Война женихов

Казалось бы, такое случается только в фильмах, где люди способны на неподдающиеся пониманию обывателей чувства, но Мародёры – как они сами себя назвали в одиннадцать лет – были друг другу ближе, чем кровные родственники. Познакомившись ещё в Хогвартсе, мальчики сплотились настолько, что не могли помыслить жизни друг без друга. Если бы Лили, дипломированному психиатру, случилось анализировать их (а она не может утверждать, что никогда этого не делала), то их привязанность могли характеризовать как болезненную и паталогическую. Однако сами Мародёры никогда и не думали, что их дружба могла казаться людям ненормальной. Их дружба преодолела крупный скандал в девятом классе между Ремусом и Сириусом (хотя Джеймс и Питер, откровенно говоря, встали на сторону Ремуса). Не сломил их переезд Питера в Эдинбург (хотя спустя год тот всё же не выдержал и вернулся) и передоз Регулуса, в который Сириус едва не убил Северуса Снейпа, подсадившего брата на иглу. Они делились друг с другом буквально всем. Каждой проблемой, каждым движением души, каждой мыслью. Питер и Джеймс знали об отношениях Ремуса и Сириуса в таких подробностях, как будто сами были участниками их интимной жизни. Питер и Сириус рекламировали Джеймса перед Лили так, будто сами хотели залезть ей в трусики и сердце. Джеймс и Ремус с такой тщательной педантичностью выбирали Питеру партнёров, что в мире Петтигрю буквально не существовало людей (конченный идиотов, как подмечал Сириус), приравнивающих асексуалов к аромантикам и импотентам. На похоронах родителей Джеймса и матери Ремуса они были рядом так близко, что нельзя было разгадать, где заканчивался один и начинался другой. Они делили боль как свою собственную, оттого смогли вытерпеть и пережить его. Никого не было ближе и никого не могло быть. За пятнадцать лет дружбы они поняли, что связаны кровью и никогда не смогут отстраниться друг от друга. До рокового ужина в честь помолвки, организованного друзьями Сириуса и Джеймса. – Я рад, что вы приняли решение, – сообщил Сириусу и Ремусу Питер, когда с восторжёнными возгласами было покончено и друзья стали усаживаться за стол. – Я реально чуть умом не тронулся, пока думал к кому же на свадьбу пойду. Не поймите неправильно, вы мои лучшие друзья, – он похлопал Ремуса по ладони. – Но Джеймс и Лили? Мы ждали этого десять лет, я как будто сам на ней женюсь. Сириус хмыкнул и подозвал официанта. – Мы совсем скоро примем решение, Пити, не волнуйся, – заверил он друга, раскрывая меню. – В смысле? – голос Питера был настолько удивлённым, что Сириус невольно оторвался от строк с ягнёнком под брусничным соусом. – А разве приглашение Джеймса…? – Приглашение Джеймса? – нахмурился Ремус. – Что ты имеешь ввиду? Питер выглядел немного испуганным, но под строгим взглядом Люпина промолчать не решился. – Ну, его сообщение, – пробормотал он, как будто это что-то объясняло. Ремус нахмурился ещё сильнее, а Сириус замер. – Шестого мая в Королевском Павильоне, смайлики в конце. Полная безвкусица, но было забавно, – Питер попытался улыбнуться в конце, но ледяной взгляд Сириуса не задержал это выражение на его лице. – Эй, ребята! – послышался воодушевлённый голос Джеймса, приближающегося к их столику. Пока они здоровались и поочерёдно обнимались, Сириус тупо следил за другом взглядом, отказываясь принимать очевидное. – Я в шоке, – пробормотал он себе под нос. Джеймс, совершенно не обращая на него внимания, снял куртку и повесил её на вешалку, после чего опустился на стул напротив. Он выглядел как обычно: в безвкусных шмотках, волосы взъерошены, улыбка на лице дурацкая в своей восторжённости. Его лучший друг, буквально вторая часть его души. На минутку, пока Джеймс перебрасывался ничего не значащими фразами о погоде и здоровье с Ремусом и Питером, Сириус действительно думал, что ошибся. Джеймс бы никогда так не поступил. У них был договор. Они никогда не лгали друг другу и не нарушали обещаний. Джеймс бы никогда с ним так не поступил. – Ты разослал приглашения, – тихо