Ангелы моего проклятия

Может, смысл, лежащий на поверхности, и не разгадан, но я часто думал о нем... *** — Мне дорога каждая вещь, связанная с вами! — Правда? — Да... Я очень дорожу этой цепочкой, ведь это ваш подарок мне. Я правда рад, что вы вернули ее мне, но, прошу, хотя бы скажите, зачем Дость-куну мой плащ? — Без этого плаща твоя способность к телепортации не работает. Я не хочу тебя отпускать! Боюсь, ты убежишь от меня! Меня обняли и уткнулись в мое плечо. Я даже не понял сначала, хотя, скорее, не поверил, что Фёдор плакал. — Прости! Увидев, что ты собираешь свои вещи у входной двери, я подумал, что ты хочешь уйти! А я не хочу отпускать... Хочу целовать тебя каждый день! Обнимать, прижимая к себе каждый раз! Ну почему... ты продолжаешь злить меня? Зачем?.. Я ведь не хочу делать больно тебе! Прошу... не отталкивай меня! Сейчас на ребёнка был больше похож Достоевский. И мне стало его жаль, несмотря на то, что он делал со мной. Он выглядел как маленький мальчик, отчаянно защищающий свою любимую игрушку. Поэтому я решил обнять его в ответ. Сейчас я не вижу в нем того Федора, которого знал, того холодного босса, чьей улыбки я добивался. Я чувствовал, как мой жилет намокает от его слез. И продолжал смотреть на него, он же прятал заплаканное лицо в моей одежде, так что я мог видеть только макушку с манящими тьмой ночи длинными волосами. Но даже спустя пару минут он продолжал тихо всхлипывать и сжимать меня в своих объятиях все сильнее, впиваясь искусанными по вредной привычке ногтями в спину. Я не знаю, почему, но мне очень захотелось его утешить. Нет... я не хочу врать сам себе. Ведь я прекрасно знаю причину... Я люблю его и не хочу видеть, как он плачет. — Я не хотел сбегать... Я... не сбегу от вас... всегда буду рядом, если вы не будете делать мне больно. Федор не хотел, чтобы кто-то видел его в слезах, поэтому ответил, не поднимая головы. — Я сказал, что не буду наказывать, если не будет повода. — Дость-кун, давай сменим наказание? Пожалуйста! — Если ты хочешь взаимопонимания, то должен знать, насколько больно ты делаешь мне. Среди нас монстр только ты, заметь, я ни разу не сделал тебе что-то плохое первым. Именно ты всегда делаешь это. Я не дал тебе почувствовать и половины боли от одного твоего хамства! А ты грубил мне довольно часто! Чтобы ты мог осознавать, насколько твои действия могут ранить, я и решил объяснять. От обычной уборки по дому ты ведь не поймёшь силу душевной боли. Ведь, чтобы понять, ты должен почувствовать ее. Я решил, что сексуальные наказания будут как раз подходить под эти условия. Конечно, можно и избивать тебя за все провинности, но я боюсь искалечить или серьёзно навредить тебе. У меня нет цели бездумно делать тебе больно. Прошу... Не уходи и не бросай меня... Я правда тебя люблю! Босс поднял свое лицо, глядя на меня. Он плакал... и... я целовал его в попытке успокоить. Прижимал к себе, шептал, что тоже люблю. Он действительно ужасный человек. Но моё сердце разрывается, когда я вижу, что он плачет. Нет... я совсем не хочу его слез. — Дость-кун, я... я буду слушаться... я обещаю... — Ты ж мой хороший мальчик... — он расцеловывал мою шею, неохотно отстраняясь — Я обожаю тебя. Ты мой самый сильный наркотик. В этот момент он выглядел так, что казалось, будто он вообще не плакал. Странно, но успокоился он довольно быстро, хотя рыдал еще минуту назад. — Идем, я отвезу тебя на машине. — Дость-кун, сколько сейчас времени? — 8:49. — Но... мы ведь уже опоздали. — Веди себя хорошо и выговор не получишь. Или тебе так больно ходить после секса? — Н-нет! Все хорошо! Я иду! — Это я и хотел услышать. — М-можно я встану?.. — Не хочешь, чтобы я нес тебя на руках, как в прошлый раз? Даже не дождавшись моего ответа, он взял меня на руки и понес вниз. Обувшись и накинув верхнюю одежду, он направился со мной к машине. — Можно я сам пойду?.. Меня очень беспокоило, что, пока мы вместе, нас могут заметить остальные работники. Пока что мне бы не хотелось разглашать это. — Хватит нести всякую чушь. Ты притворялся спящим всю дорогу. Ты не знаешь, куда идти. — Я часто хожу пешком, я знаю весь город. Я сам дойду. — Пешком слишком долго. Садись в машину. — Я быстро... правда... я... я... — О чем мы с тобой говорили? Я сказал, ты садишься в машину и не морочишь мне голову. Или сейчас получишь еще одну пощёчину и все равно сядешь в машину! Опустив голову, я всё-таки покорно сел в машину, на этот раз стараясь запомнить всю дорогу... ***