Война женихов

Сириус по-настоящему ненавидел эти долбанные пробежки по утрам. Он и ходил на них, потому что это было единственное стопроцентное время, которое они с Джеймсом могли провести вместе. Однако когда он соглашался на эту затею, он забыл учесть, что Поттер ебанная машина, которая не «бегает по утрам», а несётся как паровоз в тренажёрный зал. – Так, напомни мне, почему мы, блять, бегаем без айподов? – задыхаясь, промолвил Сириус. Джеймс бежал несколько впереди, поскольку его откровенно убивал ритм Сириуса. – Потому что они нужны тем, кто боится остаться наедине со своими мыслями. Сириус бы фыркнул, если бы в лёгких осталось хоть немного дыхания. – Моя голова – кладезь неприятной информации, было бы неплохо порой отключаться от неё. – Если хочешь бегать быстрее, перестань разговаривать и тратить дыхание, – приказал тренер-Джеймс-машина-Поттер, принимаясь наворачивать вокруг задыхающегося Сириуса круги. – Мне не нужно бегать быстрее, – всё-таки фыркнул Сириус, вскидывая подбородок. – Если я перекачаюсь, то стану таким же мускулистым облаком, как ты, а мне идёт изящная худоба. – Никому не идёт изящная худоба, когда можно быть мускулистым, – широко улыбнулся Джеймс. – Ты просто не видел меня без одежды. – Видел. Они свернули к развилке, на которой Сириус отправлялся на работу, а Джеймс – на полноценную тренировку. – Ладно, я напишу тебе позже, – крикнул Сириус, сворачивая по тропинке. – Люблю тебя. – Обязательно позвони как доберёшься! – махнул рукой Джеймс. Сириус, несмотря на видимую безалаберность и очевидное богатство, оставленное ему почившим дядей Альфардом, строил головокружительную карьеру в сфере адвокатуры. Он работал в сверкающем стеклянном здании в Сити, имел дюжину подчинённых, личную ассистентку и стальную хватку, которой не брезговал хватать истцов прямо за яйца. Наблюдая за его работой, я не смогла бы и предположить, каким ласковым и нежным зверем он был дома, мечтая о роскошной свадьбе со своим любимым. – Это агрессивная тактика, – продолжил Сириус, демонстрируя новому клиенту линию защиты. – Мы ударим по их слабым местам и разгромим истца, особенно если дело будет вести судья Бруствер. – Блэк наш лучший адвокат, мистер МакМиллиан, – гаркнул Аластор Грюм, начальник Сириуса. – А это не слишком агрессивно? – нахмурился пухлый мужчина в кресле напротив. – Вряд ли они тогда пойдут на мирное урегулирование. Сириус сузил глаза. Теперь в них читалась откровенная опасность. – Мистер МакМиллиан, хочу Вас заверить: мы сами на него не пойдём. Дело сделано, клиент достался «Мракоборцам». – Он великолепен, – шепнул МакМиллиан Грюму, едва договор был подписан. Сириус победно ухмыльнулся, услышав эти слова. Ещё одно достижение в копилку поводов гордиться собой, раз уж матушка за всё его детство не смогла насобирать и одного. Джеймс Поттер же к карьере относился куда проще. В школе и университете ему сулили золотые горы в лакроссе, даже предлагали место в юношеской сборной. Однако мечтавший о семейном очаге и рано лишившийся родителей Поттер решил посвятить жизнь призванию учителя, поэтому занимался с детьми физикой и физкультурой. Дети любили его. Когда Джеймс шёл по коридорам, они липли к нему, как мухи на мёд. И он искренне получал удовольствие, чувствуя, что по-настоящему нужен своим ребятам. – Мистер Поттер! – крикнул один из мальчишек Уизли, догоняя его. – Что такое, Чарли? – улыбнулся веснушчатому чуду, то и дело приносящему в школьный зоопарк всяких зверушек, Джеймс. – Мистер Поттер, кажется, мистер Локонс Вас ищет. – Да что ты? – в миг похолодел Джеймс. – А где ты его видел? – Он у