Мы одинаковые

      Наоми только-только открывает глаза на следующее утро. Чуть морщится, пытается привыкнуть к тусклому свету. Чувствует себя крайне паршиво. Еще вчера она на мгновение забыла об отсутствии ноги и хотела встать. Ее память восстанавливается с отражением боли.         — Как дела, моя маленькая леди? — слышится голос из-за угла.          Ее сердце тут же сжимается ровно так же, как и кулаки. Наоми смотрит в сторону, откуда идет звук, но там никого нет. Оглядывается чаще: ей становится еще страшнее. Как только Наоми понимает, что в комнате никого нет, остается лишь напряжение. Ей просто слышится. Нервно вздохнув, она замечает красную нить на запястье, к которой привязан листочек. Недолго думая брюнетка срывает его и разворачивает, тут же принимаясь читать.          «Спаси меня. Я заблудился, смотря в зеленые глаза, я все еще молился.  От тоски сгорая, я любил и ненавидел. Гнев мой полон горя, но я все больше гасну, смотря на реки слез, что стекают с твоих щек. Найди покой со мной, прошу! И я забуду весь твой грех, за который платишь кровью. Лишь раз хочу тебя увидеть, обнять и увести тебя с собою, туда, где беды не имеют власти, и мы простим друг друга за каждую слезинку.   А вообще, иди на хуй. Не умею я стихи писать.   Тварь   PS: я изменюсь ради тебя, моя маленькая леди».         Ее глаза округляются, а сердце замирает, по телу пробегает мрачный холод. В душе полный хаос: шок, страх и явное непонимание смешиваются только сильнее.          «Люблю?» — лишний раз думает она.         По комнате проносится смешок, и ее яростная улыбка растекается чуть ли не до ушей.          — Ты серьезно?          С особым удовольствием разрывает лист на мелкие куски. Будь возможность, она бы встала, зажгла свечу и превратила бы его слова в пепел.          — Да как ты вообще смеешь любить меня? — обращается она в пустоту, будто уверенная, что он слышит ее.          — Кто же на такое решился? — С легкой усмешкой Юта оказывается в проходе.          Брюнетка на мгновение пугается. Увидев Юту перед собой, отвечает:         — Этот психованный папаша стихи мне тут написал с желанием простить меня. — Ее злость растекается внутривенно. — Это он должен стоять на коленях и просить прощения.          — Объект его сильнейшей ненависти атаковал его сердце. Не ожидал, — Оккоцу садится рядом с ней, смотрит на гипс на более-менее целой ноге. — Я бы еще по рассуждал о нем, но времени довольно мало.          — Да-да, план действий. Я сама уже придумала, но ты сиди и вноси правки, — с некой детской наигранностью произносит девушка, парень с переживанием и подозрением покосился на нее.          Она выкладывает все вкратце, лишь с некоторыми пояснениями. Брюнет внимательно слушает ее и, как только рассказ подходит к концу, наконец-то говорит:         — На удивление, мне нечего добавить. Ты достаточно быстро поняла всю ситуацию и свою ценность, — Юта водит пальцем по краю ее койки, задумавшись.         — Подожди, есть вещь, которую я бы хотела добавить, но на всякий случай лучше уточню у тебя. Все же ты их дольше знаешь и их реакцию на выходки наверняка уже выучил.         И вот здесь они обговаривают все детально, убрав каждый риск в реакции главарей. Сходятся на определенных условиях и оценивают их поведение при каждом ее слове.          — Цени меня. Не думаю, что кто-то из них будет так же мыслить, — посмеивается Наоми.         — Звери, готовые драться за свою жизнь в тепличных условиях, не вырастают, — в небольшом смятении говорит Юта, — именно поэтому ты немного меня пугаешь.          — Пугаю? Серьезно? Мы вроде на одной стороне сражаемся, — она недовольно указывает на него пальцем.         — Я не так уж хорошо тебя знаю, чтобы угадать, что ты можешь выкинуть, — он с легкой улыбкой выдыхает. Оккоцу поднимается со стула и направляется к выходу. — Ну а мне пора, скоро за тобой придут.          Брюнетка осталась в слабом замешательстве и с такой же забавной улыбкой от того, что способна у кого-то вызвать страх. Хотя на самом деле Юта лишь переживает за свой план.   ***         — Выяснил, что просить будет? — Гето ждет его на первом этаже.          — Упорно молчит, — Юта с тяжестью вздыхает.         — А кто говорил, что вы поговорите наедине, ты расположишь ее к себе и все с легкостью выведаешь? — продолжает Сугуру.         — Все люди ошибаются. В этом случае я не учел ее недоверие ко всем, пусть она и находилась в этом доме. — Оккоцу сразу направляется к выходу из дома. — Да и просто примите тот факт, что она не дура.    ***         — Наоми! Доброе утро, — Гето с легким стуком заходит к ней с небольшим подносом. — Я тебе тут завтрак принес.          — Утро для меня еще долго не будет добрым, — с хмурым видом она оглядывает ногу.         — Правда? Но сегодня ведь очень важный день, — сказал он, присаживаясь рядом. — Какие планы на эту встречу?          — Не очень надежные, — Наоми забирает тарелку с супом.         — Расскажешь? — Сугуру водит пальцами по её шее, поглаживая.         — Ладно, расскажу, — кладет ложку себе в рот и жует, смотря, как брюнет с надеждой ожидает её ответа. — Только не сейчас. Когда все соберемся и начнем переговоры, тогда и узнаешь.          — Может, я смогу подкорректировать твои требования? — все еще надеется Сугуру.         — Нет, — девушка с раздражением выдыхает. — Лучше скажи, через сколько мы поедем туда… Или здесь все произойдет?          И Гето сдается:          — Через час выезжаем.    ***         В то же время Оккоцу приезжает на место, где пройдет собрание, минует через пару залов с музыкой и громкими разговорами до дверей хозяина помещения. Краткий стук — и через пару секунд он заходит, сразу увидев троих человек.          — Что выяснил? — Тоджи сразу переходит к делу.         — Ничего. Она молчит, — Юта проходит и садится напротив двух мужчин, выпивающих тридцатилетний коньяк.          Тут же раздается насмешка от сидящего рядом, и следом он произносит с ухмылкой:         — Вас к стенке приперла девчонка-инвалид, — Хакари по-хозяйски разваливается на диване и смотрит в сторону подчиненного, сидящего не менее нагло. — Намечается что-то интересное, да, Кашимо?          — Намечается неплохой процентик за прогон, — Хаджиме с улыбкой смотрит на Фушигуро.         — Насчет этого, — Оккоцу обращает на себя внимание и с уже собранной информацией решает начать обсуждение важного. — Я проанализировал ваши предложения, прогнозы и требования, поэтому предлагаю…         — Ты хоть понимаешь, насколько ты скучный человек? — перебивает его Кинджи с недовольным выражением лица. — Слишком аккуратный в своих действиях.         У Юты дергается глаз. Снова он за свое: пытается научить других жить, по крайней мере смотрится это именно так.          — Когда там уже Наоми приедет? — в отличие от остальных, Кашимо не слишком заинтересован разговорами о смысле жизни и цифрах.   ***         Время идет, созванные люди постепенно собираются в заведении Кинджи. Дорого одетые люди со сверкающими часами на руках и украшениях слишком выделяются из общей толпы — и все это благодаря их статусу. Есть гости и менее вычурно одетые, точнее, их большинство. По помещению вечно разносятся разговоры с предположениями, зачем их всех собрали здесь и что будет обсуждаться. Впрочем, это лишь общая обстановка.         — Вылезайте, — говорит Чосо, паркуясь у какого-то отеля между машинами кого-то из посетителей.          — Ну-ка, полезай на ручки, — Гето выходит из авто и тянет за собой Наоми, сразу подхватывая ее на руки и ощущая хрупкую хватку вокруг своей шеи.         — Странное место для собрания, — с подозрением проговаривает девушка, оглядывая высокое здание пятизвездочного отеля с большими балконами.         — А мы и не совсем туда, — с легкой улыбкой Сугуру шагает за Чосо.          Они проходят внутрь, и Чосо отходит к швейцару с красным платком в кармане пиджака, что кажется странным. Остальные носят белые. Возможно, это потому что он был главным, хотя стоит ему начать сопровождать их к служебному лифту, все становится понятней.          Белые перчатки из тонкого, идеально-белого шелка не касаются кнопки верхних этажей, с номерами и ресторанами на крыше. Палец, обтянутый белоснежной тканью, касается кнопки минус третьего этажа. Двери со скрежетом открываются, и показывается еще одна дверь. Он открывает ее и с небольшим поклоном пропускает внутрь. В нос сразу ударяет приятный аромат, за которым следует то, что пытались скрыть: запах дорогого алкоголя, сигар и, возможно, какой-то травы. В остальном это едва заметно, в отличие от вычурной музыки разных жанров.          Встреча назначена не в отеле — там, скорее всего, просто отмывают деньги, заработанные на минус третьем этаже. В казино. Игровые столы, автоматы, рулетки — все это издает расслабляющий звук или это эффект от свечей. Единственное, что можно сказать с полной уверенностью об этом месте, — людей вдвое меньше, чем вечерами и ночами. Нельзя сказать, что все здесь знают, кому принадлежит заведение. Скорее, это обычные бизнесмены, любящие азарт и способные выбросить пару миллионов, попробовав идти ва-банк.          — Рассматривай, пока можешь, нам не сюда, — усмехнулся Гето, увидев ее улыбчивый взгляд с искрой интереса.         Он говорит правду. Троица сразу направляется к двери на противоположной стороне от входа. Как только они заходят туда, сразу становится ясно, что они на месте. Увидев двух людей из верхушки, все на мгновение притихают, но тут же возвращаются к гоготу между собой. Их максимум тридцать, но помещение достаточно большое, чтобы казаться на четверть пустым. До ушей тут же начинает доноситься гул их шепота.         — Эта та, которая убила Мей Мей?         — Почему господин Гето несет ее на руках?         — У нее же раньше была нога?         — Кто додумался ее сюда привести?         — Я думал, она просто игрушка в их руках.         — Собрание как-то связанно с ней или ее просто привели посмотреть?          Наоми слышит все, смотрит на них и знает, что кто-то ее узнал, но сама не может никого вспомнить. В тот день она видела лишь тени с красными глазами. Сугуру усаживает ее на мягкий зеленый диван в центре и пытается отойти, но получается не сразу из-за ее мертвой хватки, как будто просящей не бросать ее.         — Не переживай, я буду прямо за тобой, — шепчет он ей на ухо, еле заметно целует в висок и отдаляется.         Пока она смотрит на точно такой же диван напротив и стол между ними, старалась сосредоточиться на своих мыслях, а не на шуме вокруг.         — Вы почти опоздали, — Годжо тут же оказывается рядом с Сугуру и Чосо, уже красуясь со бокалом шампанского в руке.         — Когда ты поймешь, что не дано тебе пить? — Чосо бросает взгляд на шипящую жидкость с пузырьками в его фужере и следом — на ледяные глаза.         — Когда ты поймешь, что у тебя странные вкусы в женщинах? — передразнивает в его же манере Сатору, стараясь отзеркалить его выражение лица.          — Они в кабинете? — Гето убивает зачаток их спора, резко переводя тему на начальство.          — Да, но Сукуна так и не приехал, — Годжо смотрит на спину девушки, наклоняется к ней и с надменной улыбкой произносит: — Эй, бомжиха, пошли пройдемся, потом потанцуем? А потом уйдем в закат.          — Очень оригинально, — Наоми поворачивается и без капельки смеха в глазах не отводит от него взгляд. — Так нравится тратить свое время на меня? Влюбился?         Годжо отстраняется в попытке не доставить Чосо новой работы с ее носом. Все же Юту надо слушать.          Спустя пару минут двери распахиваются, и внимание каждого устремляется на вышедшую троицу. Они держатся гордо и важно, хотя Юта выбивается из их трио своей блеклостью. Хакари и Тоджи усаживаются напротив девушки, а вот Оккоцу встает за их спинами. Толпа недоумевает. Она ожидала увидеть и Кашимо, второго в группировке после Кинджи. Быстро сменив фокус внимания, они встают вокруг главарей и смотрят то на них, то на Наоми.          В то же время за их спинами проходит и Хаджиме, держась в тени и не привлекая излишнее внимание. Он встает дальше всех, позади Наоми, наблюдая из далека. Молчание всех внезапной волной перерастает в напряжение, ведь почти никто не понимает, что происходит. Наоми и Фушигуро разделяют в эту самую минуту такие же чувства. Мужчина с фиолетовыми волосами лишь с интересом наблюдает за объектом, который раскрытием рецепта принесет ему неплохую прибыль.          — Что происходит? — решается на вопрос парень ниже главных ветвей власти по статусу. Ему не по себе.          Оккоцу выдыхает и дает краткое объяснение:         — Собрать вас всех здесь было условием для выдачи нам рецепта голубой.        Незнающие ситуации начинают перешептываться, но тут же затихают, услышав голос Тоджи.         — Что ж, диктуй свои требования, — Мужчина закидывает ногу на ногу и с серьезным, даже скорее грозным видом смотрит на нее.          Наоми сжимает руки в кулаки, собираясь с мыслями, и тут же расслабляется, стараясь заработать авторитет среди собравшихся. Это её игра.          — Я тоже не намерена тут надолго задерживаться, — она кидает быстрый взгляд на Юту за их спинами и, набрав побольше воздуха, продолжает: — Первое: в связи с последними событиями, мне нужен хороший протез, чтобы я снова могла ходить.          «Очевидно», — мелькает мысль в голове Фушигуро, и он даже немного расслабляется от предсказуемости.          — Второе: мне нужна защита от любого насилия. Естественно, я понимаю, что по факту я заложник, поэтому она будет действовать, пока я не пытаюсь сбежать или как-либо навредить вам, — брюнетка старается не сводить с него взгляд и казаться как можно более уверенной.         «Прекрасно, если все пройдет хорошо, то они снизят контроль надо мной. Ведь я сама заговорила о границах своей защиты», — она прокручивает в голове мысли сотни раз.         Тоджи одобряюще кивает и, ожидая, что это последнее или предпоследнее условие, спрашивает:          — Что-то еще?          — Да. Я хочу регулярно получать информацию о том, как поживают мои родители и все ли с ними в порядке. По возможности если кто-то готов контролировать меня, то самой иногда с ними переписываться. Также я хочу встретиться с ними. Ну и вы отправите им якобы мою зарплату модели, скажем… двадцать миллионов йен? — Внутри играет переживание, и она не нервно, сама того не замечая, водит пальцами по обивке дивана. Увидев, что Фушигуро собирается что-то сказать,она продолжает: — И самое важное…          «Самое важное? Что она еще там придумала?» — думает Фушигуро, и его серьезный взгляд становится более угрожающим.          — Вы примите меня в свои ряды. Я стану частью группировки и сама буду контролировать производство голубой сакуры, — эти слова стали пиком ее нервозного состояния. Кровь застыла. Наоми только смотрит на его реакцию и ждет.          