произнёс он. Им всегда удавалось говорить без слов, одним взглядом, одним движением. Сириус знал ответ, едва Джеймс поднял взгляд и улыбнулся. – Да, разослал. За столом замолчали. Питер потупил взгляд, Ремус тяжело выдохнул через ноздри. Но Сириуса сейчас не волновало состояние его жениха, нет, совсем нет. Он прямо сейчас терял друга. – Значит один из нас не передумает. Он говорил тихо, надеясь, что Джеймс одумается и извинится. Но тот как будто завёлся ещё сильнее, отбрасывая меню в совершенно не свойственной ему агрессивной манере. – Ты меня поражаешь, Сириус, – Джеймс потёр бровь над очками, что свидетельствовало о его крайнем раздражении и попытке сдержать себя. – Ты никогда не думаешь о том, чего хочу я, и знаешь что? Меня это устраивало, ведь я правда забочусь о тебе. Но моя свадьба? – Джеймс хохотнул, и Сириус дёрнулся, будто его ударили. – Почему ты заставляешь меня сделать то, чего мне делать не хочется? – Все заставляют тебя делать то, чего тебе делать не хочется, Джеймс. Ты бесхребетный, – Ремус рядом с ним вздрогнул, а Питер вскинул голову, но у Сириуса уже рвало резьбу. Как он и говорил, они никогда не лгали друг другу. – Да, Джеймс, ты бесхребетный. У Джеймса на лице дрогнул мускул, он опустил глаза и горько улыбнулся. – О, ну тебя бесхребетным не назовёшь, не так ли? – когда он снова поднял взгляд, карие глаза сверкали. – Захапал себе первую дату, которую предложила МакГонагалл, а меня даже не спросил. Сириус, не сумев сдержать себя, вскочил на ноги. Ремус с нечитаемым выражением лица придержал его бокал. Питер спрятал лицо в руках. – Прости, что я не пытаюсь ублажать всех вокруг из страха перед одиночеством! – прошипел Сириус, сузив глаза. Джеймс медленно поднялся из-за стола. – Ты свадьбу с Лили называешь побегом от одиночества? – тихим, угрожающим голосом произнёс он. Сириус ничего не мог с собой поделать. В других обстоятельствах он в жизни не обидел бы Джеймса, но годы защитной реакции сами заставили удушающую улыбку вползти на его губы. – Я не говорил о Лили. Это ты подумал о ней. Джеймс ринулся к нему через стол, тыкая в него пальцем. Ремус, как по команде, встал между ними. – Перенеси свадьбу, Сириус, – прорычал Джеймс. – Перенеси свадьбу, Джеймс, – в тон ему ответил Сириус. Они замерли друг перед другом, удерживаемые ладонями Ремуса. Питер лишь испуганно смотрел на них снизу вверх. Сириус умолял Джеймса поступить правильно. Всем своим существом надеялся, что друг не поведётся на провокацию. Это же Джеймс. Он такой хороший, лучший человек на свете. Он знает, что Сириус не сдастся, не после сказанного. Он должен проявить гибкость. Он должен быть его другом. Джеймс перевёл взгляд на Ремуса. Оглянулся на жующего губу Питера. Снова перевёл взгляд на Сириуса и… улыбнулся. – Уже поздно. Без лишних слов, не прощаясь, он подхватил свою куртку и устремился к выходу. Сириус не мог просто так его отпустить. Он в принципе не был хорошим человеком. Джеймс это знал. – Как бы твоя свадьба не накрылась. Джеймс замер. Его плечи сжались. – Что ты сейчас сказал? Сириус никогда не был плохим человеком по отношению к Джеймсу. Кажется, времена меняются. – Я сказал, что твоя свадьба должна быть в ужасе, – сказал он громко, заставляя посетителей ресторана с недоумением обернуться. Джеймс не был исключением. К его лицу прилила кровь, и Сириус отчего-то почувствовал мстительное удовольствие. – На её месте я бы глаз не сомкнул. Джеймс вскинул подбородок, в момент превращаясь в пятнадцатилетнего засранца, не видящего берегов в попытке отстоять себя и своих близких. – Прибереги свои угрозы для Ремуса, – цыкнул он сквозь зубы. – Он ведь именно так сделал предложение? – он ухмыльнулся, бросив взгляд на молчащего Ремуса. – Под угрозами и давлением? Ремус попытался схватить его за запястье, но Сириус был быстрее, стремительно приближаясь к лучшему другу. – Пошёл ты нахер. – А ну повтори, – сузил глаза Джеймс. – Пошёл ты нахер, – с наслаждением повторил Сириус, – и твоя свадьба туда же. – А