себя в классе. – Вот чёрт. Джеймс краем глаза уловил золотистые кудри и попытался спрятаться за шкафчики, но Локонс уже был тут как тут. – Джеймси! А я всё ищу тебя и ищу, – тут же лучезарно заулыбался Локонс. – Привет, Гильдерой, – неловко улыбнулся Джеймс, зная, что дальше последует. – Ты… – Прекрасно выгляжу, да? – Локонс тряхнул золотыми кудрями. – Скажи, мне крайне повезло с фигурой! Слушай, ты помнишь про дискуссионный клуб? – Да, я… – Я никак не успеваю к финалу соревнований. У меня назначен косметолог, а отменить ради того, чтобы послушать как мелкие детки обсуждают свои мелкие проблемки… Бррр! – Локонс поёжился. Как такого взяли в учителя, Джеймс всё никак не понимал. – Ты обязан меня подменить! Джеймс совершенно не умел отказывать. Со всей своей широкой душой, открытым сердцем и искренним желанием помочь людям он, порой, получал столько проблем, что даже не знал, как из них потом выбраться. – Но я уже веду за тебя занятия с группой поддержки… – попытался тактично заметить Джеймс. – И твой развоз на автобусах теперь тоже на мне. – Да, согласен, – сокрушённо покачал головой Локонс, – у меня большая нагрузка. Как бы хотелось выполнять минимум обязанностей. А ты в этом плане просто молодец! – Гильдерой «игриво» ткнул его в плечо и его лицо озарилось очередной «гениальной» идеей. – Давай так, я возьмусь за дискуссионный клуб, а ты за это будешь вести за меня продлёнку до конца года. Это будет честно! – Но я… – задохнулся Джеймс. – Да ладно, не благодари, – сверкнул винирами Локонс, разворачиваясь в сторону своего кабинета. – Ты мой должник. Джеймс от всей души приложился головой о шкафчик какого-то мальчишки. Дружба с Сириусом была настоящим джекпотом в жизни Джеймса. Но в любой бочке мёда обязана быть своя ложка дёгтя. В случае Сириуса этим дёгтем была его буквальная ненависть к одежде Джеймса. Обычно они устраивали многочасовой рейд по шкафу Джеймса, в ходе которого Блэк выбирал ему шмотки на целую неделю, чтобы он «не позорился и не ходил на работу как цветастый петух». Но сегодня Собрание Совета Моды было внеочередным, поскольку единоличный диктатор решил, что встреча с Лили – повод приодеться, поэтому решил выбрать для друга «что-нибудь из своего». У Ремуса они одежду брать не могли, поскольку Сириус давно наложил вето на его ужасающие горчичные свитера. – Он настоящий кретин, – фыркнул в своей излюбленной манере Сириус, когда Джеймс в очередной раз рассказал ему, что выкинул Локонс. – Это понятно, ты ведь лучший учитель в школе… – Да ладно, не думаю что я… – как всегда замялся Джеймс, но Сириус привычно перебил его. – Вот, примерь это, – он кинул ему какую-то винную рубашку с неприлично глубоким вырезом. Джеймс с трудом напялил её на себя и покрутился перед зеркалом. Даром что рубашка должна быть «летящей» и висела на Сириусе, на нём самом она была в облипку. – И в последний раз повторяю, тебе не идёт зелёный. Эта рубашка? – Сириус поднял то, что ему удалось обманным путём стащить с друга. – Ей место в мусорке. – Я нормально одеваюсь, – в тысячный раз повторил Джеймс, но с Сириусом невозможно спорить. И не только об одежде. – Нет, – Сириус достал какие-то греховно-узкие джинсы, – вот это – нормальная одежда. – Это не свидание. Лили просто хотела поговорить. Сириус причмокнул губами и зарылся в свой громадный гардероб с головой. – Так покажи ей, что она потеряла. Потому что в этой канареечной хрени, – он брезгливо поднял с пола галстук, – она точно поймёт, что ваше расставание было обязательным пунктом в её списке дел. – Ты просто не видел меня без одежды, – заискивающе бросил Джеймс, пытаясь