Внушительный вид Фушигуро испаряется, на его смену приходят нескрываемое удивление и секундный шок. Девушка не видит, но Чосо, Гето и Годжо также впадают в ступор, не веря своим ушам. Никто не понимает, что чувствовать, как будто ее условие — это что-то сверхестественное. Только Хакари  смеется с ее наглости и внутри даже оценил её выпад на неплохую оценку.         — Ты не прихуела? — выпаливает Тоджи, кривя устрашающе лицо. — Я могу убить тебя прямо сейчас.         Та нервно сглатывает остатки слюны пересохшим горлом, но с испугом продолжает:         — Не можешь, больше никто не знает рецепт, — на лице Наоми появляется слабая победная улыбка. Конечно же он бы не лишил ее жизни, ведь дал обещание отцу ребенка. Но говорить о том, что она знает об этом, не стоит.           Между ними проходит напряженная пауза. Все четко по плану. Решение торговаться должно быть принято Фушигуро: пусть думает, что контролирует ситуацию. Так и случается.           — Ты просишь слишком много для человека, буквально находящегося в рабстве, — сейчас Тоджи старается обдумать каждое слово. Он точно не ожидал от нее таких решительных действий.         — Что же вас не устраивает? — с этого момента она перестает пытаться скрывать свою тревогу. Пусть видит, как она напряжена.          — Я точно не доверю тебе производство, — твердо произнес Фушигуро и продолжил: — И встречи с родителями не жди. Тебя не выпустят. О деньгах тоже не мечтай.          «Что ж, самое время замешкаться?» — Наоми так и делает. Для начала немного мямлит непонятное, а следом делает вид, что думает. Через десяток секунд она бормочет с явной нервозностью:         — Но… ладно. я могу отказаться от встречи с родителями, но почему мне нельзя заниматься голубой сакурой?          — У тебя будет слишком уж много свободы, я не могу этого допустить, — фыркает мужчина. — Насчет остального… — Он задумывается на пару секунд. — Тебе будут сообщать, как поживает родня, сможешь уговорить кого-то присмотреть за тобой. Может, напишешь им пару сообщений. Защиту от всех, кто ниже меня, я организую, но Сукуне я приказы не отдаю. Новую ногу, хуй с тобой, приделают. Но сделать тебя частью нашей группировки я не позволю.          — Тогда сделка не состоится, — твердо произносит девушка. — Все же это мое самое главное условие.          — Жди, — Тоджи резко встает и кивает ребятам за ее спиной, чтобы они шли за ним.          Стоит верхушке уйти, как Хакари с нахальной улыбкой обращается к ней:          — Решила рискнуть и по стопам Юты пойти? — Он бегло смотрит за ее спину, на Кашимо.          — Не совсем, — легко улыбается Наоми в ответ и посмотрит на руки, которые трясутся в треморе.          — Забавно получается. Девочка, об которую вытирали ноги, сейчас диктует свои правила, — снова мельком смотрит на парня с голубыми волосами.          — Ну раз уж я здесь, то почему не создать для себя более-менее нормальные условия? Ну, а что? Живу тут за чужой счет, избавлюсь от насилия — и на душе спокойнее станет. Глядишь, однажды они меня и отпустят, — она замечает его взгляды за её спину и сама хочет повернуться, посмотреть.         — А если они тебя отпустят, ты вернешься сама? — с ехидством во взгляде спрашивает мужчина.         — Что? — Наоми удивляется его вопросу, и где-то в глубине сердца ответ на вопрос становится неоднозначным.         — У тебя душа гнилая, как и у всех здесь. — Еще более вальяжно он раскидывается на диване. — Мне успели о тебе вкратце рассказать, и что-то мне подсказывает, что однажды, когда тебе позволят уйти, ты обернешься и задумаешься о деньгах, которые здесь вертятся.          — Что-то вам подсказывает, что я дура, которая вернется туда, где ее приговорили к стезе страданий? Боюсь, что я не настолько амбициозный человек.          