ты… ты… пошёл ты… – задохнулся от возмущения Джеймс, заставляя Сириуса жестоко рассмеяться прямо ему в лицо. – Даже ругнуться не можешь, – отсмеявшись, сказал он. – Святой Джеймс Поттер, как же. Теперь уже Сириус схватил своё пальто, не желая больше оставаться в одном помещении друзьями. Ремус, как ни странно, не попытался остановить его. – Эй, Бродяга. Зато попытался Джеймс. Сириус не смог подавить в себе ребёнка, страстно желающего тут же помириться со своим лучшим другом и попросить прощения за все обиды, поэтому обернулся и почти не смог скрыть надежды в голосе: – Да, Сохатый? Джеймс улыбался. Тепло, ласково. Сердце Сириуса забилось чаще. – Твоя свадьба будет потрясающей, – он ухмыльнулся шире. – Только не забудь держать Ремуса под дулом пистолета. Сириус сжал зубы. – Прощай. Он ушёл быстрее, чем смог услышать ещё одно оскорбление. Или попытку к примирению. Никогда ещё Джеймс и Сириус не были в разлуке так долго. С тех самых пор, как они встретились, мальчики не мыслили жизни друг без друга. Они жили вместе с частной школе, потом – в колледже, сидели за одной партой, проводили вместе досуг и буквально никогда не уставали. Регулуса это немало раздражало. В какой-то период жизни он даже ненавидел Джеймса, укравшего его старшего брата. Потом, конечно, понял, что его злость скорее напоминает сексуальное возбуждение, чем настоящую агрессию, и смирился. В жизни Сириуса было по-настоящему много Джеймса. Как бы Регулус не был влюблён, ему казалось, что даже он сам не в состоянии так долго его выдерживать. Их переписка в соцсетях буквально никогда не заканчивалась и изобиловала такими подробностями личной жизни, что сомнений быть не могло: Джеймсу доподлинно известен цвет, размер, длина и изогнутость достоинства Люпина. Не то чтобы Сириус не хвастался этим на всех углах. Регулус по-настоящему удивился, что брат не отчитал его за пьяный секс. Умение Джеймса молчать стало для него настоящим откровением. Так что молчание в этот раз не сильно удивило Регулуса (хотя на самом деле он, как и все остальные, не верил, что они продержатся больше недели). Однако прошла неделя, две, а Джеймс всё не звонит, Сириус не спешит написать. Никто не идёт на мировую, обстановка накаляется. А жизнь, между тем, не заканчивается. И подготовка к свадьбе идёт семимильными шагами. И, естественно, без шафера, который нужен жениху в подготовке буквально на каждом шагу, работа стопорится. – Ты будешь моим шафером, – непреклонно объявляет Сириус, когда они с Ремусом заходят за ним на ланч. Регулус незаинтересованно поднял бровь, отрываясь от разговора с помощником Сириуса, Эваном. – Я не могу быть твоим шафером, – терпеливо ответил он, заранее подготовленный к этому разговору. – Во-первых, я веду тебя к алтарю. А во-вторых, я уже шафер Ремуса. Более того, он хочет немного побыть козлом, поскольку малюсенький червячок (похожий на королевскую кобру) в нём хочет побыть сукой за то, что брат изначально не позвал его. Сириус возмущённо вскинулся, продолжая идти по своей недавно приобретённой беговой дорожке. – Разве не Питер твой шафер? – задохнулся он, вперяя взгляд в флегматично рассматривающего в альбоме примеры свадебных арок Ремуса. – Я мог бы оскорбиться тем, что ты знаешь даже температуру ледяной скульптуры, которую выставят в холле, но не знаешь, кто будет моим шафером, но в принципе… – всё также не поднимая глаз, монотонно ответил Люпин. Регулус начинал заводиться. Регулус хочет есть, но Сириус не тронется с места, пока не наверстает свои положенные две мили, которые он перестал бегать с Джеймсом. Регулус старается абстрагироваться, чтобы попытаться пережить полную потерю этого сраного Поттера, а Сириус только и может, что говорить о Джеймсе и его свадьбе. Регулус, в конце концов, должен пропихнуть этому Эвану номер телефона Барти, иначе Крауч выпьет его мозг через трубочку, если узнает, что возможность была, а он ею не воспользовался. – Тогда решено! Питер будет моим шафером! – прокричал Сириус, тут же сигналя Эвану, чтобы тот