впихнуть задницу в джинсы, видимо, предназначенные для торговли своим телом. – Видел. Сириус выдернул из-под кучи сваленных друг на друга коробок приличные туфли, и они тут же замерли. Из-под завалов выпала серебристая коробочка с повязанной голубой лентой. Во мгновение ока парни оказались на коленях. – Это… – прошептал Джеймс, гипнотизируя взглядом коробочку. – Тиффани! – засверкал серыми, как сама коробочка, глазами Сириус. Джеймс поднял на друга ошеломлённый взгляд. – Ремус сделает тебе предложение! – едва не пропищал он совершенно не мужским голосом. А затем они разразились такими победными криками, что соседи наверняка решили, что в квартире происходит съезд группы поддержки. Когда прошла первая истерика, Сириус тут же потянул лапы к коробочке. – Я должен взглянуть! – Не смей, Бродяга, – но Сириус уже вскочил на ноги и ринулся прочь. – НЕ СМЕЙ! Джеймс, определённо, был быстрее, поэтому нагнал Сириуса уже в гостиной и с воинственным кличем повалил его на пол. – Я должен знать. Всего одним глазком!.. Джеймсу всё-таки удалось завладеть коробочкой, и он высоко поднял её над головой. – Он должен видеть твоё лицо. – Сириус жалобно захныкал, но Джеймс не поддался на провокацию. – Всё. Ты понял? Не трожь. – Блять, – Сириус с силой потёр лицо руками. – Ладно, хорошо. – Они сели на полу, приводя дыхание в порядок. – Ты всё время думаешь о других. Мне это даже в голову не приходит, – Джеймс обдал друга скептическим взглядом, и Сириусу пришлось примирительно пожать плечами. – Ну, приходит иногда, но крайне редко. Джеймс взглянул на друга, сжимая в руках коробочку. – Я так за тебя рад. Блеск в глазах Сириуса сменился с маниакального на счастливый. Иногда (очень часто) Джеймс до безумия радовался за них. Каким бы шумным и ревнивым ни был Сириус, каким бы язвительным порой не казался Ремус, как часто они бы не скандалили, в мире этих двоих не существовало большего счастья, чем быть друг с другом. – Я тоже, – с благоговением прошептал Сириус. – Но ты должен будешь обрадоваться ещё сильнее, когда он сделает предложение. – Обижаешь. Они обнялись. Хотелось бы сказать, что по-мужски, коротко и сухо, но почти как девчонки. Даром что не заплакали (хотя Сириус, возможно, немножко намочил плечо Джеймса, а сам Джеймс, возможно, пустил суровую мужскую слезу). Время на переодевания тратить не стали, быстренько обзвонили Совет ЧС и тронулись в свой любимый бар. Джеймс всеми силами уговаривал Сириуса не пороть горячку, но как только они вошли в «Три Метлы», Блэк закричал: – Я обручён! Пока Джеймс пытался не встретить своё лицо с рукой, в баре раздались щедрые аплодисменты, а Питер и Марлин заключили Сириуса в объятия. – Нам четыре текилы! – сказал Джеймс Розмерте, присаживаясь за их привычный столик. Сириус тут же вынырнул из клубка объятий и строго нахмурился. – О, нет, ты не пьёшь текилу! – Да ладно тебе… – простонал Джеймс, надеясь, что под шумок никто не заметит. – О, та самая поездка, – сладко процедила Марлин, приземляясь напротив него. – Помню-помню, – хохотнул Питер, падая по правую руку от неё, и тут же состроил донельзя пьяный голос, так сильно похожий на голос самого Джеймса. – Реджи, у тебя такие красивые ноги! Как бы хорошо они смотрелись вокруг моей шеи. Ребята расхохотались под недовольное бурчание Сириуса. Джеймс залился краской, и даже не обратил внимания, как Розмерта принесла их текилу. В ту летнюю поездку (одну из немногих, что он провёл без Лили) он напился в дрова. И хотя Регулус был довольно благороден и не воспользовался его невменяемым состоянием, Джеймс сделал ему столько пошлых комплиментов, что