джаста, то прижимая его к себе, смотря на его спину.       Ноги трупа волочились по земле, кровь продолжала стекать по лицу, пачкая одежду. Но на эти маленькие неудобства Альфедов совсем не обращал внимания. — М-м-м, м-м-м, м-м-м… — протягивал он, начиная делать шаг назад левой ногой, а после поворот на сто восемьдесят градусов. Шаг вперёд правой — круговорот.       Улыбка становилась всё шире, несмотря на постепенное осознание всего произошедшего. Он убил своего любимого, человека, ради которого так долго боролся с безумием, из-за которого он скрылся на уединенном острове, желая защитить. И который сам пришёл к нему. Но теперь он не уйдёт.       На улице стало совсем темно, территорию вокруг освещали лишь факела. При таком освещении застывшее выражение на лице Джаста выглядело особенно прекрасно. Альфедов прервал свой танец, замерев, вглядываясь в знакомые и до боли родные черты лица. Уже спустя пару секунд он падает на колени вместе с трупом, голову которого кладет себе на колени. Пачкаясь в крови, он проводит ладонью по волосам, щеке и шее, ощущая его фантомное тепло. По собственным щекам начинают катиться слёзы. Он не уберег и сам убил своего человека. Но ведь пытался! Впрочем, слёзы от боли и обиды резко стали слезами ярости. Он ведь действительно старался, но этот идиот всё испортил! Сам пришёл и начал валять дурака!       Хотя, уже ведь нет разницы, верно? Он всё равно мёртв. И они навечно вместе…