Энтропия

За мокрым от небольших капель постепенно усиливающегося дождя, окном, показался до боли знакомый гигантский дворец, крыша которого уходила куда-то в небеса, скрываясь в непроглядной дымке густого тумана. Зрелище это внушало ужас одной только своей атмосферой и запахом озона, смешивающего в себе ещё затхлость и едкий душок дешёвого бензина, который приносил с собой ветерок от проезжающих мимо машин. Энтони поëжился, вяло выползая из лимузина, стараясь не замарать чёрные, облегающие, кожаные штаны и короткий топ в тон. Валентино торопил его взглядом, однако, хоть и нервно, но молча выдыхал розовый дым тлеющей сигареты. Пауку очень хотелось знать, почему даже в такой ситуации оверлорд наряжает его как на какой-то, блять, гей-фестиваль. Но обстановка, которой жил внутренний мир исполинского здания, явно не напоминала праздник. Официанты, крупье, швейцары и прочие слуги стояли, прижавшись к стенам всего периметра, пытаясь, наверное, проникнуть сквозь них. Обстановка ощутимо накалялась, ноги подкашивались и Энтони, чтобы не повалиться на пол, вцепился в рукав Валентино как в самую последнюю надежду. Но её, увы и ах, придётся отпустить. Обладатель столь прекрасной шубы мгновенно изменился в лице, сделал его уже для всех, вероятно, привычно холодным и непроницаемым, и с гордо поднятой головой, держа паука под руку, двинулся к огромному столу, который теперь казался ещё больше. Вокруг него расселись знакомые с прошлого визита... Господа. Не было только одного... Именно того, кто так жадно старается заполучить ещё одну несчастную душонку. Каждый из присутствующих напрягся и еле заметно приосанился, в упор глядя на гостей. Атмосфера очень отличалась молчанием. Почти, сука, гробовой тишиной. И, судя по всему, состояние помеченного было очень уж заметно. Валентино кашлянул. — Полагаю, вам уже известна ситуация с этой жалкой меткой. — Он слегка повёл плечами, чуть приподняв дрожащую, тонкую руку, что по-прежнему сжимала рукав его шубы. На непроницаемом ранее лице проступили желваки. — Так какого чёрта вы, блять, выгораживаете его?! Кто-то из присутствующих, выдыхая фиолетовый дым, принял ещё более деловитую позу, раскидывая руки на спинку дивана. — Вэл, что за игру ты задумал? — Рот спрашивающего растянулся в тени малозаметной ухмылки. Чуть сощурившиеся глаза вновь и вновь изучали пришедших. — Отбирать территории нехорошо. Ты же и сам знаешь, как неприятно, когда у тебя что-то пытаются забрать. — Демон стряхнул с сигареты пепел, переводя пожирающий изнутри взгляд на паука. — Зуб за зуб. Энтони почувствовал, как мышцы под шубой резко напряглись. Оверлорд, хмурясь, смотрел в пустоту: — Око за око, — Продолжил он, прогоняя малейшие следы растерянности. — Эти территории всегда пренадлежали мне. Я лишь вернул то, что моë по праву. А этот сукин сын подстроил всё так, будто эта ебучая метка появилась из ниоткуда. Длинная пауза с каждой секундой всё больше перекрывала воздух. Энтони передëрнуло от очередного приступа рвоты. Чуть склонив голову, он исподлобья наблюдал за окружающими. "Они всё знали, всем всё известно..." Господа переглянулись. Демон с фиолетовым дымом поднялся с дивана. В любом случае, — говорил он, рассматривая острые когти на руках. — Метку не снять. Единственный выход - вернуть помеченного хозяину. Валентино решительно сделал большой шаг вперëд и облокотился на стол. — Вернуть?! — Его разъярённый, пониженный голос эхом отразился от стен просторного зала. — Что ты несëшь?! — Терпение оверлорда лопнуло. Он крепко сжал правый кулак до дрожи, подняв согнутую в локте руку, неотрывно глядя на оппонента. Тот сразу же исказился гримасой боли, скаля клыки, хрипя и хватаясь за шею. Паук краем глаза заметил, как некоторые демоны дрогнули. Ему самому стало сложно сглотнуть. — А что ты можешь сделать? — Вклинился другой демон, выдохнув клуб зелёного дыма. — Невозможно подчинить себе души господ. Внимание Валентино привлёк вопрошающий и он медленно разжал кулак, позволяя оверлорду с фиолетовым дымом вдохнуть. Тот с нескрываемой ненавистью смотрел на него, вытирая стекающую по подбородку тëмно-алую кровь. — Я поглощу его душу. — Отрезал Валентино, после чего повисла гробовая тишина. Из кромешной темноты внезапно показался знакомый силуэт. — Астор... Я, кажется, уже предупреждал, что, если тронешь то, что принадлежит мне - я тебя убью. — Парировал оверлорд. — Дважды натворив хуйни, ты подписал себе смертный приговор. — Вэл, мы же старые друзья, это что, угроза? — Астор ядовито рассмеялся. Валентино за считанные секунды оказался вплотную с ним, мëртвой хваткой вцепившись тому в горло. — Это предупреждение. — Ощерился оверлорд. Энтони ощутил, как приступы с новой силой скрутили внутренности в узел. Держаться на ногах стало невозможно, колени ударились о пол. Сквозь слезившиеся глаза он разглядел силуэт, отлетевший в стену с оглушительным грохотом, по полу волной прокатилась дрожь. Другие господа попросту испарились, оставшись незамеченными, разрушив предположения паука о том, что те с интересом будут наблюдать за происходящей бойней. Сердце пронзила невообразимая, острая боль, мгновенно отключившая разум и сознание.