до сих пор стыдился перед Лили (хотя когда он признался ей в этом, она хохотала так, что едва не потянула мышцу пресса). – Но сейчас Регулуса здесь нет… – Джеймс попытался вытащить из четырёх стопок свою, но голос, раздавшийся у дверей, отвлёк его от секретной операции. – Не поминай моё имя всуе, Поттер, – Регулус щёлкнул языком, приближаясь к их столу. – И зачем я тащился в Челси? – Я обручён! – прокричал Сириус. Регулус слегка поморщился от его крика, но тут же саркастически улыбнулся. Хотя Джеймс мог поклясться, что его прозрачно-серые глаза потеплели. – Да что ты. Поздравляю, – он даже слегка приобнял сияющего брата, разворачиваясь с ним к столу. – А где же несчастный Люпин? – Он ещё не в курсе, что обручён, – пробурчал недовольный отсутствием текилы Джеймс, заказывая пиво. Регулус удивлённо вскинул брови, и Сириус поспешил оправдаться. – Ну, формально самого предложения ещё не было, но я нашёл кольцо! Регулус вздохнул с видом человека, готового в этой жизни ко всему, и поднял одну из стопок, заставляя Марлин и Питера последовать его примеру. – Что ж, тогда выпьем, ты не будешь пить текилу, – свободной рукой Регулус забрал стопку у воодушевившегося Джеймса, и передал её Сириусу, – за несчастного Люпина, задержавшегося на работе, из-за чего мой брат решил, что ему сделали предложение. Он где-то определённо нагрешил в прошлой жизни, раз уж судьба столкнула его с моим невыносимым, – Сириус слегка пихнул его в грудь, и Регулус улыбнулся уголками губ, – потрясающим братом. – За тебя, Бродяга! – громогласно крикнул Джеймс, поднимая бокал только что принесённого пива. – Мы любим тебя! – звонко чокнулся с ним Питер. Марлин захохотала, опрокидывая в себя стопку, и после того, как пожевала лайм, обернулась к Сириусу. Тот только что выпил текилу и слегка горел. – Это самый важный день в жизни любой девчонки, да, Сириус? Улыбка сползла с лица Сириуса слишком неожиданно. Регулус прижал брата к себе чуть сильнее, но тот всё равно мягко выбрался из его рук и двинулся к выходу. – Я на минутку, – кинул он друзьям. Питер мгновенно пригрузился, а Марлин стыдливо зажевала губами. Регулус проводил брата взглядом до двери и обернулся к Джеймсу. – Мне идти? – спросил он одними губами. Джеймс покачал головой. – Я пойду. Сириус нашёлся возле бара. Он опирался спиной на кирпичную кладку и курил, хотя Джеймс мог поклясться, что он просто держит сигарету для вида. – Когда я поступил на юридический, мне пришла повестка в суд об отказе от наследства, – без предисловий начал Сириус. Джеймс прекрасно знал, о чём он говорил. – А когда у Регулуса вышла первая статья, его даже не пригласили на отцовские похороны, о которых он узнал из некролога. – Джеймс остановился рядом с ним. Сириус тут же вперил на друга взгляд сияющих (и далеко не счастьем) глаз. – Разве в такой вечер не принято вспоминать о родителях? Думать о том, как они были бы счастливы за тебя? – Они были бы счастливы, – сказал правду Джеймс, имея ввиду далеко не Вальбургу и Ориона. Взгляд Сириуса прояснился. Джеймс улыбнулся, сжав его плечо. – Ты же знаешь, мама и папа обожали тебя. Глаза Сириуса сияли в темноте, как два тёмных агата. Он прекрасно знал, о ком идёт речь, хотя в лицо так никогда и не решился назвать их «мама» и «папа». – Их уже нет рядом. – Джеймс шумно сглотнул, и Сириус тут же стал выглядеть раскаивающимся. – Прости, милый, я не должен был… – Ничего, – покачал головой Джеймс. Иногда он забывал, что боль от потери Юфимии и Флимонта принадлежит не только ему. – Они правда были бы счастливы. Но у тебя есть я, – он погладил друга, своего самого