Она и вправду так считает и вправду так думает, но его слова разворошили самое черное, что есть в ее внутреннем мире. Хотя он же совсем ее не знает, более того пользы от нее будет мало.    ***         Кашимо продолжает смотреть на нее из тени, наблюдает и его нутро словно переворачивается и буйствует в потоке собственных желаний. Лишь бы коснуться ее и перерыть каждую клеточку ее тела, но он также знает, что не время и не место. Слишком уж он любит интересные игрушки.    ***         Тем временем за закрытыми дверьми:         — Ну вот нахера ей становиться в наши ряды? — Сугуру в смятении спрашивает у сотоварищей, будто каждый знал ответ.          — Тогда все правила внутри и меж группировок будут распространяться и на нее. Она как-то собирается этим пользоваться, — почти шепотом, задумчиво проговаривает Чосо.— Для чего ей это?..         — Давайте честно: ситуация пиздецовая, — вставляет свое слово Годжо.          — Может, все же пытками рецепт узнать? — Фушигуро раздумывает над возможными вариантами.          — Она даже так не скажет, — Оккоцу выступает, пытаясь защитить человека, который уже вписан в его план. — Все же это единственный для нее шанс улучшить свое положение.          — Нам до пизды как нужна голубая сакура, но выполнить это условие я не готов, — Тоджи злится — и очень сильно. Он готов прибить Наоми сейчас же.          — Эх, моя одержимость ребенком в итоге вышла нам немного боком, — сказал несостоявшийся отец.         — Да нет, тогда бы мы ее убили и вообще без шанса на рецепт остались, — фыркает Фушигуро и садится, чтобы подумать.    ***         Стоило дверям вновь открыться, как толпа тут же смотрит на небольшой совет, состоящий из Фушигуро, Чосо, Гето и Годжо. Все возвращаются по своим местам. Тоджи тут же говорит:          — Признаю, мы тебя недооценили. Подведем итог: Чосо организует тебе протез, информация о родителях и защита тебе тоже гарантированы. — Он выдыхает проигравшим вздохом. — Как только выполнишь часть своей сделки, станешь членом нашей группировки и в силу также вступят другие условия, выдвинутые тобой и одобренные мной.          — Договорились, — девушка тянет руку, и глава группировки нехотя пожимает ее.          «Идеально», — думает Наоми.         Все же их встреча изначально должна была вылиться в торги. Другими словами все, что она не получила, брюнетке и не нужно. Поддельные условия изначально созданы для того чтобы самое нужное  она забрала себе. Хотя возьми она контроль над производством, было бы еще лучше, но не так необходимо. И вот пока Фушигуро думает, что она проигрывает процентов на сорок, девушка мысленно празднует полную победу в её первом шаге к свободе.   ***         Спустя несколько часов в доме, принадлежащем Сатору, Юта под камерой, о которой он не знает, записывает послание для Нобары. Годжо же стоит в слепой зоне, которую прекрасно знает, и также прекрасно знает, что губ Оккоцу не видно и, если он что-то скажет в его адрес, это можно будет убрать, и блондин окажется не при делах.          — Нобара Кугисаки, это снова ваш тайный помощник. Слушайте в изоляции от других. Знаю, что вы хотите поскорее всех поймать, поэтому поделюсь деталями своего плана. Точнее, что вам нужно сделать для его осуществления. Для начала снимите со всех мест наблюдение, дайте им свободы и позвольте наркоторговле процвести, собрать невероятный заработок. И тогда в один из дней, когда они будут праздновать победу, я соберу все доказательства их вины и всю верхушку в одном месте. Туда вы и приедете, когда я дам вам сигнал.         Юта прекрасно понимает, какие цели у девушки из полиции. Она хочет поймать их всех и ей плевать, на какие меры идти. Нобара и заложниками пожертвует ради удовлетворения своих хотелок, а дать кому-то употребить запрещенные вещества для нее как палец о палец ударить.