***

Валентино выдохнул ярко-красный дым, направляя его в Астора. — Думаешь, сможешь подчинить меня? — С насмешкой спросил тот, выплëвывая кровь. — Нанося удары мне, ты убиваешь помеченного. — Прищурился он. — Обернись. Сутенёр обернулся, бросая взгляд на Энтони, которого распирали спазмы от приступами льющейся из него вязкой жидкости. Астор, не теряя времени, повалил его на пол. — Сними эту чёртову метку! — Рявкнул Валентино. — Ты что, так ценишь свою блядь? Ты жалок. — Гордо, вальяжно цедил демон. — Твои территории очень скоро перейдут под мою власть, бесëнок. Оверлорд сбросил Астора с себя, окружив его кольцами густого дыма. — Ты кое-что не учёл, сукин сын. — Он ощерился в животном оскале. — Кровосмешение.

***

Валентино молниеносно подлетел к Энтони, взял тоненькую ручонку и острым когтëм сделал глубокий разрез на внутренней стороне ладони. То же самое он проделал с собой и крепко прижал раны друг к другу. — Держись, ангел. — Произнёс он хриплым голосом. Секунды шли, словно часы. Чёрная жидкость впитывалась в подол роскошной шубы. Приступы ослабли, паук слегка пошевелся и распахнул глаза. — У меня... Сердце... — Еле слышно прошептал он и попробовал тоже сжать руку сутенёра в ответ, однако получилось лишь слабо шевельнуть пальцами. Глаза вновь закрылись, не выдержав натиск будто налитых свинцом тяжёлых век. Оверлорд ринулся к Астору и навис над ним, вжимая того в пол. — Сука... Я уступлю, твоя взяла. — Обессиленно хрипел тот. — Я сниму метку, а ты оставь мою душу при мне. Валентино злобно расхохотался и утробно прорычал: — Да что ты. Кто из нас теперь жалок? — Он выдохнул алый дым и прижëг шею подчинёного демона тлеющей сигаретой. — Я всегда делаю то, что задумал. Ты, блять, поплатишься за то, что перешёл мне дорогу. Оверлорд вернулся к Энтони. Разорвав пропитанный чёрной жидкостью топ, он сделал новый надрез в районе солнечного сплетения и прижал к нему свою раненую ладонь. — Пожалуйста... Блять, это должно работать. Энтони лежал неподвижно, постепенно оставляя попытки вдохнуть.

***

Кожа покрылась мурашками. На набережной сегодня непривычно холодно до безумия. Энтони шагал по дороге, еле перебирая ногами. Ледяной ветер всё усиливался, в лицо стрелял град, щëки закололо. В человеческом теле уже не оставалось ничего родного и привычного. Где-то вдали показался силуэт. — Madre? — Умоляюще протянул Энтони. "Мама?" — Perché sei venuto? — Сердито отвечала та. "Почему ты пришёл?" Ноги отныне увязали в чёрной субстанции. — Sei sempre stato un problema. — Констатировала женщина, курившая дамскую сигарету. — Tuo fratello sta meglio. Sei inutile. Perché sei venuto? "Ты всегда был проблемой. Твой брат лучше. Почему ты пришёл?" По щеке скатилась одинокая слеза, оставляя за собой влажную дорожку. Силуэт испарился, а голос переместился в голову и отбивал по ушам один и тот же ритм: "Partire. Partire. Partire." "Уходи. Уходи. Уходи."

***

Воздух потоком хлынул в лёгкие. Сердце забилось в бешеном ритме, разгоняя кровь по онемевшему телу.