близкого человека на земле, по шее. – А мама говорила, что я радуюсь так же глупо, как и папа, к тому же мы с ней похожи. Так что могу побыть на твоей свадьбе не только шафером, но и Юфимией с Флимонтом Поттером, – Сириус сморгнул слёзы, и Джеймс добавил более шутливо: – Только не заставляй меня надевать платье. Сириус мокро рассмеялся, и Джеймс привлёк его в объятия. Сам Сириус всегда стеснялся просить о физическом контакте, поэтому и ему, и Питеру, и даже Ремусу приходилось напоминать ему, что он имеет право к ним прикасаться. Сириус спрятал лицо на плече Джеймса, даром что был несколько выше друга, и пробухтел ему в куртку: – Люблю тебя. – И я тебя. Сириус отстранился с куда более спокойным выражением лица, но тут же в приказном тоне произнёс: – И не вздумай заказывать текилу. После двух сигарет мой брат крайне доступен, ты холост, а утром у тебя встреча с Лили. Джеймс ухмыльнулся. Вечер обещал быть насыщенным. Не так часто Регулус Блэк появляется в городе. – Разве я не должен показать ей, что она потеряла? Джеймс в каком-то смысле считал себя прорицателем, поскольку вечер прошёл именно так, как он рассчитывал. Сириус напился в хламину-манаду, рассказывая каждому встречному-поперечному, что выходит замуж, из-за чего такие же захмелевшие посетители бара предлагали ему выпить за каждым столиком, чтобы отпраздновать. Поэтому когда Сириус дошёл до известной кондиции, Питеру пришлось тащить его на своём горбу домой. Марлин, посещавшая каждый столик вместе с Сириусом, уехала несколько раньше, поскольку вспомнила, что у неё уже есть жена и она на супружеских основаниях может поехать домой и разнести там всё в долбанный траходром. Джеймс же, степенно наблюдавший за всеми, наслаждался саркастичной компанией Регулуса Блэка, с каждым бокалом/шотом склоняясь к нему всё ближе и наблюдая за тем, как трепещут его неприлично длинные ресницы. Он мог бы винить себя, но не мог, ведь Регулус откровенно провоцировал. Поэтому Джеймс не видел ничего зазорного в том, чтобы попытаться раздеть его прямо в такси, оставляя метки на нежной коже шеи и подбородка. – Я же говорил, Поттер, не пей текилу, – прошептал Регулус, царапая ногтями его пресс, пока Джеймс, призывая в помощь всех существующих богов, пытался открыть дверь своей квартиры. Когда дверь всё-таки поддалась его мысленным молитвам, Джеймс буквально втащил Регулуса в квартиру, впечатывая его в вышеупомянутую дверь. – Ты сам предложил мне выпить из твоего пупка, – задыхаясь, ответил Джеймс, продолжая оставлять яркие отметины на ключицах Регулуса. Откровенно скажем, в тот момент он хотел его сожрать. Регулус шально и нисколько не пьяно ему улыбнулся, зарываясь пальцами в буйные волосы Джеймса. – Там ещё осталась соль. Джеймс понял намёк без лишней мозговой активности, поэтому упал на колени быстрее, чем коленные чашечки осознали опасность ситуации. Регулус нисколько не помогал, поэтому дорогую рубашку Джеймсу пришлось снять с него самостоятельно. Наградой за старание ему стал низкий стон, вырвавшийся из горла Регулуса, когда Джеймс провёл языком по впалому солёному животу. Пальцы в волосах настойчиво потянули его вниз, и Джеймс снова всё понял, опускаясь ниже и параллельно снимая с Регулуса высокие ботинки. Возможно, будь у него больше пространства для манёвра, он бы облизал каждый бледный пальчик на его ногах, но это могло подождать до совместного принятия ванны. А в продолжении Джеймс не сомневался. Снять с Регулуса узкие брюки было почти титанической работой, но Джеймс наслаждался каждым дюймом открываемой кожи. Когда ему удалось стащить брюки чуть ниже члена, он