набрал Петтигрю по громкой связи. Розье настоящий профессионал, поэтому даже не закатил глаза, держа телефон перед бегущим Сириусом. Регулусу определённо нравится этот парень. – Пити-бой! – всё также восторжённо кричит Сириус. – Нет, – следует ровный ответ. – Но я ещё… – Я Швейцария, Бродяга, – Ремус тихо, как чайник, захрипел от смеха, но тут же прикрылся журналом. – Поэтому нет, я не стану твоим шафером. – Но ты ведь идёшь на мою свадьбу! – завопил старший Блэк. Эван даже бровью не повёл, даром что крик раздался у самого его лица. – Я этого не говорил. – Ты идёшь на свадьбу Джеймса?! – Я отказываюсь от участия в этом цирке, – ответил Петтигрю, вновь подтверждая догадку Регулуса, что в этой компании он самый разумный. Люпин не считался, поскольку, как правило, вёлся на идиотские затеи Сириуса. Ну, любовь у них там какая-то. – Ты вообще не пойдешь?! – у Сириуса настолько вытянулось лицо, что Регулус уже сам не мог удержаться от улыбки. Рядом трясся Люпин, прикрываясь журналом. Розье, сука, профессионал, лицо кирпичом. – К счастью, вы будете в одном здании, поэтому я собираюсь просто… кочевать. – Ты сейчас серьёзно? – Швейцария, Сириус, – пропел Питер. – Я скажу Ремусу, – начал с угроз Сириус. Ремус вскинул брови, но Питер не поддался на провокацию и выстрелил: – Он меня полностью поддерживает. Если бы Регулус не знал, как эти два идиота слащаво любили друг друга, он мог бы поклясться, что Сириус прямо сейчас бросит предателя-Люпина. – А Джеймс? – Сириус прищурился, а Регулус поджал губы. – Поддерживает крысятничество? – Меня поддерживает Лили, этого достаточно. Вот опять. Сколько бы он не уговаривал себя отпустить ситуацию, закопать эмоции в той же ямке, откуда достал, когда Джеймс под ним распадался на куски, сердце всё равно сжималось от ревности, а на языке появлялся привкус желчи. Пандора говорила, что рано или поздно отпустит. Он увидит, как Джеймсу и Лили хорошо вместе, как они любят друг друга, как подходят друг другу, и пожелает им счастья, ведь, по мнению Пандоры, Регулус – чудесный человек, который будет рад за любимого, даже если он не с ним. Регулус не хотел расстраивать её, что на самом деле он злобная сука и сделал бы буквально что угодно, чтобы Джеймс бросил Лили и ушёл к нему. Ведь он так хотел его, так желал его только себе и никому ещё. Не мог он желать Джеймсу счастья с другой женщиной, однажды побывав в его объятиях. Да и до этого тоже не мог, если честно. Может, его любовь эгоистична, пусть так. Но это же Джеймс. – Ты сидишь на двух стульях, – продолжал ругаться Сириус. – Как прекрасно, что моя задница позволяет мне такую позу, – вздохнул в конец уставший от этой перепалки Питер. – Будь здоров, дружище. Питер отключился, и Эван убрал телефон, когда Сириус в ярости долбанул по приборной панели беговой дорожки и эффектно съехал с нее. – Меня окружают предатели! – он вскинул руки, прикрывая лицо руками. – Боже, я не переживу. Ремус со вздохом отложил журнал и поднялся к своему жениху, прихватывая полотенце с кожаного дивана. – Сириус, может ты… – мягко начал он, передавая ему полотенце, но старший Блэк тут же вспыхнул. – Даже не думай заканчивать это предложение, Люпин! Джеймс не нужен мне в качестве шафера! Он вообще мне не нужен. Я смогу… – Сириус вытер лоб полотенцем и задумчиво перевёл взгляд на подающего воду помощника. – Эй, Эван, – хитрая улыбка закралась на губы Сириуса, заставляя Ремуса и Регулуса напрячься, а Розье лишь вскинуть бровь. – Новая должность. Будешь моим шафером. Ремус сжал пальцами переносицу. Эван лишь немного нахмурился. – Это… как-то оплачивается? Сириус фыркнул, пожимая плечами. – Нет, это просто… почётно. Эван, казалось бы, что-то прикинул в голове, после чего меланхолично пожал плечами и кивнул. Регулус едва ли не застонал. Не дай Боже узнает Барти. Он после той рождественской вечеринки у Сириуса об Эване три месяца говорил. Что он сделает с ним в атмосфере романтики и всепоглощающей любви, подумать страшно. Регулус определённо ненавидел этот год.