Ангелы моего проклятия

— Что за комната? Зачем вы спрашиваете? В связке ведь был нужный ключ, не врите, что не проверяли. — Это было похоже на детскую… Федор аккуратно повернул мое лицо ладонью, чтобы поцеловать, но я дёргаюсь в последний момент, и поцелуй попадает мне на щёку. — Это квартира ещё моих родителей… В память о них я и продолжал жить там… — Значит… — Когда-то это была моя детская. Все альбомы и фотографии с родителями надёжно запечатаны по замок… Так же, как мои воспоминания и чувства. — Ты за всё время так нормально и не рассказал, что с ними произошло. Расскажи, если… — Вас это не касается! Мне не нужна ваша жалость! Ничья не нужна! Да, я кричу на вас! Можете бить меня за это сколько нужно! Только не заставляйте меня вспоминать! — Коль … — Федор развернул меня к себе. — Не хочешь — не рассказывай. Все в порядке, успокойся, я не стану тебя бить. Давай лучше сложим твои вещи в шкаф. Ты ведь так хотел новую пижаму, чтобы не ходить в одних рубашках? — Он взял моё лицо в теплые ладони. — Это поднимет твое настроение? — Я слегка кивнул. Я достал из стопки боксеры, а также любимые серые шорты и жёлтую футболку, молча передав их Дость-куну. Он немного удивился, что я предлагаю себя переодеть. — Солнце, хочешь, чтобы я переодел тебя? — Если я попытаюсь сам, то вы насильно меня оденете. Я уже смирился. Босс мне улыбнулся, для удобства снова усаживая на кровать. Аккуратно расстегнул рубашку и, на удивление, не начал лапать меня. Он действительно просто надел на меня боксеры и пижаму? — Ангел мой, а сейчас можно тебя обнять? Я неуверенно протянул навстречу руки и Достоевский пржался ко мне. Просто обнял! Ничего более, даже не залез под одежду… — Дость… — Мм? — Мне нравится, когда вы… Не столь навязчивы?.. Мне неприятно, когда каждые пару минут вы целуете и трогаете меня везде. Но… Сейчас мне совсем не противно… Таким… я вас люблю. — Коль, я буду с тобой нежен и аккуратен. У тебя будет все, что пожелаешь, — при одном условии. Ты будешь подчиняться тем нескольким правилам, которые я озвучил ещё в первый день. Я ведь не так многого прошу. Слушайся, когда я что-то говорю, и спрашивай у меня, прежде чем сделать что-либо. — Да… Вы постоянно это говорите… — Свою часть договора я выполняю. Тогда и ты не забывай про свою. Фёдор освободил одну полку в шкафу, сложив туда мои вещи. Оказывается, одежды у меня почти нет, даже и одна полка получилась наполовину пустой. Он уже явно собирался уходить, но я его окликнул. — Дость-кун! Не уходите, мне будет скучно без вас! — Чего тебе хочется? — Может, посмотрим фильм? Не важно, какой! Я просто не хочу больше оставаться один. Босс достал домашнюю одежду, начав переодеваться передо мной. Я посмотрел на его привлекательный торс, смущённо отводя взгляд. — Хочешь — просто попроси. Он, как в первый день, прижал мою руку к своему телу, но я уже не стеснялся, водя двумя ладонями по торсу. Обведя подушечками пальцев мышцы пресса, я нагло засунул один в его пупок. Поднявшись руками к ключицам, я начал медленно спускаться вниз, прощупывая и считая рёбра под накачанной грудью. Я немного покраснел, замечая его затвердевшие соски, ведь сам протестовал против прикосновений к ним. Я поднял голову, взглядом прося разрешения прикоснуться, и после улыбки уголком губ прохожусь по соску двумя пальцами. Расправив ладонь, я провёл большим пальцем по середине его груди, пригладил сосок, чтобы согреть и смягчить его. Недолго думая, я накрыл его теплым языком, и тот словно растаял, моментально смягчившись и порозовев. Меня попытались слегка оттолкнуть ладонью о лоб. — Такое познание тел друг друга, конечно, прекрасно и важно, но мне холодно вот так стоять. Он закончил переодеваться, а я лишь послушно наблюдал. Отойдя в одну из соседних комнат, он принес ноутбук и лёг рядом со мной. Я обнял его двумя руками, уткнулся в сильную грудь и не отпускал. — Коль, ты ведь хотел фильм… — Нет… Я хотел ваше внимание… *** Федор включил первый попавшийся фильм на сайте, и они начали смотреть. Хотя, скорее, смотрел только Николай, ведь Фёдору главное, что его хороший мальчик где-то рядом, что тот спокойно лежит на его плече, а не пытается сбежать. Ему и этого хватает. Оказалось, что это была романтическая комедия. Федора тошнило от подобных фильмов, но Николаю, похоже, понравилось... Но со временем Гоголь стал странно смотреть на босса. Мол, а ты мне так не говорил, а ты так не делал, и вот как объяснить ребенку в теле взрослого, что не всегда бывает как в кино? Он сейчас буквально лежит в теплых объятиях психопата, и это уже не напоминает сказку… В какой-то момент Николай ставит фильм на паузу, нависая над спокойно лежащим Федором. — Дость-кун, а вы так меня не целовали! — Не думаю, что тебе бы понравилось с языком, с учётом того, что ты от пары прикосновений истерику устраивал. — А сейчас я хочу! Я наклоняюсь над чужим лицом, но Достоевский накрывает мои губы рукой. Я уже хотел было начать возмущаться, но Федор быстрым движением поменял нас местами, нависнув сверху. — Дурачье, ты болеешь. Вдруг и меня заразишь? — Я с ноткой обиды и удивления взглянул в фиолетовой радужку хитрых глаз. — Не смотри на меня так, я ведь пошутил… Федор жадно впился в чужие, чуть приоткрывшиеся в ответ, губы. Два языка сплелись в одно целое. Подчинённый не успевал за чужими действиями, умелый язык проник в его рот, принеся с собой едкий вкус табака. Гоголь старался отдёргивать голову, чтобы вдохнуть, но Достоевский не позволял. Николай пытался мычать в чужие губы, вымаливая передышку, но мёртвая хватка Федора слабее не становилась. Не прижаты были лишь ноги, которыми подчинённый протестующе дёргал. Сжалившись, босс отпускает меня. Я в полузадушенном состоянии, а он довольно облизывает свои губы, разрывая ниточку слюны, что капелькой упала на на мой рот. — Что за реакция? Ты ведь сам просил. — У… вас привкус табака во рту… Меня тошнит от него… — Похоже, курил он совсем недавно, скорее всего, перед тем, как зайти домой. — Ты не пробовал. И просто не привык. — Не начинал, и начинать не стану. Меня и от их запаха тошнит. — Это сначала, Коль. Потом привыкнешь. Хочу лишь сказать, что они неплохо снимают стресс. Всяко лучше, чем бутылка алкоголя в рабочее время... Я прикрыл рот тыльной стороной руки. На губах ощущалось покалывание после длительного поцелуя. Возможно, я и говорю, что ненавижу запах сигарет, но этот аромат всегда витает рядом с боссом. И… я полюбил этот запах так же, как и Фёдора. Достоевский завалился на бок, обняв меня, и прижал меня к груди так сильно, будто хотел от кого-то защитить. — Слышишь? — Его сердце билось так громко прямо над моим ухом, словно готовясь прорваться сквозь клетку рёбер. — Оно бьётся ради тебя.