уткнулся носом в прикрываемый тонкой тканью боксеров пах, и стягивание продолжил на автопилоте, поскольку встающий буквально на его лице член немыслимо отвлекал. Джеймс никогда ещё не делал минет, но когда Регулус стукнулся головой о дверь с таким треском, что искры из глаз посыпались, пальцы в волосах ослабли, а колени задрожали, предположил, что делает всё правильно, пытаясь пропустить член в горло и помогая себе рукой. Когда руки Джеймса всё-таки осмелели, и он нежно огладил поджавшиеся яйца, Регулус резко дёрнул его за волосы, заставляя подняться с колен так неожиданно, что Джеймс чуть не подавился. Худое горячее тело тут же прижалось к Джеймсу, непозволительно долго находящемуся в шмотках, и Регулус втянул его в такой головокружительный поцелуй, собирая языком остатки слюны с губ Джеймса, что тот даже забыл, что этот поцелуй у них первый. – Сто лет здесь не был. Где у тебя спальня? Джеймс улыбнулся и, набравшись храбрости, чуть приподнял Блэка, позволяя ему сомкнуть худые ноги на своей пояснице. – Я покажу. Пересекая с Регулусом, самозабвенно вылизывающим его шею, на руках квартиру, Джеймс в который раз порадовался, что он не настолько пижон, чтобы купить себе такие же хоромы, как у Сириуса, поскольку щедрой на размер кровати они достигли довольно быстро. Джеймс всегда был верен Лили. Откровенно скажем, у него никого, кроме неё, и не было. Они встречались со школы, а после разрыва прошёл всего месяц, в который Поттер, как истинный джентльмен, держал траур по закончившимся отношениям. Но это вовсе не говорит о том, что иногда, в редких сексуальных фантазиях, он не представлял под собой податливого, раскрасневшегося и откровенно жаждущего Регулуса Блэка. Реальность оказалась куда лучше фантазий. Регулус, разумеется, был не таким ласковым и нежным, как представительницы прекрасного пола (в случае Джеймса, только Лили), но он реагировал на каждое прикосновение так пылко, плавился под его руками так мягко, а его пересохшие и искусанные от поцелуев губы шептали его имя так сладко, что Джеймс чувствовал себя по-настоящему пьяным. Если быть откровенным, он не рассчитывал на полноценный секс, когда яростно флиртовал с Регулусом в баре, но когда Блэк-младший раздвинул ноги, чтобы заключить между них Джеймса в ловушку, из которой не хотелось выбираться, у него окончательно сорвало предохранители. Ну не мог он отказаться от такого откровенного предложения. У Регулуса были очень красивые глаза. Не такие, как у Сириуса, даже при условии, что братья были жутко похожи. Почти прозрачные, как вода, низвергающаяся с водопада Клан-Гвин, который Ремус показывал им в их путешествии по Уэльсу после второго курса. Кто-то сказал бы, что они были куда холоднее, чем у брата, но когда Джеймс сделал первый толчок, взгляд из-под трепещущих, чёрных, как его фамилия, ресниц обжёг до костей. Джеймсу было жарко. И холодно. Температура кожи накалилась, и он чувствовал холодные ладони Регулуса на своих лопатках как прикосновения калёного железа. Он дышал в его шею холодом, отчего кожа покрывалась мелкими мурашками, но волосы на его лбу, к которым Регулус прижимался губами, стали мокрыми от пота. Ему было тяжело и легко, как никогда. У Регулуса были узкие бёдра, которые ложились в руки Джеймса, как два подходящих ему пазла. Внутри него тоже было узко. Горячо, мокро, и он бы позорно кончил от первых двух толчков, если бы не жаждал услышать влажный стон, сорвавшийся с мягких губ, снова. И снова. И снова. От каждого всхлипа, Джеймс чувствовал, что летит. Регулус был громким. Просящим. Ненасытным. Чувствительным. Он среагировал почти мгновенно, когда почувствовал, как член Джеймса пульсирует внутри, и перевернул любовника на спину. Когда Регулус оседлал его бёдра и начал садистки медленные движения, а Джеймс поймал его жаркий взгляд, всю его кожу будто обдало кипятком, настолько она воспламенилась. Регулус был тираном. Он мучил Джеймса своими движениями, своими бёдрами, видом, как он откидывает голову, обнажая горло и закрывая глаза. Своими стонами, звенящими у Джеймса в голове. Джеймс каждой клеточкой тела желал, чтобы тот продолжал мучить его, пока мир не кончится. Но Регулус, как оказалось, мазохистическими наклонностями не страдал. Его бёдра довольно скоро начали выбиваться из ритма, а спина изогнулась так, что Джеймсу (только из благородных побуждений) пришлось придерживать его за ягодицы, дабы он себе ничего не сломал. Когда не выдержавший взгляд Джеймса метнулся вниз, чтобы не пропустить ни единой секунды, как его член входит в Регулуса, тот слегка хлопнул его по щеке, привлекая внимание и прошептал запёкшимися губами: – Давай со мной. Джеймс был послушным и всегда воспринимал информацию с первого раза, тем более что внутри него горел пожар летней Сибири, поэтому он резко сел на кровати, толкнулся пятками к изголовью, утягивая Регулуса к себе на грудь, чтобы с места в карьер взять жёсткий, яростный ритм, выбивающий из бледной груди откровенно развратные стоны. Регулус кончил первым в услужливо подставленную ладонь Джеймса. Джеймс же не заставил себя долго ждать, честно, даже попытался вынуть член, но получил ещё один удар по щеке, из-за чего со стоном излился внутрь Регулуса. Глаза Блэка-младшего сияли в темноте так ярко, что Джеймс не удержался и бездумно потёр его нижнюю губу липким большим пальцем. Регулус улыбнулся и коротко лизнул подушечку, после чего также скромно чмокнул Джеймса в губы. – Мне показалось, или ты только что простонал «Мерлин»? Джеймс тупо моргнул, не в силах оторвать взгляда от его смеющегося рта. – Что? – Ты только что позвал мифического персонажа кельтских легенд, когда кончал? – повторил Регулус, уже не скрывая ехидства. Джеймс только сейчас понял, что над ним смеются и слегка шлёпнул всё ещё сидящую на его бёдрах задницу. – Оргазм – моё оправдание. Регулус закусил губу, и Джеймсу тут же захотелось утешить бедную истерзанную губу своими. Что он и сделал, глотая его дыхание. – Ты всегда зовёшь Мерлина во время оргазма? – продолжал Регулус прямо ему в рот. Джеймс оторвался от его губ и прижался лбом к его. Сейчас информацию нужно было разложить на пальцах, ведь Блэки не понаслышке знакомы ему своей низкой самооценкой. – Только когда мне совершенно волшебно. Регулус как будто хотел что-то сказать, но задохнулся и просто прижался к нему губами. Куда более нежно, мягко и осторожно. Больше похоже на первый поцелуй, чем яростное терзание до этого. – И как часто тебе бывает волшебно? – прошептал Регулус едва слышно. Джеймс не мог не улыбнуться. Золотая рыбка попалась на крючок. – Не попробуешь – не узнаешь. Регулус рассмеялся и всё-таки поднялся с его колен. Джеймс мог бы сказать, что не был заворожён слегка влажным следом спермы на внутренней стороне его бедра, но не стал. – Я в душ, – бодро сообщил Регулус, в чём мать родила направляясь в ванную. – Боишься забеременеть? – хохотнул Джеймс, заставляя Регулуса остановиться в дверях и скептически вскинуть брови. – Прости, текила дурно на меня влияет. Регулус всё-таки улыбнулся и что-то в животе Джеймса сладко заныло. – Ну нет, Поттер. Если текила влияет на тебя именно так, ты будешь пить её на завтрак, обед и ужин. И, возможно, второй завтрак и полдник.